15 февраля 1978 года в штаб-квартире ФИДЕ были оглашены предложения стран, изъявивших желание организовать матч на первенство мира. Наиболее благоприятные в финансовом отношении предложения — на уровне 1 миллиона швейцарских франков — поступили от Голландии, Австрии, Филиппин и Германии. Президент ФИДЕ Доктор Макс Эйве назвал Багио местом игры. Почему — Филиппины? Эйве считал: чем дальше от Советского Союза, чем дальше от главной сферы его политических интересов, тем лучше. Чудак, он не знал, что сфера советских интересов — весь земной шар! Июль 1978 года. Филиппины Багио. Открытие матча Карпов-Корчной началось не с советского гимна, а неожиданно заиграл «Интернационал», и весь зал встал в едином порыве. Сидеть остались только двое – Корчной и руководитель делегации претендента, фрау Левеерик, в свое время проведшая 20 лет в сталинских лагерях. Кто-то из команды Карпова бросил Виктору Корчному: «Вставай, проклятьем заклейменный!»

Буря в стакане кефира

1978 год, конец сентября. МВТУ им.Баумана. Москва, общага в Лефортово.

— Миша, Карпов и Корчной уже два месяца бьются за шахматную корону на Филиппинах, ты не знаешь, какой уже счёт? — спросил я, шаря безрезультатно по карманам истёртых джинсов в поисках денег.

— Жень, прочитал вчера в «Вечёрке», что 27-я партия, которая завершилась в 73-й день матча, Карпов одержал свою пятую победу, и счёт стал 5:2. Там же прочитал, что первые партии в Багио закончились ничьёй. Свои промахи Корчной объяснял тем, что в ходе игры Карпову подали стакан фруктового кефира, сделав это с нарушением регламента. Корчной разъярился и кричал, что помощники Карпова таким образом сигнализируют ему, какой делать ход. Как я понял, матч будет продолжаться до шести побед одного из соперников, то есть общее количество партий не ограничено.

Да у Корчного были претензии к Карпову, якобы, он ест необычные йогурты. «В середине партии Карпову приносили питание. Советские помощники сказали, что это йогурт. Мне же ситуация была очевидна: Карпова подкармливали наркотиком. Зачастую после кормежки он строчил как из пулемета. Йогурт, по-видимому, содержал кортизон», — говорил Корчной. В советских газетах претензии Корчного по поводу этого напитка прозвали «Бурей в стакане кефира».

«И вот они сидят: один — кумир народа,
Что пьёт кефир в критический момент.
Другой — злодей без племени и рода,
С презрительною кличкой «претендент»,

— писал бард Леонид Сергеев

Напомним, что когда Корчной покинул Советский Союз, его имя запрещалось произносить, а во время поединка с Карповым в Багио на родине его называли не иначе как претендент.

Там матч, а у меня стипендия закончилась…

Моя обычная стипендия, как у всех нормальных советских студентов в 55-рэ закончилась два дня назад, правда 15 рублей нам доплачивало Минобороны СССР. А у моего друга Мишки, который получал повышенную стипендию за отличную учёбу — составляла 68 рублей, и естественно у него оставался на прокорм последний трояк, с которым он и пошёл в столовку Московского энергетического института, которая была рядом с нашей общагой, надеясь там вкусно поужинать. Ребята, вкусно надо взять в кавычки. Я, доев ещё вчера последний бублик, связку которых мы купили на ВДНХ неделю назад, когда ходили с Мишкой в пивбар «Шатёр», а потом в круговую кинопанораму, сегодня подтянул штаны на последнюю дырку ремня, и, послушав стоны желудка, направился быстрёхонько к старосте нашей группы Лёше Александрову с надеждой сытно поужинать. Мой визит нельзя сказать, что я пошёл «поесть на халяву», просто там живут очень гостеприимные люди, которые голодным тебя из своей комнаты не отпустят, даже, если ты будешь сопротивляться. А что поесть, у них всегда – есть в закромах много еды.

Тук-тук, слон здесь живёт?

