Мой день рождения нынче не задался. Утром позвонил в редакцию уважаемого журнала. Ответили:

— Публикация вашей рукописи откладывается. Кризис на дворе. В такое время мы даём зелёный свет работам тех авторов, кто активно спонсирует наше издание.

Санкции добрались и до моего порога.

Ближе к обеду районная библиотека с грустью проинформировала:

— Встреча с почитателями вашего поэтического таланта переносится. Мы перезвоним…

Сборники, приготовленные для желающих приобрести их по сходной цене, остались мирно пылиться на полке. А мои финансы, которые в последнее время насвистывали романсы, продолжили выводить свои бесчисленные рулады.

После обеда два лучших друга с горечью известили, что не смогут порадовать именинника в день его рождения своим присутствием. Одного подставила тёща, грозившаяся приехать понянчить ребёнка, но так и не осуществившая своей угрозы. Ко второму почтенная дама приехала, только теперь вырваться из двойного оцепления в лице жены и её любимой мамочки у него не было никакой возможности.

Подобные новости требовали моральной компенсации. Я решил развеять тоску-печаль за столиком ближайшего кафе. Глянул в заросшие паутиной сусеки, наскрёб необходимую сумму и отправился в путь. Сяду на пенёк, съем пирожок, на людей погляжу, себя покажу. Благо, до желанного заведения всего один пешеходный переход.

Транспорта, к моему искреннему удивлению, на проезжей части не наблюдалось. Правда, какая-то «бээмвэшечка», за рулём которой восседала сногсшибательная блондинка, маячила в отдалении. На всякий случай решил её пропустить и взмахом руки галантно предложил красавице проезжать подобру-поздорову. Она улыбнулась, дружески махнула рукой, явно собираясь последовать моему совету. Внезапно рядом с ней чёртиком из табакерки возникла ещё одна очаровательная мордашка. Это была девчушка лет пяти от роду. Она что-то сказала блондинке, та притормозила, ослепительно улыбнулась и ещё раз изящно махнула мне рукой. Это могло означать только одно: «You are welcome, sir», то есть: «Проходи, дядя, не отсвечивай».

Во мне неожиданно пробудился спавший много лет мирным сном бывший актёр «драмы и кино», как было указано в моём дипломе.

Я распрямился, втянул животик и, как незабвенный дядя Стёпа, сделал характерный жест уже обеими руками. «Проезжайте, мадам, не задерживайте движение!» Малышка рассмеялась и замахала обеими ручонками в ответ. «Дядя, проходи, пока пропускают», — читалось в её взгляде. Другого выхода у меня не было. Позади лакированного монстра уже змеился нетерпеливый хвост из разнокалиберных надсадно гудящих машин. Я благодарно кивнул, не спеша перешёл улицу, обернулся и от души помахал дочке с мамой вслед. В ответ взметнулись две нежные ручки: взрослая и детская.

Идти в кафе почему-то расхотелось, Негатив дня испарился, как снежок под лучами весеннего солнца. Я пересёк улицу в обратном направлении, вернулся домой, уселся за компьютер, отстучал небольшую миниатюрку о пользе взаимной вежливости на наших дорогах и отослал её в приличный дамский журнал, не подверженный, по моим сведениям, инфляционным процессам.

Неожиданно заверещал мобильник. После непродолжительного обмена любезностями меня попросили подъехать в тот самый журнал, куда минут сорок назад я сбросил свою новинку.

— Это по поводу отосланной рукописи? — искренне удивился я.

— И да, и нет, — мягко ответили мне. — Хотя она уже зарегистрирована. С этим у нас порядок. И, конечно же, в ближайшее время редакция даст надлежащий ответ. Но сейчас мы беспокоим вас совсем по другому поводу. Нашему журналу исполнилось десять лет. Срок вроде бы небольшой, но по нынешним временам, когда всё так зыбко, не такой уж маленький. Одним словом, мы собрались отметить юбилей.  Но вечер, которого все так ждали, под угрозой срыва. Популярный исполнитель, с которым журнал договорился заранее, не сможет приехать. У него проблемы со здоровьем. Однако приличную сумму в валюте он преспокойно положил в карман, даже не чихнув при этом.

— Я не исполнитель песенок композиторов, пишущих для попсы…

— Нам это известно, — с непреклонной мягкостью перебили меня. — Нашей сотруднице довелось побывать в кафе «Гнездо попугая», где, наряду с другими авторами, вы исполняли свои песни. Я ничего не путаю?

