Стойте въ свободе,

которую даровалъ вамъ Христосъ,

и не подвергайтесь опять игу рабства.

(Гал.5.1)

«Сущимъ во гробехъ животъ даровавъ»! Даровал живот от второй смерти праведникам, сущим во гробех. А что же даровал наш Спаситель тем, кто ещё отбывает свое земное изгнание? Каков образъ этого Пасхального дара Христова?

Искупление людей Господом нашим Иисусом Христом своей Крестной смертью выразилось воздвижением на Небо лествицы, которую видел во сне ещё патриарх  Иаков. И потому празднование Пасхи образно можно обозначить, как день воздвижения Христом для людей спасительной лествицы, наподобие пожарной, но только уходящий в Небо, по которой-то и надобно не спускаться на землю, спасаясь от огня горящего небоскрёба, а взбираться вверх, спасаясь от огня гееннского.

Воздвигнув эту лествицу, Спаситель каждому человеку предоставил воз-можность взбираться по ней в Царство Небесное, сказав: Если кто хочетъ идти за Мной, отвергнись себя, и возьми крестъ свой, и следуй за Мной. (Мф.16.24)  А преподобному Iоанну Лествичнику было даже поручено составить инструкцию о том, как взбираться по этой лествице.

Но, предоставив каждому человеку возможность восходить на Небо, Христос Спаситель поставил также и условие для этого восхождения, заключающее в себе выбор, который предоставляет  свобода, данная человеку от Бога.  Восходить по этой лествице на Небо можно только по своему хотенью. То есть, ни заставлять влезать на эту лествицу, ни действовать угрозами или каким-либо иным давлением, чтобы человек полез на неё, невозможно, даже Богу. Только, если пожелаешь сам! Ибо свобода, данная человеку Богом, проявляется как раз восхождением или не восхождением именно по этой самой  лествице, воздвигнутой нашим Спасителем на Небо. Къ свободе призваны вы, братiя, только бы свобода ваша не была поводом к угожденiю плоти (Гал.5.13).

И, уж конечно, ещё на Предвечном Совете было определено, что использовать данную людям свободу для восхождения по этой крутой лествице большинству человечества окажется не под силу. Об этом люди были извещены и притчей о сеятеле, и другими Словами. Потому-то ещё до Воскресения Христова стало созидаться Малое Христово стадо, способное преодолевать лествицу, которую  должен был воздвигнуть Христос в день Своего Воскресения: Вамъ дано знать тайны Царствiя Небесного, а имъ не дано (Мф.13.11);  Онъ началъ говорить сперва ученикамъ своимъ (Лк.12.1); Говорю же вамъ, друзьямъ Моимъ (Лк.12.4); Я не о всемъ мiре молю, но о техъ, которыхъ Ты далъ Мне (Ин.17.9); Я возлюбилъ васъ (Ин.13.34). И дано было возлюбленным Христовым прозреть и о животе своего земного изгнания: Я уже не живу, но живётъ во мне Христосъ. (Галл.2.20)

Но та часть человечества, которая, видя не видятъ, и слыша не слышатъ, и не разумеет, предпочла, именно, в силу своего безсилия, свободу, данную им от Бога, употребить на исполнение  своих земных удовольствий, которые с развитием цивилизации, приобретали всё больший и больший соблазн. И вот, разрешение на удовлетворение страсти к наслаждениям, люди, наученные тем же самым змеем, которым ещё Ева, прельстившись, впала в преступление, назвали тем же самым словом, которое необходимо для следования по лествице за Христомъ — свободой. Таким образом, свободу, данную людям от Бога для вхождения в Царство Небесное, большинство, подобно Исаву, променяло на чечевичную похлёбку обмiрщения. Так одно и тоже слово стало обозначать две противоположности: одну свободу духовную, данную человеку от Бога, к которой, ипризванъчело-век, и другую, подсунутую человеку диаволом, свободу личную, ставшуюповодомъ къ угождению плоти.  Эта личная свобода то и стаскивает людей с лествицы, ведущей на Небеса. А забота века сего и обольщенiе богатствомъ заглушали мысли о лествице Христовой и приводили к её забвению. И осталась для большинства населения земли, как рудимент, только обрядовая сторона праздника Пасхи. И хотя в пасхальные дни без конца повторяются слова, что де Христосъ смертию смерть попрал, слова эти великие звучат сегодня часто с резонерским привкусом. Потому что во гробехъ животъ дарованъ Христомъ лишь тому, кто сам пожелал этого живота, сам захотел взбираться по подставленной ему Христомъ лествице, а не сотрясает воздух великими словами о попрании смерти, а только «святит» куличи, да яйца в надежде получить за это от Бога ещё больше земных удовольствий.

