Проблема любви, счастливой или несчастной, всегда была неустаревающей темой писателей всех времён и народов. Народные сказки и легенды тоже не обошли эту тему стороной. Мне хотелось бы сравнить два подхода к реализации темы любви в произведениях Ивана Тургенева и Рафаэля Сабатини.

Мой выбор может показаться странным: как можно сравнивать историко-приключенческие романы малоизвестного в России европейского автора с произведениями признанного классика русской литературы? Но я попробую.

Итак, начну с менее известного и именитого писателя. Рафаэль Сабатини родился 29 апреля 1875 года в старинном итальянском городке Ези, возле Анконы, и был сыном англичанки и итальянца. Получил образование в Швейцарии и Португалии, после чего поселился в Англии. Первый роман, «Рыцарь таверны» (The Tavern Knight), вышел в свет, когда Сабатини было 29 лет. Известность пришла к писателю в 1921 году, после публикации романа «Скарамуш» (Scaramouche), повествующем о времени Великой Французской революции. Книга стала международным бестселлером. Ещё больший успех получил роман «Одиссея капитана Блада». По произведениям Сабатини ставили пьесы, снимали фильмы, в том числе в СССР.

Конечно, Рафаэль Сабатини писал так называемое развлекательное чтиво, думать там особо не над чем, что, впрочем, столь же верно в отношении творчества более известного читателям французского писателя Александра Дюма. Однако, если Дюма в своих романах довольно вольно обращался с историческими реалиями, то Сабатини прежде чем приступить к написанию очередного произведения тщательно изучал все доступные ему первоисточники: исторические хроники, мемуары, письма, книги по истории и даже художественные произведения того времени, чтобы погрузиться, как он писал, «в живую реальность прошлого». Сабатини считал, что историк-романист должен изучить изображаемый им период с такой тщательностью, чтобы чувствовать себя в нём как дома. Но если он знает своё писательское ремесло, писал Сабатини, то не станет загромождать рассказ приобретёнными знаниями, а лишь наполнит и осветит ими своё повествование. В исторических романах, тем более приключенческого характера, правда и авторский вымысел могут находиться в самых разных соотношениях.

Точно так же над своими произведениями работал известный русский писатель Валентин Пикуль. Но это единственное сходство между Пикулем и Сабатини. Русский патриот Пикуль писал об исторических событиях и выдающихся деятелях России, а «итало-англичанин Сабатини на историческом фоне различных стран Европы, Америки и Северной Африки рассказывал практически одну и ту же историю любви, пусть и с разными героями, но обязательно с головокружительными приключениями.

Все романы Рафаэля Сабатини созданы по единому шаблону, вне зависимости от темы, места действия и времени. Кто бы ни был главный герой (пират, фаворит короля, богач или авантюрист), он обязательно влюбляется в прекрасную внешне девушку, имеющую некий недостаток в характере или проблему в жизни, что приводит к массе невероятных препятствий на пути к их взаимной любви и счастью. Но всё кончается для влюблённых хорошо. Вот эта борьба главного героя с проблемами, созданными любимой девушкой, и составляют основное содержание романов Сабатини. Надо признать, что автор прекрасно справляется со своей работой, читать его книги интересно, с ними отдыхаешь и получаешь удовольствие от мастерски закрученного сюжета и головокружительных приключений героев. Приведу несколько примеров.

Роман «Колумб»

Главный герой, Христофор Колумб, прибывает в Испанию, чтобы добиться от королевы Изабеллы и короля Фердинанда финансирования морской экспедиции на поиски западного пути в Индию. У Колумба в качестве аргументов имеются карта мира с предполагаемым маршрутом экспедиции и подтверждающее её правильность письмо Паоло дель Поццо Тосканелли, самого знаменитого математика и физика того времени.

План Колумба открыть западный путь к Индиям совершенно не устраивает венецианского дожа Барбариго. Что станет с богатством и могуществом Венеции, построенными и сохраняемыми монополией на торговлю с Востоком, которая идёт через венецианские рынки? И тут на сцене появляется красавица Беатрис Энрикес де Арана, исполнительница испанских песен и танцев, известная как Ла Хитанилья. У этой красавицы имеется только один недостаток — её никчёмный, но горячо любимый и старательно опекаемый брат Пабло де Арана.

Беатрис «покинула Испанию, уступив настойчивым просьбам брата. Он попал в беду. Убил человека в Кордове. И ему не оставалось ничего другого, как бежать из Испании. Она любила брата, знала, как он слаб и беспомощен. Кроме того, в Испании её ничего не удерживало, и она согласилась уехать с ним. Она рассчитывала, что своим талантом сможет прокормить их обоих. Год назад они прибыли в Геную, и с тех пор она пела и танцевала в Милане, Павии, Бергамо, пока не оказалась в Венеции».