— Нет.

— Вы ещё, дали ей номер своего телефона…

— Господи, мало ли кому я давал свой номер…

— Как выяснилось – это судьба. — Неожиданно жёстким голосом осадили меня.   — Кстати, до вас на корпоративы мы приглашали исполнителей, популярность которых не меньше чем у Сергея Лазарева!

«Знать бы кто это…— мысленно усмехнулся я. — В самом деле, чего выпендриваюсь? Поеду. Доставлю людям удовольствие, заработаю чуток. Всё лучше, чем одному коротать затянувшийся вечерок. Интересно, сколько заплатят за мои песнопения?»

На свой мысленный посыл я, естественно, не услышал никакого ответа. Зато выяснилось, что машины прислать за мной не успевают. Празднуют-то всем дружным коллективом. Неловко беспокоить настроившихся на отдых сотрудников. И это нашло у меня полное понимание.

***

Монет, сэкономленных на несостоявшихся посиделках в кафе, хватило на такси.

Меня ждали. Я решил сразу приступить к делу. Не тут-то было. Возникла необходимость получить небольшую инструкцию у главного редактора. Святая наивность рифмоплёта! Я почему-то решил, что именно она вручит мне скромный гонорар.

… В кресле за начальственным столом сидела та самая сногсшибательная блондинка из «бээмвэшки!» Только мысль о гонораре за моё грядущее выступление в её очаровательной головке, похоже, не ночевала. Мне и так, по её разумению, была оказана великая честь.

Далее у нас пошёл разговор об ужасающей убогости нынешней культуры, о потерявших всякую совесть «фанерных» исполнителях. Тут я невольно улыбнулся. Ведь приглашённый ими «вокалист» был из той же команды. Я решил поддержать тему беседы.

— Знаете, госпожа редактор…

— Зовите меня просто Алиса. У нас демократическое издание.

— Знаете, Алиса, я небольшой любитель сиживать у «ящика для идиотов», но однажды случайно наткнулся на концерт какого-то телеканала. Представьте себе такую картину: Иосиф Кобзон предлагает одному из нынешних сладкоголосых кумиров пропеть с ним вживую. Тот небрежно кивает мэтру отечественной эстрады, делает шаг вперёд, оркестр играет вступление, дирижёр подаёт знак – можно начинать. Народный артист Советского Союза улыбается и любезно предоставляет это право победителю престижнейшего международного конкурса. Увы… «разевает щука рот, но не слышно, что поёт». Когда он всё же воспроизвёл какие-то звуки, я онемел от изумления.

Не говорю о голосе, которого не было в помине. Лауреат не смог попасть ни в одну ноту. А ведь песенка была простенькая. С ней справился бы хор старшей группы детского сада. «Забота у нас простая, забота наша такая: жила бы страна родная, и нету других забот…»

Иосиф Давидович, как по нотам завершил разыгранную интермедию. Блистательно исполнил шедевр Александры Пахмутовой.

И тут меня пригласили на импровизированную сцену. Очень вовремя. Поскольку у начальственной Алисы кроме тщательно скрываемой скуки мой страстный монолог не вызвал никаких эмоций. Не уверен, что она вообще поняла, о чём шла речь.

Я вышел, взял несколько аккордов и запел. Судя, по деликатному звону посуды, на банкете собралось приличное общество. Отработав не менее часа, решил, что с них вполне достаточно. Не мешало бы и мне присесть к столу, но тут раздался лёгкий шум…

Ба! В зале появился «болящий» кумир. К моему удивлению, особого восторга мои слушатели не проявили. Меня даже попросили попеть ещё немножко. А потом девочкам в изысканных нарядах пришлось подписать на память несколько сборников, которые я прихватил в надежде на продажу. И здесь я пролетел, как фанера над Парижем.

На такси денег не оказалось. К счастью, в проездном на метро осталась неиспользованная поездка.

Замечу, в журнале мой опус со временем напечатали. Только ожидаемого гонорара я за него не получил. Зайдя к ним на сайт, я не обратил внимания на еле видимую сноску, которая недвусмысленно поясняла: «Редакция авторам гонораров не выплачивает». Кстати, большинство нынешних российских журналов давно обзавелись аналогичным предупреждением.

Геннадий Киселёв