ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7 ЧАСТЬ 8 ЧАСТЬ 9 ЧАСТЬ 10 ЧАСТЬ 11 ЧАСТЬ 12 ЧАСТИ 13,14 ЧАСТЬ 15 ЧАСТЬ 16 ЧАСТЬ 17 ЧАСТЬ 18 ЧАСТЬ 19

В юности я был уверен, что нас впереди ждет только лучшая жизнь, что люди станут добрее, умнее, дети – талантливее, культурнее, чем мы, дети войны, и все вокруг будет утопать в садах, парках, цветниках. В восемнадцать лет я был совершенно убежден, что общество, государство искоренит преступность, и прокурор окажется лишним человеком в обществе. Были ли к этому предпосылки? Были, да еще какие – почти исчезла уличная преступность, скрытая проституция существовала только в Москве и Ленинграде, да и то под присмотром спецслужб. Крупные хищения, резонансные преступления случались редко. О разбоях, об ограблениях с применением оружия, похищением людей, детей, транспорта, о педофилии и прочих гнусностях мы знали только из зарубежных фильмов. В 60-х годах, когда был пик рождаемости, младшие школьники одни ходили в школу с ключом от квартиры на веревочке на шее, чтобы не потерялся. Можете ли вы сегодня представить такое? И ребенка лишитесь, и квартиру обчистят.

В моем автобиографическом романе «Ранняя печаль» описан случай, как мы с чеченцем Лом-Али Хакимовым, моим однокурсником, прервали интерес одной нашей очаровательной сокурсницы к молодому практиканту, будущему прокурору, сказав, что прокурор – отмирающая профессия и совсем скоро общество избавится от преступности навсегда. И она нам поверила. Представляю, как она злилась на нас всю жизнь: и парень был хорош, а уж каково иметь мужа-прокурора, хоть при социализме, хоть при капитализме, она поняла позже сама. Наверное, читая мои признания, кто-то обязательно скажет – надо же быть такими идиотами, чтобы верить в коммунистические бредни! Но не все так просто. Я и сейчас уверяю вас, что все шло к тому – преступность тогда уже не угрожала обществу, сходила на нет. Романтические пары по всей стране встречали рассветы, выпускные вечера школьников обходились без милицейского режима и кордона родителей. Жизнь после войны улучшалась с каждым годом, работы – сколько хочешь: хоть в городе, хоть в селе, везде требовались рабочие руки, вся страна строилась. Вечерние школы, вечерние институты были переполнены, страна тянулась к знаниям. «Троечники» тех лет сегодня сошли бы за золотых медалистов или стобалльников ЕГЭ. «Двоечники» нашего времени спешили освоить рабочие профессии, а нынче неучи – главные абитуриенты всех лучших вузов. В 60-70-х случился невиданный взлет страны во всем, чего ни коснись. Поистине, государство шагало семимильными шагами вперед! Страна училась и работала! Нынешняя работа и учеба вряд ли двигают Россию вперед. Живем, проедая советское наследие, и выкачиваем из недр земли дарованные Всевышним всем россиянам газ и нефть, в пользу десятка олигархов и людей во власти.

Очень не хочется даже в глазах у некоторых читателей выглядеть дилетантом со своей верой в искоренение преступности в СССР. После выхода романа «Пешие прогулки» во времена Горбачева, многие крупные европейские газеты брали у меня интервью по поводу резкого взлета преступности в связи с горбачевскими кооперативами. А американская пресса называла меня «исследователем мафии». Когда у меня появилась тетралогия «Черная знать», по ней юристы начали готовить диссертации − и докторские, и кандидатские. Поэтому без примера тех лет никак не обойтись. Все познается только в сравнении.

В 1972г. зимой ночью, когда вторую неделю бушевала в казахской степи метель, в поезде Целиноград-Павлодар у группы спящих солдат в плацкартном вагоне украли два автомата. Уже на другой день огромная страна узнала из газет, по телевидению, на рабочих собраниях номера этих «калашниковых». В тот же день Л.И.Брежнев провел закрытое совещание со всеми силовыми структурами страны и спецслужбами. Чтобы скептики не сомневались – по этому уголовному материалу сняли остросюжетный фильм «Грачи» с легендарным Леонидом Филатовым. Преступники недолго гуляли на воле с оружием, но одно убийство успели совершить. Их поймали через два месяца в Крыму.

Чтобы защитить граждан от беды, вся правоохранительная система страны была поставлена на круглосуточное дежурство. К Л.Брежневу каждый день на стол ложилась сводка происшествий в стране. Как человек знающий, могу утверждать, что, разыскивая два автомата, раскрыли тысячи преступлений, конфисковали горы оружия царского времени и времен Гражданской войны, задержали сотни преступников, находящихся в бегах, тысячи алиментщиков, даже несколько шпионов попало в поле зрения КГБ. Предотвратили хищения во многих отраслях, навели попутно порядок в ресторанах, торговле, очистили от шулеров и аферистов города-курорты. Тогда же обнаружили десятки каналов доставки золота в республики Северного Кавказа с приисков Колымы, некоторые каналы существовали с царских времен. Вот так ответила та власть на пропажу двух автоматов!

Последние тридцать лет у нас бесследно пропадают целые флотилии кораблей − и военных, и гражданских, и рыболовецких, все они проданы чиновниками за копейки и сейчас плавают под чужими флагами, даже не меняя названия, об этом вам могут рассказать тысячи простых моряков. Один из них как-то сказал мне: « Плакать от обиды хочется, когда встречаю в море свой родной корабль под чужим флагом». В стране исчезают десятки, сотни самолетов, вертолетов, гражданских и военных. Составами продаются в горячие точки оружие, боеприпасы. Из документов и фильмов о чеченской войне узнаем, что у противника было оружие, которое наши солдаты еще и в глаза не видели. Тут ведь не только воровство, но и предательство высших чинов армии.

И кто-нибудь за воровство и предательство ответил? Тридцать лет со времен Горбачева по сей день, ежемесячно повсюду горят и взрываются армейские склады, чтобы скрыть концы воровства и продажи оружия. В перестройку, когда начались преступления вооруженными людьми, милиция, военные, власть недоумевали – откуда у бандитов оружие? Я тогда написал статью «Закройте армейские склады!» − только оттуда и вооружались, и вооружаются сегодня бандиты, за деньги, конечно. И не солдаты его продают. Сейчас забыли про гражданскую войну в Таджикистане – обе стороны имели любое оружие, кроме авиации, хотя вертолеты появлялись то на той, то на этой стороне. Не в овраге же нашли тысячи автоматов, пулеметов, пистолетов, минометов, ракет, орудий, миллионы патронов, не на базаре в Ходженте купили. Случись в России таджикский вариант истории, к сожалению, с вооружением повторится то же самое и у нас. Гарантией тому пример Сердюкова: власть ничему не научилась − жадный, ушлый и любвеобильный зятек вместо тюрьмы уже новое назначение получил. Так что есть с чем сравнивать, есть чему учиться, о чем подумать. Существует даже научный термин – сравнительный анализ. Чаще сравнивайте, пока еще есть время, пока не поздно.

