Устал, надоело…

Нет, никто бы не обвинил бы могущественного колдуна в излишней доброте, но флюиды, пронизывающее государство, стали для него слишком тяжкими: тиран, потерявший чувство реальности, закручивал и закручивал гайки…

-Надоело, — вслух произнёс колдун, живущий в обычной квартире, и – по внешней жизни – не делающий ничего, что выходило бы за определённые рамки.

Местоположение тирана установить не сложно – даже учитывая огромность его имущественных владений, и немыслимое число охраны; используя тайные окуляры, колдун легко отследил, где тот находится в данный момент; несколько минут раздумывал, стоит ли, появившись, произнести обвинительную речь, или расправиться с тем быстро: в один момент…

— Поизощрённее надо, — бормотал колдун, хмуря кустистые брови, — поизощрённее…

Итак.

Он не стал щёлкать пальцами, к чему это? Рядом же никого, так что не до пустых эффектов.

Он просто появился в комнате отдыха: роскошью бьющей в глаза; он появился, и тиран, почувствовав вибрации, поднял мутные, налитые бесконечной жаждой глаза, и в них не было даже удивления.

— Ты кто ещё такой? – вяло спросил он, и колдун понял, как он расправится с ним.

— Тот, кому ты сильно мешаешь, — ответил, морщась, и, прежде чем тиран захохотал утробно, щёлкнул пальцами: тут без этого не обойтись.

Толстая жабо соскользнула с кресла, и, разевая пасть, издала характерный звук.

— Ну, как тебе обличье?

Колдун оставил сущность тирана, только, изощрённый в трансформах, изменил его оболочку.

Жаба разевала пасть часто, квакая, и колдун, понимая, какой живёт внутри мясистой оболочки ужас, сделался невидимым, чтобы удостовериться в конце.

Через какое-то время заглянул секретарь.

Удивлённый отсутствием хозяина, прошёл глубже в комнату, ещё глубже…

— Это что такое? А ну…

И он – крупный такой, хорошо питающийся дядька – наступил на жабу, раздавил её…

А колдун, даже и не посмеиваясь, перенёсся в свою квартиру.

Он знает: какое-то время будут молчать об исчезновение тирана, опасаясь паники, деля под шумок власть и деньги, а потом…

Впрочем, на некоторое время флюиды, мешавшие колдуну в работе, больше не страшны.

Александр Балтин