Отзвуки будущей грозы.

Константиново–Спас-Клепики–Москва, 1895–1913.

В 1909 году  Сергей Есенин закончил в Константиново начальную школу и выказал желание продолжить учёбу дальше, для чего поступил во «второклассную учительскую школу», что располагалась в небольшом рязанском городке Спас-Клепики.

 Однажды в школу явился с ревизией епархиальный наблюдатель Рудинский, которому кто-то указал на Есенина как на поэта. Рудинский ознакомился со стихами юноши.  Стихи  понравились, после чего  сверх меры расхвалил стихотворца. Вероятно, это и была первая «общественная» оценка творчества будущей знаменитости. Школьный наставник Есенина по фамилии Хитров внимательно следил за творчеством юноши, и после окончания учительской школы посоветовал Сергею «поселиться в Москве или в Питере и там заниматься литературой».
Весной 1912 года Есенин «без гроша в кармане» приехал в Москву и сразу же направился к председателю кружка писателей С. Н. Кошкареву-Заревому «искать свой путь в литературу». Есенина, как молодого сельского грамотея, устроили на работу «подчитчиком», то есть помощником корректора в типографию Сытина.
Легко ли жилось одарённому сельскому юноше в холодной и неприютной Москве? Конечно же, первые два года московской жизни дались поэту тяжело. На это, помимо понятных причин, была и причина особая. Есенина одолела тяжесть особого рода. Начальные годы проживания в Москве оказались для религиозного подростка судьбоносными, ибо усугубились духовным кризисом, тяжёлым душевным разладом, отчуждённостью от родных и друзей, горьким одиночеством, мучительными раздумьями над жизнью. И ощущением того, что ему пришлось, столкнулся с «враждебностью всего мира».Что ж, если это так, то вполне понятной становится «вспышка атеизма», произошедшая в Сергее Есенине в те годы , когда он «вступил в споры против религии» и, не обращая внимание на ругань родных, снял с себя крест.
Заметим, это был  первый признак той силы, что впоследствии  угрожающе   проявится в судьбе  Есенина. Силы, что  в течение жизни набирала силу, копила разрушительную энергию и  в 1925 году  вылилась в трагедию, добровольный  уход  поэта из жизни.

Понять причины «ухода» Есенина будет  затруднительно, если не иметь в виду, что в первые «московские годы» у Есенина произошел срыв психики.  И ещё труднее осознать, что «срывы» психики  были частью внутреннего микрокосма поэта, данностью рождения. Насколько это серьёзно, следует из письма Есенина, написанного 23 апреля 1913 года лучшему другу Григорию Панфилову: «Меня считают сумасшедшим и уже хотели было вести к психиатру, но я послал всех к сатане и живу, хотя некоторые опасаются моего приближения».
Уже в  тот год Есенин  приближался к самоубийству. И страшно подумать, если бы это произошло: не было бы у России поэта Сергея Есенина. Но благодаря нерастраченному физическому здоровью, воле и жажде жизни , стремлению к  поэтическому самоутверждению, вере в литературное будущее,  Есенин остался жить. С полным на то правом можно сказать: поэта спасла поэзия.

Но что же вызвало первый  надлом психики Есенина? Версия такова: весной 1913 года произошло крайне неблагоприятное  влияние энергий планет  на «микрокосм» поэта, на  состояние его внутреннего «Я».
В результате проявились «нервозность, нехватка здравого смысла, упрямство и высокомерие, и как следствие,  богоборчество».

Началась чёрная полоса жизни. Но в молодые годы крепкий от природы, ещё не отравленный алкоголем и неудачами общественной и личной жизни организм Есенина сумел перебороть беду и выйти из душевного кризиса. Зов жизни оказался сильнее зова смерти.