В Венеции Пабло попадается на краже. Ему грозит отсечение руки или ссылка на галеры. Дополнительно обвинив Пабло в шпионаже на Милан, за что того могут просто задушить палачи инквизиции, дож Венеции ставит Беатрис перед выбором: казнь Пабло или соблазнение ею Колумба с последующей кражей у того карты и письма Тосканелли.

Одно не учёл дож Венеции: взаимную любовь, возникшую между Колумбом и Беатрис. Влюблённые преодолеют множество преград, прежде чем им удастся соединиться.

Следующие примеры я не буду рассматривать столь подробно.

«Барделис Великолепный»

Марсель де Сент-Пол, маркиз де Барделис, фаворит короля Франции Людовика XIII, один из самых богатых дворян Франции, двадцативосьмилетний красавец, любимец женщин, искусный фехтовальщик и кутила, заключает пари, что женится на юной красавице Роксалане де Лаведан. В любовь Барделис Великолепный не верит, но весь его опыт общения с придворными красотками внушает маркизу уверенность в победе. Однако реальность меняет не только убеждения Марселя, но и полностью изменяет его личность. Барделис влюбляется в Роксалану с первого взгляда, и та отвечает ему взаимностью. Но на пути их счастья, как водится в романах Сабатини, встают непреодолимые препятствия.

Во Франции в разгаре гражданская война, и в Лангедоке, где живёт в своём замке семья де Лаведан, бушует восстание под предводительством герцога де Монморанси. Здесь фавориту короля грозит немедленная смерть, если он попадёт в руки бунтовщиков. Виконт де Лаведан, отец Роксаланы, принадлежит к партии герцога и заочно ненавидит фаворита короля Барделиса Великолепного, а дочь, конечно же, разделяет убеждения отца. Словом, влюблённым придётся пережить множество приключений на пути к счастью.

«Венецианская маска»

Молодой красавец-аристократ Марк-Антуан Вильерс де Меллевилль, виконт де Сол и пэр Франции, владелец крупных поместий в Англии и во Франции, прибывает в Венецию в качестве тайного агента английского министра Вильяма Питта. Он действует под маской агента французской Директории Камиля Лебеля. Попутно Марк-Антуан планирует уладить и личное дело. Он давно влюблён в красавицу Изотту, дочь венецианского графа Пиццамано. Девушка отвечает ему взаимностью, и Марк-Антуан намерен просить её руки.

Но на пути к этому счастливому браку возникают практически непреодолимые препятствия. Ведь официально виконт де Сол числится казнённым три года назад в Париже в числе многих французских аристократов, отправленных революционным правительством на гильотину. Европа охвачена войнами, Наполеон покоряет Италию, письма не доходят до адресатов. Оплакав смерть любимого, Изотта дала согласие выйти замуж за венецианского обедневшего аристократа Леонардо Вендрамина. Честь и политические интересы не позволяют графу Пиццаману расторгнуть помолвку дочери. Но пройдя череду смертельных приключений влюблённые в конце концов соединятся.

Я мог бы привести и другие примеры, но думаю, что достаточно. Можно открывать любой роман Сабатини — схема его построения та же. Но это ничуть не уменьшает их занимательность и притягательность. Попутно читатель получает достоверную картину исторических событий и живые портреты знаменитых деятелей прошлого.

Романы Ивана Тургенева в большинстве своём тоже построены по одному шаблону. Как и у Сабатини герой и героиня влюбляются друг в друга, и на пути к совместному счастью у них возникают различные препоны. Но герои книг Тургенева абсолютно не похожи на героев книг Сабатини. Мужчины, внешне хоть и привлекательные, полностью лишены какой-либо твёрдости характера и беспомощны перед волей женщин, не способны отстаивать свои интересы или хотя бы собственное мнение. Эти бесхребетные представители мужского пола не способны бороться за свою любовь, преодолевать препятствия на пути к счастью и при этом губят не только себя, но часто и своих близких.

В литературоведении существует термин «тургеневская девушка». Считается, что это образ духовно сильной и необъяснимой женщины-загадки. Честно говоря, не вижу особого отличия от женских образов в романах других авторов, современников Ивана Тургенева. Сильными тургеневские девушки кажутся лишь на фоне абсолютно слабых духом мужчин. И какая загадка может быть в женщине, биографию которой автор в подробностях описывает чуть ли не с младенчества, а мысли и чувства её не являются тайной для читателя?

Женщины в книгах Тургенева тоже не вызывают восхищения. Они решительнее и инициативнее мужчин, но это, как правило, сопровождается сильнейшим эгоизмом или комплексом предрассудков, что и преобразует достоинство в недостаток. Поэтому в произведениях Тургенева счастливый конец невозможен, а основные персонажи у современного читателя вызывают раздражение, если не презрение, сочувствовать им не получается.

