Москва и Киев нам до сраки

Столица наша – Кобеляки

Н.А.Касьян – мануальный

терапевт и почетный

гражданин города Кобеляки

Полночь. Мотоцикл охнул и, словно напоровшись на черную мякоть ночи, медленно откатился с пригорка.

– Слезай! Приехали! – Кум Вася поднялся с сидения и взглянул на часы. – Посмотрим, что с нашим конем случилось. Фонарь не захватил – придется развести костер.

Сильные руки кума быстро вытащили мотоцикл на удлиненную возвышенность.

При тусклом свете фары мы собрали небольшую кучку хвороста и разожгли костер.

– Работы на полчаса, света только маловато. Хотел срезать путь и перескочить через насыпь, но, как у нас говорят, кто навпростэць ходыть, той дома не ночуе, – оправдывался кум, не отрывая взгляда от стальных ребер мотоцикла.

Вокруг ни души. Каждое громко слово возвращалось в упоительном эскорте ночных звуков. Сверчки – сладкозвучные менестрели ночи, щедро сорили руладами серенад, призывая на свидания желанных подружек. Запахи ночного разнотравья острыми ноготками щекотали ноздри.

О–го–го–го–о! – Вырвался из груди бесшабашный хмельной крик.

– Тише, тише! Это непростое место, здесь нельзя кричать! – Вася отчаянно замахал руками.

– Непростое? – недоверчиво переспросил я.

– Да. Эта насыпь – кнопка новой мировой войны.

– Ты шутишь или серьезно? Мы выпили-то не так уж и много…

– Серьезно, война начнется в год, когда по этому месту проедет первый поезд, – шафрановое от желтых сполохов костра лицо кума медленно повернулось ко мне.

– Не понял.

– Ну, так слушай. Как ты знаешь, железная дорога проходит в пятнадцати километрах от города Кобеляки. Ее проложили еще в 19 веке – как кратчайший путь из Москвы на юг. В начале двадцатого века царь Николай II одобрил проект новой ветки, она должна была пройти через Кобеляки. Весной 1914 года соорудили насыпь, уложили шпалы, а на них почти на всю длину смонтировали рельсы. И когда до пуска железки оставался месяц–два, началась первая мировая война. Насыпь простояла двадцать семь лет, пока Лазарь Каганович, нарком железных дорог при Сталине, не решил завершить царский проект. Дорогу подновили, снова уложили шпалы, завезли рельсы, но… в этот год началась Великая отечественная.

Так и стоит она недостроенная уже…, – Вася почесал тыльной стороной ладони лоб, – девяносто четыре года. Местные поговаривают, что новая война начнется в год, когда дорогу снова возьмутся восстанавливать.

– И ты в это веришь?

– Кто знает, кто знает… старые люди говорят, что под насыпью еще со времен каменных баб покоится прах могущественного волхва, а стройка тревожит его грозный дух. Одно лишь очевидно: что случилось дважды, случится и в третий раз. Подержи муфту, – кум вложил в мою руку еще горячую, скользкую от масла железную деталь.

– Все, можно ехать. Сейчас спустимся с пригорка и заведем двигатель, – Вася вытер руки о носовой платок и бросил его в костер.

Пропитанная маслом, белая тряпица весело вспыхнула, далеко озарив место непредвиденной стоянки. В соломенных отблесках пламени длинный земляной холм таинственной рептилией тянулся к городу.

– Может и лучше, что сейчас в Украине не строят железных дорог. – Вася задумчиво посмотрел на меня. – Поговаривают, что к футбольному Евро–2012 на этом месте возведут автобан. Как бы чего не случилось.

– Два раза в барабан стукнули, осталось в колокол ударить, – согласился я и посмотрел вверх.

В черной бездне украинского неба загадочно мерцали звезды Большой Медведицы или Воза – так и сейчас называют это созвездие селяне.

– Тебе сюда! – указывала оглобля Медведицы-Воза. –  В рубище, но с любовью пройдешь ты свой земной путь.

– Спасибо, Великая Мать! Ты так добра. Одного прошу, не нажимай на кнопку в третий раз.

Тиха украинская ночь. Молчат звезды.

– Сынок, пиднимайся, я тоби вареныкы з вышнямы зварыла, глывкы, як ты любыш,  – теща легонько потеребила мою руку.

– Як тоби спалось? Вчора вы пиздно з Васьком прыйихалы. Я вже почала хвылюватысь. Вин вже дзвоныв з свого села – дойихав нормально. Тоби прывит пэрэдае.

Я посмотрел в распахнутое окно. По дороге с тихим жужжанием пронесся скутер с двумя девчушками лет тринадцати. Вишня тихо шелестела на ветру, подмигивая темными плодами, похожими на глаза восточных красавиц. Кобеляки жили своей тихой провинциальной жизнью.

Я обожаю этот маленький городок на Полтавщине – жемчужину Украины. Она никогда не слышала паровозных гудков и шума железной дороги. Пусть и не услышит.

Послесловие

«Кобеляки. Кнопка вселенской беды и вареники с вишнями» – так называлась моя ранняя литературная зарисовка, одна из первых проб пера. Ее ожидала славная судьба – публикация в газете с почти миллионным тиражом, ну и, конечно, в прессе Кобеляк, а сам городок стал частью моей судьбы, второй малой родиной.

Много воды утекло в Ворскле с тех пор. Нет уже труженицы-тещи, родные лица перекочевали на граниты кладбищенских памятников…

«Лена – Кобеляки» – экран смартфона высветил имя звонящего.

– Сын наконец-то устроился на работу, – радовался в динамике грудной голос троюродной сестры. –  Найти работу у нас почти невозможно, особенно сейчас, когда молодежь из Европы вернулась. Коронавирус многих по домам разогнал.

А тут такая удача! Турки в обход Кобеляк с начала года дорогу строят, причем европейского качества. Толик на их передвижной  асфальтовый завод подсобным рабочим устроился. Вкалывает без выходных с утра до вечера. Лишь на два дня украинских рабочих отпустили по домам на время большого мусульманского праздника.

– Дорогу? В обход города? – смутная догадка ящерицей юркнула в желобках мозговых извилин.

– Ты не в курсе? Ее строительство по телеку часто показывают. Сейчас все фуры и грузовики проезжают через город – объездной дороги нет. Шум, пыль, грязь – большинство улиц разбито вщент. Ночью выспаться невозможно.

Дорогу прокладывают по старой железнодорожной насыпи. Ее расширили, залили слоем бетона, а потом уже укладывают асфальт. Гул стройки даже у моего дома слышен. Жаль, что работа у Толика временная – турки двинутся дальше, а наши хлопцы останутся дома – и опять без работы. А тут еще коронавирус…

– Коронавирус… – глядя на черный экран выключенного телефона, вслед за сестрой повторил я. – Неужели примета кобелякчан начинает сбываться? и копыта Чумы на бледном коне – первого всадника Апокалипсиса – уже стучат по асфальту насыпи? Удивительно, но печально известные Новые Санжары всего в тридцати километрах от стройки. Неужели третья мировая в том виде, в котором она единственно сейчас возможна, уже началась? Пандемия – лишь начало: она подтолкнет к невиданному кризису давно созревшие глобальные экономические, политические и расовые противоречия. Брат восстанет на брата, а голодные за банку консервов перережут горла друг другу ее же рваной крышкой.

Кто знает, кто знает… Бесспорна лишь истина древних мудрецов – все приходит вовремя.

Александр Пшеничный