Могу утверждать, что 70-ые в СССР – очень политизированные годы, мое поколение увлекалось не только футболом, искусством, литературой, но и политикой. В газетах тех лет блистали политобозреватели: Юрий Жуков, Валентин Зорин, Мэлор Стуруа, Фарид Сейфуль-Мулюков, Всеволод Овчинников, Юрий Фалин, Георгий Арбатов, Владимир Дунаев, Станислав Кондрашев, Владимир Цветов. Сегодня с ними могу сравнить только одного Виталия Третьякова.

Хочется рассказать один эпизод своей жизни, из того же брежневского времени. Это происходило в 1972 году, когда Леонид Ильич был в золотой поре, пользовался большим авторитетом в мире. Он как раз подписал Хельсинские соглашения о незыблемости послевоенных границ в Европе. Этот договор − еще одна из причин, почему СССР дожил до правления Горбачева.

Мне – тридцать один год, мы большой компанией идем на футбол, «Пахтакор» принимает легендарный московский «Спартак». У нашей компании уже сложилась традиция – в день футбола встречаться в баре ресторана «Ташкент». Летом выпивали две-три бутылки ледяного белого сухого вина: «Ок мусалас», «Баян-Ширей», «Хосилот», даже в баре оно стоило сущие копейки. Весной и поздней осенью мы в пропускали по рюмочке коньяку, вот в барах армянский не переводился, а стоил вровень с местным.

От гостиницы до стадиона «Пахтакор» пешком идти десять-пятнадцать минут по красивейшему центру Ташкента, мимо сквера имени Ю.Гагарина. В этот день, о котором я хочу рассказать, нас было восемь человек. Я – самый молодой в компании, уже написал и напечатал в Москве свой первый рассказ «Полустанок Самсона». Со мною несколько друзей из ЦК комсомола республики, все они руководят серьезными отделами, и всех их в ближайшее время ждут высокие назначения. Самый старший из нас, тоже выходец из комсомола, доктор наук, закончил Академию наук при ЦК КПСС и возглавляет орготдел в ЦК партии – Максуд Зарипович Узбеков, умнейший, достойнейший человек, параллельно он возглавлял Олимпийский комитет Узбекистана. В компании − два близких приятеля: Ибрагим Юсупов, главный балетмейстер Театра оперы и балета им. Навои великого архитектора А.Щусева, построенного пленными японцами, и бакинец Нариман Исмаилов, денди, красавец, заведующий центральной аптекой Ташкента. Ему принадлежит фраза – все пути обязательно приводят в аптеку. Привожу известные фамилии, слава Всевышнему – большинство, кроме Максуда, еще живы, чтобы подтвердить серьезность наших разговоров тех лет.

Разговоры в такие дни велись, конечно, о футболе, но политика все равно присутствовала в наших беседах, мы считали себя сопричастными и к жизни страны, и к высшей политике тоже. То, что мы − граждане одной их сверхдержав мира, мы ощущали твердо. Наверное, поэтому в нашем поколении многие отличались собственным мнением.

Суть Хельсинских соглашений, если помните, заключалась в незыблемости послевоенных границ в Европе, что дало миру передышку больше, чем на четверть века. Все мои друзья уверяли, что соглашения подписаны на века, ведь гарантом мира выступали мы − одна из сверхдержав мира. Наши космические и политические успехи тех лет несколько убавили аппетиты США в мире.

С доводом, о том, что договор на века, не согласился я один, сказав неожиданно: «Я понимаю значение подписанных договоров, но уверяю вас – еще при моей жизни обязательно воссоединятся два немецких государства. Не может столь просвещенная и могучая нация, связанная единой культурой, языком, религией, жить порознь, да еще и стоять по разные стороны баррикад».

Мое диссидентское высказывание встретили молча, без восторга. Но к чести моих друзей надо сказать – никто не отвернулся, не зашептался. Первым среагировал Карим Расулов из ЦК комсомола, позже он будет первым секретарем горкома партии Ташкента, членом ЦК КП Узбекистана. Он сказал мягко: «Простим молодому писателю незрелые мысли, но сама гуманистическая идея, выраженная нашим другом, заслуживает морального одобрения. Надо обязательно учесть его вклад в разрешение тяжелейших мировых проблем, когда будем выдвигать Рауля на Нобелевскую премию». Раздались жидкие хлопки и совсем не радостный смех – ситуация разрядилась наполовину.

Максуд Зарипович, взглянув на меня, понял, что я готов отстаивать свою точку зрения на полном серьезе, и опередил меня: «Если ты настаиваешь, что воссоединение может состояться при нашей жизни, предлагаю компромиссное пари. Если к твоему пятидесятилетию прогноз о воссоединении двух Германий не оправдается, ты накрываешь нам богатый стол в лучшем ресторане Ташкента. Если же ты окажешься прав, то стол накроем мы, поскольку не разделяем твою точку зрения. Хотя ты прав, по моральным соображениям раздел Германии – это несправедливо. Но это не все, вопрос исторический. Если воссоединение двух Германий состоится, мы в твою честь закажем в Бухаре у лучших мастериц парчовый чапан, шитый золотом, где на спине золотошвеи выткут одно слово, которое ты заслужишь, если окажешься прав – «Пророк»! Сказано было и в шутку, и всерьез, и ситуация разрядилась.

Мое пятидесятилетие пришлось на конец 1991 года, до встречи предателей в Беловежской пуще оставались считанные дни. Чапан я не получил, стол не накрыли, радоваться было нечему. Немцы объединились − мы разъединились навсегда, и никаких иллюзий насчет нашего воссоединения даже я, оптимист, не строю.

Нет, дилетантами мы не были, даже если и верили в светлое будущее коммунизма. В том, что мы потеряли тысячелетнее государство, социализм не виноват, он вел нас к достойной жизни, без преступности, без негодяев и жуликов во власти. Горькая правда заключается в том, что мы сами оказались недостойны великих целей и задач, стоящих перед нами. Народ, не имеющий высоких ценностей, не умеющий их защищать, отстаивать, беречь, будет жить только во лжи, беззаконии и несправедливости. Это не судьба народа свыше, а наша с вами рукотворная беда.

Моя юность, молодые годы, когда я учился и работал, как у всего моего поколения, были обращены в светлое будущее. Оно, хоть и было дерзким, но реальным. Мы покорили космос, арктические льды, стали нефтяной, газовой, энергетической, промышленной супердержавой – мечты нашего поколения реализовались, мы стали одной из двух сверхдержав мира.

Мысли о будущем, от которых дух захватывало, двигали мое поколение вперед, к созиданию, а от нынешних прогнозов у нормальных людей опускаются руки, растет число суицидов. Многие не видят для себя, для своих детей перспектив. Мы не знаем, сколько завтра будет стоить хлеб, бензин, транспорт, квартплата, похоронные услуги, образование, ни на один жизненно важный вопрос у власти нет ответа. Ни на один!

