«Мир живет великими заворожениями. Мир вообще ворожба.

И «круги» истории, и эпициклы планет».

Василий Розанов

Это не эссе в полном понимании слова. Скорее, зарисовки пишущего человека на тему творчества Екатерины Полянской. Поэзии, которая меня единожды заворожила. Ворожит до сих пор.

Наверное, в Питере существует какая-то особенная атмосфера, рождающая людей с тонким восприятием времени, века, жизни. Так повелось. Возможно, холодные граниты  и серое низкое небо вынуждают человека глубже и чаще вглядываться в самого себя. Настоящий поэт  – это человек без кожи. Тем не менее, живет в привычной для всех круговерти бытовых дел, ходит по магазинам, заботится о домашних, делает операции, учится, ухаживает за лошадьми, не забывает приготовить обед. Внешне – все как у всех.

И вдруг — словно замирает пространство: рождается стих. Нечто волшебное, вневременное, выдернутое из того, что вечность отбрасывает на стрелки наших часов. Время есть, и его нет. Загадка? Тайна? Наверное, каждый из нас вскоре все увидит «лицом к лицу». Теперь же «гадательно». Как и автор этих зарисовок. Гадательно.

Проще, наверное, было понять, когда мир не был так быстр, лихорадочен, когда земной шарик вращался немного медленнее, а люди по большей части передвигались пешком, долго «здоровкались» при встречах, раскланивались. Из такого неторопливого духовного раствора ожидаемо иногда появлялись люди с особенным даром.

Вероятно, бывает иначе. В век абсурда и эгоцентрических скоростей появляется Поэт. Открытое сердце. Дар от Бога. Вневременная евангельская история.

О творчестве Екатерины Полянской я узнал не из нарочитых рекомендаций «культурной среды». Что-то, воля ваша, в последнее время, как ни открою послужной список автора, его награды и премии – так и желание заглянуть в его творения пропадает. Время абсурда. Теперь не удивляюсь. Раньше досадовал.

С поэзией Полянской познакомился случайно. Даже в некотором смысле, «абсурдно». Что ж – живем в такие времена! Из своего «академического мирка» нередко заглядываю на ТК «Союз» и слушаю лекции богослова А. И. Осипова. После очередного виртуального визита обратил внимание на передачу: «Литературный квартал».

Потом с иронией говорил себе: «Нет, в начале было не Слово, а руки – восхитительно прекрасные руки хирурга, прямая осанка спортсменки-наездницы, симпатичное лицо». Поэт? Это и заинтересовало. И уже потом без иронии: «В начале было Слово Екатерины Полянской».

Включил – как бы случайно.  Впрочем, мы знаем, что ничего «случайного», особенно в благословенной России, не бывает. Хотя и живем, по слову иеромонаха Серафима (Роуза), в век абсурда, когда искусство в основном рассказывает о том, в каком хаосе пребывает наша будто бы случайная жизнь. Наиболее искушенные из абсурдистов призывают полюбить этот хаос, считая, что это единственный способ не сойти с ума. Что ж, двойное сумасшествие вполне в духе нашей эпохи. Главное ведь, не «потерять себя» в мутном потоке бытия. А для этого нужно обозначиться. Легче всего – с помощью абсурда, с лозунгом «полюбить абсурд». Можно проще, без изысков – с помощью денег. Гений пробьется сам? Сомнительно.

Заранее прошу прощения – я старомоден. Не могу полюбить абсурд. Более того, стараюсь отделить патологию от здорового духовного организма. Есть патология  (абсурд, бессмыслица), а есть и здоровое духовное древо, которое не есть сама патология. Абсурда по существу нет, потому что есть лишь паразитирующие на гнилом духовном дереве болезни. И принимать красивые внешне листочки этого Древа за корни – абсурд не меньший. А если нет корней? «Как вершки не поливай – хоть и елеем, корни от этого здоровее не станут».

Включил видео.

И заслушался. И засмотрелся. Разговор шел самый обычный, о питерском детстве, о привязанности к лошадям (кстати, лишь позже понял, откуда у Екатерины такие красивые образы лошадей в стихах). Вообще – это отдельная тема: образ лошадей в поэзии Полянской. Мне понятна ее любовь к ним, понятна т.н. «ипозависимость», но каким чудесным образом все это преломляется в стихах!

«А у неё проточина на лбу

Такая белая, и чёлка – золотая,

Я в поводу веду её в табун,

Под сапогами чавкает густая,

Как тесто, глина. Где-то в стороне

Урчит сердито трактор. И усталость

К её хребтистой старческой спине

Присохла, словно струп. А мне осталось

Уздечку снять, по шее потрепать,

И постоять ещё минуту рядом,

В кармане корку хлеба отыскать

И протянуть ей. И окинуть взглядом

Больные ноги, вислую губу,

И тощих рёбер выпуклые строки,

И белую проточину на лбу,

И под глазами мутные потёки.

И на мгновение увидеть в ней,

В глубинах ускользающе-бездонных

Священное безумие коней,

Разбивших колесницу Фаэтона».

А это из другого стиха. Нежность изливается из каждой строки.

«Лошадь идёт по дорожке притихшего парка,

Листья летят и щекочут ей чуткую спину…

В еле заметную ниточку первая Парка

Молча вплетает осеннюю паутину.

 —

Вся бесприютность, потерянность нашего рая

Сжата в коричневых завязях будущих почек…

Лошадь идёт по дорожке. И Парка вторая

Нить измеряет и сматывает в клубочек.

 —

Время дрожит светотенью, и всё-таки длится

Так осязаемо-плотно и неуловимо…

Лошадь идёт по дорожке. И третья сестрица

Лязгает сталью.

И снова – сослепу – мимо».

