Начало. Часть 1

3.

Кабинет залит искусственным светом. Врач, ухоженная с маникюром, сидит спиной к огромному окну, упирающемуся в серый панцирь жилого дома. Напротив, на балконе, курит толстая баба.

Янка ёрзает на табуретке и старается на бабу не смотреть.

Врач долго что-то пишет непонятным почерком в документе.

Медбрат, сидя за доисторическим компьютером, печатает одним пальцем на клавиатуре, часто ошибается.

Янка от скуки обводит воображаемые узоры на полу, шмыгает носом.

Вдруг…

Врач: Я сегодня утром, Миша, видела танк. Он перекрыл всё движение, чуть не опоздала. Представляешь?

Михаил: Так вот откуда пробка? А танк какой модели? Красивый? Т-34, наверное? С приводом на шесть колёс, с тремя пулемётами ДТ, огнемётом для самозащиты и, может быть, с зенитной установкой?

Врач: Не знаю, наверное. Он ехал по встречной. А если бы авария?

Михаил: Танк — не трамвай, объедет.

Врач: Так не объехал, Миша. Кому только права выдают ведь, а?

Михаил: Ну, это понятно. Типа покупают там всё.

Врач: И молоко подорожало, знаешь? В четыре раза! У меня чуть инфаркт не случился!

Михаил: Жить одному экономически  в лом. Надо искать девушку. Все живут по двое, или больше. Так, блин, выгодно жить.

Врач: Не говори глупости, Миша. Говорят, европейские монополисты сговорились и подняли в один день все цены, а наши следом, кто бы подумал, а?

Янка: А можно шторку закрыть?

Михаил:  Нельзя вообще-то.

Янка: Там баба пялится.

Врач: Деточка, да кому ты нужна? Вот в гинекологии этажом ниже не стесняются. Что естественно, то не безобразно. Ты, милая, давай-ка к свету придвинься поближе.

Янка придвигает стул, на бабу с балкона не смотрит.

Врач: Теперь открой ротик, милая, и скажи: ааааа…

Янка: Ааааа…

Врач осторожно издалека заглядывает в рот Янки.

Врач: Всё хорошо, как замечательно. Ты, милая, старайся дышать в сторонку от меня. А после молока подорожает мука, Миша. А потом крупа подорожает, и страна обанкротится. Давай, ещё раз: аааа…

Янка: Аааа…

Михаил: Потом будем от неё кварцевать 20 минут.

Янка: Аааа?…

Врач: Не отвлекайся, милая. Конечно, будем кварцевать. Продукты дорожают, Миша, зарплаты прежние. Справедливо? Не подходи ко мне близко, милая. Какая умница девочка, всё понимает. Какая умница, наверное, отличница?

Янка: Да чё вы…

Михаил: Карту заполнять ей?

Врач: Конечно. Да, девочка? Да, милая? Она наша пациентка, какое у неё хорошее горлышко, а значит, она здорова. (треплет Янку за щёки) Щёчки какие. Ты любишь молоко?

Янка: Ну да.

Михаил: (печатает одним пальцем) Скоро разлюбишь. Значит так, отвечай не задумываясь. Сколько лет? Как звать? Чё пришла?

Янка: А паспорт  не показать?

Михаил: А он у тебя типа есть?

Янка: Типа да.

Врач: Нужно отвечать на вопросы Михаила, милая. Ты же понимаешь? Мы же хотим помочь тебе, да? Михаил наш медбрат, он скоро напишет кандидатскую.

Янка: А где медсестра?

Врач: Он хочет тебе помочь, да? Скажи, милая, да?

Янка: Да.

Михаил:  Повторяю…

Янка: Мне 15, зовут Яной, вроде как болею. Наверное.

Врач: И где-то ты упала. Поэтому ты здесь? Так набоички сделай на сапожки. На что жалуешься, Яночка?

Янка: Голова кружится. И задыхаюсь вроде как.

Врач: Не волнуйся, говори как есть. Поскользнулась, какая неприятность. Как кружится, по часовой стрелке, или против часовой?

