«Кот войны» — так называется рассказ и раздел книги Ивана Черняева (Нечипорука) «Пираты Горловского моря». На мой взгляд, и рассказ, и раздел, завершающий книгу, наиболее в ней удачны, хотя, и предыдущие новеллы, повествующие о житейских буднях и праздниках в маленьком шахтерском городке, найдут своего благодарного читателя. Но в завершающей части книги речь идет не только о жизни, но и о смерти, которая незваной гостьей явилась в города и поселки шахтерского края. Война закодировала жизнь своей страшной символикой, о которой можно читать, смотреть кино… Но до конца познается она только на собственном опыте, и цена этого опыта зачастую дороже жизни. Это сильная, пронзительная проза, которая не теряет событийной актуальности, а с точки зрения литературы, думаю, ещё долго будет востребована исповедальной искренностью очевидца.

Казалось бы, незамысловатая история о том, как кот остался в квартире один, потому что хозяева, уехавшие на пару дней, не смогли вовремя вернуться в город, попавший в эпицентр обстрелов и бомбардировок, обретает высоту притчи о мире и войне. И кодом войны неожиданно стал домашний кот, сорвавший голосовые связки, когда кричал от ужаса среди грома взрывов и свиста пуль. Ученые пишут, что коты очень умные животные. Но даже умному коту непонятно, зачем всё это – война, грохот разрывов, гибель людей… Это трудно понять всем. Тем не менее, война и ненависть, сея смерть, остаются живее всех живых.

«…В тот вечер на лестничной площадке они впервые за две недели встретили свою соседку. Первый её вопрос был: — Как ваш кот, цел ли? — Да вроде нормально, только после разлуки слишком ласковым стал, сам на руки лезет, а раньше его ещё поймать нужно было, чтоб погладить. — Вы знаете, ваш кот, единственная живая душа, которая была в этом доме вместе со мной в те дни, по вечерам, когда город содрогался от разрывов, я молилась всю ночь, а за стенкой испуганно орал ваш кот. Недели две мы с ним голосили, а потом я перестала его слышать, вот и обеспокоилась, жив ли он. И тут Саня понял, почему кот сипел первые дни, когда он вернулся. Кот сорвал связки от крика. Он орал не столько от разрывов, сколько от страха, что навсегда остался один в этом аду… Рядом не было никого, кто бы мог успокоить кота. Который не понимал, что такое война, но вдруг познал груз катастрофического одиночества среди грома разрывов снарядов».

Вновь бесноватость назначает встречу. И ненависть, оскалив черный рот, взрывает, убивает и калечит, и, кажется, назад, а не вперед стремится время, как палач за плахой, как мракобес, лелеющий войну. И прошлой смерти воскрешая страхи, жизнь, как собака, воет на луну.

И старые страхи воскресли, и новые проявились. И всё это случилось в уже далеком году, когда жаркое лето, настоянное на аромате горящих шин, превратило мирные будни в смертельные, а военные действия овладевали пространством быстро и неожиданно. Еще в дни поздней весны трудно было представить взрывы снарядов и мин в городской черте, ракетные залпы с земли и небес, гибель несчастных людей не на поле боя, а на городских перекрестках, в собственных домах и квартирах. Но всё это случилось, стало унылой и постыдной нормой, привыкнуть к которой невозможно. Об этом пишет Иван Нечипорук, рассказывая о судьбе молодой семьи из Славянска, которой вместо счастливой долгой жизни выпала совсем иная. Для семьи та весна стала последней, а для жизни, которая продолжалась, невзирая ни на что, весна перешла в военное лето, первое за многие мирные годы после победы над фашизмом.

«…Ситуация с каждым днём ухудшалась. К городу подступали украинские войска и добровольческие формирования, собранные из сотен майдана. Молох! Вместо того чтобы вести переговоры и успокаивать народ, захватившие власть послали карательные войска на Донбасс укрощать недовольных. Над Славянском всё чаще кружились истребители. А потом появились вертолёты, которые поначалу просто зависали над городом, а потом эти воздушные танки стали нести смерть, поливая дома свинцом. Город перешёл на осадное положение…

Однажды утром Сергей, выждав, когда умолкнет канонада со стороны Семёновки, сев в машину, поехал на поиски провизии, а Инна осталась дома. Мобильная связь работала отвратительно, и она, взяв сигарету, вышла на балкон. Как ни странно, за окном стояла подозрительно-пронзительная тишина. Майский воздух пьянил своим черёмуховым ароматом. Она собиралась набрать по телефону мужа, но вдруг во двор въехала их машина. Сергей выскочил из салона, схватил сумки и быстро зашагал к подъезду. Последнее, что успела сделать в этой жизни Инна, – помахать рукой мужу с балкона. Шальную пулю, которая вошла ей в висок, она уже не услышала».

