Действующие лица:

КОЛЯ ЧИЖИКОВ, 10 лет, гимназист

СОНЯ и ВИТЯ БАТАШЕВЫ, соседи Чижиковых

ВЕРА ОНИСИМОВНА, мать Коли

ДАША, горничная в доме Чижиковых

ПОРТНОЙ

ГЕНЕРАЛ ПОБЕДОВ

КАТЯ, его дочь 14 лет

ВАРЯ, ЛИЗА, АННА – подруги Кати

МАРФА, кухарка в доме Победовых,

а также – родственники, гости и друзья Победовых.

Действие происходит на Страстной неделе и в Светлый праздник Пасхи.

Картина первая.

Гостиная в доме Чижиковых.  По комнате важно прохаживается КОЛЯ, заложив руки за спину, насвистывая песенку «Чижик-Пыжик». Звонок в прихожей, голоса Сони и Вити: «Здравствуйте!.. Коля дома?». В гостиную входит ДАША с половой щёткой и ведром.

ДАША. Барин, там Баташевы пришли, вас спрашивают.

КОЛЯ. Чего им?

ДАША. Играть зовут.

КОЛЯ. Небось, опять в пятнашки? Или в бабки?.. Надоело!..

ДАША. Пошли бы, проветрились, чем круги тут нарезать да от безделья маяться. А я бы тут пока прибралась, праздник вот-вот, а ещё – не у шубы рукав!..

КОЛЯ (строго). Не учи меня жить, Дарья. Я уже не маленький! (Даша хмыкнула). Да!.. И нечего усмехаться. Я – гимназист первого класса! Забыла?.. А они – кто?.. Жалкие реалистишки с жёлтым кантом. Мне теперь с ними не по пути.

ДАША. Ой, барин, «кто зазнаётся, тот без друзей остаётся».

КОЛЯ. Говорю тебе: с прошлой жизнью покончено. Всё! Я взрослый, принят в лучших домах нашего города, у Победовых бываю запросто. А ты знаешь, кто они такие?

ДАША. Как не знать, генеральский дом, сам-от Победов – родственник нашего барина, правда, – седьмая вода на киселе…

КОЛЯ. Не имеет значения, какая – седьмая или двадцать седьмая, факт тот, что род-ствен-ник. И вот увидишь, как сошьют мне мундир с блестящими пуговицами, да высоким воротником, обшитым галунами, и двумя карманами назади, как у папиного сюртука, – тогда вообще – держись!..

ДАША. А как не сошьют?

КОЛЯ (горячо, взволнованно). Непременно сошьют!.. Непременно!..

ДАША. Так что ребяткам сказать?

КОЛЯ. Так и скажи, мол, занят. И чтобы впредь – не беспокоили.

ДАША. Ну, ну, воля ваша… (Уходит).

КОЛЯ. Не понимает глупая женщина: я три месяца подъезжал к родителям! С намёками, что по новым правилам, мол, все гимназисты обязаны иметь мундир. А сколько крови мне это стоило – притворяться равнодушным!  (Подражая голосу матери). «Николенька, ты очень хочешь иметь мундир?» – Причём тут – хотеть или не хотеть?.. Велят, так поневоле оденешь.

Входит мать ВЕРА ОНИСИМОВНА.

МАТЬ. Николенька, там, в прихожей, Витя с Сонюшкой стоят, в чём дело?

КОЛЯ. Мама, я – уже большой, и с мелюзгой возиться не желаю!.. И, кроме того, ты же говорила, будто мундир готов, и портной вроде бы сегодня должен его принести?..

МАТЬ (вздохнула). Ты всё-таки очень хочешь иметь мундир?

КОЛЯ (в отчаянии). Ма-ма!!! А как я буду делать визиты?! Я уже целый список составил!..

МАТЬ. Всё, всё, успокойся, сынок. Исаак Борисович телефонировал, что будет непременно.

Заглядывает в комнату ДАША.

ДАША. Там портной пришёл. Звать?

МАТЬ. Проси. (Даша исчезает). Вот видишь, Николенька, он лёгок на помине. Примерку здесь проведём, тут и зеркало большое, и света достаточно.

Входит ПОРТНОЙ с большим пакетом. Обмениваются приветствиями.