Янка: Не помню…

Врач: Плохо, Яночка, такие вещи надо запоминать, это очень важно, симптомы. Это как ты зубики чистишь, понимаешь? Должно быть естественно, запомнить в какую сторону кружится голова, поняла?

Михаил:  Ты же умеешь зубы чистить? Тебе записать как?

Янка: Поняла. У себя знаешь, где запиши?

За окном, на улице что-то взорвалось так, что стёкла в рамах подпрыгнули, а свет в кабинете на две секунды мигнул. Баба на балконе от неожиданности выронила сигарету, постояла, закурила новую, продолжает смотреть в кабинет, правда очки в роговой оправе надела.

Врач: Мне эти сигнализации автомобильные не нравятся, шум от них, Миша.

Китайские шумят, а на европейские денег нет. Лучше бы не ставили?

Михаил: Вроде взорвалось что-то.

Янка: Чье-то терпение.

Михаил: (подходит к окну) Блин, тут какое-то шествие, солдаты идут какие-то, сегодня чё, праздник, я не понял?

Врач: Не говори глупости, Миша, сегодня рабочий день.

Янка: Это в армию забирают.

Михаил: Чё?

Янка: Я в  телевизоре видела, собирают такие отряды, которые ходят и забривают в армию неслуживших. Таких как ты.

Врач: Так…

Янка: Даже в больницы заходят, и в музеи, а особенно в больницы, потому что тут отмазывают и покупают справки. Там же сидят медсестры как ты. Мне вчера подруга рассказывала, забрали её врача. Прямо на её глазах почку отбили. И увели.

Врач: Миша, иди домой…

Михаил: Да ты чё совсем, блин, охренела? Чё ты несёшь?

Янка: Не несу, а доношу до сведения. Понял? Я вообще подосланная. Работаю на них… На этих самых… Ну, ты понял. Разведываю обстановку.

Михаил: Чё ты несёшь, дура?

Врач: Миша…

Баба на балконе смотрит внимательно. На соседнем балконе присоединился мужик  с биноклем.

Врач: Не отдам…

Янка: Вот! Вот так и знала! Вот так и знала, что ты тут под её юбкой сидишь! Сидят тут, воркуют, выкаблучиваются!

Михаил: Пошла отсюда! Пошла отсюда, блин, я тебя щас по стене размажу, если не  уйдёшь!

Янка: А размажь! А только тронь меня! А я так залеплю тебе!

Янка вдруг побледнела вся и вцепилась в спинку стула.

Янка: Я не поняла. Эй, я не поняла.

Врач: Миша,  беги домой, милый, бери вещи, бери сумку, туда вещи сложи, самое необходимое. И беги  к друзьям. Нет, не надо к друзьям, в деревню беги, в глушь беги. У бабушки есть погреб. В погребе – запасы. Консервы: помидоры, огурцы… Есть картошка, морковка, лук.  Не обижай девочку, милый. Беги, давай.

Михаил: Не хочу я никуда бежать! Гонит она!

Врач: А вдруг, правда?

Михаил: Мне, блин указывают, чё я там в деревне делать буду? Да я их всех…

Врач: Пошёл вон, щенок! Я сказала, марш!

Михаил: Мам…

Врач: Рот закрыл и ушёл! Живо! Я не для того ушла из детской поликлиники в этот гадюшник! Не для того, лебезила, платила! Марш в погреб! Живо!… Мишенька, сынок, мы потом поговорим, помнишь наш пароль? Два звонка – пауза – три звонка –  пауза – семь звонков – перерыв пять минут – потом можно брать с третьего звонка…

Михаил:  Да помню я, чё ты. (берёт вещи)

Врач: Тёплые носочки, сынок, не забудь захватить. Весна, сам понимаешь. Хлеба по дороге купи. Белого.

Михаил:  Я у тебя мелочи на проезд возьму. (шарит в кармане женской шубы)

Врач: Хлеб дома оставь.