«…Слоном ходи, век воли не видать», — услышал я, чей-то дурной ор в комнате 628. «Тук-тук, кто в теремке живёт?» — спросил я робко, стоя на полусогнутых ногах, которые еле уже не держали меня от голода. «Кто там ещё, входи..», — услышал я грубый голос Серёги Комлева, и неуверенно вошёл. И увидел, как Лёха Александров наш староста группы, держа слона за шкварник, хотел поставить его на шахматную доску, но завис с ним в воздухе. Серёга Комлев сделал такую гримасу, будто ему уже светит мат, и это будто концом его жизни. Но я спас его от смерти, сострив:

— Алексей Петрович, ставьте уже «коня» на доску, или забыли.., а я помню: всех главнее королева, ходит взад-вперёд и вправо-влево. Ну, а лошади вроде только буквой «Г».

Лёха посмотрел в руке, он держал слона, только хобота у него не было. Первым заржал Серега, а потом миролюбиво сказал, оценив мою остроту:

— Ты, ботаник — Ботвинник, садись лучше на кровать, полистай журнал «Шахматы в СССР», если тебе, это конечно интересно, или посмотри телик, а нам не мешай у нас серьёзная игра. На кону, повторяю не на коне, а на кону — рубль стоит.

— Ребята, скажите, какой счёт матча?

— Жень, 2:1 в пользу Серёги.

— Да, я не про ваш матч спросил, а про матч Карпов-Корчной?

— Жень, Корчной бывший на грани поражения, пришёл в себя и заиграл просто отлично. За ним остались 28-я и 29-я партии, и счет стал 5:4. Говорят, что тут не обошлось без американских йогов из секты «Ананда Марга» и экстрасенса из Израиля, которых Корчной пригласил в помощники.

— А вы, что в бесовские игрища играете тут? — спросил я, как бы между делом.

— Жень, ты чё? Самую умную игру, в которую играют миллионы людей во всём мире, бесовской игрой называешь?…

Я уж был не рад, что сморозил эту чушь, язык — мой враг, им ведь не объяснишь, что этой хрени я начитался в книжках, названия которых уже не помню, вот и стал выкручиваться, как ужонок из этой ситуации:

— Нет, я ничего не имею против этой прекрасной игры, которая появилась на Руси более тысячи лет назад, и пришла к нам из Хазарского каганата, но она до середины XVI века были под жёстким преследованием церкви. Шахматы считали бесовскими игрищами, приравнивали к пьянству и азартным играм и за них отлучали от церкви. В ту пору шахматы, наряду с зернью или леками, гуськом — разновидность шашек рассматривались как отголосок язычества и подвергались гонениям со стороны православной церкви. В 1550 году запрет на шахматы приобрел силу закона. Стоглавый собор, созванный по велению Ивана IV, в специальной главе «О игрищах еллинского бесования» отнёс шахматную игру к разряду религиозных преступлений. Только при Иване Грозном в шахматы стали играть легально, а он сам умер, расставляя фигуры на доске. Ребята, если мне не верите, посмотрите картину Константина Маковского «Смерть Ивана Грозного». На картине изображено, как царь 18 марта 1584 года сходил в баню и мылся с большим удовольствием; там его тешили песнями. После бани царь чувствовал себя свежее. Царя усадили на постель, надели полотняную рубаху, чулки и халат; он приказал принести шахматы, чтобы сразиться с Бориской Годуновым, слуги были рядом. Сам стал расставлять их, никак не мог поставить шахматного короля на своё место и в это время упал. Произошло всеобщее замешательство, паника, крик… Одни слуги бросились в аптеку за ноготковой и розовой водами, другие — за русским безотказным лекарством — водкой, третьи — за духовником и лекарями. Царские покои опустели, у постели царя остались лишь Годунов и Бельский. И в этот момент они быстро и сноровисто… задушили Ивана Грозного!…
— Жень, зачем он взял в руки короля? — кричал Лёха, сам, держа в руках трясущегося слона.

