У недавно ушедшего от нас Александра Градского есть чудесная песня «»Чужой мотив». Речь идет в ней о том, что певцу предложили сочинить веселую песню про старый чердак, и он послушно берется за эту работу. Только вот мысли, которые возникли у него при посещении чердака, скорее ностальгически-нежные, чем веселые…

Но, лиха беда – начало! После третьего или четвертого прослушивания этой песни неясные обрывки воспоминаний нахлынули на меня. Они путались, рвались, но и создавали связи.

Поистине, ощущение было как в словах из романса:

Нехотя вспомнишь и время былое,

Вспомнишь и лица, давно позабытые.

Вспомнилась няня (да, разве забывала ли я когда о ней?!), и ее насмешливо-веселое:

— Ну-с, сегодня у нас по плану генеральная уборка этажерки!

Ах, уж эта нянина этажерка! Ни одна сокровищница мира не была для меня столь притягательна как она! Каждая из ее полок таила в себе несметные богатства.

Тут была старая подшивка журнала «Крокодил» с рисунками Кукрыниксов и Бориса Ефимова, стопка патефонных пластинок, старинные пудреницы с перламутровыми розами на крышках, фарфоровые статуэтки балерин, веера из китайского шелка, жестяные патрончики с помадой (непременно алого цвета), портрет Александра Блока в овальной рамке, деревянные флаконы болгарского розового масла, вышитые и вязаные салфетки и еще много разных чудес!

— Вот егоза!- добродушно поварчивала няня. – Ты мне помогать будешь, или картинки в журналах рассматривать? – Намочи тряпку и протри пыль. Смотри, вот так! – И осторожно вкладывала мне в руку малюсенькую тряпку.

Конечно, все это делалось только для вида. Никакой пыли я не протирала, да и что можно было вытереть крошечным обрезком ткани?! Няня со всем управлялась сама, но ворковала при этом так задушевно, что я и вправду думала: какая я молодец – нянина помощница! Сама все прибрала!

— Ах, ты моя умница-разумница, нянина помощница, — приговаривала няня, ловко расставляя предметы по местам. После няниных рук они блестели как новые, и всем своим видом говорили: «Смотрите, какие мы чистые, как за нами хорошо смотрят!» — Вот и порядок навели! А сейчас мы с тобой чаю попьем с пирожками, чайник-то на плите давно романсы поет!

Улыбаясь этой вкусной шутке, я опрометью мчалась на кухню, чтобы насладиться исполнительским искусством чайника. Особых вокальными  талантами, он, правда, похвастаться не мог, просто сопел, пыхтел и свистел, как сотни  других своих собратьев.

— Осторожно, — опережала меня няня. – Перевернешь чашки с кипятком. Возьми-ка лучше тарелку с пирожками и — марш в комнату! – Няня несла перед собой маленький поднос с двумя золотистыми чашками на розовых блюдцах, я важно вышагивала за ней, прижимая к себе блюдо с пирожками.

В комнате нас встречал стол, накрытый белой скатертью (И когда только успела? Я же на кухне была всего минутку!), и льющийся невесть откуда голос:

Когда простым и нежным взором

Ласкаешь ты меня, мой друг,

Необычайным, цветным узором

Земля и небо вспыхивают вдруг.

— Это что? – вопросительно глядела я на няню и в ответ слышала:

— Голубчик! Козин, Вадим Алексеевич. Любимый певец мой. А это «Песня о дружбе». — И голос няни становился таким же бархатным и пленительным, как голос неведомого певца с патефонной пластинки. Да, что там голос – даже поблекшие глаза вновь расцветали небесной синью!

Веселья час придёт к нам снова

Вернёшься ты и вот тогда,

Тогда дадим друг другу слово,

Что будем вместе, вместе навсегда.

«Навсегда» – какое надежное и крепкое слово. И вместе с тем — какое печальное.

«Навсегда»  — это значит остается с нами наша любовь и нежность, преданность и уют.

«Навсегда» — это значит безвозвратно. Никогда больше не распахнутся двери приветливого няниного дома, не вспыхнут молодым голубым огнем ее глаза, не зазвучит звонкий ее смех. Да и бархатный голос любимого певца донесется не с патефонных пластинок, а с оцифрованных электронных версий. Конечно, звук будет чище, но едва ли очаровательней.

