Эта история произошла слишком давно, что бы принять её за правду. Тем не менее, здесь нет ни грамма выдумки, за исключением того, что она выдумана автором от первого слова до последнего.

А теперь могу сообщить: был у меня в молодые годы приятель… впрочем, почему, был… он и по сей день здравствует. И лелеял он в своём измученном сердце одну мечту – изменить собственной жене.

В те славные оттепельные годы такая мечта не могла приветствоваться жителями могучей страны, равной по площади одной шестой суши. «На пыльных тропинках далёких планет останутся наши следы», «До сих пор я тебя, мой палаточный Братск, самой первой любовью люблю», «Ленин всегда живой», – вот о чём пели строители коммунизма, который был обещан нам главным кукурузоводом страны к тысяча девятьсот восьмидесятому году.

Поэтому о своей измене он мечтал тайно. Дойди подобные мысли до членов партийного комитета его конторы, где он служил не за страх, а за совесть (об ином служении Родине тогда и речи быть не могло), на его карьере можно было поставить жирный крест. Измена своей благоверной в те годы приравнивалась к злонамеренному срыву доклада о перспективах развития и выполнения очередной пятилетки исключительно за три года.

Самую ходовую шутку по поводу мужской верности широко растиражировала «Литературная газета», популярность которой можно было бы сравнить с разглядыванием под одеялом порнографических картинок, приобретённых у «слепоглухонемых» коробейников, шустривших в электричках.

Шутка по сегодняшним меркам может показаться незамысловатой, а тогда… впрочем, судите сами.

«25 сентября у шофёра Иванова родилась тройня! Все три жены чувствуют себя отлично!!» И если газету не закрыли в день выхода, а тираж не пустили под нож, так это благодаря отцу всех времён и народов, который даже в жуткие годы культа личности позволял ей и не такие выходки. Она служила витриной плюрализма в нашей стране.

Итак, как я уже говорил, мой приятель мечтал изменить своей жене. Но дальше бесплодных раздумий дело у него не шло. Не подворачивался случай. Наши дамы были отлиты из нравственного сплава высочайшей пробы.  А как ему встретить на своём женатом пути особь иной породы, он не подозревал.

В самом деле, как бы он смог это сделать? Газета «Московский комсомолец» была сплошь заполнена передовицами о битве за урожай, репортажами о судьбоносном визите лучшего друга нашей страны – Фиделя Кастро, а не адресами и телефонами московских путан. Чернокожие братья по классу боролись с империалистами всех мастей за свободу своих соотечественников, а не впаривали наивным москвичам порнографический журнал «Флирт» с обнажёнными телесами красоток, обещающих неземное блаженство первому встречному.

И тогда он обратился за помощью ко мне. Что было не менее странно. Ибо моя нравственность никогда, ни у кого не вызывала ни малейшего сомнения. Но оказать посильную помощь всё же попытался. Как известно из мировой практики, «кто девушку ужинает, тот её и танцует». Я позвонил старой знакомой и поинтересовался, не хотела бы она провести уютный вечерок за накрытым всякими вкусностями столом?

Отказа не последовало. Я деликатно намекнул, что трапезничать будем втроём. Повисло напряжённое молчание. Подобный счёт с интересом воспринимается, когда читаешь «Три мушкетёра», поэтому я деликатно намекнул, дескать, не плохо бы разбавить нечётную компанию одинокой дамой. Таких подруг у неё оказалось пруд пруди. Облегчённо вздохнув, я отправился к своему приятелю, посчитав миссию выполненной. Скатерть самобранку и шёлковый шатёр он, естественно, должен был предоставить за свой счёт. Приятель заявил, что с этим проблем не будет. В загашнике имеется четвертной. Очень приличная по тем временам сумма.

Бутылка коньяка стоила четыре рубля двенадцать копеек. Бутылка сухого вина рубль с копейками. Про цены на сыр, колбаску, ветчинку и баночные крабы лучше не заикаться, чтобы сегодняшних любителей подобной закуски не хватил удар.

Короче, нас ждал королевский стол. Его мама отъехала в санаторий, так что двухкомнатная квартира полностью находилась в нашем распоряжении. Оставалось решить, как объяснить ночёвку вне дома законной жене. Вряд ли она поверит в вызов на срочное производственное совещание. Этот аспект, самоуверенно заявил приятель, меня не должен волновать. Он справится сам играючи.

Играючи, так играючи. Я согласился. А зря. Именно этот «аспект» мне надо было бы взять в свои руки.

Вечером того же дня мы уселись за стол, который обошёлся приятелю, по моему самому скромному подсчёту, в сумму, значительно превышающую утаённый от законной супруги четвертной.

Перед этим на кухне он долго и горячо убеждал меня, как ловко ему удалось объегорить жену, как всё искусно он разложил по полочкам. Комар носа не подточит! За бутылку коньяка договорился со своим начальником, тот согласился позвонить жене и убедить её, что в цеху произошла страшная авария, и мой приятель, как сменный мастер, обязан возглавить бригаду для её устранения. Сам директор завода приедет принимать работу, когда они завершат сложнейший ремонт. Она даже благословила его на ратный труд и подвиг во имя технического прогресса во вверенной ему бригаде коммунистического труда. Так что все мы в ближайшую ночь можем спать спокойно.

Себе он, естественно, подобного состояния души и тела не пожелал.