— Ну, Алексей Петрович, успокойтесь. У вас ведь в руках всего лишь слон, а не король. А, царь Иван, наверняка работал над своей очередной шахматной задачей и никак не мог определиться с позицией белого короля. К сожалению, мне трудно было разобрать на картине позицию задачи. Схематично это могла быть такая 2-х ходовка. А мне, кажется, что Иван Васильевич задумал такое решение и стал он тут ломать себе голову, куда пристроить белого короля. Ломал, ломал — в конце концов, голова не выдержала! Вот и вся причина смерти! — ответил я спокойно, а потом продолжил: — А ещё Петр Первый любил играть в шахматы, у него было две кожаные шахматные доски, я их в Грановитовой палате Кремля видел. Он не расставался с игрой даже в военных походах и настаивал, чтобы его сподвижники тоже научились шахматным ходам и составляли ему компанию. …А вот Ленин…

— Погоди, Жень, погоди. Я вот тоже вспомнил про Алёхина. Недавно читал журнал «Шахматы в СССР» и что интересно, он тоже умер за шахматной доской, — сказал Серёга и, напрягая память, начал рассказывать: — В 1943 году Алёхин уехал в Португалию. Он жил крайне скромно, ведя почти затворнический образ жизни. В 1945 году в Европе возобновилась шахматная жизнь, но чемпиону мира был объявлен бойкот. Была создана комиссия для расследования его сотрудничества с нацистами. Во Франции и вовсе хотели судить его как изменника — ведь Алехин был не просто гражданином страны, но и военнослужащим. Руку помощи ему была готова протянуть Родина. Советский Союз был по-прежнему заинтересован в проведении матча Алехин — Ботвинник. В феврале 1946 года Алёхин дал свое согласие на матч, а 23 марта 1946 года его проведение утвердила Международная федерация шахмат (ФИДЕ). Но на следующее утро Алёхина нашли мёртвым в номер гостиницы. Смерть его настигла в странном положении — он сидел в кресле у столика, на котором были расставлены шахматы.

— Серёга, может, Алёхина специально перед матчем с Ботвинником отравили? — спросил я.

— Жень, признаков насильственной смерти полиция не обнаружила, а эксперты, проводившие вскрытие, установили, что причиной смерти стала асфиксия, погибший задохнулся, банально подавившись куском мяса. Никогда его одиночество не было столь страшным, как в его последние дни. От него, вчерашнего кумира планеты, отвернулись все.

— Серёга, Алёхин не был антисоветчиком. Он эмигрировал не по политическим мотивам, а из-за денег, которые были нужны, чтобы принять участие в матче за звание чемпиона мира. В Советской России он не нашёл бы этих денег, – так рассказывал чемпион мира Анатолий Карпов.– Александр Алёхин признавался много раз в том, что является профессиональным шахматистом, который зарабатывает игрой себе на жизнь. А что касается обвинений на тему, что Алёхин нацист, то её поднял шахматист Эйве. За его призывами лишить Алёхина звания чемпиона, объявить ему бойкот крылось желание устранить конкурента. Люди умалчивали о том, что после нападения Германии на Францию Алёхин вступил добровольцем во французскую армию, был на линии фронта, попал в плен. Да, он написал две антисемитские статьи и участвовал в нацистских турнирах. Но это было частью соглашения, которое позволило ему спасти жену-еврейку…, — вступился, было, я за Алёхина, но тут я услышал голос Лёхи:

— Э, ээ, перестаньте уже оба рассказывать…, какой жути вы начитались в книжках. Вы хотите, чтобы я тоже сейчас умер за шахматной доской. Фиг вам, не дождётесь, мне ещё МВТУ надо закончить. Блин, я из-за вас уже забыл, зачем я в руки взял этого коня, тьфу — слона. Потом расскажите, всё, что вы про шахматы прочитали в книжках, — сказал Лёха, он же староста нашей группы, он же просто хороший человек, побывавший в армии.