Хотя, очарование – вещь субъективная: мы любим что-то или кого-то не из-за него самого, а из-за тех чувств, которые они вызывают в нас. Как говорится, не по хорошу мил, а по милу хорош…

«Навсегда» — это значит, останется с нами память. Где-то со дна души будет мерцать она негасимым светом, как со дна ручья вдруг вспыхнет разноцветными бликами кусочек стекла или камень-голыш. И голос полузабытого певца накроет невидимыми волнами наше сердце. И захочется вспомнить о нем…

В 30-40-е года  20-го века имя Вадима Козина не сходило с афиш концертных залов Советского Союза, тиражи пластинок были колоссальными, а количество поклонников не уступало поклонникам Сергея Лемешева и Ивана Козловского.

И вдруг! Можно как угодно называть это вдруг. Рок, фатум, усмешка Судьбы. Но именно так и случилось в карьере певца. К изумлению публики, на пике творческого взлета он неожиданно перестал появляться на эстраде. И больше никогда не появился на столичной сцене. Чарующий голос остался только в записях.

Осень, прозрачное утро,

Небо как будто в тумане,

Даль из тонов перламутра,

Солнце холодное, раннее.

Где наша первая встреча?

Яркая, острая, тайная,

В тот летний памятный вечер,

Милая, словно случайная.

Он был действительно баснословно популярен. Все было в его руках: слава, почет, деньги. И такое оглушительное исчезновение в середине 40-х годов породило массу слухов. Как это может быть? Такая личность, но ни пластинок не выпускают, ни по радио не передают.

Судьба певца, как ни странно, так осталась тайной за семью печатями. Нестыковки начались буквально с его появления на свет. В паспорте годом рождения артиста был указан 1906, а сам Козин утверждал, что родился в 1903-м. Однако, по записи в церковной книге, будущий король романса был ровесником первой русской революции 1905 года. И такие неясности в биографии Козина повсюду.

Родился Вадим Алексеевич Козин 21 марта 1903 года в Петербурге. Его отец был богатым купцом, а мать – чистокровной цыганкой, певшей в ресторанном хоре. Среди друзей дома  были и великолепная Анастасия Вяльцева – исполнительница русских и  «цыганских» романсов и красавец Юрий Морфесси, обладатель чудесного баритона, «Баян русской песни», как называл его Ф.И.Шаляпин. Как вспоминал сам Козин, однажды Морфесси, усадив его на колени, произнес: «Вот, кто сменит меня!»

Часто Козин упоминал о дальнем родстве (может, и мифическом, но он верил в него искренне) с царицей «цыганского» романса, любимой певицей Николая 2-го – Варварой Паниной.

В революцию Козины потеряли все. А, когда в 1922 году умер отец, на плечи Вадима легла забота о пропитании матери и четырех сестер. Молодой человек стал подрабатывать тапером в кинотеатрах. Тогда было принято развлекать публику выступлениями артистов перед сеансами кинофильмов. Однажды директор синематографа попросил Козина заменить заболевшего артиста и исполнить несколько песен. Вадим, очень волнуясь, решился выйти на сцену и сорвал гром оваций!

В начале 30-х годов по  Ленинграду были расклеены афиши, в которых значилось: «Известный исполнитель цыганских песен Вадим Холодный». Это и был Вадим Козин. Он взял себе псевдоним в честь знаменитой звезды немого кино Веры Холодной.

Но через какое-то время у молодого певца появилась собственная аудитория. И стали ходить  именно на Козина. После этого в 1936 году Вадим Алексеевич приехал в Москву и покорил сердца столичной публики.

В 1989 году был снят  документальный фильм о творчестве певца. Эта лента стала единственным киноархивом, запечатлевшим Вадима Алексеевича для потомков. О своих приключениях давних лет Козин говорил с неподражаемым юмором. И таким же неподражаемым, воркующим голосом! А ведь было ему уже почти 90 лет!

