«Не убий…»

Начну с конца.

Не с громких вступительных хвалебных од, хотя книга Валерия Александровича Иванова-Таганского «Неубитый театр» достойна именно оды, никак не меньше, – а с нависшей тишины, завершающей всеобщее действие, как бывает в театре, когда закрывается занавес, и потрясённый трагическим финалом зрительный зал застывает в молчании.

…И не может двинуться дальше ни во времени, ни в пространстве, и ощущает – жизнь кончилась!.. Кончилась жизнь, в которой он только что принимал непосредственное участие, с которой был связан потоками эмоций, энергетики, чувств. Кончилась и больше никогда не повторится, иссякла… и вот упала последняя «гробовая» капля. О, как горестно, как печально в этот миг, как разрывается душа.

«Sic transit gloria mundi…»

«Так проходит мирская слава…»

И в тот момент, когда переворачивается последняя страница, когда «Неубитый театр» исчерпывает своё повествование на бумаге, открываются истинные глубины книги. Она предстаёт подобно древнегреческой трагедии, устремлённой к космическим пределам, заставляющей задуматься о нравственных поступках, о деяниях человеческих, взглянуть на Землю с высот Вселенной. Но это заключительный аккорд книги. Ему предшествуют многочисленные трансформации восприятия.

Недаром автор В.А. Иванов-Таганский – режиссёр, мудрый и опытный. Он начал свой «театральный роман» с простых и даже бытовых вещей, постепенно усложняя ступени бытия и повороты событий, отрывая их от земли и поднимая ввысь, к духовным эмпиреям, к вечным вопросам человечества. Уводя читателя за собой по этой «лестнице», автор попутно меняет и свой образ, и образ книги.

Начинает действие режиссёр-следователь. Как криминальную историю, он желает распутать давно волнующее его дело «о разделе Театра на Таганке», о распаде его на старую Таганку и новое «Содружество». Он собирает факты и улики, чтобы свести их воедино в логическую цепь причинно-следственных связей. Он сопоставляет и анализирует добытые сведения, вовлекая в этот круг всё больше и больше новых лиц и свидетелей.

«Режиссёр-следователь» – так иногда упрощённо объясняют задачи режиссёрской профессии студентам-первокурсникам.

Читатель поддаётся обаянию этого образа, этой театральной игре, и увлечённо следует за автором.

Пройдя в поиске целый ряд «следственных» ступеней, автор выводит нас на новый уровень восприятия его произведения и ставит лицом к лицу перед неизбежностью осознания мотивации и осмысления поступков действующих лиц, где у каждого своя правда. Режиссёр-следователь сбрасывает маску, меняет образ – и вот уж перед нами писатель-философ, подобно Фёдору Михайловичу Достоевскому, книги которого читаешь, как Евангелие. Полные обнажённых страстей, духовной и нравственной борьбы, они рисуют человеческую натуру, добираясь до самой сути, проникая в потаённые глубины сознания и в самую душу его в минуты падения и очищения, возвеличивания и уничижения.

Теперь криминальная история перерастает в драму «великого театрального раскола», на фоне которого возникают фигуры героев: Учителя и учеников, их отчуждения и противостояния. Некогда связанное духовным единством, их братство потерпело крах…

«Век расшатался…»

Любимый Учитель, преданные ученики…

Социальные потрясения в стране и обществе развалили театральную семью, развели некогда близких людей по разные стороны «жизненной баррикады», выявили и обострили противоречия. Учитель изменился, он следует путём рационализма и капиталистического прагматизма, поставив учеников перед выбором.

«Кто не с нами, тот против нас…»

Любовь и ненависть, преданность и предательство вступили в единоборство, пронзая друг друга острыми мечами непонимания. И вот наивысший пик драматизма – в главном поединке сошлись Учитель и его самый близкий ученик… Скрестили оружие два мощных актёра и режиссёра: Юрий Петрович Любимов и Николай Николаевич Губенко.

«Почему? Как могло так случиться?» – вопросы чередой рождаются друг за другом. Автор ищет ответы в мудрых афоризмах и изречениях, в старинных притчах и легендах, во множественных цитатах и стихотворных строках – они органично сплетаются с повествованием, они словно произрастают из глубин назревшего конфликта. Мимо этих сокровищниц ума и горького опыта человечества невозможно пройти, не остановившись и не задумавшись. Рука сама тянется выделить цитату, подчеркнуть – ощутить чуть ли не физически её нравственный и смысловой стержень. Словно вдыхая свежий аромат, насладиться её красотой, логикой или метафорой.

