Смерть, как литературная субстанция
15.07.2024…можно и с такого ракурса посмотреть: жизнь – не более, чем дорога к смерти, накопления опыта для чего-то более значительного, что воспоследует…
Постоянно учишься умирать – утверждал Толстой, так мучительно штудировавший смерть: от аккорда «Трёх смертей» до бесконечной – кажется – муки Ивана Ильича…
За два тысячелетия изменилось всё: психология, нравы, одежда, способы управления, литература, музыка, оружие: осталось неизменным только неведение относительно смертного перехода: и, сколько ни читай Сведенборга или Даниила Андреева, остаётся всё это на бумаге, не рождая необходимых ощущений в душе…
Сколько смертей разлито по страницам литературы!
О, она пропитана субстанцией смерти…какая, может, и не так страшна?
Так хочется верить…
Вот простец из А. Платонова, из начала «Чевенгура»: простец, но одержимый смертью, чуть ли не воспринимающий её, как переезд в соседнюю губернию, убивающий себя водным её вариантом, чтобы скорее прикоснуться к тайне…
Ведь ошибся, жуть берёт, ведь самоубийства не должно быть…
Есть Мерсо: феномен постороннего прописан Камю феноменально: Мерсо… от пустоты собственного каления и жары, заливающей мозг, совершающий убийство, и в финале, ожидающий смерти, словно открывающий звёздность возможного мира…
Как умрёт Мармеладов?
Жестоко, конечно…
А чеховский Архиерей?
Тихо уснёт, привыкший верить в то, что он верит…
Казалось бы, смерти в произведениях Хемингуэя должны быть мужественными: а нет – писатель Гарри на фоне снегов Килиманджаро, будет умирать банально-мучительно, а Френсис Макомбер, познавший не долгое счастье, погибнет моментально: выстрел взорвёт мозг…
Войны забирают людей оптово; смерть тащит к себе всех в «Войне и мире», идёт валами в «Тихом Доне»…
Смерть, как подлинное имя твоё?
Величественно-античное восклицание Чичибабина: Сними с меня усталость, матерь-смерть!
Какую мудрость постиг?
Не таковой ли пропитаны и глобально сияющие стихи Пастернака:
О господи, как совершенны
Дела твои,— думал больной,—
Постели, и люди, и стены,
Ночь смерти и город ночной.Я принял снотворного дозу
И плачу, платок теребя.
О боже, волнения слезы
Мешают мне видеть тебя.Мне сладко при свете неярком,
Чуть падающем на кровать,
Себя и свой жребий подарком
Бесценным твоим сознавать.
Впрочем, финал «Хозяина и работника» всё истолкует просто и ясно:
«Лучше или хуже ему там, где он, после этой настоящей смерти, проснулся? разочаровался ли он или нашел там то самое, что ожидал? — мы все скоро узнаем.».
Она – продолжение ленты жизни, и, сколь бы разнообразно не толковала её литература, загадка остаётся загадкой.
Хочется верить – пока.
Александр Балтин
От редакции
Смерть в литературе: загадка или откровение?
В начале июня, накануне празднования 80-летия выхода в свет романа Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича», литературный фонд «Классика и современность» провел в России социологический опрос о восприятии смерти в литературе. Оказалось, что о глубоком философском осмыслении смерти в русской литературе знают только 6% россиян. Интересно, что в 2015 году, когда проводился аналогичный опрос, такой ответ дали 13%. То есть за каких-то девять лет и без того небольшое число читателей, знающих о глубине осмысления смерти в русской литературе, уменьшилось более чем в два раза.
Испанский писатель и журналист Артуро Перес-Реверте заметил однажды, что литературе свойственна «неприятная манера переписывать смерть по собственному вкусу, подчеркивая свое превосходство над другими авторами». «Прочтите русские литературные произведения о смерти, и вы узнаете, что это Толстой и Достоевский разбили все стереотипы о смерти в литературе, а немытые и трусливые западные авторы были еще хуже врагов-французов, – писал Перес-Реверте. – В принципе, зная своих сограждан, я почти уверен, что в России подобное мнение разделяют многие».
Действительно, русская литература славится своим глубоким и многогранным подходом к теме смерти. Однако было бы ошибкой считать, что только русские писатели смогли раскрыть эту тему во всей ее сложности. Западная литература также внесла значительный вклад в осмысление феномена смерти.
-
Экзистенциальный подход
Французский писатель Альбер Камю в своем эссе «Миф о Сизифе» рассматривает смерть как неотъемлемую часть абсурдности человеческого существования. Для Камю осознание неизбежности смерти становится отправной точкой для поиска смысла жизни.
-
Психологический аспект
Американский писатель Эрнест Хемингуэй в своих произведениях часто обращается к теме смерти, исследуя ее влияние на психологию человека. В романе «По ком звонит колокол» смерть предстает как катализатор, обнажающий истинную сущность персонажей.
-
Социальный подход
Ярким примером такого подхода является роман «Американская трагедия» Теодора Драйзера. В этом произведении автор использует смерть главной героини как отправную точку для критики американского общества начала XX века. Драйзер показывает, как социальное неравенство, классовые предрассудки и погоня за «американской мечтой» могут привести к трагическим последствиям. Смерть в романе становится не только личной трагедией, но и обвинительным актом против общества, которое создает условия для подобных трагедий.
Многогранность смерти в литературе
Александр Балтин в своей статье «Смерть как литературный прием» отмечает:
«Смерть в литературе – это не только финал, но и начало нового осмысления жизни»
НАПИСАТЬ КОММЕНТАРИЙ