КОЛЯ (Портному). Принесли?.. Мундир готов?

ПОРТНОЙ (говорит, развязывая пакет, разворачивая свёрток). Молодой человек, не извольте беспокоиться. Старый Исаак ещё никого не подводил. Сказал – к светлому празднику – будет мундир к светлому празднику. Сейчас примерим, и если нужно что-то подогнать – подгоним, подправим…

КОЛЯ. Какой он?.. С блестящими пуговицами?..

ПОРТНОЙ. И с пуговицами, и с высоким воротником, и галуны там, где им положено быть… Вот полюбуйтесь, молодой человек.

КОЛЯ (разглядывает сюртук). А карманы, карманы где?..

МАТЬ. Какие карманы, Николенька? Зачем тебе назади карманы?

КОЛЯ. Ты не понимаешь! Это самое главное!.. Как у папы на сюртуке!

ПОРТНОЙ (помогая Коле одеваться, обращается к Вере Онисимовне). О, молодой человек прав. Карманы назади! Нет вы не знаете, что значит иметь карманы назади… Ведь это так гордо, так солидно!.. А куда, скажите, пожалуйста, молодой человек засунет свои два пальца, если не будет кармана на том самом месте?..

Коля облачился, наконец, в мундир, но видно, что он едва дышит, так узок и тесен новый наряд.

МАТЬ. Исаак Борисович, мне кажется, слишком высок воротник, Николеньке неловко, горло давит.

ПОРТНОЙ. Обрежем. Воля заказчика – закон.

КОЛЯ. Ничего не давит!..

МАТЬ (не обращая внимания на реакцию сына). Да и в груди тесновато, смотрите, как он тяжело дышит…

ПОРТНОЙ. Расставим.

КОЛЯ. Совсем не узок! Даже широк!.. Смотрите! (Втянул в себя воздух, подобрал живот).

МАТЬ. Сынок, снимай мундир, на то и примерка. Исаак Борисович всё исправит и принесёт.

ПОРТНОЙ. Но теперь уж после Пасхи, простите, мадам.

КОЛЯ (взвыл). Не отдам!.. Как я буду визиты делать?.. В чём Катеньке Победовой покажусь?!..

МАТЬ. Николенька, я понимаю, ты огорчён, однако…

КОЛЯ. Ни за что! Не выпущу из рук!.. Заказчик – я! И значит, моя воля – закон!

ПОРТНОЙ (доволен, что не нужно исправлять). Молодой человек, таки, прав.

МАТЬ. Вот упрямец. Что ж, благодарю вас, Исаак Борисович за труды. Пройдёмте в кабинет мужа для расчёта.

ПОРТНОЙ (кланяется, Коле). Носите на здоровье, молодой человек. А как станете министром, не забудьте старого Исаака – пошью вам мундир просто за «спасибо».

Вера Онисимовна и Портной уходят. Коля красуется перед зеркалом и прохаживается, заложив руки за спину и держа два пальца правой руки в драгоценном кармане. Входит ДАША.

КОЛЯ (заметив Дашу). Ну, как?..

ДАША. Орёл, в чистом виде орёл. Да только по одёжке встречают, а по уму провожают.

КОЛЯ. Ну что ты, в самом деле, каркаешь!.. Ты только посмотри, сколько солидности!.. Теперь не стыдно и визиты делать. Самостоятельно! Без старших. У меня же целый список, кому я должен засвидетельствовать своё почтение. Прежде всего – к директору гимназии – расписаться в книге. После – к бабушке, папиной маме; оттуда – к дедушке, маминому папе; потом к тёте и дяде, а после всех служебных визитов можно и отдохнуть в приятном дамском обществе.

ДАША. Не рано ли, барин, по дамам-то шастать?

КОЛЯ. Фу, Даша, что подумала!.. Я же к Победовым под самый конец отправлюсь. Катенька приглашала, у неё общество собирается.

ДАША. Ну, ежели так…

КОЛЯ. Лишь бы кого не забыть, не обидеть. Пойду ещё раз список просмотрю. (Уходит).

ДАША. Ступай, барин, ступай. Я, наконец, делом займусь – тут дел невпроворот. (Начинает уборку).