Кабы  Бог дал хорошего человека…

Москва–Петроград. 1913–1917

Напугавший кризис  подвиг Есенина искать «точку опоры», которую поэт нашёл весной 1913 года в лице Анны Изрядновой, его первой гражданской жены. В декабре 1914 года Сергей Есенин стал отцом, заботливо принял Юрия, сына-первенца. По словам Анны Изрядновой, в те годы Сергей показал себя хорошим отцом и мужем, гордо заявлял: «Вот я и отец!».

 Но начало семейной жизни далось Есенину тяжело, поскольку заботы о семье и доме никак не способствовали напряжённой творческой жизни поэта. Весной 1915 года Есенин отправился в Петербург искать литературного счастья, выбрав  для себя в качестве наставника общепризнанного мэтра поэзии Александра Блока. В дневнике Блока сохранилась запись: «Днём у меня рязанский парень со стихами». А на письме Есенина рукой Блока появляется надпись: «Крестьянин Рязанской губернии, 19 лет. Стихи свежие, чистые, голосистые, многословные. Язык. Приходил ко мне 9 марта 1915 года».
Это знаменательная,  ключевая  дата судьбы Есенина. Дата, с которой, по сути, начитается прихода Есенина в большую поэзию. Протекция и поддержка Блока, доброе напутствие мэтра открыли Есенину «зелёный свет» в литературу.

Случилось нечто,  не имеющее прецедента:  неизвестному поэту в течение двух месяцев удалось подняться на поэтический Олимп. Есенин покорил поэтов Питера и 29 апреля в зените славы отправился на родину, в Константиново. Но потревоженная «звёздной болезнью» и ещё не восстановившаяся психика дала и тут о себе знать. Новоиспеченный поэт разругался с поэтом  Сергеем Городецким, которому был многим обязан.  А несколько позднее разругался и с  самим Блоком, о чём впоследствии искренне сожалел. Зато сошёлся с незаурядным крестьянским поэтом Николаем Клюевым, надолго ставшим для него и другом, и учителем. В январе 1915 года Есенин перебирается в Москву и уже в феврале принимает участие в богемной вечеринке, где его впервые видят в нетрезвом виде…

Преображение
Москва–Туркестан, 1918–1921.

Наконец, для Есенина настало благодатное время, то, что принято называть «белой полосой» жизни. 1918 год явился годом душевного и духовного подъёма поэта. Из воспоминаний поэта Петра Орешина: «Для Есенина эта весна и этот год были исключительно счастливым временем. О нём говорили на всех литературных перекрёстках». У Есенина рождаются стихи «Капитан земли», «Гуляй-Поле», «Кантата», «1 мая», «Русь советская». Появляется и любимое слово «преображение», которым он называет одно из стихотворений. В чём же истоки есенинского духовного подъёма? Что заставило поэта «преобразиться», освежить личную, творческую и общественную жизнь? За ответом обратимся к космобиологии, старому и испытанному методу, который помог  обнаружить причину кризиса 1913 года. В этот период микрокосм Есенина испытал прилив и обновление сил, вызванное благотворным влиянием энергий  транзитных планет.

Это и есть истинная причина есенинского «преображения»,  причина по которой  1918-1921 годы можно считать светлыми в судьбе Есенина. В те годы «звёзды» благоволили поэту, будили в его натуре «особые интеллектуальные способности, связанные с интуицией, умение выражать свои идеи оригинально и драматично».

Зарубежье Есенина. Возвращение на Родину
Берлин, Париж, Нью-Йорк 1922–1923.

Известно, за светлой полосой непременно жди «серую», а то и чёрную полосу жизни. Не прошёл мимо  «чаши» жизни  и Сергей Есенин, женившись на знаменитой танцовщице Айседоре Дункан, о чём будет рассказано особо. Заграничная жизнь Есенина не удалась. Сказался неуравновешенный характер. В Берлине на литературном вечере он потребовал исполнение «Интернационала». Вначале публика пришла в недоумение, а потом и в негодование. Есенина, мягко говоря, «не поняли». В Париже Есенин устроил жуткий скандал в ресторане, «сцепившись» с официантом из бывших белогвардейцев, дескать, ты вот, барин, а прислуживаешь мне, простому мужику.  Не обошлось без стычек и выяснения отношений и в Америке. Опять давало о себе знать «тёмное», роковое, что было запрятано во внутренней жизни поэта.  Но и без заграничного «раздражителя», вернувшись в 1923 году на родину, Есенин продолжал буянить.

