Девяностые годы прошлого столетия. Остров Сахалин. Один из районных центров.
Каторга и при бенгальском освещении остаётся каторгой.
***
Теперь же почти половина домов покинута своими хозяевами, полуразрушена, и тёмные окна без рам глядят на вас, как глазные впадины черепа.
***
Про Сахалин же говорят, что климата здесь нет, а есть дурная погода, и что этот остров – самое ненастное место в России.
А. П. Чехов
Частная пивная «Синий кит». Декабрь.
− Ну что, ты по-прежнему свою муку мелешь? − мой друг Коля Телегин пододвинул ко мне кружку местного пива «Колос», сваренного на приватизированном пищекомбинате «Островная Бавария».
− Угу, − я кивнул и принял угощение.
− Эх, мельник! С высшим образованием! Ни черта ты в жизни не понимаешь! Особенно в нынешней ситуации…, в текущей политической жизни!
− Ты, о чём? − поинтересовался я, отхлёбывая жёлтый напиток.
− О бизнесе! О ём, родимом! Сечёшь момент?
− Не-а, − честно признался я.
− То-то и оно! Вы, материковские[1] туго соображаете. Привыкли, что за вас на большой земле, КПСС думает.
Я поставил на стол кружку. Хмеля в далеко не немецком напитке, кот наплакал, но понять, куда клонит Телегин, мне всё равно не удавалось! − ты можешь по-русски, растолковать, что, конкретно, имеешь ввиду?
− Киоск! Личный! Хочу! Денег займи! Отдам, че слово!
− Теперь проясняется. Но, ещё не до конца, − я потянулся за сушками, производства пекарни «Свободный булочник», из муки нашего, пока ещё государственного мельзавода.
− Объясняю популярно. Еду на рыбзавод, покупаю оптом несколько ящиков икры и прочей консервности, ставлю киоск в людном месте, желательно возле рынка или, если получится, то в ём, самом. Туда же всё население хоть раз в неделю, но захаживает. И продаю баночки, но уже в розницу. Дальше больше. Коплю деньжат. Рассчитываюсь с тобой, ну или зову в компаньоны. Приобретаю второй киоск, но уже на вокзале, затем третий, в аэропорту. И опаньки! Проходит год и Николай Телегин − сахалинский олигарх, а ещё через пяток лет, уже и не местный…, дашь взаймы? Или мне кого, другого шукать?
− Сколько? − недовольно буркнул я.
− А сколько сейчас есть, столько и давай. Ты же знаешь, за Телегиным не заржавеет! Отдам, с первой же выручки. Или акциями моей фирмы, с водяными знаками, поделюсь. Они потом, года через три, миллионы стоить будут! Это тебе не эти, как их, всё забываю, ваучеры, рыжечубайсвовские. Бумага надёжнейшая!
***
Конкуренция за козырные места для киосков в городе развернулась нешуточная. И потому правнуки некогда сосланных сюда каторжан в использовании незаконных средств борьбы были изобретательны и готовы на любые преступления!
С момента судьбоносной встречи в «Синем ките» прошло две недели.
На острове я обитал один. Супруга с детьми малыми оставалась на материке. На семейном совете единогласно решили, что перебираться из тёплых краёв, на край земли (простите за тавтологию), в буквальном смысле этого слова, пока не стоит! Но Новый год, — он и на Сахалине новый, и празднуется исключительно в тёплой, душевной компании, — а туда с пустыми руками не ходят.
***
Сегодня погода не ахти, но на базар идти надо. Прикупить чего-нибудь, на общий материковый праздничный стол.
Друга увидел издалека. Устроился на скамеечке, у входа в рынок, поставив перед собой, аналогичный предмет и разместив на нём неприглядного вида консервированную продукцию.
− Друже! Это твоя хвалённая точка? − съехидничал я, протягивая руку.
− Был у меня киоск, да весь вышел, − буркнул несостоявшийся олигарх и отхлебнул, прямо из горлышка водки «Островной сюрприз».
− Для сугреву? Товар, что-то у тебя не очень товарного вида, малость закопчённый, или это так специально задумано, новый лейбл?…− начал ёрничать я, но вдруг осёкся. За спиной Телегина, из-под сугроба высовывались чёрные остовы того, что совсем недавно было её перовой, персональной торговой точкой.
− Представляешь эти сволочи, вчера ночью, − Коля замолчал, вытер рукавом слезящиеся глаза, подавил комок в горле и продолжил, − я же его почти бронированным делал, антивандальным…, а они, представляешь, шприц с бензином, в замочную скважину мого киоска…, апосля туда шнурок тлеющий и всё. Нерка, кижуч, лосиное филе,… к… такой-то матери…, только вот консервация и остались. Копоть почистил… Купи за рубль банку, я ведь товар в кредит брал, на заводе, под честное слово… на… реа-реа-реализацию. Возьми, пожалуйста. Икре, что сделается? Она же вкусная, высший сорт, без консервантов. Как для себя, выбирал!
Три дня спустя
Боинг, отработав двенадцатичасовую вахту, доставил меня в родной Краснодар, аккурат к Новогоднему столу. Собрались у закадычного друга и однокашника.
Я стесняясь достал из своего сидора[2], десяток банок, с островным деликатесом.
А минуту спустя из кухни раздался бас хозяина дома:
− Ну, сахалинцы, ну буржуи недорезанные, надо же, додумались! Копчёной рыбы им мало, они икру коптить удумали! Сталина на них нет!

Готовим икорные корабли к праздничному столу

НАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:
Один французский или какой-либо другой багет
Икра красная — одной баночки достаточно
Одна банка маслин (без косточек)
Один большой лимон
Один пучок зелени
Масло сливочное — грамм сто, можно чуть меньше
ГОТОВИМ:
1) Режем наш багет на дольки толщиной пара сантиметров.
2) Достаём из холодильника масло, греем, чтобы легко мазалось.
3) Намазываем на хлеб и кладём сверху икру.
4) Режем лимон на равные дольки.
5) Берём зубочистки и протыкаем ими дольки лимона в двух местах.
6) На один конец зубочистки крепим маслину, второй конец втыкаем в наш бутерброд. Получается кораблик с парусом и корзина для матроса, смотрящего в даль.
7) Наши бутерброды-кораблики посыпаем сверху мелко измельчённой зеленью.
Прекрасная закуска готова.

Александр Ралот

[1]− Я перебрался на остров пару лет назад, когда моя любимая УзССР, в одночасье превратилась в Республику Узбекистан
[2]− сумка.

Фото автора