Он посмотрел, почему — то только на меня, как на идиота, который знает много про шахматы, а сам играть не умеет, в отличие от Серёги. Глядя на меня, он потерял нить своей сложной комбинации, которую выстраивал, наверное, давно и поэтому, я думаю, заорал:

— Жень, ты чё припёрся? Именно вот в эту минуту. Попозже не мог зайти? Ведь прекрасно знаешь, когда мы садимся ужинать. А, ты Серёга чё уши свои до пола развесил. Ну, давайте всех вспомним… Всё я так играть не могу. Серёга, давай переигрывать эту партию или рубль — мой. У-уу, у меня все мысли от ваших рассказов спутались в какой-то клубок.

Я понял, что попал под «горячую руку Лёхи». Он хоть и был ростом «метр с кепкой», но не этим походил на Луи де Финеса в молодости, а темпераментом и внешностью, а вот комичности в нём от Луи было ноль. Ну, кто в Бауманке комика поставит старостой? Никто, это считай «правая рука» замдекана, поэтому полномочий в группе у Лёхи было до фига. И попади сейчас я к нему в не милость, всё могу в зимнюю сессию остаться без стипендии. Лёха ведь у нас – всему Голова, поэтому я притаился на кровати, как будто меня здесь нет. Лучше надо было притаиться, как мышонку под кроватью и не мозолить старосте глаза своим голодным до неприличия видом. В комнате на всю катушку орал старенький чёрно-белый «Рекорд-201», который временами впадал в забытьё, пуская синюшную рябь на экране. Или начинал громко тарахтеть, на только ему известном языке, как ему трудно живётся без пульта управления, который ещё не придумали конструктора и поэтому вместо него на телевизоре лежали пассатижи, которых телевизор боялся пуще огня. По телеку шёл фильм «Джентльмены удачи».

— Лошадью ходи! Лошадью ходи, дурак! Лошадью ходи, век воли не видать, — кричал с телеэкрана «Косой» — Савелий Краморов. Папанов сидел уже в одной шляпе и трусах, а «Хмырь» — Вицин в его костюме, смотрел на короля. «Три медведя» с картины Шишкина, что висела в комнате гостиницы, где играли Вицин и Папанов, лазили по деревьям, и им была по фиг эта древнеиндийская игра. У них свои игры в елабужском лесу, где художник и отыскал этих косолапых. Прошло пол часа, я тихо сидел на кровати, наблюдая то за игрой, то за экраном. На телеэкране:

— Какой хороший женщин! А отец — барыга! Спекулянт! Квартет джентльменов переместился на зиму к барыге на дачу и учил английский по указу Доцента.

— Карандаш. — Э пэнсил. — Стол. — Э тэйбл. — Девушка. — Чувиха. Йес-ес-ОБХСС.

Ну, а я переместился поближе к игрокам и робко спросил, чтобы напомнить о себе, что я ещё тут и не упал в голодный обморок, но грани:

— Алексей Петрович, а вы, какую защиту сейчас играете? Сицилианскую да?

— Жень, ты бы не мешал нашей игре. Иди лучше кофе с бутербродами попей, — держа короля под прицелом, сказал Леха.

— А где? — спросил простодушно я.

— В ресторане «Прага». Ха-ха, шутка. Вон, Жень, возьми колбасу, сыр в холодильнике «Морозко», кофе «Лето» в шкафу, кипяток в чайнике, — ответил Леха.

Я голодный, посудите сами:
Здесь у них и кофе, сыр копченый, колбаса,
Клетки, как круги перед глазами,
Королей я путаю уже с тузами
Да, пришёл сегодня я сюда не зря.

— Алексей Петрович, а из чего пить кофе?

— Жень, вон возьми в шкафу творение Казимира Малевича и из него пей? — сказал, улыбаясь Лёха. Я его шутку оценил и спросил:

— Чё, у вас есть его «чёрный квадрат»?

— Жень, чё совсем..? У нас есть его круглый гранёный стакан, из него и пей! — зло ответил Лёха, разменивая пешку.

А в это время Мишка Сырунин, мой сосед по комнате в общаге, сидел в столовой МЭИ и давился, якобы мясной котлетой, хлеба в которой, было гораздо больше, чем непонятно какого мяса. На котлету норовила сесть жирная муха, но не решалась, что-то её отпугивало и она воротила нос. «Дать бы тебе по башке. Я ем эту котлету, а ты, чё брезгуешь? Гурманша», — рассуждал про себя Мишка, ковыряя вилкой котлету, ища в ней подвох, который нашла эта гурманша.