Последовала череда разрывов с друзьями, отношения с Дункан сошли «на нет». Есенин крупно поссорился с другом  и журналистом А.Воронским, которому было невдомёк, «как мог буйствовать и скандалить этот скромный и почти застенчивый человек». И в самом деле, откуда было знать литератору, что в то время в Космосе разыгрываются межпланетные «бури», способные влиять на микрокосмы некоторых людей, влиять убийственно, разрушающе, судьбоносно.

 Период просветления

Москва–Грузия–Азербайджан–Москва
Октябрь 1923–сентябрь 1925

В октябре 1923 года Есенин познакомился с актрисой Московского камерного театра Августиной Миклашевской, с которой у поэта начался недолгий «поэтический роман», закончившийся циклом стихов, вошедших в «Любовь хулигана». Каждый день в течение месяца Есенин и Миклашевская виделись друг с другом. Всё это время Есенин был на удивление тих, застенчив, трезв и в один из дней обрадовал избранницу: «Я буду писать Вам стихи».

Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали,
В первый раз я запел про любовь
В первый раз отрекаюсь скандалить.

В феврале 1924 года в гостях у В.И.Качалова  Есенин познакомился с редактором газеты «Бакинский рабочий» и одновременно вторым секретарем ЦК Азербайджана Петром Чагиным, с которым у поэта завязалась настоящая мужская дружба. Показательно, что несколько ранее, 17 декабря 1923 года, Есенин записал: «Работается и пишется мне дьявольски хорошо». Это было кратковременное «просветление», похожее на то, что нередко встречается у… смертельно больного человека перед кончиной. Именно тогда, в дни «просветления» и оценки пережитого из-под пера Есенина вышла удивительная поэма «Анна Снегина», где Есенин-автор предстаёт перед читателем человеком смиренным, отстранённо смотрящим на годы прожитой жизни. Поэма не без основания многими считается вершиной есенинской поэзии.

В конце декабря в Батуми Есенин закончил цикл «Персидские мотивы» и на одном из литературных вечеров «скрестил шпаги» с футуристами. Увы, победа осталась за «людьми будущего», аргументы которых показались публике весомее. Обозлившийся Есенин отреагировал на проигрыш оригинально: он вынес на сцену невесть откуда взявшуюся собачонку и заставил её тявкать на противников. Что это было? Знак, символ?
…Однако светлая полоса жизни Есенина подходила к концу, приближалось время «Чёрного человека», и поэт предчувствовал закипающее в нём недоброе, чёрное,  что могло «понести в разнос»…

Есенин остро ощутил, что попытка спрятаться «от себя» на Кавказе провалилась. Беда неумолимо приближалась к беспомощному пред неизбежной катастрофой поэту. В феврале 1925 года  Есенин засобирался в Москву. По приезду  поселился у Галины Бениславской, которая вскоре познакомила поэта с Софьей Андреевной Сухотиной -Толстой, внучкой Льва Толстого. Это был шанс изменить  жизнь к лучшему. Последний шанс. Есенина и раньше «тянуло» к знаменитым женщинам. Это  можно  назвать свойством характера.  В поиске чего-то лучшего , поэт ушёл от безгранично преданной  Галины Бениславской  к Софье Толстой, которой суждено было стать последней женой поэта. Но внешняя перемена ничего изменить не могла, внутреннее состояние Есенина ничуть не улучшилось, а постоянное присутствие Софьи Толстой только раздражало.

