У любого выдающегося русского поэта тема Родины занимает особое место в его творчестве. И это не случайно. Классики стали выше на голову собратьев по перу именно потому, что, кроме своего неповторимого литературного таланта, были и душой, и телом вместе со своим народом при любых обстоятельствах: разделяли с ним и радость военных и трудовых побед, и горечь поражений. И в этом Михаил Всеволодович Анищенко не является исключением. Чем больше лет проходит после его кончины, тем глубже и отчётливее мы понимаем значение его поэзии и в нашей жизни, и в русской литературе. Кто войдёт в школьные хрестоматии когда будут изучать русскую поэзию начала 21 века? Ну не Переверзев же, не Бояринов, не Губайловский… И уж никак не Дмитрий Быков и не Вера Полозкова. (Хотя эти имена постоянно мелькают перед нашими глазами как надоедливая бестолковая реклама).

Несмотря на все тяготы и лишения, которые преподнесла ему судьба, Михаил Анищенко не жалел, что родился русским человеком.

Об этом его стихотворение «Родиться русским»:

Свою судьбу, рассыпав снегом,

Шепчу над Родиной святой:

«Родиться русским человеком!

Какое счастье! Боже мой!»

Родиться русским. Петь и драться.

Писать стихи, брести домой

В худой одежде голодранца…

Какой счастье, Боже мой!

Родиться русским! Парус ладить,

Сжимать в руках цветы и плеть,

Всё полюбить и всё утратить,

И ни о чём не пожалеть!

Такое стихотворение мог написать только истинно русский человек, с детства полюбивший  свою Родину и никогда не изменявший ей. Эти строки в чём-то перекликаются со строками из стихотворения «Нация» Леонида Корнилова:

«Мы – русские! Какой восторг!» —

Кричит из прошлого Суворов…

Фразу «всё полюбить» поэт не расшифровывает, надеясь, что его будут читать те, кто знает, в чём заключается «загадочная русская душа». Здесь существует как бы «обратная невидимая сторона» стихотворения, в которой заключены все смыслы, начиная от героической истории России и кончая понятием «русский характер».

В стихотворении «Приговор» Михаил Анищенко говорит и о том, как дорога ему малая родина:

Русь моя! Туман, поверья,

Пыль таинственных времён!

Как преступник к высшей мере,

Я к тебе приговорён.

—

К шуму сосен, к скрипу ставен,

К зову птиц издалека

И к твоим тропинкам тайным,

Проходящим сквозь века.

—

Пусть порою путь без веры

Выпадает мне во мгле…

От всевышней смертной меры

Нет спасенья на земле.

—

Мир вам, рощи да излуки,

Шелест, шёпот,… камыши…

Навсегда. До смертной муки.

До бессмертия души.

И вот грянул 1991 год. В школе жизни главные уроки мы получаем во время перемен. Что такое 90- годы в нашей стране, разъяснять не нужно. Все мы испытали это на собственной шкуре. А если испытал на собственной шкуре, это уже не шкура, а наглядное пособие. Испытал на собственной шкуре «прелести рыночной экономики» и Михаил Анищенко. Он переехал из Самары в село Шелехметь и жил там в стареньком домишке.

Помню,  в 90-е годы в  одной компании зашёл разговор о событиях в стране, о Родине. И некая дама, приятная не во всех отношениях, спросила меня: «А какая у вас зарплата?» Я ответил. А она говорит: «Конечно, за такую зарплату можно Родину любить».

Михаил Анищенко жил в Шелехмети, нигде не работая и не получая зарплаты, но его любовь к своей Родине от этого не стала убывать. Он мог бы, конечно, открыть лавочку, чем-нибудь торговать и материально жить гораздо лучше. Но тогда бы он был мелким буржуа, а не выдающимся русским поэтом.

Всматриваясь в окружающих его людей, Михаил Анищенко видел, что бурно меняющаяся страна изменяет и людей: больше стало агрессии, злобы и других негативных проявлений в жизни. Всё это нашло отражение в стихотворении «Наперекор». Вот лишь часть этого произведения:

Куда ни взглянешь – всюду топь.

Шагнёшь на мост – а он сгорает.

Как будто это речка Злобь

По всей России протекает.

…

Дорога – сон, а даль пуста,

Страданье русское – бессрочно.

Но Русь, как Дева у Креста,

Во мне чиста и непорочна.

—

Пускай проходят времена,

Меняя лица и одежды…

Но только Родина одна

Вернее славы и надежды.