Картина вторая.

Та же гостиная, КОЛЯ перед зеркалом репетирует эффектные позы к предстоящим визитам. Часы бьют одиннадцать раз. Входит ДАША с подносом, на котором куличик, вазочка с творожной пасхой, два красных яйца и три чашки кофе.

ДАША (поставив поднос на стол). Там Баташевы пришли с праздником вас поздравить.

КОЛЯ. Даша, помоги, никак не могу галстучек повязать, – всё криво получается.

ДАША (помогая перевязать галстук). Сонюшка с Витей – в прихожей, говорю. Похристосоваться с вами желают. Уж третий заход делают…

КОЛЯ. Некогда! Вон уже 11 часов, и так опаздываю.

ДАША. Нехорошо, барин. Как ни живи, да только Бога не гневи. Как хотите, а я позову деток.

КОЛЯ (кивает на поднос). А это зачем притащила?

ДАША. Разговляться. Матушка ваша наказывала не выпущать вас из дому, пока всё по обычаю не сделаете. (Уходит).

КОЛЯ. Вот ведь навязались! Не понимают люди, что у меня теперь совсем другое общественное положение! Где я и где они!.. И ещё Сонька эта со своей любовью…

Входят ВИТЯ и СОНЯ. Они поражены видом Коли.

КОЛЯ (нетерпеливо). Ну?.. Что застыли?..

ВИТЯ. Христос воскрес!.. (Передаёт золотистое пасхальное яичко).

КОЛЯ. Воистину… (вручает красное яйцо с подноса, и троекратно лобызаются с Витей).

СОНЯ (робко подходит к Коле). Христос воскресе, Николенька. (Подаёт серебряное крашеное яичко).

КОЛЯ. Воистину вескресе (вручает Соне другое красное яйцо, уклоняясь от поцелуя). Садитесь за стол, соседи, угощайтесь, Даша притащила, что Бог послал.

Баташевы садятся, Коля остаётся стоять.

ВИТЯ (оглядывая наряд Коли). Ну, ты вообще!..

КОЛЯ (красуясь). Мы, гимназисты, люди подневольные. Хочешь, не хочешь, а приходится носить.

СОНЯ. Ты такой красивый, такой!..

КОЛЯ. А, ерунда!.. (Чтобы продемонстрировать главную «гордость» мундира, прячет подаренные пасхальные яйца в задние карманы. Отщипывает крошку от куличика, прихлёбывает из чашки кофе). Вы тут кушайте, а мне пора – визиты, будь они неладны, делать. Увидимся!.. (Намеревается уйти).

ВИТЯ. Погоди, я провожу тебя.

Мальчики уединяются, Соня остаётся сидеть за столом, низко опустив голову.

КОЛЯ. Что у тебя?.. Вить, мне, правда, некогда!..

ВИТЯ. Ты сильно переменился, Коля. Избегаешь нас. Не играешь, не приходишь, к себе не пускаешь. Почему?.. Если мы виноваты, прости, ради Бога. А Сонька так вообще измучалась, плачет, перед иконами поклоны бьёт, прощение, не знамо за какие вины вымаливает.

КОЛЯ (не сразу). Ты вот что… Не знаю, как начать… Ты скажи Соньке… Короче, между нами всё кончено. А лучше передай сестре записку. (Суёт в руку Вите свёрнутую бумажку, которую вынул из внутреннего кармана).

ВИТЯ. Понятно. Дружба – по боку. К генеральской дочке бежишь?..

КОЛЯ. Не твоё дело!..

ВИТЯ. Да она же старуха! Ей 14 лет, почти пятнадцать, и ты для неё шкет малорослый, хоть и в мундире!.. И пошлёт она тебя, куда подальше. Наиграется – и пошлёт.

КОЛЯ. Ну, знаешь, что!.. Катитесь-ка отсюда оба – колбаской, по малой Спасской!…

Витя, молча, берёт сестру за руку, и они уходят, не прощаясь.

КОЛЯ. Разговелись, называется. Всё настроение испортили, поганцы. С какой физиономией я теперь по визитам пойду?.. (Перед зеркалом. Надушившись цветочным одеколоном, натянул фильдекосовые перчатки, покрасовался). Ну, с Богом!.. (И преисполненный собственного достоинства, удалился).

