Во МХАТе им. М. Горького – премьера: «ПИНОККИО». В ней соединены сказка К. Коллоди и ее переработка А. Толстым. Сложилась развеселая история о приключениях и превратностях судьбы, а зрелище с одинаковым восторгом воспринимается и юными, и взрослыми зрителями.

Давно я не видел такой единой и горячей реакции маленьких зрителей на то, что разыгрывается перед ними на сцене. Буквально – юные зрители соучастники сценических событий. И включены в действо, как партнеры актеров… или персонажей, в облике которых актеры обращаются к залу?

Огромная, как сказочный дворец, поворачивается перед зрителями декорация. Да это и есть сказочное здание, до размеров которого увеличена музыкальная игрушка (художник-конструктор — Павел Ухлин). Вот так повернешь – и это старинная шарманка. А внутри нее вместо нот и струн танцуют и поют ожившие куклы. То есть, стенки шарманки – это стены кукольного театра. Но повернуть ежели ручку шарманки – то повернется вся она, и теперь это сказочный лес. Или волшебное поле чудес, на котором проходимцы рассказывают доверчивому неслуху и бездельнику, деревянному человечку, небылицы о том, что тут из монет, зарытых в землю, вырастает дерево, сплошь усыпанное монетами вместо листьев… Еще поворот шарманки – и теперь это каморка старого мастера, и он вырезывает из соснового полена того самого деревянного человечка. Имя ему дает – Пиноккио: «сосновый». А поскольку этот неслух еще и врун, то при каждом вранье его нос делается все длиннее и длиннее. Эти превращения поддержаны «волшебной» световой партитурой спектакля – он так же увлекательна, как превращения и перемены декораций, и задает всему этому особую тональность (художник по свету — Никита Черноусов).

Пиноккио сманивает из кукольного театра всех кукол – ведь хозяин театра нещадно бьет их плеткой. А самого Пиннокио грозится использовать вместо дров, чтоб согреть ужин. Еще поворот ручки шарманки – и появляется этот самый злобный, в ужасной длинной бороде, хозяин кукол и напористо наседает на зрителей в зале с вопросами-требованиями: указать, где прячутся куклы? И зал дружным, азартным хором старается запутать злого кукольника, чтобы он не поймал кукол…

Автор инсценировки и режиссер-постановщик спектакля «ПИНОККИО» Арина Мороз переплела сказку итальянца Карло Коллоди с ее «вольной переработкой» русским и советским писателем Алексеем Толстым – «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Канва истории, разыгрываемой на сцене МХАТа им. М. Горького – в основном, «от А. Толстого». Деревянный человечек, длинный нос которого – как бурав, лезет во всё и везде без спросу. Так что его обладатель, понятно, получил имя Буратино. Но в спектакле ему сохранено имя «исходного сюжета» — Пиноккио. Мастер Джепетто, сделавший его, назван папой Карло (Кирилл Зайцев) – как в повести-сказке А. Толстого. Да ведь и А. Толстой дал ему имя Карло – как у Коллоди – литературного «отца» деревянного человечка. Манджафоко – хозяин кукольного театра у Коллоди, стал Карабасом-Барабасом (Николай Сахаров), как у А. Толстого. Кое-какие сюжетные перипетии режиссер и автор инсценировки Арина Мороз взяла у Коллоди. Как и некоторых персонажей – среди кукол есть подруга Арлекина – Коломбина (у Коллоди – Пульчинелла). Страна Болвания и Волшебное поле стали Полем чудес. Перебежал в спектакль из сказки Коллоди и Осел (Эдьдар Гараджаев) – но теперь он помощник (вынужденный) Карабаса-Барабаса, так что обошлись без Дуремара… Девочка с лазурными волосами – она же Фея, покровительница Пиноккио у Коллоди – в спектакле стала куклой Мальвиной (Полина Маркелова), как у А. Толстого. Но волшебное существо в спектакле Арины Мороз есть – Говорящий сверчок: он на самом деле маг Челио (Кирилл Зайцев). Да, такие художественно-культурологические эксперименты всегда вызывают вопрос – в каких пределах переработки оставаться, адаптируя литературный материал к сцене? Но ведь и Алексей Толстой, замысливая поначалу просто перевод сказки Коллоди, переработал его практически в самостоятельный и самобытный сюжет. При этом создавая как бы и ироническую пародию на современные ему, чересчур радикальные на его взгляд, литературные новации и течения. Так что руки у постановщика Арины Мороз, что называется, были развязаны. И она прошла своей дорогой – волею «сочинителя спектакля», как придуманный ею маг Челио, сплетая сказку К. Коллоди и повесть А. Толстого в свой замысловатый и увлекательный узор.

