С края – морщинистого, данного всевозможными изломами — виден хобот: сгибающийся, растягивающийся снова: он словно норовит сорвать нечто в воздухе, таинственный плод смысла, украшающий пространство, и Ойкумена, кодом зашифрованная в древнем представление о земле, вдруг раскрывается плотнее, стыками мысли…

 Путешественник будет спускаться к черепахе: грандиозной, как свод, простёртый над ним: спускаться постепенно, ступенчато, преодолевая преграды, между монументальностью слонов, всё вновь и вновь тянущих свои хоботы, покачивающиеся серовато;  спускается, чтобы, ступив на грандиозный панцирь, вдруг соприкоснуться с разрядом пробуждения ото сна: такого волнующего, реального.

Кто может убедить сновидца, что сны – они менее важны, чем реальность, ломящаяся в окно суммами выкрутасаов, включающих горе, неудачи, боли и прочее?

…видевший край земли, с которого, используя разные приспособления, порождённые мыслительной энергией, можно спускаться, минуя грандиозных слонов, к панцирю не менее грандиозной черепахи, словно испещрённому таинственными иероглифами, никогда не поверить в реальность реальности.

…слишком пресной, подчинённой тотальным законам логики, от которых в конце концов, пресыщенное пустотой, взорвётся сердце.

 Александр Балтин

фото взято из открытых источников