Мать назвала девочку при рождении Ангелиной. Редкое имя девочке нравилось. Когда её по ошибке называли Анжеликой, она сердилась. Несмотря на своё имя, Ангелина имела характер далеко не ангельский. Через него уже к тридцати годам с тремя мужиками рассталась. Двое пытались противопоставить Гелиной экспансии кулаки, да не вышло. А третий молча собрал чемоданы.
В глубине души Геля себя ругала, но ничего не могла поделать со своим водолейским независимым характером. А счастья-то всё равно хотелось. Поэтому. когда на горизонте замаячил четвёртый, Геля прибегла к мимикрии — овечкой прикинулась. Опять же в силу своих водолейских способностей без труда выделяться в любой компании, она быстренько его околдовала. Через неделю после знакомства мужик уже стоял перед чаровницей на коленях, а грузчики из «Орхидеи» деловито вносили в Гелину квартиру корзины с цветами.
«Геночка, зачем?», — шептала Геля, а внутренний голос твердил: «Гена — Геля… интересное сочетание».
Вскорости Геля с удовлетворением отметила, что в единоборстве характеров легко одерживает верх. Ей даже скучно стало почему-то. То вроде искала тихой пристани, а теперь снова бурь захотелось. Любви не получилось. Женщина не всегда может объяснить, за что любит, а вот за что не любит — находит массу причин. Вот и внешность мужа стала её раздражать, и некоторые его повадки, в том числе неуёмная страсть к книгам.
«Ну, да ладно —  поживу немного, да уйду»,- успокаивала она себя. Неожиданная беременность спутала её планы.
«Надо же! Тихоня, а туда же!»,- с некоторым уважением подумала она о муже. Лучшая подруга Нелька советовала рожать: «Пора, мать, пора — ведь тридцатник уже на носу!»  Появившийся Данилка существенно изменил  образ жизни нашей героини. Ребёнок часто болел. Геля растеряла весь свой лоск, заметно осунулась. Геннадий, понимая свою задачу, как добытчика денег, самоотверженно трудился сразу в трёх местах. И снова Геля испытала к мужу что-то вроде уважения.
В хлопотах не заметили, как появилась доченька Инна. Время вдруг полетело с необыкновенной скоростью. Вот дети уже и в школу пошли. Тут вдруг на безоблачном семейном небосклоне появилось тёмное облачко.
Однажды вечером Геннадий, подрёмывая по своему обыкновению перед теликом, был разбужен яростным стуком в дверь. На традиционный вопрос: «Кто там?» раздался истерический крик жены: «Да я это! Я! открывай скорее!»

Когда она не вошла, а влетела в прихожку, Геннадий оторопел: блузка жены была разорвана до пупа, причёска растрёпана.
«Геночка! Геночка! Они там, внизу! Какие-то отморозки! Смотри, что они со мной сделали! Сумочку забрали. Каким-то чудом вырвалась. Закрывай дверь скорее!»
Геннадий заметался по квартире. «Я иду вниз!», — решил он.
«Не смей! Я тебя не пущу!»,- кричала Геля. Но Геннадий, схватив молоток, выскочил за дверь. Здесь он услышал дзыньканье разбиваемой лампочки. Сразу стало темно, хоть глаз выколи. «Ни хрена себе!»,- пробормотал Геннадий, близоруко всматриваясь в темноту. Его неуверенная поступь была прервана ловким захватом сзади за горло. В бок тут же упёрлось что-то острое.  Молоток вырвали из рук. «Что, фраерок, отомстить вышел за шмару?!, — прошептали ему в ухо, — Слушай сюда! Сейчас ты возвращаешься назад. Ты нас не видел, мы — тебя. И благодари бога, что у нас сегодня хорошее настроение!»
Геннадий, как во сне, поплёлся наверх. Геля бросилась ему навстречу: «Геночка! Ну что?». Пришлось врать: «Да нет никого в подъезде. Смылись, гады!»
Геля неожиданно прищурилась: «Ты уверен?»
«Конечно!»
«А вот я не уверена!»,- с этими словами Геля вышла на площадку, крича вниз: «Ребята, заходите!» Остолбеневший Геннадий увидел двух поднимающихся снизу мужчин. У одного в руках Гелина сумочка, у другого — отнятый  молоток. Бестолково размахивая руками, Геннадий бросился им навстречу. Шедший первым, ловко отбил удар, сказав миролюбиво: «Успокойся, рыцарь. Это — розыгрыш!»