Сегодня власть о будущем помалкивает, отделывается прогнозами: подешевеют ли нефть и газ; не разворуют ли пенсионный фонд и материнский капитал; сумеем ли удержать Кавказ, даже выполняя его любую прихоть; как скоро титульная нация нашей страны растворится среди выходцев из Средней Азии; когда земли за Уралом мирно отойдут китайцам; сядет ли нам на шею неблагодарная Украина и надолго ли?

Из будущего мы знаем только сроки очередных Олимпиад, Универсиад, чемпионатов; сроки ежегодных кинофестивалей, нужных только для самих кинозвезд; конкурсов красоты, чтобы богатеи могли выставить своих жен, любовниц, дочерей на показ, как скаковых лошадей, и еще много мероприятий, связанных только с развлечениями, но только не с насущными проблемами страны и людей.

Конечно, не все планы сбылись и у нашего поколения. Помню, в конце 50х наших ученых очень интересовала планета Марс. Наверное, многие помнят реплику из фильма «Карнавальная ночь» с легендарной Людмилой Гурченко, где пьяненький лектор в исполнении Сергея Филиппова повторяет: «Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе, науке это неведомо». Появилась чуть позже и популярная песня, где планы были обращены в дерзкое будущее – «…и на Марсе будут яблони цвести». Мечты о будущем хотели реализовать в молодых городах-садах, городах-парках. В 60-70-е годы появились на карте страны сотни новых городов, отличавшихся друг от друга даже архитектурой, ландшафтным решением. Я, как строитель, в эти годы объездил страну вдоль и поперек, бывал в большинстве из них, потому что новые города возникали вокруг крупных объектов, тогда говорили – строек века. Но города-сады, воспетые в песнях тех лет, быстро потеряли лицо. Как-то неожиданно эти чудо-города стали застраиваться унылыми многоэтажками с дворами-колодцами, без зелени.

Правда, мне посчастливилось побывать в нескольких удивительных городках, но это были закрытые территории с особым режимом проживания, куда въезд был по строгим допускам. Там добывали уран, золото, или работали ученые, связанные с атомом и космосом. Воистину, это и были города-сады, города-парки. Их еще называли «городами коммунистического быта». Я любил командировки в эти города, там не только снабжение, но и люди были другие – как западники: улыбчивые, веселые, уверенные в завтрашнем дне. Какие там были книжные магазины! Позже я их сравнивал только с Книжной лавкой для писателей в Москве, на Кузнецком мосту. Эти закрытые города снятся мне, как города моей молодости, моей мечты. В этих оазисах счастья практически не было преступности, краж. Далекое, невозвратное время. Чтобы не расстраивать читателей, я не буду рассказывать, что там не было очередей в детсады, больницы, только скажу, что там все хорошо работали и хорошо жили. Такие города – города нашей мечты, утопающие в садах, построенные среди леса, где люди улыбались друг другу, уже существовали, но распался СССР, и почти все они стали медленно умирать, к сожалению.

Мне повезло, что миллионные тиражи моих книг, бесконечные их переиздания до первого дефолта 1998 года, когда мы, писатели, навсегда потеряли тиражи, позволяют мне с супругой, Ириной Витальевной, путешествовать по миру. Хороши, очаровательны маленькие городки во Франции, на Лазурном берегу, в Италии, во всех странах Бенилюкса, но там – тихое, уютное существование, они подходят не для жизни, а для доживания. Единственный город-сад, город-парк, на мой взгляд – Лондон. Можно поспорить, что из любой точки города в течение 15-20 минут можно выйти на парк, сад, сквер, на худой конец – тенистую аллею, и везде там стоят уютные, удобные скамейки. Наверное, я мог бы назвать в числе зеленых городов и Рим, но там так мало скамеек, даже в парках, беда для людей старшего поколения, негде присесть, перевести дух. А Лондон – один из удобнейших городов для жизни. Не зря уже четыреста тысяч наших богатеев, большинство из них чиновники-казнокрады, перебрались туда навсегда. Я хочу объяснить, почему в Лондоне, несмотря на обилие машин, так легко дышится. Почему? Как объяснила нам гид, через Лондон тянется многовековой лес, более чем на сотню миль. Когда-то, еще в 1640г., английский король издал указ, который не нарушается и сегодня, спустя пять веков. Королевский закон был краток – он запрещал отныне и навеки вырубать этот лес и строить что-либо на его территории никому: ни государству, ни членам королевской семьи, ни лордам – никому. Какова была бы Москва, как бы в ней легко дышалось, если бы в ней сохранились леса вокруг, хотя бы как в конце 19 века? Если бы сохранились хотя бы те сады и парки, которые были в столице в 30-х годах?

У нас тоже есть законы, запрещающие строить в лесопарковой и водоохранной зоне, в заповедниках, есть законы, призванные сохранять парки, сады, скверы, придорожные насаждения, лесополосы – соблюдаются ли эти законы? Смешно даже задаваться этими вопросами! У нас все делается в угоду богатеям и власть имущим, только там они строят свои особняки.

Вырубаются сотни гектаров леса вокруг Москвы. Раньше про эти леса говорили − они лёгкие Москвы. Вырезали легкие Москвы за последние пятнадцать лет до основания, оттого и нечем дышать в столице. Теперь, когда Подмосковье стало Большой Москвой, уверяю вас – вырубят и оставшийся лес под дороги, под строительство. И тогда сорок миллионов жителей Новой Москвы будут жить не в каменных джунглях, а в железобетонном бункере с миллионами машин на дорогах, с тысячами самолетов и вертолетов в воздухе, а метро, пронизавшее мега-город, будет выбрасывать отработанный воздух после миллионов пассажиров. Можете и к гадалке не ходить – таково наше будущее. Будете вспоминать Лондон и английского короля, который думал на века вперед.

Давайте немного пофантазируем, перенесем тот английский королевский указ на русскую почву. Допустим, что через Москву тянулся бы тот самый вековой лес с 1640 года, и даже сохранился целым, скажем, до 1995 года. Как долго бы он продержался в Москве? Отвечу за вас – недолго. Несмотря на все запрещающие президентские законы, там появились бы резиденции первых лиц страны, госдачи для правительства, а затем были бы розданы и проданы угодья: министрам, сенаторам, депутатам, судьям, прокурорам, банкирам, промышленникам, нефтяным и водочным королям, генералам и адмиралам, губернаторам, мошенникам и аферистам. Нет, наш лес не продержался бы даже четверть века, застроился бы ударно лет за пять. Кто не согласен с моими сроками застройки леса, будь он у нас, может обратиться к Ю.М.Лужкову, у него огромный опыт, он может дать абсолютно точный ответ.