Итак, перейду к примерам.

«Дворянское гнездо»

Русский помещик Фёдор Лаврецкий неудачно женился на девушке, которая ему совершенно не подходила. Варвара внешне была весьма красива и оказалась рачительной хозяйкой. У них родился сын, но прожил недолго, и по совету врачей Лаврецкий повёз жену за границу, «на воды».

«Лето и осень они провели в Германии и Швейцарии, а на зиму, как оно и следовало ожидать, поехали в Париж. В Париже Варвара Павловна расцвела, как роза»

Полностью оправившись после смерти ребёнка, жена Фёдора Лаврецкого целиком погрузилась в череду непрерывных развлечений, и в конце концов муж уличил её в измене. Лаврецкий не стал решать проблему кардинально и начинать бракоразводный процесс. Он даже не осмелился лично встретиться с женой и ограничился кратким письмом, в котором предоставил Варваре полную свободу и достаточное денежное содержание, после чего несколько лет путешествовал по Европе. А ведь Варваре Павловне во время разрыва отношений с мужем оставалось несколько месяцев до родов! Она родила девочку, которую назвала Адой, и уже открыто повела скандальный образ жизни, о чём даже стали писать европейские и российские газеты и журналы. Но Фёдор Лаврецкий и теперь не воспользовался этим обстоятельством для оформления развода с распутной женой и даже не попытался отобрать у Варвары дочь, чтобы вырвать ребёнка из развращающей среды. Он просто вернулся в Россию в своё захудалое имение.

Но это всё была предыстория. Основная трагедия Фёдора Лаврецкого произошла на родине. Навещая родственницу, Марью Дмитриевну Калитину, Лаврецкий познакомился с её девятнадцатилетней дочерью Лизой. Он влюбился в девушку и даже расстроил её помолвку с завидным женихом, потому что Лиза тоже полюбила Фёдора.

Но даже теперь Лаврецкий не делает ничего, чтобы официально расторгнуть брак с Варварой и с чистой совестью сделать предложение Лизе. Хуже того, к нему неожиданно возвращается из-за границы жена и просит её простить и официально признать трёхлетнюю дочь Аду. А Лаврецкий буквально за несколько часов до её приезда объяснился в любви с Лизой! Казалось бы, хоть теперь-то Лаврецкий должен, наконец, проявить твёрдость и начать бракоразводный процесс, но нет! Он решает просто отослать жену на жительство в лучшее из двух своих имений и даже увеличить её денежное содержание, а самому окончательно поселиться в другом, оставив мечты о семейном счастье с Лизой.

«– Как бы то ни было – вы всё-таки, к сожалению, моя жена. Не могу же я вас прогнать… и вот что я вам предлагаю. Вы можете сегодня же, если угодно, отправиться в Лаврики, живите там; там, вы знаете, хороший дом; вы будете получать всё нужное, сверх пенсии…»

А что же Лиза? В отличие от безвольной тряпки — Лаврецкого, эта девушка обладает сильным характером, но и она не пытается бороться за личное счастье. Проблема в том, что Лиза фанатично религиозна, а потому требует, чтобы Лаврецкий простил жену и возобновил свой брак.

«– Я знаю, – продолжала Лиза, как будто не расслушав его, – она перед вами виновата, я не хочу её оправдывать; но как же можно разлучать то, что бог соединил?»

Лиза призывает Лаврецкого покориться судьбе.

«– Нам обоим остаётся исполнить наш долг. Вы, Фёдор Иваныч, должны примириться с вашей женой.

– Лиза, ради бога, вы требуете невозможного. Я готов сделать всё, что вы прикажете; но теперь примириться с нею!.. Я согласен на всё, я всё забыл; но не могу же я заставить своё сердце… Помилуйте, это жестоко!

– Я не требую от вас… того, что вы говорите; не живите с ней, если вы не можете; но примиритесь, – возразила Лиза и снова занесла руку на глаза. – Вспомните вашу дочку; сделайте это для меня.

– Хорошо, – проговорил сквозь зубы Лаврецкий, – это я сделаю, положим; этим я исполню свой долг. Ну, а вы – в чём же ваш долг состоит?

– Про это я знаю»

Лиза постриглась в монахини в одном из отдалённейших краёв России. Вот так закончилась любовь Фёдора Лаврецкого и Лизы Калитиной, а ведь их совместное счастье было вполне возможно!

Лаврецкого и Лизу хочется раздавить, как гнид! Первый — безвольная размазня, идиот и сволочь, погубивший не только себя, но и собственную дочь, которой распутная мать прочит в будущем судьбу содержанки. Вторая — упёртая религиозная дура! Бога она любила больше, чем Фёдора Лаврецкого. А ведь могли бы вместе жить долго и счастливо.