Михаил: Ладно, мам. (пятится к двери)

Янка сжалась вся как будто от сильной боли.

Янка: Больно…

Врач: Лучше двое тёплых носочков.

Михаил: Ладно… (Янке) Чтоб ты сдохла… Ага, мам.

Врач: И рукавички не забудь. Проверю.

Михаил: Ага.  Пока, мам. (уходит)

Янка: Помогите. Больно так…

Врач: Дурочка-девочка, что тут непонятного? Он седьмой год бегает. А что такое?

Янка: Нет там ничего, я придумала, в голову пришло, помогите…

Врач: Ну, ничего,  осталось немного. Пусть бежит в лес, в деревню. Они убили моего старшего сына, понимаешь? Сказали, пневмония. Да чего ты понимать можешь? Молодая ты ещё, своих деток нет. Вот родишь сынка — поймёшь. Идеального мужчину можно только родить, запомни. Родить и вырастить.  А потом они убьют  его? Нет! Уж сколько я в него вложила. Пусть бежит, прячется. Тебе же хорошо, ты девочка, ты не служишь. Хотя, если честно, это не справедливо, милая. Вон, какая кобылка.

На улице что-то взорвалось, свет  на три секунды погас, но никто уже не обратил внимание. Баба попросила у мужика бинокль, ей  тоже захотелось всё рассмотреть. Янка закрыла глаза.

Врач: Эй. Девочка. Ты спишь? Тебе плохо, милая? Не прячь глаза. Покажи-ка всем свои глазки. Ой, какие у нас глазки красивые.  Нельзя закрывать глаза. Смотри, на нас смотрят. Эй. Нельзя при всех так себя вести. Старший сам виноват, сказал – хочу Родине послужить. Дурачек. Весь в отца. Офицера. Дурная кровь. Отец его – та ещё сволоч – сбежал. Алиментов не платил. Дослужился, так ему и надо… Не позорься, девочка. Эй! Ну, открой  глаза, ну пожалуйста, не порть мне показатели! Эй! Да что ж такое-то?

Толкает, тормошит Янку.

Врач: Эй, да ты чего! Навязалась! Ты не одна тут больная,  эй!

Янка падает на пол. Баба и мужик с балконов смеются, аплодируют.

Врач: Ну что мне с тобой делать?  Разлеглась тут, притворяется! Хоть бы совесть имела! Вот сейчас позову главного, пусть разбирается с  тобой! (делает вид, что идёт к выходу) Слышишь? Вот уже иду! (громко топает) Эй, девочка! Ну как знаешь…

Выходит из кабинета.

4

Лёха идёт по улице. Мимо бегут какие-то люди, где-то что-то гремит.  Лёха удивлён, озирается, ничего понять не может, вдруг, видит, как трое в форме  пинают человека, лежащего на земле. Лёха подбегает, с размаху ударил одного, того, который ближе. Остальные – двое — валят Лёху  на землю, рядом с избитым человеком, долго пинают ногами. Устали, облокотились о стену, отдыхают, курят.

Тихо стало вдруг. Непривычно даже.

1-ый в форме: Паспорт есть? Поройся в карманах.

2-ой в форме: (шарит в карманах) Паспорта нет, короче. Мобила. Ключи. Фотография, вроде с семьёй…

1-ый: Фотку дай. (смотрит, говорит 3-му в форме) Подними. (3-ий поднимает Лёху, у которого лицо измазалось в крови и земле, 1-ый сравнивает лицо Лёхи с фотографией) Похож.  Ладно, забираем.

2-ой: И этого? (показывает на второго лежащего человека)

1-ый: И этого. (2-ой поднимает человека с земли, Михаила, как оказалось) Обоих.

3-ий человек в форме выплёвывает окурок на землю.

Подбегает журналист и оператор. Человек с микрофоном улыбается, галстук поправляет.

Журналист: Здравствуйте. Говорит специальный корреспондент канала. Нам бы хотелось задать вам несколько вопросов.