Пиноккио у Коллоди – все ж таки очень уж зловредный и беспардонный. А каждый эпизод его приключений заканчивается очередной нравоучительной сентенцией для детей – какими «правильными» надо расти. Наверное, и время создания «Пиноккио» сказывалось… словом, это сказочное нравоучение, воспитательным смыслом которого определяется его строй и сюжет. У А. Толстого нравоучений никаких. Деревянный человечек – просто непослушен, как любой юный непоседа. Вредности в нем гораздо меньше, чем в Пиноккио. А жажда обрести счастье и смысл своего, кукольного, существования, — острее. Пиноккио хочет стать настоящим живым человеком. Что ему, исправившемуся и проявившему доброту и заботу о других, и дано в финале сказки Коллоди. У А. Толстого же Буратино – актер, хоть и кукольный. Ему нужен тот театр, в котором ему будет вольготно. То есть, он жаждет стать настоящим (читай – «живым») артистом. И потому тема очага на холсте в каморке папы Карло, за которой дверь в волшебный – и настоящий! – кукольный театр, перешла из повести А. Толстого в спектакль и стала ведущей.

Но эта «игра с сюжетами» стала и структурообразующей в спектакле: эта постановка – о тайнах и волшебстве театра. О том, из чего складывается действо. А в этом спектакле действо развивается и превращения в этом зрелище происходят еще и при поддержке самых передовых современных технологий. Превращения в пространственном, реальном, вещественном зрелище сплетаются с компьютерными видеопреобразованиями: персонажи оказываются не только в изменившихся вещественных декорациях, но и «внутри» объемного мира 3D – между нескольких проекционных сеток (художник компьютерной графики — Екатерина Карнаухова). Увлекательность зрелища выражена и в ярких, радующих глаз, сценических одеяниях персонажей (художник по костюмам — Александра Борк). И все это возникает и складывается прямо на наших глазах.

Вот на сцену выбегают несколько детей. У них «экскурсовод» — актер, «папа» одной из девочек. Он обещает показать ребятам, как устроен театр и как складывают спектакль. Ребята рассматривают декорации, аксессуары – и оказываются внутри действа. А актер-«экскурсовод» превращается в Пиноккио (Евгений Кананыхин). Эти дети-гости на сцене рассматривают аксессуары, пробуют звук инструментов – и начинает звучать музыка, включенная в действо и развивающая его (музыкальное оформление — Василий Поспелов, Ольга Зрилина, Максим Зонов). Уж если увлекать маленьких зрителей театром, так предлагать им впитать весь диапазон искусств – и в спектакле звучат великолепные произведения великих композиторов, удачно, к месту и по смыслу, порой по принципу иронического конктраста, вписанные в развитие сюжета — «Джоконда» А. Понкьелли; «Цыганский барон» И. Штрауса; «Танец», «Севильский цирюльник» и «Дуэт двух кошек» Дж. Россини; «Адажио» Т. Альбиони; «Джанни Скикки», «Мадам Баттерфляй» Дж, Пуччини; «Любовный напиток» Г. Доницетти; «Искатели жемчуга» Ж. Бизе; «Прекрасная Елена» Ж. Оффенбаха; «Аквариум» К. Сен-Санса. Музыка звучит вживую: полноправный участник действа – вполне оригинальный по составу небольшой оркестрик (Влад Лукьянов, Денис Жуков – ударные; Александра Есакова, Светлана Маренкова – флейта; Михаил Журавков, Кирилл Гракович – тромбон; Мария Худобина, Анастасия Мигель –виолончель; Андрей Айсин — гитара, шумовые машины; Андрей Костин – скрипка; Максим Зонов, Станислав Фролов — клавиши, фисгармония). Конечно, в таком спектакле непременно должны быть и зажигательные танцы (хореограф: Александра Бочкарева). Может быть, один из самых эффектных – дуэтный танец двух проходимцев: псевдо-слепца и оборванца Кота Базилио (Александр Удалов) и его поводыря — Лисы Алисы (Элвира Цымбал), в замечательном старинном бальном платье.