«Вешние воды»

Русский помещик Дмитрий Санин возвращался домой из путешествия по Европе.

«Дело было летом 1840 года. Санину минул 22-й год, и он находился во Франкфурте, на возвратном пути из Италии в Россию».

«Надо ж, однако, сказать несколько слов и о самом Санине.

Во-первых, он был очень и очень недурён собою. Статный, стройный рост, приятные, немного расплывчатые черты, ласковые голубоватые глазки, золотистые волосы, белизна и румянец кожи – а главное: то простодушновесёлое, доверчивое, откровенное, на первых порах несколько глуповатое выражение, по которому в прежние времена тотчас можно было признать детей степенных дворянских семей, «отецких» сыновей, хороших баричей, родившихся и утучненных в наших привольных полустепных краях; походочка с запинкой, голос с пришепёткой, улыбка, как у ребёнка, чуть только взглянешь на него… наконец, свежесть, здоровье – и мягкость, мягкость, мягкость, – вот вам весь Санин. А во-вторых, он и глуп не был и понабрался кое-чего. Свежим он остался, несмотря на заграничную поездку: тревожные чувства, обуревавшие лучшую часть тогдашней молодёжи, были ему мало известны»

Зайдя в «Итальянскую кондитерскую Джиованни Розелли», чтобы выпить стакан лимонаду, Санин увидел девушку лет девятнадцати.

«Он в жизни не видывал подобной красавицы.

Нос у ней был несколько велик, но красивого, орлиного ладу, верхнюю губу чуть-чуть оттенял пушок; зато цвет лица, ровный и матовый, ни дать ни взять слоновая кость или молочный янтарь, волнистый лоск волос, как у Аллориевой Юдифи в Палаццо-Питти, – и особенно глаза, тёмно-cерые, с чёрной каёмкой вокруг зениц, великолепные, торжествующие глаза»

Это была дочь хозяйки кондитерской Джемма. Разумеется, Санин немедленно влюбился в красавицу. Та вскоре тоже полюбила его. Но у Джеммы есть два недостатка: во-первых, жених Карл Клюбер; во-вторых, мать Джеммы, фрау Леноре, твёрдо желающая выдать дочь за богатого немецкого коммерсанта, потому что её кондитерская после смерти мужа стала убыточной.

Влюблённый в Джемму Санин не делает никаких попыток объясниться с ней и уж тем более отбить её у жениха. Более того, он даже по просьбе фрау Леноре пытается уговорить девушку поскорее выйти замуж за богача Клюбера, чтобы спасти от разорения семью. Санин безвольно плывёт по течению, и девушка берёт дело в собственные руки. Богач Клюбер получил решительный отказ. Санин принуждён Джеммой к решительному объяснению, признанию в любви и становится новым женихом Джеммы. Он счастлив, но отдаёт инициативу по дальнейшему устройству их с Джеммой жизни в руки будущей тёщи. Та решительно не хочет покидать Германию, расставаться с дочерью и по-прежнему желает спасти от банкротства свою кондитерскую. И Санин покорно пытается выполнить чужую волю, предлагая совершенно идиотские планы действий.

«– Можно будет определиться по дипломатической части, – подхватил Санин, – у меня есть некоторые связи… Тогда служба происходит за границей. А то вот ещё что можно будет сделать – и это гораздо лучше всего: продать имение и употребить вырученный капитал на какое-нибудь выгодное предприятие, например, на усовершенствование вашей кондитерской.

Санин и чувствовал, что говорит нечто несообразное, но им овладела непонятная отвага!»

Санин находит в соседнем немецком городке покупателя, согласного немедленно приобрести его имение в России. Он прощается с Джемой всего на день-два, чтобы съездить в соседний город и оформить сделку. Но покупателем оказывается молодая женщина.

«Мария Николаевна Полозова, урождённая Колышкина, была очень замечательная особа. И не то, чтобы она была отъявленная красавица: в ней даже довольно явственно сказывались следы её плебейского происхождения. Лоб у ней был низкий, нос несколько мясистый и вздёрнутый; ни тонкостью кожи, ни изяществом рук и ног она похвалиться не могла – но что всё это значило? Не перед «святыней красоты», говоря словами Пушкина, остановился бы всякий, кто бы встретился с нею, но перед обаянием мощного, не то русского, не то цыганского цветущего женского тела… и не невольно остановился бы он!»

И всего за два дня Мария Полозова на пари с мужем Ипполитом Сидоровичем смогла не только соблазнить влюблённого в Джемму Дмитрия Санина, но и превратить того в своего покорного раба! Санин не вернулся во Франкфурт к Джемме, а поехал с Полозовыми в Париж. Через много лет, уже стариком, Санин так и не мог понять, почему он променял любовь на позор и низменную страсть.