Есенин поэтически точно нашёл название собственному состоянию: «Точно проржавевший желоб». 18 сентября Есенин регистрирует свой последний брак с Софьей Толстой, но радости не чувствует. Чувствует, что жизнь стремительно покидает и тело, и душу…

В клинике Ганнушкина. Последние встречи. Развязка в «Англетере»

Многие заметили, что в последние недели жизни Есенин был «необычайно прост, говорил мало, подолгу о чём-то задумывался». Понимал, что был безнадёжно болен? Конечно, понимал. А всё же не терял интереса к жизни, зорко следил за тем, что о нём говорят и о чём пишут газеты. И на то были особые причины. Ходили нехорошие разговоры о том, что Есенин как поэт «кончился» и что ему уже не создать ничего нового и свежего.

Не мудрено, что жизнь поэта с Софьей Толстой не ладилась: поэта раздражал культ великого Льва Толстого, который царил в семье. Из воспоминаний Юрия Лебединского: «Надоело всё это! — сказал он с какой-то яростью. Я ушёл в предчувствии беды. Вскоре беда и стряслась: начался страшный запой, закончившийся помещением Сергея в психиатрическую больницу Ганнушкина».
Лечение было рассчитано на два месяца, и Есенин должен был покинуть клинику ни как не раньше конца января будущего года. Есть версия о том, что окажись Есенин в эти два роковых для него месяца под неусыпным наблюдением врачей, его жизнь могла бы и продлиться. Трудно сказать на какой период, но продлиться.

Однако, уже через две недели лечения поэт заявил, что пробудет в клинике не более месяца. Вот хроника последних дней 1925 года, последних дней Есенина.
7 декабря. Есенин телеграфирует  в  Питер Эрлиху Вольфу: «Немедленно найди 2-3 комнаты. Телеграфируй. В 20-х числах переезжаю в Ленинград».
Куда так спешил Есенин? Как оказалось, на встречу с собственной смертью.
21 декабря. Не вызывая подозрения, Есенин покидает клинику. Уходит якобы «по делам», но возвращаться не думает. Из воспоминаний Юрия Лебединского: «По Москве поползли тревожные слухи, что Ганнушкин выпустил Есенина, сделав его родным грозовое предупреждение: припадки меланхолии, ему свойственные, могут кончиться самоубийством».
Два следующих дня Есенин прощался с близкими и знакомыми, «ходил по редакциям и издательствам».
23 декабря. Вечером этого дня Есенин разорвал отношения с Софьей Толстой. Простился и с первой гражданской женой Анной Изрядновой, заметив: «Чувствую себя плохо, наверное, скоро умру».
24 декабря. Утром Есенин приезжает в Ленинград, снимает комнату в гостинице «Англетер», рядом с комнатой писателя и журналиста Григория Устинова. Было очевидно, что у поэта развилась мания преследования: он никого не хотел пускать к себе в комнату, заявил, что боится слежки из Москвы (позже это дало пищу предположению, что «Есенина убили»). Устинов вспоминал слова Есенина: «Никого и ничего мне не надо — не хочу! Жизнь — штука дешёвая, но необходимая. Я ведь — божья дудка. Это когда человек тратит из своей сокровищницы и не пополняет. Пополнять ему нечем и не интересно. И я такой».
Это признание указывает на то, что к началу 1925 года Есенин вошёл в тяжелую полосу творческого кризиса и писать не мог. А Есенина «без поэзии», «вне поэзии» как бы и не существовало вовсе. Поэта, и как не горько это признать, бывшего поэта, уже ничто не связывало с жизнью.

 Что же оставалось? С кем было нужно, Есенин попрощался. Осталось уйти, объяснив, что «в этой жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей». Из свидетельства поэта В. Эрлиха: «Утром 25 декабря Есенин решил навестить поэта Н. Клюева». Но встреча с бывшим кумиром и уважаемым учителем не порадовала Есенина. Более того, закончилась грубой выходкой: «Есенин прикурил сигарету от божьей лампадки Клюева, предложив спутнику погасить лампадку, уверяя, что хозяин этого не заметит. Так и сделал».
Утро 27 декабря. Воскресенье. Во время умывания в номере Есенин всполошился: «Меня хотят взорвать!». Стали разбираться в причинах столь грозного заявления. Оказалось, что никакого взрыва не готовилось, не работала газовая колонка, поскольку не была заполнена водой. Есенин явно неадекватно оценивал ситуации, не мог принимать осмысленные решения. Несколько часов спустя подозрение соседей подтвердилось невероятным поступком поэта. Есенин показал Устинову и его жене надрезанную у запястья руку и при этом пояснил, что ему срочно понадобилось написать стихотворение, а чернил в номере не было. Пришлось резать руку и писать собственной кровью…