Невозможно даже представить, чтобы автор таких пронзительных строк собрал чемодан и уехал на постоянное жительство в Европу или Америку, как это сделали многие «инженеры человеческих душ».

Михаил Анищенко заметил, что чем дальше страна идёт к «светлому капиталистическому будущему», тем больше он и сам меняется, и не в лучшую сторону: «Подменили мне Русь, подменили мне Бога, подменили мне мать и меня самого». Это отчётливо видно, если прочитать и часть его стихотворения «Опять мороз идёт по коже»:

Страна берёзового ситца

Ещё как будто бы жива…

Но на престол уже садится

Иван, не помнящий родства.

—

И я, грядущему не веря,

Вдали от мира и людей,

В своей душе лелею зверя

И убиваю лебедей.

Но поэта не устраивает такое состояние души. И чуть позже он пишет стихотворение «Мне прилечь бы»:

Мне прилечь бы, пасмурная родина,

Под кустом растаять как сугроб…

Чтобы снова белая смородина

Красной кровью капала на лоб.

—

Чтоб забыть всю злость и наущения,

Жажду мести, ставшую виной;

Чтобы белый ангел всепрощения,

Словно дождик плакал надо мной.

—

Чтоб платить и ныне, и сторицею

За судьбу, сиявшую в глуши;

Чтобы гуси плыли вереницею

В небеса распахнутой души.

Дальнейшие события в России продолжали терзать поэта. Из стихотворения «Отчаяние»:

Тянет гниющей травою из лога,

Дождик косой, как сапожник, идёт.

Родина горькая, словно изжога,

Мучит ночами и спать не даёт.

Часто приходится читать статьи о современных поэтах, но стихи, которые приводятся в этих статьях, не подтверждают восторженных отзывов о талантливости того или иного литератора. К стихотворениям Михаила Анищенко можно не давать развёрнутых комментариев. Читатели и сами поймут идею и художественную ценность произведения.  Здесь каждая строка радует нам душу или обжигает её, заставляет читать следующие стихотворения и не останавливаться. Уникальный поэт!

Проходили десятилетия, но для основной массы населения в России мало что менялось. Не изменялась к лучшему и жизнь поэтов, даже выдающихся. О своей жизни в этот период Михаил Анищенко пишет во многих стихотворениях. Вот, например, отрывок из стихотворения «Вот и ты живи…»:

Не сдавайся, брат, не кисни,

Не стреляйся на плацу.

Я и сам бежал по жизни,

Словно слёзы по лицу.

—

Я и сам плутал в тумане,

По вокзалам стыл и дрог;

И меня твои дворяне

Не пускали на порог.

А вот отрывок из стихотворения «Круги», где звучит эта же тема:

Двадцать лет темнота над родимой землёю,

Я, как дым из трубы, ещё пробую высь…

Но кремнистый мой путь затянулся петлёю,

И звезда со звездою навек разошлись.

—

Истощилось в писаньях духовное брашно,

Я устал и остыл. Я лежу на печи.

Умирать на земле мне почти и не страшно,

Но весь ужас скрывается в этом «почти»…

Случайно ли поэт употребляет устаревшее слово «брашно» (у Даля: пища, кушанье)? Видимо, не случайно.

Нередко стихи о Родине у Михаила Анищенко выглядят как просьба; он просит Россию. О чём? Почитаем:

Россия, Русь! В тоске величья,

К кругу неверия и лжи,

Меняй одежды и обличья,

Но дух нетронутым держи!

—

Среди земных и горних множеств,

Объятых тьмою и огнём,

Ты велика, как безнадёжность,

Что в сердце вызрела моём.

—

Пройдут наркоз и летаргия,

Взойдут из пепла зеленя…

Храни, храни свой дух Россия,

Хотя бы в сердце у меня!

Аналогичные просьбы  поэт высказывает и в стихотворении «Барыня»:

Боль запоздалая. Совесть невнятная.

Тьма над страною, но мысли темней.

Что же ты, Родина невероятная,

Переселяешься в область теней?

Не уходи, оставайся, пожалуйста,

Мёрзни на холоде, мокни в дожди,

Падай и ври, притворяйся и жалуйся,

Только, пожалуйста, не уходи.

Родина милая! В страхе и ярости

Дай разобраться во всём самому…

Или и я обречён по ментальности

Вечно топить собачонку Муму?

Плещется речка, и в утреннем мареве

Прямо ко мне чей-то голос летит:

«Надо убить не собаку, а барыню,

Ваня Тургенев поймёт и простит».