«Он вспомнил дрянное, слезливое, лживое, жалкое письмо, посланное им Джемме, письмо, оставшееся без ответа. Явиться к ней, вернуться к ней – после такого обмана, такой измены – нет! нет! На столько совести и честности осталось ещё в нём. К тому же он всякое доверие потерял к себе, всякое уважение: он уже ни за что не смел ручаться. Санин вспомнил также, как он потом – о, позор! – отправил полозовского лакея за своими вещами во Франкфурт, как он трусил, как он думал лишь об одном: поскорей уехать в Париж, в Париже как он, по приказанию Марьи Николаевны, подлаживался и подделывался к Ипполиту Сидорычу – и любезничал с Донгофом, на пальце которого он заметил точно такое же железное кольцо, какое дала ему Марья Николаевна!!! Потом пошли воспоминания ещё хуже, ещё позорнее…»

Жизнь Санина была разрушена, он хоть к старости и разбогател, но так и не женился. А что же Джемма? У той всё в порядке. Она вышла замуж за американского негоцианта Иеремию Слокома. Тот, в отличие от Санина, не пошёл на поводу у глупой фрау Леноре, не стал рушить собственный бизнес в бессмысленной попытке спасти от разорения захудалую кондитерскую, а решительно увёз жену в Нью-Йорк. Через тридцать лет после разлуки Санин написал, наконец, Джемме покаянное письмо и получил ответ.

«Всё письмо было очень ласково и просто. Джемма благодарила Санина за то, что он не усумнился обратиться к ней, что он имел к ней доверие; не скрывала от него и того, что она точно после его бегства пережила тяжёлые мгновенья, но тут же прибавляла, что всё-таки считает – и всегда считала – свою встречу с ним за счастье, так как эта встреча помешала ей сделаться женою г-на Клюбера и таким образом, хотя косвенно, но была причиной её брака с теперешним её мужем, с которым она живёт вот уже двадцать восьмой год совершенно счастливо, в довольстве и изобилии: дом их известен всему Нью-Йорку. Джемма извещала Санина, что у ней пять человек детей – четыре сына и одна восемнадцатилетняя дочь, невеста, фотографию которой она ему посылает, так как она, по общему суждению, весьма похожа на свою мать. Печальные вести Джемма приберегла к концу письма. Фрау Леноре скончалась в Нью-Йорке, куда она последовала за дочерью и зятем, – однако успела порадоваться счастью своих детей, понянчить внучат…»

Как видите, в письме Джеммы нет ни слова о любви! Ни к Санину, ни к мужу. Санина Джемма благодарит не за первое чувство любви, а лишь за то, что тот явился причиной разрыва помолвки с трусливым и высокомерным Клюбером, который в конце концов разорился и плохо кончил. А любила ли Джемма Санина или тот просто в силу случайных обстоятельств показался ей тем «рыцарем на белом коне», о котором мечтают девушки? Видимо, если бы Санин сразу пресёк глупые претензии фрау Леноре и увёз Джемму в Россию, они тоже смогли бы прожить в его имении не менее счастливо, чем в Америке. Но для Тургенева подобная концовка немыслима. В России счастливая жизнь, по мнению западников, невозможна в силу «варварства» и «лени» русских, и роман Тургенева «Вешние воды» кончается тем, что Санин «продаёт все свои имения и собирается в Америку».

Можно рассмотреть и другие романы Ивана Тургенева, результат будет тот же: безвольные мужчины, не желающие бороться за любовь и кончающие свою никчёмную жизнь в одиночестве и печали; волевые «тургеневские девушки», судьба которых тоже незавидна; восхваление европейских порядков и осуждение российских, очернение русского народа и огульное перенесение отдельных негативных примеров его быта на всю русскую нацию.

Герои книг Рафаэля Сабатини дают примеры мужества, стойкости, упорства в достижении поставленной цели и верности в любви. Возникает вопрос: чему могут научить российских школьников персонажи (героями их сложно назвать) романов Ивана Тургенева? Усилиями литературоведов сложилось мнение, что Тургенев в своих романах описывал трагедию так называемых «лишних людей». Эти персонажи поначалу полны энтузиазма и желания что-то сделать для улучшения российского общества или по крайней мере жизни и труда собственных крепостных крестьян, но в итоге так ничего и не делают. Принято считать, что в этом виновато русское самодержавие и пресловутое «варварство» русского народа, и эту точку зрения навязывают российским школьникам со времён критических статей Белинского и Писарева вплоть до сегодняшних дней. Но человек, являющийся по сути безвольной тряпкой, «облаком в штанах» по меткому выражению Владимира Маяковского, не способен на практические действия вне зависимости от общественного строя и степени просвещения народа, его окружающего. Об этом устами Евгения Базарова в романе «Отцы и дети» сказал сам Иван Тургенев:

«А я всё-таки скажу, что человек, который всю свою жизнь поставил на карту женской любви и когда ему эту карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакой человек – не мужчина, не самец»

Все «лишние люди» из романов Тургенева, не выдержав испытания любовью к «тургеневской женщине», ломаются и теряют уважение окружающих. Они и в собственных глазах не мужчины. Не сумев устроить собственное счастье, как они могут браться за улучшение более глобальных судеб государства и народа? Но критикам-западникам и, видимо, самому Тургеневу правильнее и приятнее было винить в личной трагедии никчёмных «лишних людей» русский народ и российское государство.

Самое неприятное в произведениях Ивана Тургенева то, что как истый западник он отдельные человеческие пороки и недостатки характера распространяет на всю русскую нацию, исключая небольшую часть «лучшей молодёжи», то есть поклонников «западных ценностей».

Вот пара примеров такого мнения в романе «Вешние воды».

«Эмиль… спросил Санина, может ли он ещё немного у него остаться.

– Оставайтесь! Вы мне нисколько не мешаете, – воскликнул немедленно Санин, который, как всякий истый русский, рад был ухватиться за первый попавшийся предлог, лишь бы не быть самому поставлену в необходимость что-нибудь делать»

Фрау Леноре спрашивает Санина:

«– Вы говорите: продать имение. Но как же вы это сделаете? Вы, стало быть, и крестьян тоже продадите?

Санина точно что в бок кольнуло. Он вспомнил, что разговаривая с г-жой Розелли и её дочерью о крепостном праве, которое, по его словам, возбуждало в нём глубокое негодование, он неоднократно заверял их, что никогда и ни за что своих крестьян продавать не станет, ибо считает подобную продажу безнравственным делом.

– Я постараюсь продать моё имение человеку, которого я буду знать с хорошей стороны, – произнёс он не без заминки, – или, быть может, сами крестьяне захотят откупиться.

– Это лучше всего, – согласилась и фрау Леноре. – А то продавать живых людей…

– Ваrbаri! – проворчал Панталеоне…»

Санин стыдится своей родины, покорно сносит то, что какой-то нищий итальянский приживальщик называет в его присутствии русских, а значит и самого Санина, варварами! Но ведь это происходит в то же время, когда в Америке вовсю процветает рабство, но вряд ли фрау Леноре и Пантелеоне осмелились бы назвать в лицо американца Иеремию Слокума варваром, хоть тот скорее всего не являлся, в отличие от Санина, дворянином. Рабство в Америке и крепостное право в России были отменены практически одновременно.

Подобными примерами «варварства» русской жизни и призывами устами персонажей переделать Россию на европейский манер наполнены и другие произведения Ивана Тургенева. Вот несколько примеров из романа «Отцы и дети», который российские дети вынуждены изучать в школе на уроках литературы.

«Однажды, года три тому назад, ему пришлось ночевать на постоялом дворе в отдалённом уездном городе. Его приятно поразила чистота отведённой ему комнаты, свежесть постельного белья. «Уж не немка ли здесь хозяйка?» – пришло ему на мысль; но хозяйкой оказалась русская, женщина лет пятидесяти, опрятно одетая, с благообразным умным лицом и степенною речью»

Или вот ещё одна подобная фраза:

«Молодой слуга в ливрее ввёл обоих приятелей в большую комнату, меблированную дурно, как все комнаты русских гостиниц»

То есть, Тургенев мимоходом внушает читателю, что опрятность и удобство в быту не свойственны русским людям и являются приятным исключением. Неужели Тургенев и о себе придерживается такого же мнения или он не считает себя русским? В тексте романа есть такой диалог между Евгением Базаровым и Аркадием Кирсановым:

«– Я начинаю соглашаться с дядей, – заметил Аркадий, – ты решительно дурного мнения о русских.

– Эка важность! Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения»

Устами нигилиста Базарова Тургенев озвучивает мысль, что хороший русский — это тот, кто ругает всё русское и российское. И этого образа мысли российские либералы-западники придерживаются до сих пор! А что удивляться? Ведь этому их учат в российских школах. Конечно, образ нигилиста Базарова весьма карикатурен. Даже явный западник и англофил Павел Кирсанов возмущён радикальными высказываниями и поведением Базарова.

«– Нет, вы не русский после всего, что вы сейчас сказали! Я вас за русского признать не могу.