Вечером того же дня Есенин принимал гостей. Среди присутствующих были чета Устиновых, Эрлих, Ушаков и Измайлов. И тут не обошлось без шокирующего наблюдения гостей: Есенин почему-то «ел одни гусиные кости». Уже прощаясь с соседями по номеру, Есенин вручил Эрлиху вчетверо сложенный лист бумаги, пояснив, что это недавно написанное стихотворение и попросил «почитать как-нибудь потом». Гости ушли. Видимо, в тот же вечер «стихи» Есенина Устиновыми прочитаны не были. Будь иначе, они наверняка вернулись бы в номер готовившемуся к смерти поэту. Не дали бы  разыграться трагедии. Но Есенин остался один.
В 22 часа Есенин распорядился «никого к нему в номер не пускать».
Утро 28 декабря. Жена Устинова постучала в номер Есенина, чтобы пригласить поэта на завтрак. За дверью стояла подозрительная тишина. Ответа не последовало, а дверь была закрыта изнутри. Вызвали коменданта, и тот открыл дверь своим ключом. Постель поэта была не тронута, а сам Есенин… висел в петле у окна, на веревке, привязанной к водопроводной трубе.

Причины трагедии

О чём же судили-рядили современники по поводу «самочинного» ухода Есенина из жизни? Всеволод Рождественский: «Разрыв между тем, что создала ему привычная мечта, и окружающей жизнью не мог не ощущаться поэтом трагически и отсюда неустанное беспокойство души, тщетные попытки внутреннего равновесия».
Сергей Городецкий: «Есенин единственный из современных поэтов, кто подчинил всю свою жизнь писанию стихов». Намёк понятен: раз ушла есенинская муза, значит,  вослед, ушла и жизнь поэта. Всё это конечно так. Да, не совсем так. Похоже, что следствием подменили причину. Суть трагедии Есенина заключалась в ином. Конечно, Есенин был тяжело болен. Но даже не в этом дело. Больной ещё может выздороветь, Есенин же был обречён. Почему? Да потому, что его от рождения нездоровую психику опасно подтолкнули к уходу из жизни внешние факторы, а именно  энергии транзитов медленных планет (Уран, Нептун, Плутон) конца 1925 года и в частности быстрых планет рокового дня  27 декабря.

У Есенина сложилась несовместимая с жизнью ситуация, когда к «пиковой» ситуации, вызвавшей известный кризис 1913 года  (разрушающее действие Луны и Плутона), добавилась серия негативных для микрокосма Есенина  энергетических влияний планет. Они-то и подвигли поэта на «поспешные действия, импульсивное поведение, чрезмерный расход сил, эмоциональную напряжённость, враждебное отношение к самому себе».

И это вполне  могло спровоцировать добровольный уход из жизни. В биологической антенне по имени  «Сергей Есенин» Космосом опасно индуцировалось «сильнейшее психическое поле, чувство крайней неуверенности, желание разорвать все узы, любыми путями найти решение эмоциональным трудностям, резко изменить свою жизнь».  Как   это  всё проявилось в жизни Есенина, нам известно. Своё последнее стихотворение поэт написал собственной кровью, рассудив, что кровь ему не понадобится. И вполне осознанно, вполне осмысленно попрощался со всеми «друзьями», читателями поэзии, готовый принять последний, роковой удар Космоса.

Александр Херсонов

фото взято из открытых источников