Понедельник, 04.11.2024
Журнал Клаузура

Воспевание стула

Стул, как объект речи.

Мир, как повод для описания…

Разворачивается речь Бродского, посвящённая стулу: о нет, не оправданию его, это же не адвокатура, и не обвинению – ведь преступление совершить не может; речь, связанная с космосом мира, и человеком, вмещённым в оной.

Кто сказал, что стихи должны быть о любви?

Древняя алхимия слов допускает совершенно иные ракурсы словесных сияний…

Март на исходе. Радостная весть:
день
удлинился. Кажется, на треть.
Глаз чувствует, что требуется
вещь,
которую
пристрастно рассмотреть.
Возьмем, но скул

пространства (что есть форма татарвы),

он что-то вроде метра в высоту

на сорок сантиметров в ширину

и сделан, как и дерево за спинку некоторый стул.

Приметы его вкратце таковы:

зажат между невидимых в саду,

из общей (как считалось в старину)

коричневой материи. Что сухо

сочтется камуфляжем в Царстве Духа.

Парменид был бы доволен: если, конечно, в его века существовали подобные стулья.

Просто – всякое, попавшее в глазные окуляры, всё, чем мы окружены волею обстоятельств и необходимостей подлежит воспеванию.

Или – исследованью мыслью: у Бродского она остра, как биссектриса.

Некоторая бухгалтерия?

Кто сказал, что и она не может стать объектом поэзии: ведь и трактат Пачоли, положивший начало бухгалтерской цифири, так поэтичен.

Да и стихи тогда писали все интеллектуалы…

Математическая графика речи Бродского изгибается излюбленными переносами, и татарва пространства наступает серьёзно.

О! она везде, не спастись!

Но… вроде и не атакует, просто насыщенная воздухом, необходимым для дыхания.

…вот и пространство причудливо разбрызгивается, становясь метафизической водой словесной алхимии:

Вещь, помещенной будучи, как в Аш
два-О, в пространство, презирая риск,

пространство жаждет вытеснить; но ваш

глаз на полу не замечает брызг

пространства.

Бродский добыл словесный магистерий, используя который можно всё окрест превращать в поэзию?

Музыка специфична.

Она – монотонна, как идущие часы…

На мягкий в профиль смахивая знак
и «восемь», но квадратное, в 
анфас,
стоит
он в центре комнаты, столь наг,
что многое притягивает глаз.

Но это — только воздух. Между
ног
(
коричневых, что важно — четырех)
лишь воздух. То есть дай ему
пинок,
скинь
все с себя — как об стену горох.

Мы смотрим на воздух, не замечая его.

Но – сложно не заметить стул.

Стул, становящийся объектом речи, словно обретает новые свойства, не теряя прежних.

Бродский не теряет ничего, стремясь собрать, как можно больше всего, желательно – вообще всё, только непонятно, что считать этим всем.

Реестр не составить.

Но… можно, воспевая стул, воспевать саму действительность, столь разнообразную, даже если индивидуально скудна.

Странный вариант возникновения мира:

Материя возникла из борьбы,
как
явствуют преданья старины.
Мир создан был для мебели, дабы

создатель мог взглянуть со стороны

на что-нибудь, признать его чужим,

оставить без внимания вопрос

о подлинности.

С определённой точки зрения всё странно: жизнь, материя…

И чувства, оставляемые стихами Бродского, тоже часто странны…

Александр Балтин


НАПИСАТЬ КОММЕНТАРИЙ

Ваш email адрес не публикуется. Обязательные поля помечены *

Копирайт

© 2011 - 2016 Журнал Клаузура | 18+
Любое копирование материалов только с письменного разрешения редакции

Регистрация

Зарегистрирован в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Электронное периодическое издание "Клаузура". Регистрационный номер Эл ФС 77 — 46276 от 24.08.2011
Печатное издание журнал "Клаузура"
Регистрационный номер ПИ № ФС 77 — 46506 от 09.09.2011

Связь

Главный редактор - Дмитрий Плынов
e-mail: text@klauzura.ru
тел. (495) 726-25-04

Статистика

Яндекс.Метрика