– Мой дед землю пахал, – с надменною гордостию отвечал Базаров. – Спросите любого из ваших же мужиков, в ком из нас – в вас или во мне – он скорее признает соотечественника. Вы и говорить-то с ним не умеете.

– А вы говорите с ним и презираете его в то же время.

– Что ж, коли он заслуживает презрения!»

В этом и кроется основная проблема русских либералов-западников, они презирают и не понимают тот народ, о благе которого якобы пекутся. А народ в ответ презирает их, а потому все попытки переделать российские порядки на европейский манер постоянно терпят крах.

«Иногда Базаров отправлялся на деревню и, подтрунивая по обыкновению, вступал в беседу с каким-нибудь мужиком. «Ну, – говорил он ему, – излагай мне свои воззрения на жизнь, братец: ведь в вас, говорят, вся сила и будущность России, от вас начнётся новая эпоха в истории, – вы нам дадите и язык настоящий, и законы». Мужик либо не отвечал ничего, либо произносил слова вроде следующих: «А мы могим… тоже, потому, значит… какой положен у нас, примерно, придел». – «Ты мне растолкуй, что такое есть ваш мир? – перебивал его Базаров, – и тот ли это самый мир, что на трёх рыбах стоит?»

– Это, батюшка, земля стоит на трёх рыбах, – успокоительно, с патриархально-добродушною певучестью объяснял мужик, – а против нашего, то есть, миру, известно, господская воля; потому вы наши отцы. А чем строже барин взыщет, тем милее мужику.

Выслушав подобную речь, Базаров однажды презрительно пожал плечами и отвернулся, а мужик побрёл восвояси.

– О чём толковал? – спросил у него другой мужик средних лет и угрюмого вида, издали, с порога своей избы, присутствовавший при беседе его с Базаровым. – О недоимке, что ль?

– Какое о недоимке, братец ты мой! – отвечал первый мужик, и в голосе его уже не было следа патриархальной певучести, а, напротив, слышалась какая-то небрежная суровость, – так, болтал кое-что; язык почесать захотелось. Известно, барин; разве он что понимает?

– Где понять! – отвечал другой мужик, и, тряхнув шапками и осунув кушаки, оба они принялись рассуждать о своих делах и нуждах. Увы! презрительно пожимавший плечом, умевший говорить с мужиками Базаров (как хвалился он в споре с Павлом Петровичем), этот самоуверенный Базаров и не подозревал, что он в их глазах был всё-таки чем-то вроде шута горохового…»

Со времён Петра Первого российские императоры стараются переделать Россию и русский народ на европейский лад. Но некоторых, часто только внешних, успехов им удалось достичь лишь в среде аристократии и так называемой интеллигенции. Казалось бы, в руках российских императоров и императриц была неограниченная власть, полученная путём неимоверных усилий и трудов царя Ивана Грозного и его последователя Бориса Годунова, а потому ничто не могло помешать самодержцам изменить жизнь подданных на европейский манер. Но русский народ упорно сопротивлялся и противится до сих пор насильно внедряемым «европейским ценностям».

Императоры породнились со всеми европейскими королевскими дворами, российская аристократия заговорила между собой на иностранных языках, почти разучившись говорить на русском, но народ и его обычаи переделать так и не удалось! Да и сама российская аристократия, напялившая на себя европейские одежды и отказавшаяся от русского языка, не смогла стать ровней для дворянских родов Европы. Потому что Европа и Россия — это две разные цивилизации, а не просто территории, на которых живут некие народы. Мы всегда были и будем друг для друга чужаками, потому что у нас не просто разные одежды и языки, а совершенно разные мировоззрения и мироощущения.

Понимая это, российские поборники так называемой западной цивилизации занялись переделкой мировоззрения русского народа, получив полную и всемерную поддержку императорской власти. Так называемая российская интеллигенция с энтузиазмом включилась в этот процесс. Не случайно в России до сих пор в чести писатели и критики-западники, а патриоты-славянофилы и «почвенники» практически в загоне и чуть ли не приравнены к графоманам.

До сих пор в российской школьной программе по литературе явное засилье писателей-западников, что не удивительно, так как именно они в своих произведениях хулят всё русское и прославляют всё европейское. Западники в российских властных структурах стараются переделать мировоззрение русского народа, внушая нашим детям чувство собственной неполноценности перед европейцами, самоуничижению и преклонению перед Западом. Но вернёмся к Рафаэлю Сабатини и Ивану Тургеневу.

В русской культуре общественные интересы всегда превалировали над личными. В западной культуре всё наоборот, что прекрасно иллюстрируют произведения Сабатини и Тургенева. Да, герои исторических романов Сабатини вызывают восхищение своей волей, стойкостью в борьбе с невзгодами и препятствиями, непреклонным стремлением добиться поставленной цели любой ценой. Но каково мировоззрение этих героев? Христофор Колумб — человек без родины. Ему всё равно, какому королю служить — португальскому, испанскому или французскому. Главное для Колумба — осуществление собственной мечты, открытие западного пути в Индии.

