Кирилл размышлял вслух, осознавая, что в его жизни наступил крах. Крах наступил потому, что он был, возможно, слишком наивен, и даже не знал, что такое на свете бывает.

Его отношения с Катей были длительными.  И относился он к Кате не просто трепетно. Он ее по-настоящему боготворил, уважал. В общем-то Кирилл по-настоящему Катю любил.

Когда он только с ней познакомился, бывало, целыми дням где-то пропадал, гулял по городу, наслаждаясь одной мыслью о ней, о том, что когда-нибудь снова ее встретит, неважно, когда, и неважно, где. Он даже в некотором смысле бредил Катей все эти долгие годы их знакомства. А потом, узнав, какая она на самом деле, по какому-то странному стечению обстоятельств, полюбил ее еще больше.

Жизнь так распорядилась, что Катя (а у женщин такое часто бывает), вдруг поверила Кириллу, и, (как это тоже часто бывает), вдруг ощутила потребность в человеческом отношении, заботе и любви. Приняла его отношение, как принимают долгожданный, невероятный, и тем не менее весьма реальный подарок. Поэтому она и переехала к Кириллу, как только он, наконец, догадался ей эту возможность предложить.

Он был не просто счастлив, он ног под собой не чуял, убеждая ее, что никогда ее не оставит, не бросит, не предаст, не будет относиться к ней плохо. Убеждал, что не будет ситуаций, при которых он что-то не поймет. Бывало, что Катя жаловалась на свою прошлую жизнь, а он, слушая внимательно, качал головой, и проникался к ней, по ходу ее рассказа, все больше и больше. И проникся, в результате, таким образом, что она стала для него родным человеком, по-настоящему дорогим и близким.

Когда Кирилл начал работать на студии, он и не ведал, что жизнь его повернется самым радикальным образом. Познакомился он на студии с Лаурой Ивановой, славной женщиной, удивительной во всех отношениях. Лаура обладала непревзойденным свойством легко подстраиваться под нужный тон разговора, она запросто могла сказать то, что в данный момент человеку требовалось. Правильно повернуться, верно и в «точку» высказать предположение. Умно прокомментировать. Лаура не была человеком-кошкой, она была человеком-ястребом, с подбитыми крыльями.  Когда могла – от жизни — брала. Когда было время – помогала. В любом случае, что такое искренность Лаура иногда знала, а иногда – нет, так как школа жизни обучила ее выживаемости, маневрированию, подстраиванию к другим людям, то есть навыкам постоянной адаптации. Еще Лаура была практична, ну и доброжелательна, в меру. По-настоящему в себе уверена, и собой же переполнена. Но это касалось скорее мелких каких-то вещей. Она легко забывала сделанное, легко прощала, легко начинала новые отношения. Легче всего она создавала иллюзию вдохновителя, отбирая все силы на собственные поиски. Могла легко заставить человека поверить в свои добрые намерения, в справедливость, теплоту. Шизоидные склонности, так свойственные ей, словно помогали загнать другого человека в транс. А, загнав его в транс, она получала необходимую энергию, и этого было достаточно, чтобы она шла дальше, в полной уверенности, что вершит правильные дела.

Лаура сначала даже нравилась Кириллу, как нравится привлекательная женщина. В качестве музы Лаура Иванова не подходила ему, да и никому, по многим причинам, которые определяются особенностями творческих жанров. Муза – это все же значительно больше, чем просто неглупый человек. Лаура, а при ближайшем рассмотрении это стало очевидно, ничего не могла подарить. Занимаясь исключительно проблематикой отношений между собой и своим супругом, она словно отнимала все силы Кати.

На отношения с Лаурой Кирилл не посягал.

Впрочем, однажды он обмолвился, что относится к ней нежно. В какой-то момент он стал замечать, что за этой его нежностью просыпаются какие-то потаенные механизмы, все обостряется, разряжается, накопляется. В общем, он даже ощутил в себе все признаки любви, которую совершенно не желал и не принимал в себе.

Кирилл, конечно, не рассказывал Лауре, как долго он Катю боготворил, как умело и умно она всегда оставляла воздух для их совместной жизни, что его каждодневное существование во многом зависело от нее. Что прожили они вместе десять лет. Что сам он однолюб, к людям привыкает катастрофически долго. Отношения у него складываются непростые. Сказать ему обо всем об этом Лауре было еще сложнее, да и не нужно. В общем, теплые отношения с Лаурой он поддерживать сначала собирался, а потом весь скрючился, словно давило его что-то изнутри. Все его мысли были снова направлены только на Катю, хотя Лаура тревожила его, словно пробуждала давно забытые, дремлющие силы, которые он, как честный человек, усилием воли стремился отдавать только Кате, и ей одной.

Его художественные способности отложили определенный отпечаток на его личность. Он стал нервным, странным, быстро уставал, людям наскучивал. Он много делал в своей профессии, много успевал, а семейная жизнь его делала почти счастливым.