«Работал я в Ленконцерте. И вместе с певцом Никифоровым (был у нас такой) получал 50 рублей в месяц. И вот, как-то написал певец Никифоров письмо начальству, мол, прошу повысить мою ставку до 70 рублей, а то уволюсь! Он написал – ему повысили ставку и не уволили. Я написал следом то же самое – меня уволили! Так я приехал в Москву. В парке культуры и отдыха, примерно через три дня меня вызвали в  дирекцию и говорят, что хотят записать меня на пластинку. «Вы сможете?»  Я ответил – «пожалуйста». Правда, у меня было уже тогда тяжеловато с деньгами. Питался я только хлебом и горячей водой из-под крана. А меня этот директор спросил: «Вам, может, нужны деньги?» Я ответил: «Нет, мне никаких денег надо!». И на четвертый день записали меня на пластинку. Много песен. И я до сих пор удивляюсь – как голос звучал, после такой диеты на хлебе и воде.»

Слава Вадима Козина была не на концертных подмостках, а именно в грампластинках. Выпускали их два завода: Апрелевский и Ногинский. Но есть одна интересная пластинка выпуска Бакинской (!) фабрики. Она на пластмассе, потрескавшаяся, покоробившаяся, проиграть ее практически нельзя. Но она содержит  очень хорошие и редкие записи под гитару: «Верная, манерная» и «Улыбнись, родная».

Сердце полно весной,

Выйдем, пройдёмся,

Вместе пойдём со мной.

Ну улыбнись, родная,

Ну не сердись, родная,

Ну помирись, родная,

Со мной.

Вторая половина 30-х годов – расцвет карьеры молодого певца. Публика любит его за необычный тембр голоса и большой репертуар цыганских песен и романсов.

Во время войны Вадим Алексеевич, как и другие артисты выступал перед бойцами на фронте. Но именно к военному времени относится еще одна загадка в биографии певца. Сам Вадим Алексеевич неоднократно и с удовольствием рассказывал эту историю, но о ее достоверности не может судить никто.

В 1943 году в Тегеране состоялась конференция с участием глав государств антигитлеровской коалиции. Присутствовали Иосиф Сталин, Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль. У Черчилля был день рождения, и он попросил Сталина сделать ему подарок: послушать вживую любимого певца – Вадима Козина.

Сталин тут же дал приказ: Козина срочно посадили в самолет и привезли в Тегеран. И он участвовал в концерте, где помимо него выступили и другие знаменитые артисты того времени – Марлен Дитрих, Морис Шевалье и Иза Кремер. После концерта Козина тут же посадили на самолет и доставили в Москву.

Но вот что странно: впоследствии никто и нигде об этом фантастическом концерте не вспоминал: ни артисты, участвовавшие в нем, ни сам Черчилль. Более того, по определенным причинам артисты, о которых говорил Козин, не могли выступать в Тегеране. Дитрих жила в Америке, Иза Кремер — в Аргентине, а Морис Шевалье вообще находился на оккупированной территории Франции. Но сам Козин рассказывал об этом так ярко и подробно, что им заинтересовались в НКВД.

Возможно за распространение недостоверных сведений, а может, и по каким-то иным причинам, в феврале 1944 года Козин был арестован. Существует немало сведений, объясняющих, почему любимец публики оказался на Лубянке. Причем версии одна пикантнее другой…

Как Козин вспоминал впоследствии, ему предлагали спеть что- то о Сталине, но он отказался в довольно дерзкой форме. Но были и другие причины, которые, так или иначе связывали с именем певца.

Зимой 1945 года  Вадим Козин был осужден на восемь лет лагерей по трём статьям УК РСФСР: 58-10, часть вторая («контрреволюционная агитация в военное время»), 152 («развратные действия в отношении несовершеннолетних») и 154а (мужеложство) Но весь срок ему досиживать не пришлось. Он освободился досрочно в 1950-м году. Срок Козин отбывал легко, к тяжёлым физическим работам не привлекался, работал в Магаданском музыкальном-драматическом театре вместе с другими артистами. От тяжелых работ его спасла Александра Гридасова, начальник Магаданского лагеря. Она мечтала создать собственный театр из заключенных музыкантов, певцов, артистов театра и кино. Характеризовали Гридасову неоднозначно, но Козин всегда вспоминал о ней тепло. Именно она спасла ему жизнь и голос.

Еще, будучи осужденным, он гастролировал по всей Чукотке, Сахалину, по лагерям. Выступал перед начальством лагерей и перед заключенными. Причем вел себя гордо и не подобострастно. Приносил огромные доходы филармонии.

Освободившись, певец поселился в маленькой квартирке в центре Магадана. В первое время он еще выезжал с концертами на большую землю, и хотя на столичной сцене ему выступать было запрещено,  но в городах Сибири, Урала, Дальнего Востока всегда ждал грандиозный успех.

