Солнце только всходило. Занялась над землей румяная заря, над нею простерлась черная туча с багровыми отсветами по краям. Горницу заливал розовый поток, солнечные зайчики прыгали по балкам потолка, а в дальних углах свет еще боролся с темнотой. Душно было в комнате. «Сон это или явь?» – сладко потягиваясь, подумал я. Спрыгнул на пол и в одно мгновенье очутился у окна. Щелкнул задвижками, и ворвалась утренняя прохлада в раскрытое окно. Когда легкий ветерок коснулся моего тела, я вздрогнул. Из-за горизонта одним краешком выглянуло солнце, и в тот же миг осветил меня пучок золотых лучей, скользнул по лицу, горячим устам. Словно ласкала меня теплая рука.

Быстро собрался и пошел в лес.

Я посмотрел вдаль: клубились густые клочья тумана у подножья горы. В утреннем воздухе одно облако оторвалось, поднялось вверх, растянувшись тонкой цепью. Солнце поднялось еще выше. Роса на траве заблестела, верхушки деревьев загорелись. Проснулись птички: закуковала вещунья-кукушка, где-то насвистывала крапивница, в кустах запел соловей, а в бесконечной вышине пели тысячи птиц на разные лады. Они, казалось, радостным хором встречали меня, ласкали мой слух, вместе с ласковой прохладой нежили.

Я любил ходить в лес. Давно заметил, что в лесу я не то чтобы преображался, но делался как-то счастливее. Я чувствовал себя так в нём, словно меня обнимал кто-то большой и ласковый. Кедры широко, добродушно улыбались, раскинув могучие руки-сучья, будто и в самом деле собирались заключить меня в свои объятия. Осины, приветствуя меня, на непонятном языке весело лепетали, радостно хлопали ладошками — трепетными даже при полном безветрии своими листьями. Ближе к осени на узкую лесную дорогу то в одном, то в другом месте высовывались цепкие и тонкие руки ежевики с пригоршнями спелых ягод; нате, угощайтесь, добрые люди! Стволы молодых лип, передо мной, наперебой выставляли свою прочную атласную кожицу: лучшего лыка вам не найти, раздевайте меня!

Мне бывало легко только в лесу. Здесь я отводил душу, когда меня посылали собирать ягоды или грибы. Слышишь, как переговариваются деревья, как поют звонкоголосые птицы, когда бродишь между стройными берёзами да разноцветными елями или под дрожащей осиной.

Бывает собьешься в лесу с нахоженной тропы. Бредешь час, бредешь два, бредешь целый день. Кругом вековые буреломы, дремучий ельник, замшелый от седого лишайника, затянутые коварной осокой непролазные топи. Сквозь толщу хвои солнце не может пробиться, и внизу темно, как в сумерках. Медведь, любитель чащоб, предпочитает держаться в стороне от этих гибельных мест. Неслышно пролетит подслеповатая сова, укрывшаяся здесь от дневного света, иногда глухо ухнет филин.

Иссеченный лесным гнусом, я насилу переставляю вязнущие в водянистом мху ноги, насквозь промокший, и кажется, еще немного – упаду и не встану…

И вдруг – расступится душный мрак, сверкнет ослепительным сполохом впереди. Это – березовая роща. И тебя понесли, словно подхватили крылья, навстречу белым, залитым солнцем деревьям. Уже сухая, желанная земля под ногами, треплет потные волосы ласковый ветерок, и, приветствуемый разноголосым звоном веселых птиц, и с благодарностью обнимаешь, прижимаешься к ней горячей щекой первую березку…

Грибов и ягод летом много в лесу. Наполнишь ими корзинку и довольный возвращаешься домой.

Юрий Молчанов