1-ый: Вали отсюда.

Журналист: Наши зрители имеют право всё знать, имеют право быть в курсе событий, для них это важно. Вот вы побили двоих человек и куда-то их несёте.  Вы что-то имеете в виду? Это часть какой-то акции? Можно задать пару вопросов этим людям, узнать, что они думают по этому поводу, что чувствуют в данный момент?

3-ий человек в форме бьёт журналиста в живот. Журналист  охнул, ахнул, согнулся, сел на тротуар.

Люди в форме уходят, уносят Михаила и Лёху.

Оператор продолжает снимать с разных планов.

Журналист: Твари-твари-твари, ненавижу вас, твари!!! Сдохните-сдохните, как собаки сдохните!!!! Перебьёте друг друга и сдохнете!!!!!!…. (отдышался, встал, отряхнулся, подобрал микрофон, поправил галстук, улыбается, говорит в видеокамеру) Я – специальный корреспондент канала. Сейчас мне посчастливилось быть в центре событий. Но, даже не смотря на это, никто не может ничего объяснить. Я – специальный корреспондент канала, буду находиться здесь, в центре событий до самого конца, для того, чтобы вы были в курсе всего… (улыбается) 

5.

Палата обычной районной больницы. Вечер. Окна выходят во двор, поэтому транспорт на улице шумит не сильно. Вернее не так сильно, как мог бы шуметь, если бы окна выходили на проезжую часть. Над головой в палате мигает  хирургический свет. От такого света хочется укутаться в одеяло, а потом выпить горячего чаю и остаться в темноте. Где-то хлопают двери. За окном ещё один больничный блок. Штор нет, даже намёк на них отсутствует. И в каждом проёме люди в халатах, в футболках без рисунков, ведь мода на Микки Мауса уже прошла.

В палате две кровати. На одной кровати сидит девочка, ну как девочка – девушка Алиса пятнадцати лет, красит ногти на ногах. Конечно же, в красный цвет. На второй кровати лежит Янка, завёрнутая наспех в простыню.  Рука у Янки неудобно свисает, пол спины оголилось. Янка всхлипывает.

Алиса: Очнулась? Нет, не проси, пить не дам ещё час. Одной вот так дали, а потом она чуть не окочурилась.

Всхлип.

Алиса: Рука, наверное, затекла, так это тебя просто  кинули неудобно. Потерпи.

Они так всех тащат за руки — за ноги, бросают на кровать. Нет, тебе ещё повезло, что ты легкая, донесли и не уронили ни разу.

Всхлип.

Алиса: Как тебе мой лак? (протягивает ногу) Называется, «Красный розовый».

Всхлип.

Алиса: Вот и мне тоже нравится, я долго выбирала. (Показывает в окно) Для него старалась. Видишь?

Всхлип.

Алиса: Вон там, видишь, сидит?

Всхлип.

Алиса: Не знаю, надо его с мамой познакомить. У меня такая мама красивая, она придёт сегодня, увидишь. (смотрит в окно) Хоть бы улыбнулся.

Всхлип.

Алиса: (подсаживается к Янке) А у тебя кто-нибудь есть? Тебя кто-нибудь любит? Нет, ты не думай, я не навязываюсь, но просто интересно, почему до сих пор к тебе никто не пришёл. Ты ведь лежишь уже пять часов после реанимации.

Всхлип.

Алиса: Ты вроде отвечаешь? Смешная такая, губами шевелишь чего-то. Тебе, наверное, кажется, что тебя слышно.

Всхлип.

Алиса: Ты такая крутая, три дня на искусственном дыхании. А ты туннель видела? А свет  видела? Нет, ты не думай, мне просто интересно всегда было, а раз уж ты тут, и вроде бы была там, то почему бы тебе не рассказать?

Всхлип.

Алиса: Мы же подруги, да? Хочешь, я тебе губы смочу водой? Никто не узнает, я никому не скажу. (берёт полотенце, мочит кусок ткани водой из бутылки) Вот так легче?  Меня, кстати, Алисой зовут. А тебя, знаю, Яной.