Картина третья.

В доме генерала ПОБЕДОВА.  Много гостей, военные и штатские, важные дамы и мужчины, одетые по последней моде, прохаживаются по авансцене. Говор, смех, музыка. Входит КОЛЯ и, оробев, остановился в дверях, шаркнул ногой и сделал общий поклон.

КОЛЯ. С праздником! Христос воскресе!..

ГЕНЕРАЛ. А вот и будущий министр пожаловал!.. Ах, какой франт!.. Милости просим. (Подходит, целует троекратно Колю. Зовёт, стараясь перекричать шум.). Катенька!.. Беги скорей сюда, министр пришёл!..

ГОЛОС КАТИ. Коленька?..  Идите ко мне, я – с гостями.

ГЕНЕРАЛ (смеется). Смелее!.. Дамы не любят ждать.

Коля входит в комнату Кати. Она полна гостей, среди них ВАРЯ, ЛИЗА и АННА. Все нарядны и красивы, но прекраснее всех, конечно, хозяйка – КАТЕНЬКА.

КАТЯ (улыбаясь и протягивая руку). Здравствуйте, Коля. Замучили вас, бедненький. Господа, позвольте представить, Николай Чижиков, гимназист, наш родственник и добрый друг. Присоединяйтесь к нам, Коля, будьте, как дома.

КОЛЯ (отвесив общий поклон, подошёл к Катеньке, и, вынув из заднего кармана платок, отер стриженую макушку и вздохнул страдальчески). Фу… устал. Эти бесконечные визиты так утомительны…

КАТЯ. Присаживайтесь, передохните.

КОЛЯ. Благодарствую. (И, крутанувшись на каблуке, буквально упал на свободный стул рядом с хозяйкой). К счастью, погода прекрасная, тепло, светло, и мухи… (Коля осекся, ощутив, что сел на пасхальные яйца, что лежали в карманах).

КАТЯ (обеспокоенно). Что с вами?.. Отчего вы такой красный?.. Вам нехорошо?.. Воды!..

Девочки кинулись ухаживать за единственным кавалером, кто-то принёс воды, кто-то обмахивает Колю веером, кто-то пытается открыть окно, впустить свежий воздух.

КАТЯ (подаёт стакан воды, настойчиво). Выпейте, ради Бога, вам полегчает.

КОЛЯ. Не беспокойтесь. (Пьёт). Спасибо, мне, право, неловко. Предпраздничные хлопоты, волнение, бессонная ночь, визиты и всё – на ногах… Мурашки забегали… Не обращайте внимание, сейчас пройдёт… (И Коля принялся растирать ногу).

ВАРЯ. Николя, мы тут играли в фанты, перед тем, как вы пришли. Может, согласитесь быть судьёй?

АННА. Сейчас мы завяжем вам глаза, а вы будете, сидя, назначать каждому фанту «наказание».

ЛИЗА. Вы единственный кавалер и должны нас развлекать.

ВАРЯ. Отказы не принимаются.

КАТЯ. Сударыни, оставьте моего кузена в покое. Не видите, он нездоров.

КОЛЯ. Ничего подобного!.. Я согласен. Однако предлагаю другую игру – прятки. А пока вы прячетесь, я чуть отдохну и отправлюсь на поиски.

Девочки дружно поддержали предложение: «В прятки!», «Будет весело: дом большой, Николеньке придётся изрядно побегать!» 

КАТЯ. Будь по-вашему. (Завязывает Коле глаза). Считайте до десяти.

КОЛЯ (медленно). Раз, два, три, четыре… (Девочки, похихикивая, на цыпочках покидают комнату).  Девять, десять!.. (Снимает повязку). Слава Богу, один!.. (Встал, оглядывает себя в зеркале). Так и есть! Просочилось. Большое жёлтое пятно!.. Боже мой, просочилось! Яйца раздавил!.. Да какой дурак на Пасху варит яйца всмятку?! Стоп. Это же Баташевы!.. Конечно, они – нарочно, в отместку!.. Друзья называются. Но что делать, что делать?!.. Бежать!.. Но путь – через гостиную… Лишь бы не заметили…Господи, помоги…

И Коля опрометью бросился бежать через гостиную, полную гостей, прикрыв обеими руками злополучное пятно.