И что-то побуждает к творческим размышлениям, тревожит сердце, память…

В поединке Учителя и Ученика схлестнулись две идеологии! Социалистическая и капиталистическая. Точка невозврата остаётся позади: Театр на Таганке распался надвое.

Учитель – во главе старой «Таганки». Ученик – во главе нового «Содружества». Сюжеты и образы «Неубитого театра» проступают всё яснее и отчётливее. Ассоциации читателей становятся устойчивее.

«Богу Богово, Кесарю кесарево…»

Талант как дар Божий – испытание на всю жизнь. За дар положено платить духовной чистотой.

Невозможно безнаказанно предавать свой талант. Продал его, променял на золото, поддался ненасытной алчности, забыв о нуждах ближнего – значит, употребил талант во зло, став служить Золотому тельцу. Учитель показал актёрам на своём примере, что нет больше идеи чистого творчества, есть идея обогащения. И вера в Учителя рухнула. Чтобы быть Учителем, мало верить в Царство Божие, надо жить по заповедям; мало быть верующим человеком, надо быть непогрешимым, как Иисус.

Дьявольское искушение и Божий Дар – слишком великое испытание для смертных: власть и слава, чрезмерное богатство и высшее знание. Не устоял в Учителе «добрый человек», презрел человеческое достоинство в своих учениках, отринул их любовь. Добровольно отрёкся от театра, от своего детища и обрёк на гибель.

«Он стал «отдельным» человеком», – говорит об Учителе автор.

Вселенная словно противодействует гордыне и заносчивости. Ниспровергает всё, что создавалось Учителем в муках и унижении своих единомышленников, в нетерпимости к подчиненным людям. После ухода Учителя в Театре на Таганке со временем исчезла мемориальная комната, хранящая память и о самом основателе театра, и о его прославленном творческом коллективе; оказались выброшены на помойку многочисленные «святыни» театра: декорации, костюмы, видеозаписи легендарного «золотого века» Таганки. Что это, возмездие?

Учитель в своей «исключительности», претендуя на «недосягаемое имя» ТВОРЦА, отделил себя от людей, искусства, и казалось, Вселенная в ответ отделила его, предавая разрушению и забвению плоды его творчества. Ведь там, где воздвигали прежде Храм, теперь воздвигли Вавилонскую башню. Это не «Дом, основанный на камне» – на нравственных традициях и устоях.  Не было святости в этом доме, уже пропитанном законами капиталистического рынка, и он не устоял. Изгнан из театра властителями новейшей Таганки дух творчества и память о высоких идеалах искусства.

«Распалась связь времён…»

Для человека, считающего себя легендарным, в высшей степени наказание – видеть, как всё рушится на глазах, как приходят варвары, не признающие ни его авторитета, ни ценности им содеянного.

Губенко же, оставшийся преданным высоким нравственным человеческим идеалам, этого избежал. Делая всё возможное, он старался сохранить и спасти оставшуюся, ещё «живую» часть Таганки. Он ушёл из жизни, до конца выполняя свой долг преданного Ученика, верного последователя того дела, которому они когда-то начинали служить вместе со своим Учителем.

К сожалению, слабость, предательство и раздоры оставшегося после него коллектива, поставили точку и на этом театре, уничтожив «Содружество актёров Таганки». Даже слово «содружество» символически и печально звучит в этом контексте.

«Quod licet Iovi, non licet bovi…»

«Что позволено Юпитеру, то не позволено быку…»

Условно так можно выразить начало конфликта, приведшего в последствие к гибели некогда мощного театра. Здесь режиссёру отводится роль Юпитера, и не просто с неограниченной властью, а властью разнузданной! Актёрам же достаётся роль быка.

Спор между Учителем и Учениками о том, кто прав, кто виноват в этой «театральной трагедии», вряд ли когда-нибудь разрешится, потому что у всех на эти события свой взгляд и своя правда. Этот творческий разрыв навсегда останется живой незаживающей раной. Но можно ли осудить Учеников?.. Как бы ты ни любил мастера, ни уважал, ни восхищался, ни был предан, наступает предел терпению и прощению, потому что человеческое достоинство невозможно, как и пружину, сжимать до бесконечности, невозможно без конца переносить унижения и оскорбления, обесценивающие человеческие и профессиональные отношения, опустошающие душу.