Да, к столу с тельцами упитанными приглашены все: постившиеся и не постившиеся. Но пасхальные упитанные тельцы — это ещё не пир Царства Небесного, которое силою берётся на лествице, установленной Христомъ в день Его Воскресения. И тому, кто простоял у Креста Страстную седмицу, именно, в Пасху может открыться смысл этого сладкого слова свобода в Слове Самого Христа: Если кто хочет идти за Мной, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за мной.

Потому то Пасха — праздник не только великой радости от дарованного живота, но ещё и праздник решимости, самый яркий пример которой и подал всем людям Земли Сам наш Спаситель, Господь Христос, сначала в Гефсиманском саду, а потом и на Кресте. То есть, перед самой Своей Победой, которую и празднуют христиане в Пасху.

Только Сам, Показавший пример решимости, мог, не сомневаясь, ободрить:

Не бойся ничего, что тебе надобно будетъ претерпеть… Побеждающий не потерпитъ вреда отъ второй смерти. (Отк.2.10-11)

Не бойся, малое стадо! – этот призыв с особой силой звучит именно в Пасхальные дни. А для боязливого, что за Праздник Пасха? Всего лишь, застольный, уставленный упитанными тельцами: ему ведь не надо силой брать лествицу, поставленную Христомъ на Небо в день Своего Воскресения.

Пасхальная же решимость преодолевать дарованную Христом лествицу, решимость отвергнуться себя, и взять крест свой, и следовать за Христом, приводит к состоянию блаженства уже здесь на земле, состоянию, выраженному чистым сердцем великого поэта нашего русского:

С души, как бремя скатится, сомненье далеко —

И верится, и плачется, и так легко, легко…

И всё же, как же те, кто только от всего сердца припал к плащанице, кто, да, всю душу вложил только в освящение куличей и крашеных яиц и устройство стола с  упитанными тельцами? Где они, если: И я слышалъ число запечатленныхъ: запечатленныхъ было сто сорокъ четыре тысячи… только сто сорок четыре тысячи оправданных! Где же прощённые?

Между тем, тотчас после слов Откровения, в которых сказано, что первых будет сто сорок четыре тысячи, сделано радостное обетование и об остальных. Пусть святые звуки его превозмогут тот сумрак и отчаяние, среди которого мы, маломощные, ныне пребываем:

После сего взглянулъ я, — говорит Св. Иоанн о своем видении, — и вотъ, великое множество людей, котораго никто не могъ перечесть, изъ всехъ племенъ и коленъ и народовъ и языковъ, стояло передъ престоломъ и передъ Агнцемъ въ белыхъ одеждахъ и съ пальмовыми ветвями въ рукахъ своихъ.

И восклицали громкимъ голосомъ, говоря: спасенiе Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу!

И, начавъ речь, одинъ изъ старцевъ спросилъ меня: сiи облеченные въ белые одежды кто, и откуда пришли?

Я сказалъ ему: ты знаешь, господинъ. И онъ сказалъ мне: «Это те, которые пришли отъ великой скорби; они омыли одежды свои и убелили их кровiю Агнца.

За это они пребываютъ ныне предъ престоломъ Бога и служатъ Ему день и ночь в храмъ Его, и Сидящiй на престоле будетъ обитать въ нихъ.

Они не будутъ уже ни алкать, ни жаждать, и не будетъ палить ихъ солнце и никакой зной.

Ибо Агнецъ, Который среди престола, будетъ пасти ихъ и водить ихъ на живые источники водъ; и отретъ Богъ всякую слезу съ очей ихъ. (Откр. 7,  9 — 17). Так что,

ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ ХРИСТОСЪ!