Мочит губы Янке, та лежит спокойно, потом сопротивляется, кашляет.

Алиса: Меня сегодня выписывают. Я считаю – рано, но эта врачиха ни чё не понимает. Визжит только, что место занимаю. Грозится выгнать в коридор. Ты потом с ней познакомишься, Марь Ивановна её зовут. М-да. Сегодня меня выписывают, и поэтому я должна быть красивой. Как мама. Видишь, лак стырила у медсестры? Насчёт лака – это секрет, я тебе это говорю как подруге. Ты не подумай, медсестра сама виновата, её постоянно нету на месте, а дверь в процедурную открыта. Вот я и решила, если её нету, то возьму у неё лак. А чё такого? Фирменный, французский. Видишь, написано тут – «Франсе».  Я же не лекарства стырила, а лак. И вообще, я только накрашу, а потом положу обратно. То есть я ничего как бы и не стырила, а только взяла на время.

Янка молчит, больше не всхлипывает, пытается пальцами на руке шевелить.

Алиса: Правильно, пытайся шевелить рукой. Я тебе утку подкладывать не собираюсь. Про медсестру ты уже сама поняла. Каждый сам за себя. Сегодня приедет мама, она меня заберёт. (достаёт сотовый, что-то смотрит там, хмурится) Уже звонила раз десять. Волнуется. Я вас познакомлю, она тебе понравится. Только вот сейчас она приедет и познакомлю. Мама обещала. Я ей десять смс-ок послала, на автоответчик домой звонила, и на работу, потому что она занята бывает иногда. Иногда забывает, я ей напоминаю. У неё ногти всегда выкрашены красным лаком. Тоже «Франсе». Но гораздо лучше. Этот лак по сравнению с её лаком – отстой.

Алиса подходит к окну. Янка всхлипывает.

Алиса: Сегодня день какой-то тупой. Грязно как-то. Не понятно, то ли весна, то ли зима. Вроде тает, а потом снег идёт опять. И опять тает. Смотри, вон там в окне он смеётся кому-то. Скоро зацветёт сирень и будут продавать тюльпаны. Кажется, что-то взорвалось?

6.

Входит санитар.

Санитар: Чё Алис? Совсем оборзела, решила выздороветь?

Алиса: А чё тут делать-то? Только не знаю, как жить теперь без аппендицита. Внутри как будто чего-то не хватает. И шрам будет уродский.

Санитар: Заживёт. Покурим?

Алиса: В окно?

Санитар: В потолок. (курят) Окно открывать нельзя. (показывает на Янку) У неё чё-то с лёгкими было. Должно быть, как в инкубаторе. Иначе того.

Алиса: Чего?

Санитар: Того самого, копыта откинет, кобыла. Я вообще не знаю, как она ещё жива.

Алиса: А чё ей будет, вон пальцами шевелит вроде.

Санитар: Дак, её бюджетную операцию делали, то есть резали от и до.

Алиса: А чё, зажидели небюджетную?

Санитар: Чё-чё, капчё. Мы не миллионеры, чтобы на всех немецкое оборудование переводить. Самим надо.

Алиса: Больно ей, наверное.

Санитар: Оклемается. Жить захочет – встанет. Не маленькая. Её, кстати, перевернуть надо, разрез-то не со спины. (переворачивает Янку, поправляет повязку)

Алиса смотрит в окно, задумалась, улыбается.

Санитар: Зацепил кто-то, смотрю.

Алиса: Завидно?

Санитар: Жалею, жалко кого-то.

Алиса: Козёл ты.

Санитар: Не кудахтай, корова, оглохнешь.

Алиса: Свинья.

Санитар: Овца.

Алиса: Ненавижу.

Санитар: Прибью.

Смеются.

Алиса: Любишь меня?

Санитар: Люблю.

Алиса: Сильно любишь?

Санитар: Ой, сильно-сильно.

Алиса целует.