Лаура все это и знала, и видела, и как будто бы даже и не замечала. В какой-то момент, видимо, обо всем об этом она просто забыла. В общем, ведала, и, как будто бы, и не ведала. Она словно не хотела видеть, какое счастье было для Кирилла его совместная жизнь с Катей, как Катя поддерживала его, и как он, в ответ, ценил ее, уважал, радовался. Как она вдохновляла его на все то, что он делал. На его полотна, эскизы, бесконечные творческие планы и успех. Как отношения эти были радостью и светом для них обоих.

Интерес Лауры к Кате возник спонтанно и принял оттенок навязчивости. Если Катя с радостью интересовалась жизнью Лауры, смеялась и радовалась ее присутствию, то Лаура, по какой-то странной причине, стала целеустремленно доказывать Кате, что ее отношения с Кириллом были странными, что он не был счастлив, что она, и только она, Лаура, помогает ему на работе, и на самом деле является движущей силой его творчества.

Лаура, действительно, была человеком творческим. Сочиняла музыку, погружаясь в нее с головой, издавала эту же музыку. В какой-то момент она даже начала писать биографии известных композиторов, и почему-то включала в эти истории жизни что-то о навязчивости людей по отношению друг к другу, о бесконечных и бесчисленных письмах, и о том, как люди доводят друг друга до белого каления.

Отдельным пунктом стоял вопрос личной жизни. Лаура не терпела разговоров о близости людей или общности. Если разговоры о том, как она должна и может кого-то лично осчастливить, еще как-то будоражили ее воображение, говорить что-то о жизни семьи в ее присутствии было совершенно непозволительно.

— В любви нужна свобода, постоянная! — говорила Лаура и загадочно улыбалась. По ее лицу можно было запросто сказать, как много она об этом разнообразии знала.

Доля правды в этих разговорах о свободе, чрезмерной привязанности, возможно, и была, и даже большая. Как еще она могла осуществлять что-то на творческом поприще, если бы у нее было слишком много других забот и ответственности?

Кирилл имел навязчивую способность романтизировать отношения, придавать им слишком большое значение. Лаура словно искала повода намекнуть Кате, смущенно смотрящей на нее, намекнуть на то, что с Кириллом все было как-то не так, что Катю ждет большое будущее, и не стоит тратить время на странного гения. Здесь привычным аргументом были слова: «Москва слезам не верит!» В словах таилось глубокомысленная идея, обещающая массу удовольствий, скрытых от простого глаза, и она снова многообещающе смотрела ввысь.

Катя не то, чтобы поверила Лауре. Но постоянно слышать от подруги, как ей надоел близкий человек, было почему-то непросто. Она интересовалась музыкой Лауры, слушала ее, с интересом, разглядывая ноты и партитуры Лауры, и совершенно неожиданно для себя, вдруг поняла, что критика Кати в отношении Кирилла задевает ее за живое, что-то будоражит, и она уже совсем не рада была  тому, что Кирилл так любит ее, не рада их отношениям,  а хочет только слушать, как Лаура рассуждает о подробностях чужих жизней, несравненных удовольствиях, расставляет акценты, говоря о страстях и энергии.

Самое страшное началось, когда Лаура стала неистово критиковать Кирилла и снова обсуждать это с Катей. Она вела свои рассуждения планомерно, как будто бы не было других тем для разговоров. Катя в какой-то момент даже обрадовалась этим рассказам, словно нашла себе настоящего друга.

— Ты знаешь, да … И, правда, Кирилл какой-то нервный, — сказала она как-то, и ей стало внутренне ужасно обидно и тяжело от того, что она взяла и произнесла такое вслух.

«Подумать только, я и не замечала», — снова проговорила про себя она и как-то совсем расстроилась.

«Господи, почему, почему же эта женщина выводит меня на разговоры о моем близком человеке?» — проговорила она про себя, и ей снова стало неловко и больно.

Ситуация влияния Лауры на Катю тянулась месяца два, после чего однажды Катя вдруг поняла, что Лаура словно заполнила все ее сознание, проникла в него. Катя часто приходила в гости к Лауре, слушала ее истории, подолгу оглядывая квартиру. А потом, в один прекрасный день, вдруг собрала вещи и ушла из дома, оставив Кирилла одного в квартире, где они были счастливы все десять лет их совместной жизни.

После того, как Катя ушла, Лаура просто взяла и въехала в квартиру Кати и Кирилла. Въехала и начала свою жизнь заново, словно заменив собой Лауру, в одночасье. Кирилл принял ситуацию, как данность, даже не заметив, как это произошло. Может быть, потому что не смог понять, как действовать. Не мог он принять Катин уход, столь хорошо подготовленный и выстроенный Лаурой. Это событие пошатнуло своей неожиданностью, подкосило. Словно сам Кирилл рухнул наземь.

Когда Катя ушла, Кирилл за два дня поседел. Он не ел, не пил, не спал. И уже по прошествии страшных двух дней, он снова собрался, сконцентрировался и словно пошел в бой, не пытаясь ни на одну секунду думать о чем-то другом, кроме работы.