Такое ясное и короткое объяснение, и оттого так больно за наши города, за некогда зеленые Москву и Ленинград. Теперь наши города – это настоящие каменные джунгли с пластмассовыми деревьями. Один дом застит свет другому, и мы живем в темноте, задыхаясь. Ничему не учимся, даже ошибкам архитекторов, несмотря на города-уроды, стоящие на нашей земле.

В пору моей молодости зародилась теория − что люди умнеют с каждым поколением, но сейчас выяснилось, что это совсем не так. Британские ученые провели исследование скорости реакции людей, живших в Викторианскую эпоху, и наших современников, и пришли к выводу, что люди с каждым поколением глупеют. Согласно результатам, показатель общего интеллекта неуклонно снижается. В 1949г. скорость реакции у мужчин составляла 183 миллисекунды, а к 2000-ным годам этот показатель снизился до 253 миллисекунд. Такая же тенденция наблюдается и у женщин – скорость восприятия у слабого пола упала с 188 до 261 мс за этот же период.

Замедление рефлексов также указывает на снижение в целом коэффициента интеллекта (IQ). Его показатель каждое десятилетие снижается на 1,23 балла, в целом с 1880г. он упал на 14 пунктов.

Британские ученые в шоке – ведь была такая прекрасная теория, но оказалось – человечество деградирует. Не пугайтесь – это не инопланетяне виноваты. Виноваты – телевидение и образование. Именно эти две беды, а вовсе не дураки и дороги, составляют основную проблему всего человечества, а не только России. Образовательные системы во всем мире деградируют, присоединимся к Болонской системе – сами увидим. Похоже, реализуется программа превращения школьников в тупое потребляющее стадо . Потом это стадо подхватывает телевидение, которое дает минимум развития, и ведет его через все круги потребительского ада – «ты должен купить эту машину, чтобы стать крутым», «имидж ничто – жажда все», «все перспективные люди пользуются этим одеколоном» и т.п.

В начале прошлого века опасались, что интеллектуальная элита при помощи науки и политических технологий поработит необразованное большинство. Сегодня, через 100 лет, ситуация сложилась с точностью до наоборот: профессии, связанные с умственным трудом, оказываются все менее оплачиваемыми. Президенты сверхдержав (вспомним Джорджа Буша – младшего) могут быть людьми с рекордно низким IQ, а бестселлерами становятся книги и фильмы, над которыми раньше просто смеялись бы. Демократизация культуры обернулась ее варваризацией. ХХ век начался «Сумерками богов» Ницше и Вагнера, а XXI – «Сумерками» Стефани Майер.

Надежды философов-просветителей на то, что, получив доступ к знаниям, простой народ станет умнее и добрее, оказались иллюзией: при изобилии возможностей повысить культурный уровень основная масса наших современников ими не пользуется. Сейчас на каждые пять часов теленовостей приходится всего одна минута, уделенная науке. Лишь 1,4 процента от общего потока информации, доступной благодаря телевидению, печатным СМИ, радио и Интернету, посвящается образовательной тематике. Результаты не заставили себя ждать.

Сегодня резко возросла ценность индивидуальной жизни. Средняя продолжительность жизни увеличилась за 200 лет в четыре раза. Среди нас уже живут четыре миллиона человек, зародившихся в пробирке методом искусственного оплодотворения. Кто они: люди, киборги, боги? Большой вопрос. Церковь отказывается крестить детей, зачатых в пробирках, и множество верующих разделяют это мнение. А если скоро научатся выращивать плод вне утробы и болезнетворные гены заранее устранять? Что будет с человечеством? Как распознать, где – «божьи» люди с душой и совестью, а где – миллион суррогатных из пробирок, ведь, когда их создавали к Всевышнему не обращались, а душа ведь не учеными дается? А какими будут рождаться дети вне утробы? Кто даст на это ответ? Потрясающий прорыв в развитии медицины! А цена чудесам – демографический взрыв, социальные потрясения, вызванные резко возросшей долей молодежи, и, главное – экспонциальное накопление генетического груза. Каждое поколение биологически слабее предыдущего и всё сильнее зависит от искусственной среды: медицины, гигиены, бытового комфорта, а главное – от экологии и здорового питания. Где они, экология и здоровое питание? Можно утверждать – они пропали навсегда, особенно у нас в России.

Демократизация мира обернулась культурной деградацией. Построив цивилизованное общество для миллионов посредственностей и бездельников, интеллектуальная часть человечества осталась не у дел.

Как ни прискорбно, надо признавать, что и падение авторитета науки и элитарной культуры – тоже следствие демократизации общества. Если в XIX веке интеллигенция устраивала хождения в народ с целью его просвещения, то XX столетие стало временем массового проникновения малообразованной публики в высокую культуру. Для истории этот процесс беспрецедентен: в предшествующие эпохи элитарная культура была четко отделена от народной и служила образцом качества для последней.

На протяжении веков человечество пользовалось различными механизмами, чтобы отделить интеллектуалов от людей средних способностей. Так, вплоть до начала ХХ столетия образованный европеец или американец должен был знать латынь, желательно еще и древнегреческий. В средневековом Китае чиновником мог стать только тот, кто в совершенстве владел иероглифическим письмом, неталантливый претендент не в состоянии выучить тысячи сложных знаков. В русском обществе, как и в некоторых других, роль такого водораздела играли сложные орфография и пунктуация: чистописание приходилось осваивать годами. В ХХ веке почти везде эти «опознавательные знаки» были упразднены: латынь стала необязательной, иероглифы сильно упростили, а орфографию подвергли реформе, да и вообще ее считают делом скорее факультативным.

В условиях же, когда все люди считаются равными, глупец имеет такое же право выражать свое мнение, как и умный, а уж энергии дураку не занимать! Любой, у кого есть доступ в Интернет, может претендовать на звание эксперта и вещать для значительной аудитории, распространяя антинаучный бред.

Демократизация общества шла рука об руку с развитием капитализма, и он стал еще одной причиной разрушения высокой культуры. Чтобы товар окупался, на него должен быть массовый спрос, а спрос не может быть создан узким кругом интеллектуальной элиты. Еще 20–30 лет назад авторитетным могло стать только известное СМИ, использующее проверенную информацию. А сегодня работает обратная зависимость: «пожелтение» издания ведет к увеличению тиражей, а высокие тиражи – к росту авторитета газеты или журнала. Уже прижился термин «авторитетный таблоид»: издание, которое пишет про силиконовые груди поп-звезд, имеет больший вес и способно продвигать в массы политические и культурные идеи.

На первый взгляд изменения, произошедшие за последнее столетие, кажутся положительными. Люди повсюду грамотные, больше читают. Правда, если поинтересоваться, что именно читают, станет страшно: в первой десятке самых издаваемых в России писателей – прославленные авторы дамских романов. Упавшая планка качества сделала искусство сферой, где сюжеты диктуют домохозяйки. Сбылся прогноз В.Ленина о том, что кухарки могут управлять государством.