Санитар: Ну, тогда звонить не забывай. Не теряйся, покурим в потолок. Скучать буду, наверное. Может быть. Её не пои. (уходит)

Алиса: Подруга, слышала? Я тебе не врала, тебе пить нельзя.

Янка приподнимает руку, растирает пальцы на второй.

Алиса: Чё-то её нет. Сейчас я позвоню, она задерживается. Она всегда немного задерживается, работы много. (звонит)  Ответь-ответь-ответь… Мам? Мама, это я! Мам, ты… Мам, пом… Хорошо… Конечно… Мам, я люблю тебя… Да, мам… МАМА, Я СЕГОДНЯ ВЫПИСЫВАЮСЬ, Я ТЕБЯ ЖДУ, МАМА!… Да, мам… Я понимаю, мам… Конечно, мам… Да, понимаю… Ничего страшного, я сама, мам… Я справлюсь, мам… Мам? (смотрит в трубку) Мама, я тебя люблю, где ты, мама?

Алиса подходит к окну.

Алиса: Мальчик-мальчик, посмотри на меня, посмотри. Что у тебя болит. Сердце? Хочешь, я отдам тебе своё? Мальчик,  я как камертон, во мне два сердца бьются. Забирай все два. Мне не нужно. Не нужно, забирай, не нужно мне, не нужно, не нужно, не нужно, не нужно….

Алиса дышит на стекло,  рисует пальцем цветы.

7.

Янка лежит на кровати, смотрит в потолок. Алиса сидит на кровати,  красит ногти на руках. Всё в тот же красный цвет.

Стук в дверь, заходит Лёха в форме. У Лёхи лицо в синяках, правый глаз чуть припух.

Лёха: Янка где? Я брат.

Алиса: Если ты о моей подруге Яне, то там.

Лёха: (подошел к Янке, сел на край кровати) Ну чё ты, как?

Алиса: Вообще-то, родственники в это время не приходят. Нам покой нужен в это время.

Янка смотрит в потолок.

Лёха: У меня не получилось быть, я по делам.… Попал. Ну, так вроде всё нормально ведь? Тётя  думала — ты загуляла, поэтому не искала.

Янка в потолок смотрит.

Лёха: А я стукнулся. Сильно. Вот надо пойти. На учение. Это вроде командировки,  как военные сборы. Вернусь через год где-то. У меня друзья появились. Ты держись тут что ли.

Янка смотрит на Лёху, улыбается.

Лёха: Ну, так всё нормально, да? (Янка кивает) Я пойду тогда. Блин, я думал ты тут при смерти что ли. Ну, я тебе сказал всё, мне надо идти. Сказали тебе передать таблетки, кстати. Проследить, чтоб выпила: снотворное и обезболивающее (подаёт стаканчик Янке, помогает запить)

Алиса: Иди-иди, братик. Бритик.

Янка что-то говорит.

Лёха: Чё? Чё те надо?

Алиса: Голову наклони, бритик.

Лёха: Девочка, у тебя проблемы, или ты их ищешь?

Алиса: Да голову наклони, она шепчет ведь.

Лёха: (слушает, Янка шепчет) Чё? Да не, не буду я ничего петь. Иди нафиг. Чё из детского сада что ли? (Алисе) Прикинь, просит песню спеть. Вас тут чем кормят вообще?

Алиса: Грибами. А чё за песня?

Лёха: Нам родители пели давно. Песня про лесного оленя. Мать пела.

Алиса: Спой её.

Лёха: Не буду.

Алиса: Спой. Я выйду.

Лёха: Да не буду я ничего петь. В больнице болеют, а не песни поют. Тоже мне цаца. Болеют они. Ладно, Янка, мне пора, я пошёл. Не хандри, выше нос. Тётька говорит, там буклет какого-то престижного колледжа тебя ждёт. Приеду, тоже буду поступать. Я пошёл. Ладно.

Янка улыбается.

Лёха: Ладно?

Янка кивает.

Лёха: Ну, выздоравливай что ли. Пока.