Некоторые читатели высказывают недоумение по поводу того, что, дескать, в строке «Надо убить не собаку, а барыню» поэт призывает к убийству. Мол, жизнь человека дороже, чем жизнь собаки.… Однако тут можно и нужно поспорить. Существо с человеческим обличьем, которое за три-пять лет украло у народа собственность на миллиарды долларов, — это тоже Человек с большой буквы? Поэт, а вместе с ним и миллионы граждан России с этим категорически не согласны. И, наконец, может, в стихотворении таким образом просто поставлен вопрос: сегодня «хозяева жизни» — это олигархи, и с ними надо что-то делать.

Нередко Михаил Анищенко выбирает соответствующую интонацию и разговаривает с Россией как с близким человеком (из стихотворения «Родине»):

Мне теперь что назад, что вперёд,

Спотыкаться, скользить и кружиться…

Но на веру твою, как на лёд,

Я уже не могу положиться.

—

Оглянусь – ты стоишь у плетня,

Ожидая, что всё-таки струшу…

И жалеешь, и любишь меня,

Как свою уходящую душу.

В каждом стихотворении Михаила Анищенко вызывают восхищение его художественно-изобразительные средства. Хочется остановиться на них, разложить «по полочкам», лишний раз процитировать, чтобы полнее отобразить высочайшую степень таланта поэта. Но не буду этого делать: это отдельный большой разговор. Кроме того, цель этой статьи другая: ещё раз привлечь внимание к поэзии Михаила Анищенко и расширить аудиторию читателей; чтобы она была не меньше, чем у Сергея Есенина или Владимира Высоцкого.

Поэт не только пишет о сегодняшнем дне и всматривается в будущее своей Родины, он оглядывается и на прошлое. А советское прошлое нередко вызывает у него светлые чувства. В этом плане интересно его стихотворение «Барабанщик»:

Царизм, инквизиция, пряник и кнут,

Всё горше в России и горше…

Но всё, что сегодня нещадно клянут,

Люблю я всё больше и больше.

Никто не сочтёт безымянных утрат…

Но помня о русской Победе,

В последнем трамвае последний парад

По улице Сталина едет.

На грязной подножке стоит идиот,

Сияя зубами и славой;

А следом за ним барабанщик идёт,

Убитый потом Окуджавой.

Кого-то настораживает строка «На грязной подножке стоит идиот». Кто он такой – этот «идиот»? Мне представляется, что поэт вложил в этот образ понятие «сверхпорядочный человек». Да, тот самый образ, который создал Ф.М. Достоевский в своём романе «Идиот». И это утверждение косвенно подтверждается тем, что Михаил Анищенко часто берёт на вооружение в своей поэзии («Шинель», «Барыня» и др.) образы из нашей литературной классики. Кроме того, он всегда точен в использовании значения слов. И, наконец, в пользу такого прочтения говорят последние две строчки стихотворения: барабанщик — глашатай Победы. Но пройдёт время, и его «убьёт» Окуджава, который уже не поёт «и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной».

У Михаила Анищенко были сложные отношения со своей Родиной. Однако, даже думая о своей собственной смерти, он не может не думать о России:

Опускай меня в землю, товарищ,

Заноси над бессмертием лом.

Словно искорка русских пожарищ,

Я лечу над сгоревшим селом.

—

Вот и кончились думы о хлебе,

О добре и немереном зле…

Дым отечества сладок на небе,

Но дышать не даёт на земле.

Удивительно, что в Самаре среди богатых людей не нашлось ни одного, кто на свои деньги издавал бы книги Михаила Анищенко. А впрочем, чему удивляться. Современные господа и бизнес-леди смотрели на Михаила Анищенко как на «ватника», «нищеброда». Это уже другая Россия. И у представителей этой России совсем другие ценности: Канары, Испания, мерседесы, изысканная еда в лучших ресторанах.… В крайнем случае – «шедевры» Донцовой или Пелевина.

Михаил Анищенко так и не принял новую Россию с её «рыночными отношениями». За несколько дней до своей смерти он написал:

Полыхнуло огнём по детству, полетел с головы картуз.

Я убит при попытке к бегству… Из России –  в Советский Союз.

Поэзия Михаила Анищенко делает свои первые шаги по России. И нет сомнения в том, что с каждым годом  эти шаги будут звучать всё громче и отчётливее.

Валерий Румянцев

Литературный журнал, самый популярный литературный журнал, интересный литературный журнал, лучший литературный журнал, авторитетный литературный журнал