Кофейный аромат «Лета» наполнил комнату, где я сидел, чёрт те знает чем, но только не ароматом летних цветов, а запахом гнилой картошки, которую мы осенью перебирали всей группой на Бауманской овощебазе. — Ну, вот теперь эти ароматы «гнилой осени», запахи колбасы мешают нашей игре, — заворчал Лёха.

Лошадь на доске от запахов колбасы раздула ноздри и хотела заржать, видно, захотела жрать. В это время на неё неуверенно напал белый офицер, похоже он был пьян.

— Ну, всё сейчас он «сожрёт» лошадь, или она долбанёт его копытом, — подумал я и откусил пол бутерброда с колбасой и не подавился. —Вкусная, чёрт побери, — подумал я и хотел спросить, как она называется, но, увидав, что белый офицер не смог напасть на лошадь и валялся около шахматной доски, спрашивать про колбасу не стал, а спросил: — Алексей Петрович, а у вас майонеза, нет? Сухо как-то без него?

— Ну, вот опять, похоже, проиграю?, — ответил он, и косо посмотрел на меня, думая: «А, не ты ли виноват в этом будешь?».

А в это время муха села на Мишкин компот, хорошо, что не залетела ему в рот.

«А на шахматной доске разыгралась драма.

«Спасти, желая собственную шкуру,

Король, как мышь, метался по доске.

И, потеряв последнюю фигуру,

От мата был уже на волоске»

Леха всё-таки изловчился и разыграл какую-то хитрую комбинацию, названия которой ещё не придумали шахматисты, поставив мат королю. В жизни тоже, как в шахматах: когда партия заканчивается, все фигуры: пешки, ферзи и короли оказываются в одном ящике. В это время по чёрно-белому телевизору «Рекорд-201» «Косой», вытащив из проруби золотой шлем Александра Македонского, трясся от холода. Я, выпив две чашки кофе под шумок шахматного боя, блаженно смотрел в телевизор, где Доцент, бежал за «Косым», а я думал: «Мне б такого доцента на экзамене». Партия закончилась победой Лёхи и рупь оказался в его руке.

— Ну, а теперь про Ленина, как я и обещал, Алексей Петрович, — сказал я, доев бутерброд с сыром, и продолжил: — Шахматы в его жизни сыграли далеко не последнюю роль. «Игра королей» очаровала Ленина с самого детства. Несмотря на то, что в годы своей наибольшей политической и общественной активности он в силу огромной занятости очень редко играл в шахматы, но всё равно вспоминал об этой игре с особой теплотой. Активно популяризировал её как руководитель советского государства. Впоследствии именно благодаря стараниям Владимира Ленина шахматы получили огромное развитие и популярность в Советском Союзе.

— Жень, как – то суховато, не хватает майонеза в твоём рассказе и пахнет казёнщиной, — сказал Алексей Петрович, кривясь, как от зубной боли.

— Ну, ладно, за ещё один бутерброд с колбасой расскажу…

— Не, ее…Женя хватит, не надо, а мы на ужин без колбасы останемся…

А в это время в студенческой столовой муха, выпив пол стакана компота, не могла взлететь. Мишка хотел её прихлопнуть, но, вспомнив заповедь «Студент и мухи не обидит, даже если она обпилась», встал и пошёл в общагу.

А я тут при счёте 5:5 за сердце хватался!