Некоторые эксперты считают, что интеллектуальная часть человечества сама вырыла себе яму. Создав цивилизованное общество с развитыми технологиями, элита построила уютный мир для миллионов прихлебателей. Теперь эти нахлебники – чиновники, адвокаты, менеджеры и просто лоботрясы – сдерживают развитие социума и науки. Одаренные люди превратились в заложников статичного, плохо образованного общества. Напомню печальную судьбу знаменитого аргентинского кардиохирурга, изобретателя метода аортокоронарного шунтирования Рене Фаваларо: ученый, спасший жизни сотен тысяч человек по всему миру, в 2000 году покончил с собой из-за финансовых проблем. В некрологе один из его учеников отметил, что в Аргентине футболист средней руки получает вдвое-втрое больше, чем все сотрудники Фонда Фаваларо.

Молодое поколение быстро усваивает новую систему ценностей: чтобы добиться многого, не нужно быть семи пядей во лбу. Напротив, каждая пядь уменьшает шансы на благополучие. Двадцать три процента подростков Великобритании считают обучение точным наукам препятствием для успешной карьеры, а самыми высокооплачиваемыми и желанными сферами деятельности называют моду и спорт. Престиж жизненно важных, сложных технических профессий стремительно снижается: ценившиеся еще 20 лет назад на вес золота инженеры и физики-исследователи ныне зарабатывают меньше адвокатов. Согласно данным, с 1998 по 2008 год американские колледжи выпустили всего 200 тысяч технических специалистов, тогда как на пенсию за то же время ушли 2 миллиона опытных инженеров.

Уровень знаний учащихся упал настолько, что старшекурсники зачастую не могут решить простую задачку по арифметике. Молодежь осознала главное: ни к чему напрягаться в мире, который и без того комфортен и благополучен. Но долго ли он продержится, такой мир?

Кто же управляет этим статичным, ориентированным на дураков и бездельников миром? Это горстка коварных ученых и интеллектуальных злодеев-политиков? Нет, это в прямом смысле − сыны народа, лучшие его представители. Еще в 1959 году известный популяризатор науки Чарльз Сноу отмечал, что лидеры западных стран не слишком образованны. Увы, к началу XXI века ситуация лишь усугубилась. По мнению ученых, все это чревато катастрофой. «Наука и образование – единственные средства, позволяющие дать ответ на наиболее важные вызовы XXI века, связанные с появлением новых заболеваний, глобальным изменением климата, истощением энергоресурсов. Однако, сплошь и рядом политики принимают судьбоносные решения, исходя из устаревших и ненаучных взглядов, пользуются услугами экстрасенсов, магов и прочих шарлатанов. И это, когда дело идет о судьбах мира! Если мир не позволит авангарду науки напрямую определять политику и законы мирового сообщества, мы не справимся с вызовами времени», – предупреждают ученые.

Отметим, что о ноократии – форме правления, при которой власть принадлежит наиболее талантливым ученым и деятелям культуры, – мечтали еще мыслители начала прошлого века, например Герберт Уэллс. Обывателя эта идея пугает, он отчего-то сразу вспоминает фашизм. В действительности фашизм, как и все тоталитарные режимы, был порождением именно диктата масс: нацистскую верхушку, не блиставшую интеллектом, привели к власти рабочие и мелкие буржуа.

Сейчас страны, особенно развитые, как никогда далеки от создания «правительства талантов». И, тем не менее, надежда есть. «О талантливых людях во все времена вспоминают лишь в моменты кризиса, – говорят ученые, – неучи и дилетанты с природной или экономической катастрофой не справятся и вынуждены будут допустить к власти просвещенную часть общества, изменить общественный строй.

Выходом из тупика невежества могла бы стать ноократия – форма правления, при которой власть принадлежит наиболее талантливым ученым и деятелям культуры, но кто же им позволит?

Странная, на чей-то взгляд, получается эта глава мемуаров, по-русски говоря – начали за здоровье, кончили за упокой. Но так, к сожалению, складывается жизнь не только в России, но и на всей нашей планете. Если мы не смогли жить вместе в мире и покое, то погибнем вместе в одночасье. Может, новая открытая альтернатива гибели отрезвит властителей мира, теперь и атомные бункеры им ни к чему. Сегодня никого уже не спасут ни надежные границы, ни наличие лучшего в мире флота, авиации и даже атомной бомбы. Поистине, мир стал без границ, но оборотная сторона медали – необычайное удешевление смертоносного оружия, которое по средствам доступно и террористам. Совсем скоро для тотального разрушения цивилизации не нужны будут ни атомная война, ни прочие дорогостоящие кошмары из прошлого века, достаточно, например, каких-нибудь убивающих нанобактерий…

И обнаружить эту смертоносную бактерию, кто ее запустил, откуда она пришла – с Запада, Востока или из Африки, – невозможно, и противоядия от нее нет даже для президентов, столь разнообразны эти бактерии и совершенствуются они с каждым днем.

Для людей с памятью напомню, что во времена Горбачева, когда главенствовал лозунг «Америка нам поможет!», Рейган клялся построить на территории России сорок заводов по уничтожению нашего химического оружия.

А какую жуть писали наши газеты, обрадовавшись щедрости американцев: что бочки с опасными ядами почти сгнили и вот-вот их содержимое уйдет в землю, что сами хранилища скоро от ветхости рухнут и похоронят гигантские запасы смертоносного уже для своего населения оружия.

Я знаю только один завод, построенный в городе Чапаевске, да и тот работал чуть больше года, затем его закрыли, кажется, из-за протестов трудящихся. Многие люди уже забыли об этих страшных предупреждениях, но есть вредные типы, вроде меня, которые помнят об этом хорошо, и хотя у меня самого проблем по горло, помню об опасности для своих сограждан. Лет двадцать пять я регулярно проезжаю мимо этого завода и всегда интересуюсь – работает? Отвечают – нет. А к остальным тридцати девяти заводам американцы, в связи с добровольным роспуском СССР, потеряли интерес навсегда. Зная о постоянно горящих у нас оружейных складах, американцы, видимо, решили подождать, когда мы от собственного химического оружия станем умирать.

Кто-то обнадеживает себя – может, мы сами тайком построили эти тридцать девять заводов и давно уничтожили запасы химического оружия? Не уверен, об этом бы обязательно рапортовали, да и технологию для заводов обещали те же американцы. В то время Ельцину даже на выплату пенсий денег не хватало, а новым властям деньги нужны для других нужд. В любом случае, пока у власти руки не доходят.

Вот эти сорок заводов, один из которых построили, но он не работает, не дают мне покоя со времен Горбачева – уж лучше бы Горбачев не объявлял о срочной необходимости для нас этих американских заводов. И я с тех пор собираю статьи, обрывочные сведения, статистику, цифры, заключения специалистов, высказывания ученых, черпаю сведения и знания из зарубежной и российской прессы обо всем, что написал в этой главе «Куда мы пришли».