Целует Янку в лоб, уходит.

Янка плачет,  закрывает глаза, засыпает.

Алиса: А ничего у тебя брат, мне бы такого бритика. Пришёл, проведал, таблетками накормил. Всё как надо. Всегда хотела старшего брата. Я, наверное, тоже пошла. Ой, пошла я, надоело всё. (резко вскакивает, берёт сумку на колёсиках, подходит к дверям) Слушай, я ведь знаю эту песню, я тебе её спою, потому что ты ведь моя подруга, ты меня любишь, правда? Ещё и станцую, хочешь? (поёт, танцует смешно)

Осенью, в дождливый серый день  (Осень же, понимаешь?)
Пробежал по городу олень.  (Прикинь, картину?)
Он летел над гулкой мостовой (Пешеходы в щоке!)
Рыжим лесом пущенной стрелой (Ага, по нашим пробкам…)

Вернись, лесной олень, по моему хотенью, (Я верю.)
Умчи меня, олень, в свою страну оленью, (Там лучше.)
Где сосны рвутся в небо, где быль живет и небыль,
Умчи меня туда, лесной олень! (Подпевай-подпевай, подруга!)

Он бежал, и сильные рога  (Это был  северный олень!)
Задевали тучи-облака. (Выхлопные газы!)
И казалось, будто бы над ним
Становилось небо голубым… (Ну что же ты молчишь, подруга?)

Янка во сне улыбается.

Алиса: У тебя хоть брат есть. Пришел, проведал, спросил, таблетками накормил.

Алиса уходит.

Янка спит.

Вдруг   влетает Алиса, подбегает к окну, открывает его настежь.

Алиса: А вот так тебе, любят её! Не ври-не ври! Меня тоже любят! Меня! Подавись теперь! Ненавижу тебя! (выбегает из палаты)

В комнату ворвался холодный весенний воздух, а на вмиг замёрзшем стекле проступили нарисованные цветы.

Янка улыбается, ей снится сон.

Где-то что-то взрывается, где-то проехал танк.

Летят какие-то бомбы. Попадают в какие-то дома. Может быть, именно в эту больницу попадают, а, вполне возможно, в детские сады.

Что-то где-то происходит.

Но везде наступает весна. Запели птицы.  Скоро зацветёт сирень, как обещала Алиса.

8.

Две женщины на скамейке, щёлкают семечки.

1 женщина: Вчера по телевизору показывали безобразие одно.

2 женщина: А я балет смотрела по Культуре.

1 женщина: Я тоже, но дай сказать. Вчера в Новостях…

2 женщина: А говоришь, балет, ептить.

1 женщина: О балете в Новостях говорили. Да, дай сказать.

2 женщина: Да чё уж, говори, коль начала.

1 женщина: Вчера люди в Европе купили газету…

2 женщина: (смеётся) Ой, не могу. В Европе… Газета… Не смеши людей…

1 женщина: Купили, а там написано, будто бы эта газета из будущего. Из следующего  года.

2 женщина:  Фантастика прям, научная!

1 женщина: Да ты дослушай. Ещё там написано, что всё хорошо, кризис никогда не наступит, никто не заболеет, и войн больше не будет.

2 женщина: Как не наступит? Как? Не может быть!

1 женщина: Вот и я о том. Люди обрадовались, засмеялись чему-то. До этого вешались, а тут вдруг встали на улицах прямо посерёдке и смеялись. Странные люди. Там возбудили расследование, ищут, не могут понять, что за типография подпольная, кто заказал такую партию большую, миллионы в тираже, по странам разослали. Всё думали — это обычная нормальная газета, там же Новостей не смотрят, а только газеты читают. Купили, а там такое враньё. Безобразие, совсем одурели.

2 женщина: Откуда у них такие деньги на такую чушь? Где опять наворовали?

Звенит  капель. Слышно как смеются дети.

КОНЕЦ

Февраль-март 2011г.

* В качестве иллюстрации использована работа Висимских Антонины