После 31-й партии, после серии ошибок Карпова в трудном ладейном эндшпиле счёт в матче стал 5-5. Но… тут с Корчным сыграло злую шутку желание моментально добить соперника, «ковать железо пока горячо!». Ему бы успокоиться, спокойно взглянуть на течение борьбы, сделать ничью чёрными в 32-й партии, после чего спокойно ждать возможной победы матча. А в то, что победа эта вполне возможна, показывал и тайм-аут Карпова, он захотел развеяться, отправившись в Манилу на баскетбольный матч сборной Советского Союза. На поездку его подбил космонавт Севастьянов, который был председателем шахматной федерации СССР. 32 партия началась с нового скандала — представители Корчного обвинили советскую сторону в нарушении «джентльменского соглашения», по которому психолог Карпова не должен был сидеть так близко к претенденту, то есть Корчному. Делегация Карпова огрызнулась:

«Это джентльменское соглашение, оно обязательно лишь для джентльменов!».

17 октября 1978 года, очередная 32-я партия между Карповым и Корчным при счете 5:5 была отложена на 42-м ходу. Позиция Корчного была проигрышной. На самом деле Корчному просто не хватило таланта. На пике своей формы и Таль, и Спасский, и Петросян были сильнее его. Но они быстро сдали свои позиции. Спасский после поражения Фишеру, жил во Франции и не очень себя утруждал. Таль был болен, да и у Петросяна со здоровьем все было не очень… Карпов был значительно сильнее его, талантливее. Корчной брал упорством и тот факт, что, проигрывая со счетом 5:2, он сравнял счет, тут уже сыграл психологический фактор. Потом в Кремле Карпов скажет, что старался оправдать доверие страны. А Леонид Ильич с присущим ему чувством юмора ехидно ответит: «Ага, старался, а я тут при счёте 5:5 за сердце хватался!».

Утром 18 октября 1978 года Корчной отправил письмо судье матча, чеху Мариану Филипу: «Я не буду доигрывать 32-ю партию. Но я не собираюсь и подписывать бланк, ибо партия игралась в совершенно незаконных условиях. Я не считаю эту партию законной. Матч не окончен. Я оставляю за собой право жаловаться в ФИДЕ на недопустимое поведение советских, враждебность организаторов, недостаточную активность судей…». Однако эти слова Корчного были истолкованы, как признание поражения в той беспрецедентной шахматной войне. Чемпионский титул получил шахматист Анатолий Карпов, выиграв у Корчного, а потом… запел «День победы». Напомним, что поединок в Багио завершился со счетом 6:5 в пользу Анатолия Карпова, который сохранил за собой титул чемпиона мира. Карпов немедленно послал телеграмму Генеральному секретарю ЦК КПСС Брежневу:

«Глубокоуважаемый Леонид Ильич! Счастлив доложить, что матч на звание чемпиона мира по шахматам закончился нашей победой. Примите, дорогой Леонид Ильич, сердечную благодарность за отеческую заботу и внимание, проявленные ко мне и нашей делегации в период подготовки и проведения матча…».

В ответном послании Брежнев поздравил советского шахматиста, отметив, что тот проявил «высокое творческое мастерство, подлинный советский характер, выдержку и самообладание». Действительно, результат матча буквально висел на волоске… Шахматы в СССР были не просто игрой, а игрой политической. Этот матч продолжался 110 дней.

Взял корону – держи!

26 октября 1978 года Анатолий Карпов с триумфом вернулся из Филиппин в Москву, где ему была подготовлена достойная встреча. В аэропорту Шереметьево собралось несколько сот встречающих с транспарантами в руках, прославляющих победу советских шахмат и лично Карпова. Тут же было и телевидение, которое собиралось взять интервью у нового чемпиона и оперативно пустить его в программе «Время». И вот здесь Карпов едва не допустил роковую оплошность. Во время этого телеинтервью, которое у него брал комментатор Владимир Маслаченко, шахматист сказал много слов о поединке с Корчным, но ни словом не обмолвился о поздравительной телеграмме Брежнева. И если бы не Маслаченко, который заметил это, Карпову было бы несдобровать. Брежнев обожал программу «Время» и мог всерьёз обидеться на такую забывчивость чемпиона. В итоге телеинтервью было дописано. Именно с этого последнего ответа – про телеграмму Брежнева, и началась программа «Время». На следующий день Карпова ждала весомая награда – орден Трудового Красного Знамени.

