Вот кто может объяснить? Вышел на пенсию! Спи — не хочу. Так нет же, мало того, что вскакиваю не свет, ни заря, так ещё и среди ночи, глазами лупаю в потолок. Купил себе хитрые такие часы, с проектором. Чтобы прямо перед носом цифры высвечивались. — Ночь кромешная, без пятнадцати, пол второго. Дрыхни, пенсионер, дворового значения. Пытаюсь овец считать. Прошло всё стадо. Перешёл на коз. Думаю, если и эти домашние животные, вида парнокопытных из рода горные козлы, семейства полорогих закончатся, то придётся бурёнок кликать. Там глядишь и солнце взойдёт.
Вдруг слышу кто-то кличет меня, тихо так, по-доброму. — Сколько тебе стукнуло? Отвечай! Не стесняйся, ты же не дама, в конце-концов.
— Чего мне стесняться. Шестьдесят пять. А тебе зачем?
— Да, мы тут, с дежурным ангелом анкету заполняем. Видим не спишь, животных считаешь. Дай, думаем, побеспокоим. Надеюсь, ты не против?
Я сразу же догадался, кто моей скромной персоной интересуется. Но лежу. Виду не подаю. Мало ли.
— Дом построил?
— Отцовский расширил, а что?
— Пиши, построил. Это я не тебе, ангелу. Молодой он ещё, не опытный. Всё разъяснять надо, растолковывать. Ночь, она не резиновая и анкетируемых у нас знаешь сколько? Продолжаем. Сына вырастил?
— И дочь тоже.
— Дочь запиши в графу, прочие дела. Да не туда, а в благие. И чему вас там в школе ангелов учат? Надо бы появиться, поинтересоваться процессом. Каким, каким? Учебным, конечно. Всё! Не отвлекай меня. Того и гляди опрашиваемый уснёт. Будешь сам тогда за ним гонятся. Не заполненные графы в анкете, у нас в канцелярии, не допускаются!
— Эй ты там, внизу. Мы продолжаем. Дерево посадил?
— Нет. Вроде. Но саженец имеется. Я завтра с утра, обязательно.
— Записывай. Принял обязательство. Можешь поставить галочку. Исполнено. Он мужик ответственный. Сказал, что с утра, значит в течение месяца или трёх, обязательно посадит. Что там у нас ещё? Пристрастие к алкоголю, адюльтер. Это всё второстепенно, к основным заповедям не относятся. Значит так, мужик. Свободен!
— Я извиняюсь. Можно уточнить, от чего, свободен? От жизни?
— Чудак, человек. Грехов у тебя, ангел покажи анкету. Грехов у тебя, у тебя грехов. Короче, раз, два и обчёлся. Так что, пока ты свободен только от здоровья.
Я набрал полные лёгкие воздуха, чтобы возразить. Но голос предупредил: — Не вздумай орать, домочадцы проснутся. Не поймут. Сильно так, не поймут. Им же, в отличие от тебя на работу, с утра. А ты топай в поликлинику. Там таких, как ты… Лечись, ну а ежели, что не так. Ко мне обращайся. Да, чему я тебя учу. Сам ведь всё знаешь, раз седьмой десяток разменял.

***

Регистратуру районной поликлиники пациенты брали штурмом. Я огляделся, ища глазами объективы видеокамер. Не иначе фильм про взятие Бастилии или нашего Зимнего снимают. Потом окошки на компьютере уберут, одежду, соответствующую нарисуют и сгодится.
Камер не заметил. Видать, скрытыми снимали. Поднялся на четвёртый этаж, к участковому терапеффту. Да не ошибся я, в написании этого слова. Просто нашу «врачиху» все только так и кличут, на букву «ф», при чём сдвоенную.
— Я на минуточку-крикнула она длинющей очереди. -Мне по делам, надо. К специалистам, узкого профиля.
— Минут на сорок, никак не меньше-разъяснила бабулечка, завсегдай этого заведения. — Пока вода закипит, покудова кофей заварится. Нет, наша, здесь не причём. Во всём треклятая реклама виновата. Пока арабику, с ароматом, капучины не приму, я не человек. И тем более не дохтур!

***

— Ну, раз бабка нашептала, значит так, тому и быть-проворчала очередь и уткнулась кто во что. Самые предусмотрительные, так те в кроссворды, молодёжь в смартфоны, а остальные в малопонятные выписки результатов анализов.

***

— Товарищ, товарищ, с книжкой! Я к вам обращаюсь. Пропустите меня. Плохо мне, совсем плохо. Вот помру здесь, на вашей совести будет.
— Тогда и меня пропустите, беременная я.
— А по вам не заметно. — Попытался возразить я.
— Я точно знаю, что беременная, уже минут шестьдесят. Мне по закону положено. Вон там, под стеклом чёрным по-грязному, написано.
«И чего я здесь делаю?»- пронеслось у меня в голове. Бок болит, сущая ерунда по сравнению с остальными. Может поболит и перестанет.»
— Доктор, а я вам книжечку свою принёс, с дарственной надписью автора! — Бросился я на перерез материлизующейся терапеффтессе.- В таком случае, проходите.
— Вот зараза, находчивая! — Прошипела вслед очередь, но всё же расступилась.

***

— Ой, а вы знаете мне вашу карточку не принесли. Сбегайте быстренько на первый этаж, скажите, что от меня. Тогда они быстро отыщут.
— Не пойду, там кино снимают.
— Какое кино? Не видела я там никакого «кина».
— Про Бастилию, вернее про её взятие.
— Ну вы и шутник, а ещё больной! Просто сегодня медсёстры бойкот объявили, поэтому все пациенты, от всех врачей туда стеклись.
— Какой бойкот? -Настал мой черёд удивляться.
— Про итальянскую забастовку слышали?
— Ну. — Кивнул я головой.
— Вот наш младший медперсонал сегодня трудится по итальянски. Как им платят, так они и трудятся. И как же нам теперь быть?
— Лечиться! Я пенсионер, следовательно, мне больничный не нужен. Вы сейчас меня посмотрите, послушаете и выпишите лекарство. А уже потом, может быть завтра, запишите чего-нибудь в карточку. Или не запишите, совсем.
— А разве так можно?
— Давайте попробуем. Вдруг получится!
— Без карточки?
— Без неё.
— Хорошо, уговорили. — Она взглянула на подаренную книгу, читая фамилию автора. — И так, на что жалуетесь?
Я хотел было съязвить, насчёт того, что было бы неплохо, если бы в процессе осмотра врач сам определил, на что мне стоит жаловаться. Но посчитал, что такое вольнодумство, это уже перебор и потому покорно пробормотал: — На бок.
— Ну! Я так не могу диагноз поставить. Тут дело сложное, надо анализы сдавать, а у меня бланков мало.
— Больше одного? — Нагло поинтересовался я.
— Кажется да.
— Тогда не сочтите за труд. Выпишите мне, всего лишь один.

***

Ночью мне опять не спалось. И овцы, как назло, куда-то запропастились.
— Опять не спишь? — Поинтересовался знакомый голос.
— С анкетой, что-то не так? Мне того, уже собираться пора? Завещание писать?
— Чудак! Ты же вчера испытание поликлиникой прошёл. А на такое способны только здоровые и физически выносливые люди!

Александр Ралот