Лауру он вскоре выставил взашей.

Катя вернулась к Кириллу через неделю, вдруг однажды ночью, увидев во сне, что он покончил с собой. Словно в транс она какой-то впала, ступор. Кирилл не стал ей говорить, что он и, правда, – очень хотел наложить на себя руки.

Катя силилась понять, какая боль заставила ее подругу Лауру вмешиваться в ее длительные отношения, критиковать их, вызывать их на общий суд. Это не были догадки, сочиненные истории, рассказы.  Это были упорные попытки внедрения в чужую личную жизнь своей подруги в реальном режиме, которые никому ничего не принесли кроме невероятной боли.

Через несколько месяцев после описанных событий, Кирилл встретил Лауру в автобусе, она радужно помахала ему, словно вообще и не расставались они.

— Лаура, почему ты так мучила меня? Как мог случиться такой кошмар?

Она улыбнулась широкой улыбкой и задорно засмеялась:

— Я делала это исключительно для тебя! – сказала она кокетливо.

Кирилл не просто сжался, он весь скукожился, словно его ударили со всей силы по лицу.

— А как я должна была поступить? – спросила Лаура, нервно и воодушевленно, напрягая свою творческую личность, и засмеялась еще громче. – Я хочу в себе разобраться! Я имею право?

Кириллу снова стало не по себе.

Он расстраивался все больше и больше, силясь понять, но не понимал. Он чувствовал к Лауре нежность, сострадание, сопричастность, близость.

 Он потом часто встречал ее на улице.  И Лаура всегда отворачивалась, проходя мимо. Потом через какое-то время они помирились.

 Еще долго при общении с близкими людьми Лаура создавала ситуации, при которых возникал творческий взлет и состояние нервозности. Много позже, по прошествию этой истории, Кирилл вдруг понял, что на самом деле Лаура сама обладала всеми теми качествами, которые так запросто приписывала Кате. Видимо, тема обладания, посаженная на благодатную почву, давала рост. Еще это был возраст Лауры, в этом возрасте на организм женщины действуют страшные силы.

По странным жизненным законам, однажды, а было это уже через год после этой истории, Кирилл встретил на улице очень красивую молодую женщину, которая очень приглянулась ему. Кирилл познакомился с ней и даже подумал, что это очень важная встреча. Но, увидев рядом с ней близкого друга, с которым она никогда не расставалась, он вдруг подумал, что совершенно не хочет творческого напряжения вообще. И несчастья для других людей он тоже совсем не хотел. Пусть его всю жизнь на всех творческих студиях учили вызывать вдохновение и приобретать кислород за счет других людей. Что все-таки он просто и молча оставит их в покое, и даже особый интерес проявлять не будет. Просто потому, что на несчастье людей, свое счастье в общем-то не построишь.

Или можно предполагать, что такое счастье существует?

На все есть свои объяснения, травмы, прошлый опыт. Видимо, если с человеком кто-то поступал плохо, вот так вот планомерно и разрушающе, может быть, он тогда и начинает действовать сходным образом, словно берет на себя прошлые практики обид и унижений? Перенимает их?

Может быть, если это понять, можно что-то исправить?

Кирилл силился ощутить, подобраться поближе к вопросу, какая была разница между Лаурой и Катей. Лаура была, может быть, добрым и нежным человеком, но была в ней эта отравленная вещь, словно червь внутри ее грыз, – интерес к изгибам, интерес к изменам, интерес к страстям. И невероятная уверенность в себе и своей правоте. То ли опыт такой, воспитавший ее, то ли тяга к такому….

Катя была разительно масштабнее. Она и была настоящая. Добрая, светлая, любящая. Наивная, как ребенок.

Лаура словно всегда ставила свое «я» во главе угла, прикрываясь идеей развития, любви, роскоши и телесных удовольствий. В этом, наверное, был свой смысл, но Боже мой, насколько разительнее Катя была другой!

 Понимая все это, Кирилл шел по жизни дальше, улыбаясь, и страдая, понимая, что к обеим женщинам он хорошо относится, и обеих по-своему любит. Он примирился с Лаурой, но виделся с ней реже. Встречи с ней приносили ему боль.

Он силился ответить на этот вопрос – почему, почему с таким привлекательным человеком было столь сложно, удушающе сложно. И снова приходил к выводу, что это вовсе не было из-за ее непривлекательности. Просто она отнимала все силы, не оставляя ни одной секунды на дыхание.

 А с Катей его связывала долгая и по-настоящему счастливая жизнь. От добра-добра он совершенно не искал, только снова и снова переживал, почему же Лаура это никак не могла понять, словно и не знала, что значит жить ради другого человека.

Через полгода из дома ушел уже Кирилл, наплевав на долг, совесть, задыхаясь от полного несоответствия того, что в его жизни получилось и того, что он себе представлял. А потом он снова вернулся, не в состоянии окончательно примирить свой внутренний разрыв между людьми.

Нина Щербак