Скарамуш равнодушен к политике. Не зная своих родителей, всем обязанный крёстному отцу-аристократу, но по факту являясь полунищим адвокатом, он занимает непонятное общественное положение между французской аристократией и сословием купцов и мастеровых. А в стране назревает революция! На чью сторону встать? Для Скарамуша такой вопрос не стоит. Он прекрасно понимает, что революционные лозунги о свободе, равенстве и братстве практически неосуществимы. Но аристократ убивает друга Скарамуша и к тому же намеревается жениться на девушке, в которую влюблён сам Скарамуш. И герой заменяет убитого друга-революционера. Не по убеждениям, а ради банальной мести и в борьбе за счастье любимой девушки. Но при этом Скарамуш проявляет для достижения поставленной цели чудеса героизма и твёрдости воли, что заслуживает уважения и восхищения.

Герои романов Ивана Тургенева ратуют за общественное благо, за улучшение жизни русского народа, за ограничение самодержавия, за отмену крепостного права, за внедрение в России европейского образа жизни. Но как всё это сделать практически, они не знают, потому что этого не знает сам Тургенев! Писатель откровенно сообщает читателю данный факт устами Аркадия Кирсанова из романа «Отцы и дети»:

«Нет, – подумал Аркадий, – небогатый край этот, не поражает он ни довольством, ни трудолюбием; нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы… но как их исполнить, как приступить?..»

Все прекрасные порывы «лишних людей» остаются только в виде страстных монологов или бесплодных споров с оппонентами-«реакционерами», до каких-либо практических действий дело так и не доходит. И даже нельзя сказать, что тургеневские герои жертвуют личным счастьем ради общественного блага! Читателю внушается мысль, что в «трагедии лишних людей» виновато неистребимые варварство и лень русского народа, а не собственная слабость, бесхарактерность и трусость этих «революционеров» и борцов за продвижение на российскую землю европейской цивилизации.

Итак, подытожим. Главные герои книг Рафаэля Сабатини, как мужчины, так и женщины, вызывают уважение и даже восхищение. Они не сдаются под ударами неблагоприятных и даже враждебных обстоятельств, упорно борются за свою любовь и счастье. Таким персонажам читатель сочувствует, они вызывают восхищение, им хочется подражать. Большинство главных героев книг Сабатини существовали в действительности или имели исторические прототипы.

Сейчас исторические романы Рафаэля Сабатини считаются развлекательным чтивом, лекарством от скуки, в школьную программу они никогда не входили и не входят. В отличие от романов Ивана Тургенева. Но чему могут научить школьников герои книг Тургенева? Главные персонажи романов классика русской литературы, вне зависимости от пола, ничего, кроме брезгливости и презрения, вызвать не могут. Они безвольны и бессильны, легко ломаются под ударами судьбы, а мужчины вдобавок полностью покорны женскому влиянию. Бороться за любовь и собственное счастье они не способны ни в малейшей степени и даже не пытаются. Ожидать от таких людей каких-либо реальных усилий на благо России и её народа, мягко говоря, наивно, а подсовывать школьникам подобных персонажей в качестве героев — преступно!

В предисловии к своей книге «Жизнь Чезаре Борджа…» Рафаэль Сабатини пишет:

«Каждый человек – продукт своей эпохи и окружения…

Судить о событиях прошлого, оценивая их с точки зрения нашего законопослушного, трезвого и расчётливого века, столь же неправильно, как, находясь в зрелом возрасте, осуждать молодёжь за свойственные ей легкомыслие, несдержанность и непоследовательность в речах и поступках. Но ещё большая ошибка – рассматривать отдельных людей прошлого в отрыве от контекста эпохи»

Сабатини, конечно, прав! Проблема в том, что эпохи в России меняются, а желание и стремление правящего класса переделать русский народ, его обычаи, образование, культуру и быт по европейским лекалам остаются. Да, западникам как при царизме, так и сейчас не нравятся русский народ и русские обычаи. Поэтому произведения Ивана Тургенева с его «лишними людьми» будут ещё долго востребованы в школьной программе по литературе. Контекст его книг продолжает оставаться для прозападной части российского общества актуальным. Утешает то, что Иван Тургенев действительно прекрасный писатель и по праву считается классиком русской литературы. Его произведения содержат в себе не только трагические судьбы «лишних людей» и «тургеневских девушек», но и чудесные описания российской природы и живые образы русских людей: чиновников, помещиков и крестьян.

Сергей Калабухин

Коломна,

январь-февраль 2023г.

Фото: Юлия Максимова