ГЕНЕРАЛ. Куда, торопишься, министр?.. Никак приспичило?.. Ну, беги, беги скорее, вторая дверь в конце коридора. (Тем, кто рядом с ним). Мальчишка, оконфузился перед дамами. В этом возрасте они и на смех могут поднять… Ах, молодость, молодость…

Картина четвёртая.

Бежит КОЛЯ, натыкается на МАРФУ, едва с ног не сбил.

МАРФА. Куда несёшься, как оглашенный!

КОЛЯ. Марфуша, помоги!.. У меня беда, беда!..

МАРФА. Да что случилось?.. Говори толком.

КОЛЯ (глотая слёзы). Я… раздавил яйца. Сел на них и… раздавил. Теперь костюм испорчен.

МАРФА (оглядела костюм). Да какой же болван яйца в карманы кладёт, да ещё и всмятку сваренные?!

КОЛЯ. Марфуша, спаси, умоляю тебя!.. Такой позор!.. Я не переживу…

МАРФА. Хватит причитать. Скидай одёжку, пятно, пока свежее, нужно замыть, иначе так и останется. А ты тут посиди, в умывальной комнате.

КОЛЯ (покорно снял брючки, оставшись в белых рейтузах и мундире). Мундир не дам, вдруг кто сюда зайдёт, а я – в нижнем белье… Голубушка, только чтобы барышни не узнали…

МАРФА. Сиди уж, туда же, (передразнивает) «чтобы барышни не прознали»… Очень ты нужен,  я докладывать, что ли, пойду? И без тебя дел много: видал – гостей полон дом!.. (Уходит с брюками).

КОЛЯ (успокоился, подошёл к зеркалу, залюбовался). Хм, видок, что надо. Как красиво!.. Почему в гимназии не полагается к мундиру белых брюк?.. Совсем, как Наполеон! (Начал принимать различные позы, подражая легендарному французу).

Возвращается МАРФА.

МАРФА. Вот что, барин. И мундир сымай. Лучше сейчас лишний час тут посидеть, чем вообще костюма лишиться. Отец, небось, шкуру спустит, да и мать не пожалует – и есть за что.

КОЛЯ (подчиняется). Марфуша, а если кто зайдёт?..

МАРФА. Да полно охать-то, Бог даст – пронесёт, да и веселье в разгаре, за стол садятся, пока покушают, то да сё… Сиди. (И ушла, хлопнув дверью).

КОЛЯ (подходит к дверям, прислушивается, слышатся чьи-то голоса, смех, топанье ног). Наверное, барышни бегают, меня ищут, лишь бы сюда не догадались заглянуть. Вот будет номер!.. Ужас!.. На всякий пожарный, надо найти какой-нибудь уголок, куда можно было бы спрятаться. (Обходит умывальную комнату). Как на зло, пусто! Если только в шкафчик под умывальником. (Открывает, вытаскивает ведро). Но какой он маленький! Да выбора нет, надо попытаться. (Прислушивается, шаги по коридору всё ближе). Боже!.. Спасайся, кто может! (Бросается к шкафчику, прячется).

Входит заплетающейся походкой генерал ПОБЕДОВ, насвистывая марш Славянки.

ГЕНЕРАЛ (шумно переводит дух). Уф… Похоже, Рубикон перейдён, как-то незаметно вышло… С тем похристосовался, того поздравил, во здравие другого чашу осушил… Надо освежиться. (Снимает мундир, засучил рукава, начинает умываться, фыркает, кряхтит). Хорошо, отлично… (Выливает на голову ковш воды, вытирается полотенцем). Велика сила воды! Словно заново народился. Теперь можно и в строй вернуться. (Оделся и, напевая «Славянку», уходит).

Из шкафчика вылез мокрый КОЛЯ. Он отряхивается, как делают это собаки, разбрызгивая во все стороны капли воды.