Казалось бы – все беды позади. И начинается новая счастливая жизнь. Вновь обретенное признание. Но в 1959 году Козин получает новый срок по статье 121 УК РСФСР…

Отсидев два года, он уже больше не покинет Магадан и станет со временем достопримечательностью города.

Он вновь гастролирует по городам Сибири и Урала. И каждое появление его на публике – неизменный восторг слушателей. Козин справедливо гордился тем, что никогда не использовал усилительную аппаратуру, полагаясь только на собственный голос. Микрофонов он попросту боялся.

В 70-е годы репертуар певца немного поменялся. Наряду со старыми и дорогими сердцу романсами и песнями появляются песни на слова Е.Евтушенко, Н.Гумилева, А.Ахматовой.

Были и собственные, «козинские» песни. Он очень любил Магадан, его бульвары и одна из песен так и называлась: «А я влюблен в бульвары Магадана», а другие «Магаданский ветерок» и «Письмо с Магадана».

 Что не сбылось – не сбудется,

Не сбудется – забудется

Когда проходит молодость,

Еще сильнее любится

Он жил в однокомнатной хрущевке № 9. Все стены были заставлены книгами, а в ванне хранились закрутки – маринованные огурцы и помидоры двухлетней, а то и трехлетней давности. Козин боялся голода – делал запасы – сказывалось лагерное прошлое. Мыться же ходил к соседям. Годами носил старый стираный-перестиранный и растянутый свитер.  Единственным утешением его были книги, магнитофонные записи и кошки. Их у него было много. Он относился к ним как к детям. Одну из них звали Плисецкая, в честь великой балерины.

Он продолжал писать песни, правда, к прославившему его цыганскому романсу обращался все меньше. Пластинки его больше не издавались в газетах о нем не писали. Конечно, он тяжело переживал забвение, но виду не подавал, а любому искреннему вниманию к себе радовался как ребенок.

Интерес к Вадиму Алексеевичу вспыхнул с новой силой в 80-е годы. Прошло почти 40 лет, его успели основательно забыть и вдруг – новый виток популярности! Стали выпускать диски, пластинки, к певцу зачастили журналисты с просьбами об интервью, стали приглашать на концерты. Жизнь, начинавшаяся так блестяще, а потом обошедшаяся довольно жестоко, напоследок вновь милостиво улыбнулась певцу.

Он успел увидеть ее улыбку. Вадим Козин скончался 19 декабря 1994 года в Магадане и был похоронен там же, на Марчеканском кладбище.

Можно многое говорить о Козине как о человеке, но пусть этим занимаются досужие сплетники. Мне хотелось вспомнить о Козине – исполнителе, обладателе чарующего мягкого тенора, любимом певце моей няни.

 ***

— А какая песня Козина твоя любимая? – спрашивала я у няни, уже будучи студенткой. – Дай угадаю! – «Песня о дружбе»?

Няня поднимала набрякшие веки. Как она постарела, бедная! И поблекшие глаза уже не струили синий свет.

— Нет. – тихо отвечала она – Романс «Нищая» на слова Беранже. Он верный.

Словом «верный» няня называла правдивость.

 Гораздо позже, когда уже не было ни няни, ни самого Вадима Алексеевича Козина я узнала, что этот романс был самым любимым и у самого певца:

 Зима, метель, и в крупных хлопьях

При сильном ветре снег валит.

У входа в храм, одна, в отрепьях,

Старушка нищая стоит…

 Сказать ли вам, старушка эта

Как двадцать лет тому жила!

Она была мечтой поэта,

И слава ей венок плела.

 Какими пышными хвалами

Кадил ей круг её гостей –

При счастье все дружатся с нами.

Подайте ж милостыню ей!

Так разве все мы не жаждем милостыни Судьбы в хохочущем водовороте жизни?.. И не радуемся ей как великой милости?..

При написании эссе были использованы статьи: «Не давали забыть, что он сидит в клетке». Как НКВД сломал жизнь Вадима Козина; https://rg.ru/2014/01/16/reg-dfo/kozin.html;

https://litrossia.ru/item/10906-korol-patefona/ и ряд других материалов о певце. Автор приносит искреннюю благодарность за возможность использования этих источников.

Ляман Багирова

фото взято из открытых источников