На меня его сбивчивый монолог о комаре произвёл обратное действие. Та ахинея, которую предстояло нагородить начальнику приятеля, проверялась на раз. Для такой бдительной девицы, каковой являлась его жена, справиться с этой шарадой – плёвое дело. Не зря среди нас бытовало мнение, что даме с подобным талантом лучше служить в уголовном розыске. Самые запутанные «висяки» она бы щёлкала, как белка орешки.

Тем не менее, застолье вступило в свои права. Добровольно ступивший на порочную стезю грешник сразу засуетился до неприличия.  Опрокидывал рюмку за рюмкой, выкрикивал тосты, в которых призывал возникшую с первой минуты дружбу полов, не сходя с места, надо начинать преобразовывать в любовь до гробовой доски. При этом он каждый раз пытался приблизить стул поближе к своей девушке, приобнять её покрепче, собираясь в суровой реальности воплотить мечту о скоростном переходе к любовной фазе, минуя остальные переходные моменты, чем перепугал её до смерти.

Взволнованная такой скороспелой перспективой девушка поспешила вместе со стулом перебежать на нашу сторону, которая явно диссонировала с импровизированными мизансценами напротив. Мы со старой знакомой давно прошли все фазы: конфетную, букетную, любовную … посему наслаждались тем, что хозяин щедро выставил на стол.

Приятель, громыхая стулом, поспешил было за своей избранницей, но в это время судным колоколом грянул дверной звонок!

Наша троица осталась в той же диспозиции. Именно это впоследствии помогло мне в сбережении «Советской семьи образцовой…» от полного распада.

Изменник затравленно глянул на меня и, медленно переступая с ноги на ногу, подобно идущему на заклание бычку, покорно пошёл навстречу собственной судьбе.

Согласно законам жанра я должен был бы следующий абзац начать с фразы: «Она ворвалась в комнату подобно всё разрушающему вокруг себя тропическому урагану…»

Собственно, на деле так оно и было. Но боязнь выразить увиденное штампованной фразой остановило моё перо.

Но взрыва не произошло. Увидев за столом меня, обнимающего за плечи сразу двух девиц, она застыла от удивления, не дойдя до стола несколько шагов.

Я поднялся, подошёл к ней, поцеловал руку и усадил на пустующий стул. Приятель бочком приблизился к жене и неуверенно положил руку на её плечо. Если бы у меня была фотокамера в эту минуту!  Какой замечательный снимок мог бы украсить любое фотоателье города.

«Семейный портрет в интерьере!»

Я наполнил пять рюмочек и предложил выпить за присутствующих дам. Моему призыву последовали все, за исключением неверного мужа. Помешали стучащие о стекло зубы.

Ни слова не говоря, жена поднялась, многообещающе поглядела на прячущего взор изменщика, мотнула головой, мол, за мной шагом марш и солдатским шагом покинула комнату с нашим несколько сникшим пиршеством. Я грустно вздохнул. Пропал такой ужин…

Но впервые в жизни приятель несказанно удивил меня. Он не сделал и шага следом за своей благоверной. Твёрдо уселся на стул, наполнил рюмки и одним глотком осушил свою. Пропадать, так с музыкой!

Я взял гитару, прошёлся по струнам и потихоньку запел: «…Уже и рассветы проснулись, что к жизни тебя возвратят. Уже приготовлены пули, что мимо тебя просвистят». Потом мы запели хором: «…Просто, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю…»

А вскоре дамы начали откровенно зевать. Приятель, подрастерявший весь свой пыл, заикнулся было о том, что готов проводить свою пассию отдохнуть в приготовленные для неё апартаменты, но она так вцепилась в стул, что отодрать её не смог бы даже Власов – абсолютный чемпион того времени по штанге. Я разрядил ситуацию, отправив подруг отдохнуть на ложе несостоявшихся надежд хозяина дома.  Их как ветром сдуло. А мы…

Мы скоротали ночку, запивая грусть — тоску сухим вином. Летом рассветает быстро. Через пару часов я развёз девушек по их адресам.

А на следующий вечер он позвонил мне. Вняв слёзной просьбе любовника-неудачника, я нехотя отправился в путь. И вскоре с большой опаской звонил в его жильё. Дверь отворилась моментально. Стоял он за нею всё это время, что ли? Приятель окинул меня взглядом затравленного оленя. Пожав его ледяную длань я понял – ситуация сложилась патовая. Мата ему пока не объявили, но клеток для манёвра у него уже не осталось. Я предложил на время, пока вся эта муть рассосётся, пожить у меня. Он жалобным писком выразил несогласие с этим, я бы сказал, альтруистическим предложением. С мольбой поглядел на меня и кивком головы указал дорогу в опочивальню, где, по всей видимости, коротала время оскорблённая в лучших чувствах невинность. Я пробормотал нечто среднее между: «Идущий на смерть приветствует тебя» и «Господи, помилуй и сохрани мя…» и постучал в спальню. Умирающий голос предложил парламентёру войти. Очевидно, за альковной дверью меня ждали не меньше, чем за вратами в прихожей. Не буду утомлять окружающих той ахинеей, которую я нёс в течение часа. Скажу одно: в конце – концов, супруга поднялась, лёгким движением уложила волосы, прошлась пуховкой по лицу и отправилась на кухню.

… Через полчаса мы сидели за дружеским столом. И первый тост был за мудрую хозяйку дома.

 А я за это время понял простую истину.

Жену на мякине не проведёшь…

Если только она сама этого не захочет!

Геннадий Киселёв

фото взято из открытых источников