КОЛЯ. Несчастный я человек, несчастный я человек… Как теперь вернуться домой… Сапоги полны воды, костюм испорчен, рубашка хоть выжимай…(Снимает рубашку, пытается её выжать). И одеколон у генерала… (горько смеется) тоже цветочный… «Ландыш серебристый», как у меня… (Смех переходит в плач. Вдруг Коля замер: в коридоре послышались девичьи голоса). Барышни?.. Катенька?.. Неужели сюда идут?!.. (Заметался в поисках убежища).

Голоса девочек: «Куда он мог подеваться?»…«Весь дом обошли»…«Может, на чердаке?»… Коля, понимая, что сию минуту будет обнаружен, дернул какую-то ручку, и о! радость – распахнулись дверцы платяного шкафа, вделанного в стену, – он нырнул в него и спрятался за платьями. Входят КАТЯ и её подруги – ЛИЗА, ВАРЕНЬКА и АННА. 

КАТЯ (оглядев комнату). Как видите, и здесь нашего кавалера нет.

ВАРЕНЬКА. Безобразие! Битый час мы, как дурочки, прятались, искали, волновались, переживали…

АННА. Может, ему стало так худо, что его отправили домой на извозчике?

КАТЯ. Марфа бы знала и сказала мне.

ВАРЕНЬКА. Стало быть, ему просто стало скучно с нами.

ЛИЗА. В конце концов, это неприлично – взять и сбежать, не попрощавшись!

КАТЯ. Да Николенька ещё ребенок, десять лет, что с него взять.

ЛИЗА. Тогда шёл бы на ёлку, с зайчиками да белочками, волчатами и прочими зверятами…

АННА. В самом деле. Было бы о ком сожалеть! Заметили, как он пыжился, изображал из себя Бонапарта? (Изображает). И ножкой шаркнул, и на каблучках крутнулся, и – бабах на стул! Наверное, заднее место отбил, вот и худо стало. (Девочки дружно смеются).

КАТЯ. Всё. Сбежал и сбежал. Забыли. Хотите, я сейчас новое свое платье покажу, для первого бала?..

ВСЕ (в разнобой). Покажи! Конечно! Умираем от любопытства!..

Катя распахивает дверцы и вскрикивает – на неё, на девочек летит ворох одежды. Барышни ошарашены, чем и воспользовался КОЛЯ. Прикрывшись первым попавшимся под руку платьем (конечно же – бальным!) он стремглав кинулся вон!.. В поисках выхода, Коля метался по комнатам, а хозяева, гости, не понимая причины переполоха, бегали за ним, предполагая самое страшное, что приходило в голову: пожар!.. держи вора!.. доктора, белая горячка!.. и пр.  Коля, загнанный, как заяц, в тупик, выпрыгнул в открытое окно, благо это был первый этаж!..

Картина пятая.

КОЛЯ, бежал, не разбирая дороги, под свист, гоготание и улюлюканье извозчиков и прохожих. Но вот и знакомый сквер. На скамейке сидят ВИТЯ и СОНЯ БАТАШЕВЫ. Витя дрессирует пёсика, заставляя его ходить на задних лапках, служить, ловить на лету угощение и пр. А Соня кормит птиц, посыпая им зерно и хлебные крошки. 

СОНЯ. С праздником, птахи милые! Христос воскресе!.. Кушайте, радуйтесь, славьте Господа нашего, дорогие мои! (Вдруг что-то испугало птиц, они вспорхнули на ближние кусты). Куда же вы?.. (И тут она увидела несущегося по дорожке Колю в странном, мягко выражаясь, одеянии. Соня буквально лишилась дара речи, лишь показывая пальцем и твердя). Витя, Витя…

ВИТЯ. Что?.. Ты чего всполошилась?.. (И тут он тоже увидел бывшего друга). Колька, стой!.. (Загородил дорогу). Да остановись ты, дурень, расшибёшься!..

Коля, наткнувшись на «препятствие», принялся колотить Витю.

КОЛЯ. Вот тебе, вот тебе!..

ВИТЯ. С ума спрыгнул?.. (Он сильнее и быстро скрутил Колю). Уймись!.. Что случилось?

КОЛЯ (пытаясь освободиться). Что случилось!.. И он ещё спрашивает!.. Подлые, мерзкие дряни! Ненавижу вас!..