Источниками сведений об «отуплении» стали статьи из серьезных научных журналов, особенно английских, американских, немецких – все, что было сказано там о будущем человечества крупными учеными и даже лауреатами Нобелевской премии. Разрозненные выдержки из статей не давали объективную картину угрозы человечеству, а вот собранные воедино в одной главе мысли великих ученых меня впечатлили, и я решил поделиться с вами. Обидно все-таки погибнуть от собственного оружия. И вспоминается пророческая пушкинская строка – «И примешь ты смерть от коня своего».

Что касается «отупления» поколения за поколением, я это заметил сам и давно, когда дети моих сверстников заканчивали школу и учились в институте. Вот тогда, почти сорок лет назад, я завел толстую коленкоровую тетрадь, куда вписывал какие-то соображения о детях своих друзей, родственников, сослуживцев, сокурсников, одноклассников – отцах, матерях и их детях, о тех, кого хорошо знал. Я сравнивал родителей, т.е. поколение, к которому принадлежали мы, граждане 40-х годов рождения прошлого века, и их взрослых детей.

Все мои «исследовательские» интересы распространялись только на тех людей, кем я восхищался, восторгался, любил, дружил, ценил, кому хотел подражать, с кем пошёл бы в разведку.

В молодые годы быстро становится ясно – кто есть кто, точнее: кто умен, кто дурак, кто остроумен, весел, общителен, кто злобен, хитер, трус, подлец, нечист на руку, жесток, хам, неряха, модник, ни рыба – ни мясо и т.д. И те первые впечатления о детях друзей моего поколения, как ни странно, оказались точными на все времена. Сегодня я получил научное подтверждение своим выводам о том, что повсюду люди, от поколения к поколению, тупеют.

Для объективности своего «исследования» должен признаться, что я хорошо знал объект моих интересов. Я десять лет был председателем родительского комитета класса, где учился мой сын, и девять лет параллельно состоял в членах родительского комитета школы. Очень хорошей школы, с преподаванием ряда предметов на английском языке, деток отбирали туда по конкурсу, не за закрытыми дверями, и обязательно в присутствии родителей. Признаюсь сразу, я не рассматривал семьи, где дети спились, стали хулиганами, наркоманами, не нашли себя в жизни, а таких и речь здесь не идет. Еще строже я подходил к подбору родителей: все они были интересными людьми, с общественным положением, хорошо образованные, культурные, увлекавшиеся спортом, театром, книголюбы; людьми, с ярко выраженным чувством достоинства, о каждом из них можно было написать книгу.

А какими серыми мышками, мягко говоря, выросло большинство их детей, с которыми они всегда занимались, у них не было проблем с билетами в театр, на кинофестиваль, концерт любой оперной или эстрадной звезды, не было затруднений ни с книгами, ни с дефицитными журналами. Я хорошо знал тех, кого оценивал, у большинства из них бывал дома, часто встречался на мероприятиях. Конечно, все дети, о ком идет речь, закончили институты, имели неплохую работу, но, даже имея колоссальную поддержку родителей и их друзей, мало кто из них пошел далеко, сумел проявить себя как личность. И тогда я понял, что наши дети вряд ли могут дать нашим внукам то, что они получили от своих родителей, прежде всего – культуру, знания. Вряд ли они читают книги на ночь своим детям, водят по воскресеньям в кукольный театр или на постановки Театра юного зрителя.

Сегодня я понимаю, что мой анализ − это точно такое же исследование о поколенческом «отуплении», которое за последние десятилетия провели крупнейшие ученые и сделали открытие для всего человечества, а я тогда проделал работу лично для себя. Почему? Потому что все в СССР десятилетиями возлагали большие надежды на новые поколения, на молодежь.

Я рад, что добытый мною для себя много лет назад результат совпал сегодня с мнением крупных ученых мира. Но, если бы вы знали, какое я испытал разочарование, сделав тогда это собственное открытие!

Сегодня, четверть века прожив в Москве, я отдаю должное Ташкенту, как городу высокой культуры. Еще в 70-х там было четыре органных зала и легендарный Гарри Гродберг, который, к счастью, жив до сих пор, каждые полтора-два месяца прилетал в Ташкент с гастролями. И всегда залы на его концертах были переполнены. Еще в 60-х там существовал замечательный Театр кукол, построенный по специальному проекту для детей, находился он рядом с ЦК партии в роскошном саду. В парке под названием «Комсомольское озеро» десятки лет существовала мини-железная дорога с настоящими паровозами, вагонами, обслуживалась она только детьми. Оттуда тысячи мальчиков и девочек пошли в железнодорожный институт, открытый еще в 20-х годах прошлого века. В Ташкенте имелось два грандиозных зоопарка, один из них был открыт в 1901 году! В начале 70-х в Ташкенте уже работал Ледовый дворец, и дети занимались фигурным катанием. В детском парке имени Горького был построен огромный Дворец водного спорта имени А.Митрофанова. А гимнастическая школа, созданная Ириной Виннер для детей в 60-ых, дала стране десятки, сотни чемпионов мира. В Ташкенте существовали школы для особо одаренных детей: в музыке, живописи, хореографии. О возможностях развития детей в Ташкенте я мог бы писать и писать. Удивительное время, удивительная власть, уделявшая детям столько внимания!

А какой волшебный Ботанический сад им.Ю.Шредера, тоже заложенный в начале века, дендропарк на сорока гектарах имел Ташкент – это ведь райские кущи! По воскресеньям родители привозили туда детей, там для них работали выездные театры.

Теперь я вижу, что «отупление» поколений началось в 70-х, самых благополучных и сытых годах нашей страны. Наверное, на Западе это началось гораздо раньше. Сужу по тем успехам нашей страны в 60-70-х, когда мы были на равных, а кое-где, как в космосе, вооружении, мы опережали даже США. Сегодня, в ХХ1 веке, из-за беспримерного упрощения системы образования и разрушения СССР, мы точно опережаем Запад в «отуплении».

В моем романе «Ранняя печаль» есть сцена на телеграфе или переговорном пункте города Актюбинска. Теперь каждый имеет мобильные телефоны, и даже названные термины молодым не понятны. В 60-70х домашний телефон был проблемой даже в Москве, что уж говорить о телефонизации в стране. И до самых 90-х годов телеграф или переговорные пункты работали круглосуточно, и всегда там толпился народ.

Я приходил на переговорный пункт, чтобы позвонить в Ташкент. Основная масса людей приходила туда, предварительно заказав по телеграмме разговор с другим городом на определенное время. Томившиеся на переговорных пунктах люди – в основном студенты и родители, чьи дети учились в разных городах. Чаще всего звонили в Москву и Ленинград – города высокой культуры, где музеи и театры не уступают ни европейским, ни американским, где самые богатые в мире библиотеки. Где концертных залов, театров, выставочных залов – тысячи!