«Да, да, Геночка!  Розыгрыш!», — заливалась сзади смехом Геля.
«Ну вас на хрен, твари!», — ревел Гена, но его уже тащили за стол. После второго стакана текилы, Геннадий пообмяк и обращаясь к пришельцам, сказал: «Ну ладно, пацаны, а если бы я кого-то из вас приголубил молотком?»
«Исключено, шеф! — отвечали улыбающиеся пройдохи,- мы адаптировались в темноте и видели тебя лучше, чем ты — нас».
Шуточки закончились, но появились явственные трещинки в семейном фундаменте. Геля нет-нет, да и заводила речи при посторонних о своей незащищённости, лукаво при этом поглядывая на мужа. Тот обиженно сопел. Взаимное отчуждение искусно маскировалось обоими. Многие считали их идеальной парой.
Время всё так же неумолимо катило вперёд. Дети подросли и выпорхнули из родительского гнезда. Геля откровенно заскучала. Скука грозила перейти в тоску. И тут вмешался его величество случай. У Гели появился любовник. Она познакомилась с ним на именинах у подруги. Вернее, он сам с ней познакомился. Сел рядом, бесцеремонно отодвинув какую-то обиженно закудахтавшую гостью и сказав при этом: «Меня Иван зовут. А тебя?»
«Иван — царевич?», — съязвила Геля.
«Не царевич, но и не дурак».
«Почему ты так считаешь?», — кокетничала Геля.
«Да потому, что ясно вижу, что ты в этой компашке единственная баба, с которой приятно пообщаться».
«Эй, поосторожнее! Я замужем!», — выдвинула оборонительный заслон Геля, втайне надеясь на продолжение атаки.
«Замужем-то, замужем, но вижу, что по настоящему мужику истосковалась!», — выпалил Иван.
За время этого диалога Геля с Иваном успели хлопнуть по бокалу коньяка, поэтому разговор постепенно переходил в рискованное русло.
«Так это ты, что ли настоящий мужчина?», — сделала выпад Геля.
«Давай попробуем», — парировал Иван.
Геля в общем-то ничем не рисковала. (Геннадий уехал навестить сына в военном училище. Дочка училась в Питере.) Поэтому этот интересный разговор и завершился в постели Ивана. Иван не обманул. Вялый и нерешительный в жизни и в постели, Геннадий не шёл с ним ни в какое сравнение.
Теперь жизнь засияла для Гели новыми красками. Она уже не исключала и развод с Геннадием.  Вот только, к сожалению, Иван и слышать не хотел о брачном союзе. «Брак убивает любовь!» — твердил он.
Подполковник в отставке, Иван очень неохотно говорил о своём прошлом. Однажды, подвыпив, разоткровенничался. Оказывается, он входил в группу генерала Рохлина, который бесстрашно выступал против с коррумпированной сволочи во властных структурах.
«Знаешь, Гелька, — говорил Иван, — если бы не оказалось среди нас предателей, мы бы навели в России порядок. Не перевелись ещё честные люди и армии, и на «гражданке». После гибели генерала Иван предпочел уйти в отставку, дабы не преклоняться перед восторжествовавшей мразью.
Прямолинейный до грубости, Иван всё больше нравился Геле. Она вдруг осознала, что не может вступать с мужем в интимные отношения. Геннадий становился ей противен. Что оправдать своё поведение, она стала придумывать себе многочисленные болезни.
«Ты бы, Геночка, завёл себе женщину на стороне, только, чтобы я не знала», — ханжески советовала она, будучи абсолютно уверена, что этот рохля любит её, несмотря ни на что и никогда на подобное не решится. Так вот и жила двойной жизнью. Ивана в шутку называла «мой пятый муж».
Мать родная однажды сказала ей напрямую: «Тебе ведь через год пятьдесят, хватит трепаться-то. Как тебе Генку не жаль?!»
«Жалость — плохое чувство», — без всякого стеснения изрекла Геля. Но дотошная старушка на этом не успокоилась, а поделилась своими наблюдениями с зятем. Геннадий пытался качать права, но Геля его сразу осадила, как отрезала: «Если ты меня в чём-то подозреваешь, давай разойдёмся!»  Геннадий притих. Ну что он мог поделать? Любил он эту сучку, вот и весь сказ.
