Королева напрягла было горло, чтобы заорать на своего придворного шута, но вместо нее подал голос попугай Ея Величества, обнаглев до уровня сокола, которого ежедневно выгуливал на охоте Сокольничий. В дикой спешке, дабы успеть к столу заседаний при Совете министров, Королева набрасывала речь этим старым ослам Ея Величества, глупым министрам и их «поддавалам». Такое прозвище они получили вследствие жары, образовывающейся на заседаниях, так что зал заседаний становится похож на парную баню, а причины заседаний — отчеты министров, значит, министры и есть «поддавалы» пара в бане. Надо же Ея Величеству обеспечить себе славную жизнь, не прозябать же в обносках. А кому Она покажет свои наряды, если не Совету министров? Не перед нищими же вышагивать чинно в парче и шелках?!

Королева поправила изящное опахало, свою горжетку, и продолжала в мыслях воспитывать и попугая и шута, доросшего в придворной карьере до главного министра смехостроения.

По залу в тот момент крался самец пумы, Пуммейстер, существующий при дворе для наведения тихого порядка, чтобы мягче выдавались приказы и тише озвучивались претензии. Пуммейстеру надо было узнать, во сколько на заседании подавать яства и когда их убирать. Это были обязанности придворной кухни и организационной работы кухмейстеров, но Первый стряпчий был уволен за хамство при дворе (он был неделикатен с Пуммейстером), и теперь занимался исключительно курицами и перепелками, телятинкой, говядинкой, рыбкой. Картофелем и крупами был увлечен Второй Стряпчий, и кому было заняться организационной работой, как не Пуммейстеру? Только он мог тихо подойти и деликатно расспросить Королеву о планах.

Что при дворе составлялось кропотливо и празднично, так это планы, ибо План—мастер не мог передать свои обязанности ни одному шуту гороховому, ни министру смехостроения, ни придворным дамам без покрышек, ни гадальным курицам, по яйцам которых колдуны гадали о погоде. Гадали с непременно серьезными минами на лицах: разобьется при укладке пьяным подручным из корзины курятника в кухонную корзину — значит, ожидаются осадки, — будет дождь, снег, ледяная крупа и всё, что бывает в средней полосе царства—государства.  Главное в гадании — серьезное выражение лица, даже если это лицо более похоже на послеродовое яйцо в опилках.

Придворный шут тем временем обмывал свои погоны с королем, и по состоянию на момент подачи жалобы в его адрес, мужем Ея величества. Король был как обычный король с шахматным полем придворных на своей полосе дома. Каждый придворный был штатной единицей и служил только королю и ни одной курице в курятнике Ея Величества. Курицами король называл всех фрейлин и иных придворных дам, а королевство — куриным царством, ибо вставали все с петушиным криком Королевы, просыпающейся и потягивающейся на ложе с необычными звуками, напоминающими кукареканье.

Попугай Ея Величества любил резаться в картишки и  приговаривать фрейлинам, кто какая дама его сердца на сегодня.

На сегодня Пиковой Дамой сердца попугая Ея Величества значилась тощая экономка, перешедшая на женскую половину по рекомендации придворного палача, так как все, что мог, он ей уже отрубил, начиная от языка и кончая когтевидными пластинами на пальцах, более напоминающими  картины в Эрмитаже, нежели просто когти тощей экономки.

Червовой Дамой сердца попугая Ея Величества значилась на сегодня маркиза Всехвместедур, двоюродная сестра королевы. Родственникам обычно при дворе выделялось место в нижней части королевства на правах бессребренников, ухаживающих за садом, огородом и травами для скота Ея Величества.

Крестовой Дамой сердца попугая Ея Величества стала с самого утра жена виночерпия Магдамута. Магдамута была дочерью виноградаря и потомственного земледельца, проникшего во двор с куриным пометом для лечения странных болезней Королевы. Болезни наплывали на Королеву во время заинтересованности Ея величеством короля или Старого Осла, — такой титул был уготован королю от Ея Величества Анны Магдалены Пух, Королевы Бенгальской. Болезни, наплывающие время от времени на Ея здоровую голову, доставшуюся вместе с короной Королеве от матушки, королевствующей всю свою праведную жизнь в войнах достославно и радостно, можно считать несерьезными, ибо они проходили сразу же, как только начиналась военная заварушка.