Переговоры происходили в закрытых кабинках, но из-за плохой связи говорили громко. Могу поклясться, что за двадцать пять лет хождения на телеграф в разных городах страны, я ни разу не услышал, чтобы родители, звонившие в две бывшие имперские столицы, спросили дочь или сына – в какой театр они сходили, в каком музее побывали, что читают? Интересовались только одним − что съел вчера, что ешь сегодня, что будешь завтра? Ну, еще не забывали сказать зимой – одевайся потеплее. Ни одного мало-мальски духовного вопроса не задавали, не спрашивали о друзьях, преподавателях, не интересовались городом. Пять лет жить в лучших городах мира и ни разу не сходить ни в один театр, ни в один музей?! Преступно прожитые годы.

Однажды я не выдержал и спросил у вальяжного мужчины: почему он не спрашивает – какой спектакль посмотрел его сын, какую книгу прочитал? Тот очень странно посмотрел на меня и, испепеляя взглядом, гневно ответил: «Он поехал в Москву не по театрам шляться, а учиться!», и пошел прочь с таким видом победителя, что я помню его до сих пор. Слышавшие наш разговор другие родители смотрели на меня, как на дурачка – какой театр, какие книги, лишь бы дитя не простудилось и не осталось без обеда.

Оттого последние тридцать лет человек с высшим образованием абсолютно не отличается ничем: ни одеждой, ни манерами, ни речью, ни бытом, ни культурой от человека, лишенного образования. Сравнялись. Иногда я даже попадал в неловкое положение, думая, что передо мною малограмотный темный человек с начальным образованием, который не читает от того, что не умеет читать – по слогам много не начитаешь. Но вдруг выяснялось, что он закончил лучший ВУЗ страны и пять лет жил в столице. В домах этих людей с образованием нет книг, даже библиотек для детей, не выписываются ни газеты, ни журналы, стены голые, как в тюрьме, ни одной репродукции, не говоря уже о картинах, которых нет зачастую даже в домах богатеев, изображающих из себя элиту.

И это – люди с высшим образованием, из них формируется элита, чего уж ждать от тех, кто, к сожалению, остался без образования. Ведь несколько поколений людей с высшим образованием не были в Концертном зале им.Чайковского и даже не знают, что там делают – пляшут или поют? Не сочиняю, не раз спрашивали меня об этом люди с дипломами. Не были они и в Большом театре, хотя бы для того, чтобы потом рассказать друзьям, родителям, детям – каков он наш великий Большой театр! С ним редко какой театр может сравниться по красоте, роскоши, величию, комфорту, по… постановкам и репертуару – поверьте мне на слово.

Оттого и столь плачевные результаты, с которыми пришло человечество к самому сложному, судя по всему, ХХ1 веку. Заканчивая печальную главу, я присоединяюсь к тем, кто ратует, чтобы во власть пришли умные, образованные люди, а не зятья, вроде Сердюкова и прочие прохвосты, за которыми нет ни образования, ни культуры, а без этого власть выглядит – глухой, слепой, парализованной.

Знаменитый физик Митио Какэ недавно сказал: «Поколение живущих сегодня людей можно смело считать самым счастливым из всех, что когда-либо жили на нашей планете. Потому, что, может быть, оно – последнее на Земле».

Да, грустной получилась глава, и я вспомнил читателя, написавшего мне: «Не слишком ли мрачно вы видите будущее России, не взгляд ли это старого брюзги, не замечающего грандиозные преобразования вокруг – построена Москва-сити, новое Сочи и горнолыжный курорт, проведена Универсиада и Зимние Олимпийские игры, появились миллионы новых машин, создано много политических партий, больше тысячи новых институтов и университетов, ежегодно проводятся десятки кинофестивалей?»

Когда я прочитал это письмо, на какую-то минуту подумал − может, и впрямь, я стал плохо видеть, появился слишком критический взгляд из-за жизненного опыта, когда всё и вся подвергается тщательному анализу. Но…когда же, если не в старости, прожив жизнь, набив шишки, не только от собственных ошибок и заблуждений, но и безумств и недальновидности государства − посмотреть критически вокруг на то, что мы строим последние двадцать пять лет, и понять к какому будущему это нас приведет.

В эти же дни, когда я получил письмо от счастливого и всем довольного гражданина России, я прочитал статью молодой писательницы Елизаветы Александровой-Зориной под названием «Смерть как образ жизни». Автор не только талантлива, совестлива, но и обладает редким ныне для молодого поколения качеством – острым социальным взглядом, понимает не только проблемы народа, но и его душу. Говорю об этом, чтобы вы запомнили эту фамилию − такие, как она не сворачивают с дороги, таким можно доверять. Считаю нужным представить эту статью в своих мемуарах. Редко встречается статья, под которой я готов подписаться, одобряя абсолютно все ее выводы и заключения. До Александровой-Зориной я мог назвать имя только одного экономического и политического обозревателя с чьими выводами всегда согласен – это Михаил Делягин.

Прочитав эту статью, я рад тому, что взгляды молодости и старости совпали, тут важен не возраст, а угол зрения.

Смерть как образ жизни

В России, как на войне: уходишь из дома — и не знаешь, вернешься ли. Конституция у нас писана вилами по воде, а из всех гражданских прав исправно действует только одно — право на смерть. Преждевременную и нелепую.

Это Запад загнивает от онкологии и Альцгеймера, в России, вечно молодой, вечно пьяной, торжествует лозунг хиппи: «Живи быстро, умри рано!»

Страна занимает 175-е место в мире по уровню физической безопасности граждан. За этой сухой формулировкой — люди на остановке, размазанные по асфальту пьяным лихачом, пациенты, зарезанные на операционном столе, как рождественская индейка, убитые наледью, упавшей с крыши, сбитые на пешеходных переходах, отравленные паленой водкой, те, кто вышел на улицу — и словно растворился в воздухе, жертвы бандитов, которых боятся даже полицейские, и жертвы полицейских, которых порой трудно отличить от бандитов.

Прибавить к этому несъедобные продукты, поддельные лекарства, просроченное детское питание, загрязненную воду, рассыпающееся, словно карточный домик, аварийное жилье, расформированные больницы, «убитые» дороги, наркоманов, которые за дозу мать родную убьют — не то что случайного встречного, — и получится не страна, а хоспис. Вот только между обреченными нет ни братства, ни сочувствия. Чужая смерть вызывает у них в лучшем случае животное любопытство. Но чаще можно услышать: «Сам виноват!», за которым прячется извечное «Не сторож я брату своему!»

Реформы, превратившие здравоохранение в заживозахоронение, докатились и до психиатрии. По внутренней инструкции, больных в психбольницах держат не более трех недель, а за возвращение в больницу раньше, чем через три месяца, штрафуют врача. Так что выражение «дурдом», которое применяют к России в переносном смысле, скоро можно будет использовать и в прямом. Страну, лидирующую в мире по количеству душевнобольных, заполонят недолеченные шизофреники и параноики, опасные для окружающих безумцы, которых выписали из страха перед начальством.

Тем, кто принимал новые законы, не грозит стать жертвой сумасшедшего с бритвою в руке, у них охрана и кортеж. А остальные — сами виноваты.

