Это больно. Очень. Если ты живой и у тебя есть сердце. Нет, не орган, который перекачивает кровь – его не лишён никто, а сострадание и умение тонко чувствовать.

А ор на сцене будет громогласный. И не кричать, не выть, не голосить, коль так больно, невозможно. Но, говорят, коснувшись самого дна, взмываешь. Правда, путь к этому долгий.

«В меня, — признаётся режиссёр Николай Берман, — пьеса Виктории Костюкевич, работающей под псевдонимом Викентий Брызь, что называется, попала сразу и глубоко. Это тот случай, когда понимаешь, что это твоё и про тебя. «Страна Вась» стала одним из главных событий Любимовки (Фестиваль национальной драматургии – ред.) прошлой осенью, это одна из самых интересных пьес, которые прозвучали там в читках. При том, что к самой читке и её форме у многих были вопросы, я сразу сказал автору, что пьесу, если появится возможность, хотел бы поставить».

Прочитав текст глазами, Берман в своём намерении убедился окончательно. И, когда возник шанс поучаствовать в режиссёрской лаборатории в Центре Вознесенского, на ум сразу пришла пьеса Костюкевич.

«А поскольку, — продолжает постановщик, — тема лаборатории сформулирована, как «Театр vs Текст», и лаборатория связана с изучением поэтического текста в театре, а также способов взаимодействия театра и текста, да к тому же «Страна Вась» написана белым стихом, она, по-моему, должна быть  интересна именно этой площадке».

Всё сошлось, и он создал океан. Нет, в прямом смысле — энергетические волны вздымаются так, что зал вместе со зрителями превращается в некую палубу, откуда до прихода в порт назначения не сойти. На сцене моно – «капитаном» актёр Вячеслав Корниченко, но океан ему в такт раскачивают и режиссёр, и прочие, вовлечённые в единую стихию, члены постановочной братии.

«Композитор Кирилл Широков, — добавляет Николай, — ведёт музыку и в буквальном смысле играет этот спектакль вместе со Славой. В какой-то момент они так друг с другом сроднились, что Кирилл стал буквально повторять за Славой все движения. Художник по свету Стас Губин тоже делает световую партитуру в очень интересной импровизации. Я весь спектакль веду титры и через это становлюсь частью спектакля».

Страна Вась (артист Вячеслав Корниченко)

Говорят, театр не должен быть трибуной. Политической, наверное, не должен, но почему не трибуной мятущейся души? Да сколько угодно! Так мало мест, где её, вечно спящую, можно разбудить хоть ненадолго. А там, глядишь, и бодрствовать начнёт. Оттого и рвётся хоррор на публику всё чаще.

По словам Бермана, Корниченко подошёл для роли «маленького человека» из Владивостока как нельзя лучше. «Почему-то так получилось, — говорит режиссёр, — что я пробовал разные варианты исполнителей, и Славу, своего сокурсника по мастерской Бориса Юхананова, позвал не сразу. А ведь он из Владивостока, и человек неравнодушный, и оттого, складывается ощущение, что весь этот огромный сценический монолог сочинил сам».

Это правда. Сопки, сосны, звери, соевые поля, город, мусор, людей, несчастного китёнка видишь глазами актёра так ясно, что хочется крикнуть: «Да услышьте его!»

«В этом, — продолжает Берман, — была, конечно, и определённая сложность. В ходе репетиций стало очевидным, что артисту просто необходимо абсолютно свободное существование, что тут не может быть ничего придуманного, выстроенного и предложенного мною, в качестве конкретного решения. И поэтому Слава приходил, мы с ним репетировали, а потом, на сцене он просто начинал импровизировать, делать этот текст, играть так, как материал рождался и раскрывался именно сегодня. Практически всё, что придумано в спектакле — и взаимодействие с предметами, и мизансцены – возникало от Славы, это была рождённая им импровизация, а потом какие-то моменты, но на очень условном уровне закреплялись. Конечно, у нас есть общая структура и путь, по которому актёр идёт, но всё равно спектакль каждый раз рождается заново и каждый раз появляется очень много спонтанных деталей».

И у каждого спектакля особые акценты и особое настроение. Он может быть тонкой, лёгкой, нежной, но всё же бурной повестью, а может и добавить жару. В любом случае, это мысль, яркие чувства, поэтика движений, хотя и каждый раз вариативных.

О чём спектакль? Для каждого – о своём. Пожалуй, о планке живучести духа. А больно потому, что ничего не можешь сделать. Бежишь снаружи и внутри, но пазл не складывается. Ругаться грозно? Плакать? Сетовать, что никому не нужен? Кружиться, звать ту силу, что зажигает звёзды и вздымает океаны?

я как все

я думал

что не дурак

когда они держали меня за дурака

предсказуемость

вот что они ждут от меня

дома

на улицах

везде

нас много

наступит момент

когда все дураки возьмутся за руки

и по всей стране пройдет марш дураков

в больших широких ботинках

и с красными клоунскими носами

мы будем шагать не в ногу

толкать и обнимать друг друга

и тогда справедливость будет везде

Стать дураком, юродивым — как обнулиться, умереть. Но и не воспрянуть ли с того самого дна, о котором мы вначале? Нынче не время отдельных историй – время вытягивать смыслы и понимать, во что же всё-таки верить.

Наталья Косякова

НАША СПРАВКА:

Лаборатория «Театр vs Текст» — долгосрочный проект Центра Вознесенского, направленный на изучение новых путей взаимодействия текста и театра и сценическое воплощение произведений, далеких от привычного понимания драматического. В планах лаборатории работа с экспериментальными пьесами современных драматургов и изначально «не театральными» текстами — дневниками, прозой, стихами и автобиографическими форматами.

Фото предоставлено проектом «Театр vs Текст» Центра Вознесенского