Пиковой Дамой сердца попугая Ея Величества стала королевская повитуха, хранящая все интимные тайны двора. В этих тайнах разбираться было сложно, ибо половина двора были незаконнорожденными детьми короля и королевы—матушки, и королевская повитуха хранила тайны, кто от кого был рожден и во имя чего. В то время рождение детей связывали с каким—либо государственным праздником и называли по месяцам: Майя — рожденная в мае, это имя могла принадлежать и девочке и мальчику, только мужское имя звучало как Май. Июньские и июльские дети назывались Юлиями, Августовские —Августами и Августинами, Сентябрьские — Сентябрин и Сентябрина, по аналогии назвали и октябрьских и ноябрьских детей, и всех других, а когда родились на целый год вперед по всем именам, стали присваивать фамилии по зимним месяцам: Декабрьский, Январский и так далее. Когда закончились названия всех месяцев и по именам и по фамилиям, начали применять названия годов и знаков зодиака. То—то была забава длинными зимними вечерами отгадывать, как имя дочери королевы от Пуммейстера или сына короля и главной гадалки государства. Так и проживало всё царство, почитая главную повитуху, а она всё тщательно записывала в свою кожаную тетрадь, с которой беседовала коротко и ясно, ибо особенно беседовать ей было не с кем: никто не желал попасть на эшафот после душещипательной беседы с королевской повитухой, непременно охраняемой стражами порядка.

Неделикатно изъявив желание подать голос на своего придворного шута, Королева оторвала от дела попугая Ея Величества, выщипывающего холку кавалергарду при дворе, ибо заросла оная ковылем да репьем. Попугай не любил, когда его отрывают от важных дел, и рявкнул что есть силы на Королеву, забыв тактику поведения, которой обучался у Пуммейстера. Пуммейстер за это оказался уволенным и копал грядки когтями, вырывая клубни будущих цветов, бросаясь ими в окна Королевы. Ея Величество думало, что это с ней так заигрывает Садовод Ягодкин, который в тот момент выводил для Ея Величества новый сорт смородины размером с арбуз каждая ягодка, — сплошной витамин Ц.

Раскрасневшаяся Королева устала отказывать своему садоводу, и решительно шагнула к окну, но увидела в саду всего лишь уволенного Пуммейстера.

— Что Вы здесь делаете? — удивленно вскинула брови и ресницы вслед за бровями Королева, так что и брови, и ресницы упали на подоконник.

Сразу же был уволен придворный парикмахер. Кадровый Шумахер действовал безотлагательно и выполнял свои функции в соответствии с уставом королевства. И этим лишился карьеры. Все дело в клее: Шумахер разбавил его… не скажу, чем, неэтично. Объем клея в пузырьке для макияжа Ея Величества должен был превышать нарисованную полоску на три миллиметра с половиной — и только так.  Такова была воля королевы.

После текущих событий Королева готова была выслушать ответ уволенного Пуммейстера.

— Я здесь сочиняю план бездействия, Ваше Величество, — отвечал распыхтевшийся Пуммейстер, хранитель тишины и спокойствия государства.

— А по чьему приказу Вы здесь…

Королева замялась, ибо не знала, как обозначить действия уволенного Пуммейстера.

— По собственному желанию, — отвечал уволенный Пуммейстер Королеве, не дождавшись, когда к Ней подбежит советник по русскому языку Русопят Белокопытцев.

 — А кто тебе дал собственное желание здесь, при дворе? — не унималась Королева, разминая свой язык перед заседанием Совета своих глупых министров.

— А я с ним родился, — отвечал Пуммейстер покорно.

Тут настал час открытия заседания, и Королева прошествовала в залу, где уже были расставлены свечи, выплавленные из старых огарков экономистом и серпухом Ея величества.

Так Пуммейстера «пронесло». Ему было назначено жалование как главному игруну, стимулирующему процесс заживления задушевных ран Королевы. Пуммейстер получил ранг при дворе, статус начальника государственного зоопарка Ея Величества и звание директора мясокомбината по совместительству, поскольку зоопарк располагался неподалеку от мясокомбината, и провинившиеся попадали во Дворец королевского семейства на аудиенцию только в виде колбасы на стол Королевы.

Елена Сомова