Великолепные арии – это в спектакле сольные номера кукол из театра Карабаса-Барабаса. А дети – персонажи действа, «гости театра», участвуя в спектакле, попутно знакомятся с тайнами театрального закулисья – и знакомят с ними зрителей в зале: мы видим, например, как работают шумовые машины, рождающие скрип снега, дуновение ветра, шум дождя, раскат грома.

Это богатство театральных возможностей служит одной цели – созданию зрелища, которое увлечет в свой мир зрителей, и прежде всего – юных. Между сценой и залом – интерактивное общение. Нет, актеры не бегают между зрителей и не вытаскивают их на сцену. Но между залом и сценой сразу возникает заинтересованное и активное общение – напрямую через рампу. Конечно, своеобразные «посредники в этом» — юные актеры (дети-«гости театра», включившиеся в историю деревянного человечка). Когда Карабас-Барабас угрожающим и, одновременно, заискивающим тоном требует у зала показать ему, куда убежали вслед за Пиноккио его куклы, — надо видеть и слышать, с каким азартом возражают ему хором маленькие зрители, всеми силами старающиеся запутать злого директора театра! Чтобы куклы успели  скрыться в каморке папы Карло в волшебном театре за нарисованным очагом. И какой же восторг волной поднимается в зале, когда декорация-«шарманка» поворачивается и превращается в этот волшебный театр… Там куклы становятся настоящими артистами. Эти сценические превращения, эти дух и суть театральной игры вполне соответствуют духу детских игр и житейским переменам. Дети в своих забавах берут на себя «роли» реальных и выдуманных персонажей, будучи сами для себя «куклами». Наши «превращения» в переменах и превратностях жизни – своеобразные «ролевые игры». И удивительный мир сцены открывает себя юным зрителям спектакля «Пиноккио» — не утратив своего волшебства и таинства.

А вместо послесловия – стихи в тему:

МАСКИ и СНЫ

Из дерева сделанный, шёл человечек
По Полю чудес в Стране дураков.
В поисках счастья век скоротечен…
Сказке поверишь? Совет готов!

—

Под тиною будней, в болотных туманах,
На Поле чудес в Стране дураков,
Веру — к звёздам, а всё, что в карманах —
В землю. Счастье взрастишь без грехов.

—

Пять звонких монеток закопаны в землю.
На Поле чудес — в Стране дураков.
Ждёт Буратино. Под небом дремлет.
Костёр зажечь бы… Да нету дров!

—

Вдруг на Буратино разбойники в масках,
На Поле чудес в Стране дураков
Напали ночью. «Где ключик к счастью?»
Ответа нету. Восход багров…

—

Мораль тут какая? Но нету морали
На Поле чудес, в Стране дураков.
Удача придёт там, где не ждали
В трепете сердца, в жаре умов.

—

В перчатках и в масках застыли бандиты
На Поле чудес, в Стране дураков.
Золото — вот. Но двери закрыты
В мир Буратин, где нет подлецов.

—

И мысли, и чувства, и сказки — обманны
Средь Поля чудес в Стране дураков.
Но там, где души не деревянны —
Сердце к сердцу… но это — из снов.

Валерий Бегунов,

театральный книтик

Фото – из архива театра