И, прицепив орден на грудь чемпиона, а как мы знаем, Генсек любил пошутить и поэтому хотел сначала сказать свою коронную заготовку типа: «Я сейчас вроде как царь. Только вот царь мог деревеньку пожаловать. А я деревеньку пожаловать не могу, но зато орден могу дать…», но передумал и сказал:

«Взял корону – держи! Потому что за корону, знаешь, дерутся… А мы тебе желаем успеха, никому не отдавай… Вообще, народ уже стал к тебе привыкать».

Получив орден, Анатолий хотел, тоже сострить и у него даже была заготовка на этот случай припасена типа: «В детстве моими самыми большими лакомствами были капустная кочерыжка и мозг из полых костей», но от души посмеявшись над шуткой Брежнева «взял корону — держи», и, видя огромный его кулак, сказал:

«Дорогой Леонид Ильич! С глубоким волнением я принимаю сегодня из Ваших рук высокую правительственную награду. Шахматы — только частица многогранной, насыщенной жизни Советского народа. Мы благодарим Вас за постоянную заботу, внимание, оказываемое Советским спортсменам. Сегодня мне представляется счастливая возможность заверить Советское правительство, Центральный комитет и Вас, Леонид Ильич, что мы приложим все усилия, чтобы высоко нести знамя Советского спорта. Спасибо большое!».

В той же группе среди награждённых был и Михаил Горбачев, но его мало кто знал в то время. В 1990 году Горбачёв вернул Виктору Корчному гражданство. Но и от гражданства, и от возвращения тот отказался, заявив:

«Я не был вундеркиндом. Каждая ступенька на пути к вершине шахматного Олимпа давалась мне с огромным трудом. Я уезжал на Запад, чтобы продлить шахматную карьеру, а вместе с этим продлил свою жизнь. В России большинство мужчин не доживают до 70 лет. И вы хотите, чтобы я вернулся туда?».

Жизнь он продлил до 85 лет. Скончался в 2016 году от инсульта.

Карпов позже признавал, что пятимесячный «матч в Багио – самое склочное, самое скандальное соревнование из всех, в которых я когда-либо принимал участие». В интервью Карпов на вопрос «Тяжело далась вам победа?» эмоционально ответил:

«Не то слово! Весь матч– подчеркиваю, весь проходил в исключительно упорной борьбе и был очень интересным. Следует отдать должное Корчному: при счете 1:4 любой сломался бы, а он нет. Помню, как в один из критических для меня моментов я не мог уснуть до трёх-четырёх часов утра, в голове крутились дебютные позиции. Вдруг в некой полудреме мне является вариант, где я получаю перевес…».

Как говорил наш легендарный шахматист и выпускник МВТУ им. Баумана Юрий Авербах: «Шахматистов я делю на несколько групп. Первая группа — убийцы. Если сравнивать с боксом, то это те, которые не только стараются выиграть, но обязательно нокаутировать, а в шахматах — подавить. Такими были и Ботвинник, и Фишер, и Корчной. Четвертая группа — игроки, для которых шахматы один из видов игр. Они играют в карты в дурака, в домино, готовы играть во что угодно. Классический представитель этой группы — Карпов. Все чемпионы мира входят в одну из этих четырех групп. И еще есть две группы — исследователи и художники. Из них никто чемпионами не становился, у них недостаточная мотивировка. Я исследователь. Меня шахматы интересуют именно как предмет исследования». Он же в своей книге «О чём молчали фигуры» пишет:

«То, что там происходило, было выше моего понимания, никак не вязалось с благородным имиджем старинной королевской игры. Поведение сторон было далеко от джентльменского, оно напоминало кухонную ссору в коммунальной квартире. Корчной, например, надевал зеркальные очки и, по утверждению Карпова, делал так, чтобы отражавшийся от них свет попадал в глаза противнику. В ответ Карпов, по утверждению Корчного, начинал вертеться на кресле, издавая им звуки, мешавшие противнику думать. А ретивые журналисты расписывали эти штучки-дрючки, как будто они были шедеврами шахматной мысли. И подобной дребеденью заполнялись страницы газет, как западных, так и наших…».

Евгений Татарников