Когда прилетают снаряды, то ангелы – улетают. Эхо их хрупких песен дрожит, отражаясь в кострах. Снаряды взрываются рядом, и все мы идем по краю последней любви, где свету на смену приходит страх. Снаряды летят за гранью, где нет доброты и злобы, где стало начало финалом, где память взметает сквозняк. Вновь позднее стало ранним, и ангел взмолился, чтобы вернулась в наш дом надежда, но, прежде, чтоб сгинул мрак.

Надежда, прежде всего, не должна покидать дома и души, но уж если так случилось, то для её возвращения требуются вера и любовь. Вместе с ними обязательно проявится надежда. Впрочем, в рассказе Нечипорука «Дежа вю» надежда не оставляет героя даже в самые трудные моменты жизни. Один из них – это страшная авария в шахте, где он работал в мирное время. Его потрясли тогда гробнички, изготовленные сразу же в день трагедии в шахтной мастерской. То есть, как бы то ни было, жизнь продолжалась, и рядом с долгом памяти уже витали мысли о будущем, которое немыслимо без надежды и веры в то, что оно будет светлым. Однако, и спустя годы будущее, уже став настоящим, оказалось вновь скупым на светлые тона. У войны раскраска другая. Но и в ней обязательно присутствует цвет надежды. Бывший шахтер, ставший солдатом, в этом не сомневается.

«…Когда Соловьёв с командой зашли «на периметр», первое, что ему бросилось в глаза в тускло освещённом дворе – две свежесваренные из листового металла гробнички с трапециевидными обелисками. Николая просто захлестнуло волной дежа-вю. И в горле опять стал ком, как десять лет назад. Он подошёл к двум свежим памятникам, коснулся рукой одного из них, металл был ещё тёплый. — Это вы поторопились, – сказал он вслух, обращаясь не пойми к кому, – Игорь жив! И повернувшись в сторону города, он скрутил кукиш и ткнул его в ночное небо. — Хрен вам»!

Все закончится когда-нибудь, смолкнут позабытым эхом взрывы. Жаль, что невозможно заглянуть в будущее – как вы там? Все живы? Жаль, что продолжается война, проявляясь масками на лицах. И уже почти что не видна тень любви. А ненависть все длится.

В заключительном рассказе книги действие происходит в недалеком будущем, мирном и даже относительно счастливом. Это символично, и за это автору отдельное спасибо. Чувствуется, что открытая ненависть осталась в прошлом, и она, видимо, наконец-то, не поощряется обществом и государством, не мешает обустраивать жизнь на радость людям. По крайней мере, донецкий аэропорт имени Прокофьева восстановлен, и именно оттуда вылетает герой рассказа в Хайфу по туристической путевке, подаренной ему родным предприятием на день рождения. На Земле Обетованной он встречает своего приятеля, который в тяжкое военное время, поддержал и обогрел эвакуированную в Липецк семью героя.  Дружеское тепло осталось в сердце, встреча вышла трогательной и сердечной. Они и должны быть такими, встречи людей, у которых в душе нет злости, а есть желание помочь, спасти, сделать добро. О доброте и человечности (иногда – о её отсутствии) рассказывает вся книга, не только рассказы о событиях военного времени. И в этом, вероятно, её главное достоинство.

«Предновогодняя Хайфа встретила его тихим размеренным ритмом жизни. Без оголтелых полуголых туристов здесь дышалось легче. Хануку уже отпраздновали, Рождество проходило тихо, без азарта. Народ Израиля обсуждал другую новость. В наступающем 2031 году Мировое правительство выделяет средства на восстановление Иерусалимского храма Соломона»…

«…Уже дома, когда Игорь раскладывал подарки и сувениры, он вынул пакет Омеличкиных. Разорвав упаковку, обнаружил новый красивый свитер. Шерстяной, с высокой горловиной, но более радостной расцветки. На секунду в его голове пронеслись события тех ужасных лет, горемыканья между Донбассом и Липецком, окончание войны, возвращение в Горловку. Словно очнувшись, он улыбнулся, расстелил свитер на диване, и вдруг подумал, что это не просто вещь, подаренная друзьями, это – символ взаимовыручки, дружеских взаимоотношений. Свитер человечности»!

Следует жить, даже если неведомо что Завтра случится, а, может быть, и не случится. Следует жить – у судьбы не бывает «потом», И потому, проверяя улыбками лица,

Следует жить не нарочно, не в долг, не в укор. Наши ушедшие звёзды не меркнут, сгорая, Нам оставляя и время своё, и простор… «Следует жить» — словно эхо незримого рая…

Владимир Спектор

Черняев И. А.  «Пираты Горловского моря», (рассказы), 

«ИР», 2022

124 с. 

ISBN 978-5-0056-1820-7

ТДК 82–3 ББК 84–44

(Рос-Рус) Ч-49