Оставшись один на один с терзавшими его мыслями, он пристрастился к выпивке.
Теперь вечерами, уставясь в одну точку, он бормотал себе под нос:» Ну, ничего, на этот раз я отыграюсь.» «Что ты там бормочешь?»,- спрашивала Геля. «Стихи сочиняю»,- отвечал муж.
Он действительно вернулся к своему давнему увлечению. Только стихи теперь у него получались какие-то жесткие, предельно циничные. Геле такие строки очень не понравились:
Я точно знаю — он моложе,
За мной же — опыт и смекалка,
Но кто из нас кого положит,
Не скажет ни одна гадалка!
Она прекрасно понимала, «откуда ветер дует», но выхода из тупика пока не видела.
А вскоре Иван куда-то пропал. Вот уже несколько дней дома не появлялся, на звонки не отвечал.  Геля нервничала, чувствуя неладное. Ну не подавать же в розыск. Она и фамилии-то Ивана не знала. Когда в очередной раз безуспешно звонила в неприступную дверь, на площадку вышла из соседней квартиры  толстая неопрятная женщина.
С подозрением глянув на Гелю, она спросила: «Вам кого?»
«Мне Ивана…», — тут Геля замялась.
«А Вам он зачем?»- нахмурилась толстуха.
«Раз пришла — значит нужен!», — резко сказала Геля.
«Ты, милочка, лучше бы шла отсюда подобру-поздорову. Ивана Николаевича третьего дня застрелили в подъезде. Милиция с ног сбилась — убийцу ищет. Но если что-то знаешь, тогда топай прямо к следователю.
Не помня, как очутилась внизу, Геля бросилась бежать из страшного подъезда.
Геннадий был дома, в своём обычном подпитии. «А вот и верная супруга!», — пьяно забормотал он.
«А ну, заткнись, алкаш! Глаза б мои на тебя не смотрели!», — зло прошипела Геля.
«Ну, конечно! Где уж нам уж! Тебе всё красавчиков подавай. Зато один красавчик уже получил своё». Геля не верила своим ушам: «Что ты плетёшь? Откуда знаешь?»
«Я всё знаю! — противно захихикал муж, — зря я что ли денежки заплатил!»

С этими словами Геннадий попытался обнять жену. Та с выражением гадливости толкнула его изо всех сил. Геннадий не удержался на ногах и упал, ударившись виском об угол стола. Он издал звук, похожий на сдавленный зевок и затих. Взгляд быстро костенел. В уголке рта появилась тоненькая струйка крови.
Геля сидела на полу, безучастно наблюдая за происходящим. В дверь беспрерывно звонили, потом стучали, но не было сил встать и открыть её.
А за дверью бесновался Иван. Живой и невредимый. Геля в этом с ужасом убедилась, когда он с помощью милиции выломал дверь. Дело в том, что Иван вовсе не был таким, каким его представляла себе ошалевшая от любви Геля. Женщин он, конечно, любил и умел произвести на них впечатление. Были у него в этом плане некоторые актёрские способности. Но больше всего на свете он любил деньги. И из армии он вылетел не за знакомство с Рохлиным, а за банальную кражу.
Поэтому, когда Гена-рогоносец заявился к нему с конкретным предложением за определённую сумму оставить в покое его жену, речь пошла лишь только о размере этой суммы. Иван даже рад был. Он уже тяготился связью  с Гелей. На крючке у него была новая влюблённая дурёха. Сделку «обмыли». Иван согласился даже разыграть свою мнимую смерть, на чём очень настаивал Геннадий. Соседка, когда-то привечавшая Ивана в своей постели, ненавидела Гелю и поэтому с радостью включилась  в игру. Всё вроде бы получилось как надо. Иван, стоя за дверью своей квартиры, слышал разговор Гели с соседкой. Потом Геля ушла. Но что-то мучило Ивана, остатки совести, что ли. Не выдержав, он помчался к Геле домой. Но было поздно…
Судья отказался отпустить Гелю до суда под подписку о невыезде, поэтому она находилась в СИЗО. Иван первое время навещал её, клялся, что всё уладит.  Потом перестал появляться. На суд он тоже не пришёл.

Евгений Михайлов