Творческая многогранность Е.В. Чебалина как всегда ориентирована на

неореализм и историческую действительность. Оригинальность, нередко шокирующая,  произведений писателя обусловлена выдержанностью ценностных принципов, основанных на гуманизме и устойчивом патриотизме. Зачастую, автор использует различные символы и средства выразительности, заменяющие аллюзии т.к. современная читательская аудитория  ждет откровенно  «нетолерантной» правды.

Так, в очередном детище Е.В. Чебалина, которое опубликовало Европейское информ-агентство « Берг-Пресс»,  — пьесе «За железным зайцем», во всю трагическую и беспощадную мощь  разворачивается  драма с вкрапленными Моралите и Мистерии в виде Брема – персонажа маски. Маска неожиданно оживает, и даже отслаивается от стены и входит в житейский  быт героев пьесы. Брэм  изрекает  разительные истины, спроецированные на  разумные формы животной жизни, которые предваряют человеческую,  созданную по образу и подобию ЕГО.  Здесь – современная   метафизическая фантасмагория ,  сплавленная с раскалённой реальностью.

Параллельно  с главным фигурантом – маской мы встречаемся  с твердым остовом (стол), на котором стоит ваза с гладиолусом – шпажником, символом, означающим массу аспектов, как смелость, отвагу, великодушие, надежность, товарищество, победу и дуэлянтство.  Драматургический подтекст гладиолуса в сюжетных переплетениях   — это и меч, и щит, задающие  тон в этой  пьесе.

Использованная автором каноническая фигура  маски впервые отслежена в творчестве Б. Джонсона и И. Джонсома. Ее же – Маску, в своем творчестве использовали известные деятели искусства К. Гамсун, Т.Дж. Мильтон, Т. Кэмпион, а также деятели искусства А.Феррабоско, М. Локк, Дж. Блоу, Г. Перселл , Г.Ф.Генделья, У. Блейк, Ч. Диккенс, Э. Спенсер и мн. др.

Маска – Брэма в пьесе Е. В. Чебалина «За железным зайцем» указывает

на сублимат персонажа из жанра мистерии и дель арте, которая глубинно

раскрывает противоречивость духовного мира людей, столкнувшихся с

оскаленной   действительностью. Брем озвучивает сакральные мысли и

надежды героев  он  философ и советчик для окружающих. Он верно служит

хозяевам, но при этом жесток и прямолинеен. В пьесе на грани катарсиса действуют  персонажи, присущие  произведениям  русских классиков:

 — А.П. Чехова (вынужденно скрывающие свои чувства  Зорина и Арсенюк);

— Ф.М. Достоевского ( агрессивно защищающие  свою наплевательскую

халтуру в работе  украинские беженцы Тарас, Остап и немой);

— И. Тургенева  ( Любомир, с его с утопическими рассуждениями об идеальном человеке и мире, которые рушатся в столкновении с  жестокой реальностью  бытия );

— Б.Л. Васильева (подросток   Мамжор, рано охамевший, жестокий  отпрыск  своего VIP-отца) ;

— Н. В, Гоголя  ( демоническй образ –  лесбиянской  вампирши Элеоноры

Асмодеевны);

—  и наконец —  квартет «кукушек» — современных мамаш с гаджетами и в бигудях-антенах, настроенных на  хайпы и скандалы).

Маска-персонаж Брем выступает как   третейский судья и арбитр персонажей,  утихомиривая  их страсти и агрессивный негативизм. Он разворачивает действо пьесы в русло разума, филантропии, во имя всеобщего благополучия. Он предлагает вслушаться в окружающий мир, в том числе, в растительный и животный, чтобы ощутить хрупкость жизни и  вызвать сострадание к любой чужой БОЛИ., которое  неугасимо полыхает в Любомире – «человеке с содранной кожей».

«Она содрана у него как  у великих мира сего: Христа, Фурье, Кампанэллы, Матери Терезы. Они исповедовали: не убий, не укради, возлюби ближнего своего, они все хотели построить город солнца, добра и справедливости, потому что отовсюду неслись  вопли. Вы их слышите?!  Нет,  вы не слышите воплей. Как не слышат многие миллионы. Вселенная пронизана воплями. Вопят кошки, которых таскают за хвост, воют собаки, в которых запускают камнем или выгоняют на улицу, верещат зайцы и лисы со сломанной капканом лапой. Кричат во всём мире избитые, голодные, вопят русские пленные, когда с них сдирают кожу в бандеровских подвалах!» Е.Ч

Герои пьесы, большая часть – это положительные, вполне нормальные люди,

вынужденные жить в период исторического хаоса – «жутких перемен»,

подстраиваться под систему, чтобы выжить и спасти других. Им приходиться

— «уметь вертеться», во имя спасения того что есть, что рушится. Один из таких —  гендиректор фабрики  Арсенюк.

«Гендиректор — это пешка, которую сметут с игральной доски, как только она рыпнется. А заодно и вас, настырную трубадуршу качества. Которую я уже трижды спасал от увольнения В этом мире  КАЧЕСТВО перестало быть целью!… Идёт третья мировая, Юлия Максимовна! Самая жестокая за все времена! На карту поставлено наше существование! И эта война полыхала и продолжает полыхать  повсюду! В Афгане, на Кубе, в Ираке, Югославии, на Украине со зверствами бандеровцев, с тысячами трупов. Это лишь малые фрагменты нашего сражения! Оно во всём  в экономике, где нас душат санкциями! В спорте, где нас лишают гимна и государственного знамени! В культуре, где киноэкраны и театральные сцены захлёстывает пошлятина, бесстыдство и глумление над нашей расой! Свихнувшийся в ненависти к нам зверь,  генетическая гаплогруппа   по имени RIb рвёт когтями и клыками семьи, которые распадаются, рвёт живое тело Руси! Ибо предчувствует своё издыхание!» Е.Ч.

В пьесе указаны основные проблемы общества, причины их возникновения, и способы решения. Более того в двухактное действие плотно впрессована галлерея  психопортретов героев разных сфер и социальных слоёв. Драматург хирургически точно и безжалостно сделал современный, социальный срез этого общества со всеми его страстями и рефлексиями. .

Завораживает  то,  что рефлексии выплёскиваются  из персонажей пьесы, как  психо реакция  на происходящее.  Что нередко  приводит к трагическим и абсурдным  итогам.

В пьесе «За железным зайцем» Е. В. Чебалина  эпицентром действий  стала маска Брема. Маска как отмечает М.М. Бахтин, «связана с радостью смен и перевоплощений, с веселой относительностью, с веселым же отрицанием тождества и однозначности, с отрицанием тупого совпадения, самим собой; маска связана с переходами, метаморфозами, нарушениями естественных границ, с осмеянием, с прозвищем (вместо имени); в маске воплощено игровое начало жизни, в основе ее лежит совсем особое взаимоотношение действительности и образа, характерное для древнейших обрядо-зрелищных форм» [1, с. 46-47].

И эта же маска стала в пьесе катализатором и  притяжением противоположностей, как притягиваются  разные полюса магнита – «+ и — » Именно  эта притягательная её  сущность  сплавила, сотворила в конце пьесы семью из Арсенюка, Зориной и  её сына – поседевшего от бандеровских пыток воина-Любомира.

Пьеса захватывающе интересна, прекрасно выдержана по форме и содержанию, и безусловно достойна внимания как театров, где может стать событием театральной жизни, так и читателей – интеллектуалов.

1.Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура

Средневековья и Ренессанса. М.: Изд-во худ. лит., 1965 С.

Ровзан Татаева, кандидат филологических наук, доцент

Чеченского государственного университета.