ВИТЯ (не реагируя на оскорбления). Да ты весь мокрый!.. Что за странный наряд?.. Где твой мундир?.. Сестрёнка, дай мне свою накидку. (Соня сняла со скамейки накидку и подала брату. Тот, пеленая Колю, приговаривает). Вот так-то лучше. Хоть и тепло, да весеннее солнце обманчиво… Садись, рассказывай. В какую-то историю влип?..

ВИТЯ (зло). Ещё как влип!.. По вашей с Сонькой милости. Сами всё подстроили, а теперь овечками невинными прикидываются!..

СОНЯ (готова заплакать). Николенька, что ты говоришь?.. Какие овечки?..

КОЛЯ. А кто яйца всмятку сварил?.. А потом пасхальные дары другу дорогому поднёс: «Христос воскрес!» А я потом на них сел! Понимаете?.. У Победовых! При всем честном народе!.. Иуды вы, Баташевы, иуды презренные!..

Соня залилась слезами, а Витя еле сдерживается, чтобы не врезать поверженному врагу.

ВИТЯ. Притормози. Давай разберёмся. Я помню, наши пасхальные яички ты спрятал в карманы сюртука. А потом…

КОЛЯ. …я на них сел. Они протекли, испачкали костюм, пришлось замывать пятно… Потом…  Да не хочу я этот кошмар вспоминать!..

СОНЯ. Николенька! Вот как перед Богом (крестится), наши яички настоящие, сама варила, и красила сама, и в церковь светить ходили…

ВИТЯ. Стоп. Ты говорил, что идёшь делать визиты.

КОЛЯ. Ну, ходил. Умучился, пока всех обошёл. До Победовых добрался уж в четвёртом часу.

ВИТЯ. Так. И со всеми, кого поздравлял, обменивался крашенками?..

КОЛЯ. Как и полагается, я – им, они – мне.

ВИТЯ. И яйца снова – в карманы прятал.

КОЛЯ. Ясное дело, куда же ещё.

ВИТЯ (смеётся, Соне.). Сестрёнка, вспомни, какой краской ты покрасила яички для Коли?

СОНЯ (улыбается). Серебряной и золотой.

КОЛЯ (мстительно). Веселитесь?.. Как Даша говорит, «не смейся чужой беде – своя на гряде».

ВИТЯ. А то и веселюсь, что наши крашенки ты, надутый индюк, отдал тем, кого поздравлял первыми. А те, что получил в обмен, положил в карманы. Ну а дальше – по цепочке… Дошло?..

КОЛЯ (тоже начинает смеяться, да только это скорее смех сквозь слёзы). Какая разница, чьи эти злосчастные яйца. После всего, что случилось, я не имею права жить!..

СОНЯ. Николенька, миленький, что ты такое говоришь!.. Господи, спаси и сохрани!..

КОЛЯ. Я прятался в умывальнике вместо поганого ведра, и меня поливали помоями. Потом – в платяном шкафу среди женских платьев. Потом уволок бальное платье Катеньки, и гости Победовых гонялись за мной по всем комнатам, ловили, как зайца…

ВИТЯ. Где твой мундир, брюки?.. Там остались?

КОЛЯ. У Марфуши, она пятна выводит.

ВИТЯ. Так. Домой тебе в таком виде являться нельзя. Сейчас идём к нам. Соня все почистит, выгладит…

СОНЯ (горячо). Конечно, выглажу, что мне стоит!

ВИТЯ … а тем временем я схожу к Победовым… (Не давая Коле возразить). Верну ей бальное платье в обмен на твой костюм. А ты напишешь ей записку.

КОЛЯ (в отчаянии). Они все смеялись надо мной, потешались, насмехались, издевались!.. Я должен умереть!.. (Соня опять вскрикнула и перекрестилась).

ВИТЯ. Хорошо, но только после того, как ты напьешься горячего чаю с куличом и пасхой, и мы вернём мундир. Не в нижнем же белье гимназисту в гробу лежать.

Обнявшись, друзья отправились домой. Соня, счастливая, бежала впереди, оглядываясь и весело смеясь.

Картина шестая.

В доме у Баташевых. На кухне СОНЯ хлопочет у плиты. За столом – КОЛЯ в халате и тёплых носках под надзором ВИТИ пишет записку.

КОЛЯ. «Милая Катя, случайно я забыл у вас свой мундир и штанишки…».

