Сегодняшний выпуск самой на сегодняшнее время замечательной во всём Останкине телепередачи (назову её «Слово и дело», потому что настоящее название приводить боюсь во избежание чреватостей) опять меня порадовал. На этот раз некая актриса (здешний телевизионный ведущий представил её как известную российскую актрису. У него они сегодня все известные. Да и сам он может считаться известным, потому что утверждает, что он — внебрачный сын Карлсона и фрекен Бок), так вот эта самая привычно известная актриса рассказала, что уже несколько лет её преследует некий неугомонный старичок, который утверждает что является её папой. Я спросила маму, сказала актриса, кто этот старичок? Никто, ответила мама, уже довольно пожилая женщина с добрым взглядом, уставшим смотреть на творящееся вокруг безобразие. Самозванец. Я его знать не знала, знать не знаю и знать не хочу. Ещё раз к тебе полезет со своими уверениями в своём папстве — вызывай милицию (или как она у нас сегодня называется?). Пусть его посадят на пятнадцать суток за злостное хулиганство. А ещё лучше дадут лет десять за клевету и вооружённый бандитизм. Тоже папаша нашёлся! Проснулся через пятьдесят лет! Пёс шелудивый…

Выслушав этот страстный старушкин речитатив, я буквально ахнул. Вот это интрига!  Куда там Мопассану! Это я удачно сегодня телевизор включил! А то всё спорт да про происки империалистов!

Ведущему ничего не оставалось делать, как пригласить на сцену этого самого «папу» (возьму пока это слово в кавычки). Папа, сказал ведущий проникновенно,  вы твёрдо уверены, что эта сидящая здесь перед вами и известная теперь всем и благодаря исключительно нашей  великолепной передаче актриса — ваша любимая дочь? Не торопитесь, подумайте! Знайте, что за вами внимательно наблюдает наш детектор лжи! Если он учует неправду, то сразу раз — и в глаз (или в унитаз)! Бойтесь его, люди! У нас здесь хлеще, чем на парсобрании!

Старичок в ответ вздохнул, опустил голову,  пустил слезу и достал своей старческой рукой из своего старческого кармана старые фотографии, на которых известная была запечатлена мило улыбающимся ребёньчиком лет этак пяти-шести  в короткой детской юбочке и с пухленькими ножками и ручками.

Но нашего Карлсона этими неопровержимыми уликами не купишь и не смутишь! Потому что он — опытный боец телевизионного фронта! Надо ли демонстрацию этих фотографий понимать так, что вы от своих слов не отказываетесь и в своём отцовстве ни капельки не сомневаетесь, спросил он. Старичок опять вздохнул, опять всплакнул, в очередной раз  утёрся носовым платочком и решительно затряс своею седою старческой головкой. Дескать, всё  как на духу. Моя кровиночка. Своею мамою клянусь, хотя она давно уже померла.

Да, вот это ситуация! Как говорится в известной русской народной песне про любовь, «без бутылки и не разберёшься»! Поэтому теперь ведущему ничего не оставалось делать, как… нет-нет, не выставить на стол бутылку (а закуску пусть эти артисты с собой приносят!), а  пригласить на арену эту самую актрисовую мамашу. Мама, сказал ей ведущий тихо, но проникновенно, вы точно помните, что никогда не давали этому благообразному седенькому старичку, который сейчас вот здесь, сидя с того края стола, вытирает свои стариковские сопли? Никогда, не моргнув ни одним своим материнским глазом, твёрдо ответила старушка. Его надо в тюрьму посадить на длительный срок. За опорочивание моего честного имени, а равно и прочих имён честно трудящихся и честно оттрудившихся, которые сейчас на пенсии.

И по причине этой ещё убеждённости и просто-таки комсомольской решимости собравшаяся в студии публика (в смысле, одни сплошные эксперты. То есть, специалисты во всём, по всему и вопреки здравому смыслу) преисполнились к ней любовью и нежностью, а к старичку с его провокационными фотографиями – презрением и брезгливостью.

— А сейчас — кульминационный момент! — объявил карлсонов сынок. —  Я оглашаю результаты проведённого ДээНКа!

Достал из своих широченных штанин большой белый конверт, а из него — листок бумаги и, выдержав театральную паузу (далеко пойдёт!) прочитал: вероятность того, что старичок является папом этой нашей известной актрисы составляет девяносто девять целых и девять десятых процента! Поздравляю вас,  папаша! Это ваша дочка!

Зал ахнул (некоторые эксперты даже начали икать, нервно сморкаться и заполошно креститься). Ну, и что вы на это скажете, обратился телеведущий к старушке с известной долей интеллигентного сарказма (здесь в студии кроме того, что все — известные артисты и артистки, они к тому же и одновременно сплошные интеллигенты). А мне хоть ДээНКа, хоть ХренеНКа, хоть микробы с хромосомами, ответила эта замечательная и совершенно не растерявшаяся, а такой патовой ситуации старушка. Я точно помню, что этому мухомору не давала. Ни сто лет назад, ни пятьдесят, ни  вчера и ни сегодня. То есть, НИКОГДА! И гордо вскинула свою старушечью голову, подчёркивая этим вскидыванием-вздёргиванием свои старушечьи доблесть, стать и полную независимость.

На этом, собственно, выпуск и закончился. А чего продолжать-то? И так всё ясно. Без прочих ДээНкОв. Правда, одна чересчур бойкая экспертша попыталась старушку всё-таки достать, заявив ей, что, дескать, чего уж теперь-то скрывать. Ну, допустила слабину. Расслабилась. Дала по молодости не тому, кому надо бы… Вы не бойтесь. здесь вас никто не осудит (эта экспертша — интеллигентная. С бабкой исключительно на «вы»). Потому что здесь, в студии, все такие. Все давно уже не девочки не целованные. А некоторые по стольку раз  разным старичкам давали и прочим добрым молодцам – пальцев на ногах и руках, а также волос на голове не хватит, чтобы пересчитать…

Отвлекусь. А вообще, передача стала откровенно проигрывать, потому что совсем забыла нашего замечательного исполнителя песен Прошеньку Шаляпина. Потому что на её выпусках он всегда появлялся со своими… хм… как их поделикатнее назвать, чтобы редактор текст в публикацию пропустил… Короче, с теми. которые за него очень замуж хотели выскочить по этой причине заявляли, что от него вот сейчас прямо беременные. Но каждый раз оказывалось-разоблачалось, что хотя они и в очередной раз, так сказать, с икрой, но опять не от него. Не от Прошеньки, то есть.

И в заключение всё о той же артисткой известности. Ничего неожиданного в этом определении нет, потому что у нас сегодня разгул подлинной демократии и каждый (каждая) как хочет, так себя и называет. Поэтому даже если какая-нибудь кавээнщица или коза из «Дома-два» снимется в каком-нибудь третьесортном, никому не известном и никем не смотримом сериале, то она уже с полным на то правом может называть себя известной артисткой. А вам жалко, что ли, блестящих  названий? Как говорится, чем бы дитя не тешилось…

Алексей Курганов