Я с интересом посмотрел две части программы. Подумал, канал православный. Но не из тех, которые заливают елеем зрителя с ног до головы. Решил внимательнее почитать стихи Кати. Отыскал в журналах. Не ошибся. Ворожба продолжилась.

Да. Так мы познакомились в Интернете. Заинтересованный стихами, я спрашивал в переписке о ее творчестве, интересовался о таинствах творения стихов, наивно полагая, что из этого «академического» занятия, можно вывести «дифференциальную математику», которая, как известно, родилась из ученых схоластических изысканий о том, сколько ангелов может уместиться на кончике иглы. Нет. Пожалуй, что проникнуть в суть творчества не может человек путем анализа и расчленения, деления и умножения. Но мне все ж было интересно. Я не поэт. Для меня поэзия – таинство, проза – ремесло. Я, разумеется, ремесленник. Хорошо об этих «академических» исследованиях написал великий Гете.

«Иль вот: живой предмет желая изучить,

Чтоб ясное о нём познанье получить,

Учёный прежде душу изгоняет,

Затем предмет на части расчленяет

И видит их, да жаль: духовная их связь

Тем временем исчезла, унеслась!».

В таких тонких исследованиях подход должен быть иной – Евангельский: подобное познается подобным в соединении духа. Только так, а не иначе! После того, как однажды я прочитал интервью Кати о том, что она «пишет стихи всегда как последние», и что «из нее исходит энергии столько, что потом бывает буквально иссушена», я понял, что не надо мне искать никакой Тайны. Все открыто в Евангелии. Есть Слово. Есть энергия. Есть Слово Исцеляющее. Пример – когда женщина, страдавшая долгой болезнью, прикоснулась к одежде Христа, и Он воскликнул: «Я почувствовал, как из меня вышла энергия». Словом истинным можно воскресить, исцелить. Словом лжи можно уничтожить. В наш век «колокольчиков, а не колоколов» (А. Башлачев) больше слов не исцеляющих, как впрочем, и не убивающих. Чаще – мыльные пузыри, красивые снежинки, солнечные зайчики, которые пляшут перед твоим взором и не оказывают на тебя никакого воздействия. Есть они, нет их – не так уж важно. Такой огромный поток из заряженных частиц неопределенного рода. Муть. Вода. Серый снег. Но и мутный поток опасен, если его принимать за истину.

Даже более, чем опасен. Говорят: «Если долго вглядываться в бездну, то бездна начнет смотреть в тебя!» А если долго смотреть на мутный поток, не замутнит ли он окончательно души?

Тут я столкнулся с живым словом. Это Слово не оставляет равнодушным. Оно исходит из глубины прекрасной души и доходит — и цепляет – и прямо в кровь!

Буквально несколько строк одного из стихотворений Полянской. Кажется, ритм, строй, порядок. Откуда эта ворожба? А ворожит! При этом внутри – Тайна. Действует так, что мороз по коже.

«Отец мой был похож на волка –

И сед, и зол, и одинок.

Лишь на руке его наколка –

Раскрывший крылья голубок.

 —

Нелепо и довольно криво

Он всё летит из дальних стран,

Где сильный, молодой, красивый,

Мой батя не от водки пьян.

 —

Где мать жива. А я, быть может,

В проекте, или даже – нет.

Где лёгкие тихонько гложет

Дымок болгарских сигарет.

 —

И, напрочь забывая лица,

Сквозь морок, суету и тлен,

Я снова вижу эту птицу,

Летящую средь вздутых вен.

— 

И в зеркале завороженно

Ловлю который раз подряд

Всё тот же странно-напряженный,

Неуловимо-волчий взгляд».

И строй из слов идет с такой силой – посторонись! От этих слов воздух сгущается и хрустит ощутимо. Прошел не стих – прошел человек со всей непреклонной судьбой. И мускулами человеко-волка.

В финале не могу не упомянуть  то лирическое, которое  впервые покорило меня в поэзии Екатерины. Вызвало массу ассоциаций. Ей богу, положить бы эти стихи на мелодию! Какая это была бы Песня! Наша русская, православная, до боли родная.

«Если б я родилась, скажем, в благообразной Германии, 

Там, где все аккуратно — коровы, дома, лопухи, 

То любила бы пиво, копила бы деньги и знания, 

Уважала законы и вряд ли писала стихи. 

 —

Если б я родилась в легкомысленно-женственной Франции, 

Там, где так хороши и любовь, и вино, и духи, 

То изящно флиртуя, я век не сходила б с дистанции — 

Заводила романы и вряд ли писала стихи. 

 —

Если б я родилась в золотистой, певучей Италии, 

Там, где солнцем пропитаны даже простые грехи, 

Там, где зреют лимоны, растет виноград и так далее, 

Я бы пела, как птичка, но вряд ли писала стихи. 

 —

Но живу я в России, с глазуньей дар Божий не путаю, 

Чтоб в ночи не замерзнуть, полешки словесные жгу, 

И люблю непонятно за что эту горькую, лютую, 

Неуютную жизнь. И стихи не писать — не могу».

А это уже мой ассоциативный ряд……

Из романа «Идиот»:

«Довольно увлекаться-то, пора и рассудку послужить. И всё это, и вся эта заграница, и вся эта ваша Европа, всё это одна фантазия, и все мы, за границей, одна фантазия… помяните моё слово, сами увидите!..»

И в самом деле, как тут не вспомнить Василия Розанова:

«Счастливую и великую родину любить не велика вещь. Мы ее должны любить именно когда она слаба, мала, унижена, наконец глупа, наконец  даже порочна. Именно, именно когда наша «мать» пьяна, лжет и вся запуталась в грехе, — мы и не должны отходить от нее…»

Юрий Меркеев

На фотографии к статье Екатерина Полянская

Фото предоставлено автором статьи