ВИТЯ. Брюки! Какие штанишки!..

КОЛЯ. Это юмор, понимаешь?.. (Пишет). «Будьте так добры, прислать их с подателем сего послания, – моим другом Виктором Баташевым. В обмен я с благодарностью возвращаю Вам бальное платье, которое, простите, временно позаимствовал для того спектакля».

ВИТЯ. Значит, ты всё нарочно разыграл?

КОЛЯ. Говорю же, юмор! Эти девицы, подруги Катеньки, требовали, чтобы я их развлекал. Вот и пусть теперь думают, кто в дураках остался. (Пишет): «…который я устроил, откликаясь на пожелание барышень – развлечь вас. Очень надеюсь, что Ваши гости остались довольны. С почтением, уважающий Вас Николай Чижиков».

ВИТЯ. Отлично придумано! Адрес не забудь.

КОЛЯ. Само-собой. Всё – чин чинарём. «Госпоже Екатерине Победовой»… Кое-что умеем. (Отдает послание). Здесь недалеко, но ты возьми извозчика, так быстрее. И скажи ему, чтоб подождал. А рассчитаешься, как обратно привезёт: деньги-то, что мама утром дала, в сюртуке остались.

ВИТЯ. Я – мигом!.. (Убегает).

КОЛЯ (оглядывается). Как же здесь хорошо!.. Господи, как же славно…

СОНЯ (накрывает на стол). Николенька, может быть, перекусишь немного?.. Небось, с утра, ничего во рту не держал. В гостях-то не успел разговеться?

КОЛЯ. Не успел.

СОНЯ. Ну вот, я и говорю, чаёк, да баба ромовая, аппетит не испортят.

КОЛЯ. Соня… Знаешь, я должен тебе сказать…

СОНЯ. Не надо, пожалуйста, не надо…

КОЛЯ. Нет, я обязан. Видишь ли, то, что тебе говорил Витя… это неправда. Всё как раз наоборот. СОНЯ (удивлённо). О чём мне должен был сказать Витя?..

КОЛЯ. Да утром сегодня мы поспорили. Раз не сказал, и хорошо. Проехали. Вы простите меня, дурака круглого. Даша сейчас бы пословицу к месту вспомнила: «Нет друга, так ищи, а нашёл – береги». А я чуть вас не потерял…

Возвращается ВИТЯ. В руках – свёрток.

СОНЯ. Как ты быстро!

ВИТЯ. Представьте, ловлю извозчика, а тут прямо к дому подкатывает «ванька», и там – Марфа с пакетом, тебя спрашивает. Ну, выяснили, обменялись посылками – и в разные стороны.

КОЛЯ. А записку передал?..

ВИТЯ. А как же, и наказал строго, чтоб в собственные руки!.. (Отдаёт пакет Коле). Коль, надень, а?.. Утром-то мы толком не разглядели.

Колю долго уговаривать не надо, на минуту скрылся с дорогим свёртком.

СОНЯ. Братец, что ты должен был мне передать?.. Коля сказал, будто поручил тебе…

ВИТЯ (чуть замешкавшись). Да ничего путного. Так, ерунда всякая. Повздорили, помирились – не бери в голову, сестрёнка. Это чисто наши мужские дела.

Возвращается КОЛЯ, на нём мундир, брючки; прошёлся «наполеоновской походкой»: грудь колесом, подбородок задран, одна рука – за пазухой, другая – сзади, пара пальцев – в знаменитом кармане. Встал вполоборота, застыл, как изваяние.

СОНЯ (восхищенно). Какой ты красивый, Николенька!..

КОЛЯ (Вите). А ты, что молчишь, мой верный солдат?

ВИТЯ (перекатывает в руках пару яиц). Мой генерал, может, поместим эту парочку на их законное место?..

Все дружно смеются.

ВИТЯ и СОНЯ: Что бы сейчас сказала твоя Даша?..

КОЛЯ (обнимает друзей). Она бы сказала: «Чем хвалишься, на том и провалишься». А, впрочем, – придумайте сами!..

Конец.

Римма Кошурникова

_____________

P.S. По мотивам рассказа Н. Якубовского «Случай в светлый праздник».