«Юпитер, ты сердишься – значит, ты не прав…»

Упряжь из двух быков возносит золотую колесницу и царственного бога Юпитера в неодолимую высь, в непроглядное прошлое. Их римские тени  отбрасывают читателя в глубокие античные времена, к мифологизму, к мировоззрению и творчеству иных пределов.

Припадём к истокам театрального искусства, – вот на пути Древняя Греция. Вновь возникает ряд ассоциаций. Открывается скена и орхестра. Главный герой выходит вперёд, оставляя за собой хор. Герой, построивший прекрасный, сияющий красотой и величием город, дерзко возомнил себя Небожителем.  …Он соревнуется с бессмертными, он нравственно ослеп, и боги поразили прекрасный град, и стены его рухнули. Тишина… печаль… грусть… безмолвие…  На развалинах застыла чья-то тень, как тень ослепшего Эдипа. Разворачивается масштаб древнегреческой трагедии. Слёзы перехватывают дыхание. За ними следует очищение души. …Катарсис.

Книга прочитана. Она читается на одном дыхании, от неё невозможно оторваться.

Но финал открыт. Приговор не вынесен. Быть может, его вынесет Время.

Автор чётко определяет свою позицию – он не судья! Право судить и право знать истину – разные вещи.

Кропотливый и многолетний труд Валерия Александровича Иванова-Таганского вобрал в себя множество воспоминаний и точек зрения участников конфликта. Изучив все собранные свидетельства, он даёт и свои оценки событиям, и предоставляет возможность оценить произошедшее самому читателю. Это не только наши современники, но и наши потомки, которые отстранившись от сегодняшнего дня, сделают каждый свой вывод.

Бесспорно одно. Это гениальная книга. Её можно воспринимать как мемуары, записки очевидца, как культурно-историческое исследование, как художественный роман, как учебник, по которому надлежит изучать историю Театра на Таганке, но главное, – это большое зеркало, где каждый может увидеть своё отражение, отражение помыслов и поступков, внутреннего духовного мира, нравственных противоречий, сомнений и поиска пути. Потому что театр – это зеркало жизни, отражающее человека и окружающий мир. А книга «Неубитый театр» отразила важные – и счастливые, и трагические страницы этой жизни, вечные проблемы человечества: они говорят о любви и ненависти, о силе и слабости, о высоком и низком, о вечном и преходящем. В конечном счёте – о смысле жизни и человеческой мечте.

Такие книги – не снятая калька с жизни, это долгий труд души и долгие раздумья.

Быть может, каждым спектаклем, выступлением, ролью, книгой автор-актёр-режиссёр приближался к этому произведению, шёл вперёд, совершенствуя себя в каждой новой своей работе.

Создавая легенду Театра на Таганке, он сам стал легендой. Он часть Таганки, он «кирпичик» из её основания, участник многих событий и их летописец. Он герой своей книги и главный свидетель по делу, который попытался наконец разрубить театральный гордиев узел. И здесь у него множество амплуа: он и резонёр, и герой-любовник, и романтический герой, который, как и подобает романтику, находится в состоянии непокоя. Этот образ всегда нравился публике!

«Аплодисменты, аплодисменты…»

Он первый посмотрел в зеркало «Неубитого театра» и увидел то, что искал, наверное, не один год – необъятную художественную тему, волнующую, берущую за живое, заставляющую сопереживать и неотвязно следовать за ней. Он осуществил свою мечту, нашёл творческую вершину, устремился к ней и воплотил свой замысел. Итог – запечатлённая легенда – исполненный перед театральными коллегами долг. Великолепный мастер, прекрасный человек и художник: режиссёр, писатель и драматург, заслуженный артист России В.А. Иванов-Таганский нарисовал яркий и правдивый образ всемирно известного театра.

Его книга – это творческая вершина, уходящая в бездонное небо. Читателю её покорять и покорять.

Светлана Волошина-Андрийчук,

член Союза театральных деятелей России,

заслуженный писатель, член Союза писателей России,

действительный член, профессор ПАНИ,

почётный член Международной академии современного искусства 

 

 

На фото: Театр на Таганке. Ю.П. Любимов и актёры (из архива В.А. Иванова-Таганского)