Девушка пришла в полицию с заявлением на преследователя: парень ходил за ней по пятам, демонстрируя нож, который всегда носил в кармане. Несмотря на то что он состоял на учете в ПНД и был явно не в себе, врачи и полицейские разводили руками: «Он ведь ничего не нарушил…» А через время парень загремел за решетку: за то, что порезал ножом другую девушку, случайно попавшуюся на его пути.

Кто виноват, когда никто не виноват?

— С ужасом думаю, какая старость ждет меня в нашей стране, — поделился однажды друг.

— Не переживай, в России дожить до старости — не много шансов, — пошутила я, и мы расхохотались…

А на днях он погиб, возвращаясь из столичного клуба: грабители, напав в переходе, ударили чем-то тяжелым по голове. Ради айфона и ноутбука. До пенсии ему оставалось 27 лет. Полиция, открещиваясь от «нераскрываемого» преступления, написала в протоколе: «черепно-мозговая травма была получена от падения человека с высоты собственного роста». А окружающие отозвались извечным: «Сам виноват!»

Если ночью так опасно, даже в самом центре Москвы, и все об этом знают, почему нет официальных заявлений от полиции? Усиления патруля? В «людоедском» Союзе можно было без страха гулять по ночам, в современной России — и днем страшно.

Москва — это Wild East (дикий Восток), без ствола и ножа здесь опасно. На станции «Комсомольская» наркотиками и поддельными документами торгуют практически на глазах у полиции. В столице и днем можно получить «перо» в бок от добропорядочного гражданина за то, что припарковался на его месте, или схлопотать пулю в лоб из-за царапины на машине. Сколько таких случаев промелькнуло в новостях, а сколько осталось за кадром?

Но скажут: «Сами виноваты!» Не там шли, не то говорили, не так делали. А может — не там жили?

Полтора года мы с мужем провели в маленьком калужском городке, больше похожем на деревню. Мужчины здесь давно занесены в красную книгу, а в окрестных деревнях — и вовсе бабье царство. На десять домов по одному мужику, и каждый месяц новая смерть.

Нельзя пройти по улице, не увидев крышку гроба, прислоненную к дому, или траурные цветы, разбросанные по дороге, или черный вдовий платок на женщине, которая еще вчера шла с мужем под руку. И среди умерших — мужчины, мужчины, мужчины…

Рак в тридцать лет? Инфаркт в сорок? Дожившим до пятидесяти в России нужно выдавать орден, ведь пенсия для мужчин — недостижимее царствия небесного.

Мужская смертность принимает масштабы национального бедствия, в стране самый большой разрыв продолжительности жизни между «слабым» и «сильным» полом, а здоровью наших мужчин не завидуют даже жители Зимбабве и Сомали. С телеэкранов пугают ГУЛАГами и голодоморами, живописуя ужасы советского тоталитаризма, но тому нечего ГУЛАГа бояться, у кого ГУЛАГ вокруг.

В СССР люди были винтиками системы, в современной России мы — лишние детали.

Экстремальная жизнь русского человека — это ежедневная борьба за выживание, лавирование между «так жить нельзя» и «так жить невозможно». Если столичные больницы — конторы по выкачиванию денег из населения, то провинциальные — просто кратчайшая дорога на тот свет. Случается, что врачи здесь, дежуря трое суток подряд, оперируют без наркоза и лечат все болезни зеленкой и бинтом — ибо больше нечем. В маленьких городах закрыты роддома, зато исправно работают морги. А что еще нужно вымирающей стране?

Похоже, мы нашли «Россию, которую потеряли»: это в Москве XXI век, а за МКАДом — XIX. И живут там без вины виноватые, которые сами работают в больнице за гроши, сами болеют, и мрут как мухи тоже сами. Сами виноваты — и точка.

В череде смертей, которые прошли перед моими глазами в калужской провинции, один случай просто просится на бумагу. Молодой парень, поссорившись с женой, пошел топить горе в стакане. Водка оказалась паленой, компания сомнительной, а непотушенная сигарета довершила дело: в сгоревшей квартире нашли три трупа. На поминках друзья, опустошив имевшиеся бутылки, отправились в магазин за добавкой. Но доехали только до глубокого оврага, где список пополнился еще четырьмя покойниками. Итого семь молодых мужчин, которых за несколько дней не досчитался город.

«Сами виноваты, не надо было пить!»

А как не пить, когда работы нет, заводы закрыты, колхозы развалены, а земли скуплены москвичами, которые завозят на их обработку рабов из бывших братских республик? Они живут в неотапливаемых вагончиках прямо в поле и зарплату чаще всего получают побоями — отняв паспорта, хозяева их жизни превращают работников в заложников. Раздеваясь в жаркий день по пояс, азиаты пугают деревенских выпирающими, как у узников Освенцима, костями и вывернутыми от рахита коленями.

Но кто чужаков пожалеет, когда и своих не жалко?

Наш генофонд гниет у нас под ногами. Обобранные, обманутые, никому не нужные бродяги, жертвы обстоятельств, «черных риелторов», финансовых пирамид или правительственных реформ, спиваются, замерзают заживо и гибнут от рук бомжхантеров.

«Это их выбор!»

10 лет назад в Петербурге провели исследование среди бездомных: у 75% бомжей было высшее образование (за вычетом купленных дипломов и сворованных диссертаций в российском парламенте меньше). Они не нужны ни власти, ни оппозиции, не нужны коммунистам, либералам, монархистам, патриотам и космополитам; на них не распространяется лозунг «Свобода. Равенство. Братство», и «Россия для русских» — тоже не для них. Полтора миллиона лишних людей, которые сами виноваты.

Российские новости напоминают фильм-катастрофу: аварии на станциях, массовые отравления, обрушившиеся дома, пожары, пожирающие села, обрывы сетей, погружающие в темноту города, взрывы и перестрелки, подростки, кидающиеся из окон, дети, зараженные СПИДом в больницах, шахты, в любой момент готовые стать братской могилой…

И все это так привычно и обыденно, что не вызывает у нас никаких эмоций.

Только последние пару лет мы перестали вымирать — и то исключительно за счет мигрантов, наводнивших страну. Но ведь кому-то нужно заселять пустеющие территории.

Автокатастрофы уносят в год по населению маленького городка, столько же погибает от рук убийц в белых халатах, в два раза больше — от рук преступников, до ста тысяч пропадает без вести, за двадцать лет почти миллион человек наложил на себя руки, а количество подростков и молодых людей, погибших от наркотиков, страшно произносить вслух.

Но нам их всех не жалко. Это их проблемы. Это их выбор. Погибли по своей глупости. Убиты по собственному желанию.

«Сами виноваты!»

02 февраля 2014г., Москва

_______________________________

Рауль Мир-Хайдаров

 

Академик Сергей АЛИХАНОВ. «ИСКУССТВО ЖИТЬ ИСКУССТВОМ». Портрет писателя на фоне его прозы