Имя поэтессы Татьяны Сабаньской хорошо известно жителям Горячего Ключа. Она беззаветно служит искусству стихосложения, памятуя о том, что поэзия – это не профессия, это – состояние души. Особенный, необъяснимый ритм ее сердцебиения.
О чем же ее стихи? О времени и о себе, о верности отчему дому и родине, о прошлом и настоящем земли, на которой живем. И, конечно же, о чудесной природе России: Горячий Ключ, Кубань с ее черноморскими красотами – везде находятся свои краски, свои сполохи, своя музыка.
Татьяна Сабаньска бережно относится к слову, она знает: любое слово много значит, но не в любом – душа болит. Обладая чутким поэтическим слухом, зорким глазом, поэтесса улавливает и грустное курлыканье журавлей, и скрип половиц в старом доме, видит, как плывут над морем облака, цветущие сады напоминая. Множество таких зримых, душистых примет и образов рассыпано по страницам ее книг. «ловец и зверь, убийца – жертва, бессмыслица находок и потерь…Как с лилией плечо – с печаткой смерти…», «снег собирался с силами с утра, чтоб мир завесить белою гардиной… », «Прокралась в мой дом беда, и не сказала – нет, и не сказала – да», « И холод осени звенящим жалом света, туманы выткал из пряж дождей», «Смешная чехарда игры и света, с фантазией бумажной», «И ливня шквал сорвал и поднял на крыло, моих черновиков галдящих стаю», «И темный и немой подстрочник моей оттаявшей души… Кириллицей капели зазвучит», «За ним сердце из горсти выпущу, как из неволи птицу», «То встреча двух стихий – небесного и поэтического ада».

Автор сборников «Карнаухий колокол», «Алхимия Ночей», книги «Сказ о красавице Шамсет, князе Алийхане и игрушечном соловье».
Не так давно Т. Сабаньска закончила работу над рукописью сборника «Эклога». Вот, что написал о будущей книге известный поэт из Республики Адыгея Олег Селедцов. «Т.Сабаньска общается с, увы, слепым и глухим миром эклогами. Но не наивный быт легкомысленных деревенских пастушков выявляют стихотворные строки, а сакральную мудрость извечной русской недосказанности. Герои автора мистичны и реальны одновременно. Это и сказочные: алконост, грации, дэв, Аретуза, и живые легенды: родной отец-фронтовик, мальчишки и девчонки 45-го, убиенный царевич Дмитрий, ликвидаторы – чернобыльцы. Все они живут в ее стихах. Да, и где эта грань между реальностью и изображением? Кто из нас по-настоящему реален?»
Ее поэзия своей пронзительностью, манерой, неповторимостью поэтических образов напоминает поэзию Анны Ахматовой. Та же глубина философской мысли, метафоричность.
Своим становлением она в большей степени обязана старшей сестре. Это с ее легкой руки Татьяну всегда окружали творческие люди – художники, скульпторы, режиссеры, актеры. Они приходили в ее дом, полные творческих идей и планов.

Казалось, весь мир сплетен из подрамников, мольбертов и холстов, графики и живописи, раскадровок и миниатюр. Манящий, завораживающий, он кружил ее в цветной карусели. И не удивительно, что по окончании средней школы, Татьяна пошла по стопам сестры. Академия художеств стала ее пристанищем на несколько лет, а попутчиками – цвет, форма, композиция. Много позже во всей красоте пришла прелесть литературного слова. Море прочитанных книг качало ее творческую натуру на волнах романтизма, акмеизма, сюрреализма. Блок и Ахматова, Анненский и Пастернак, Мандельштам и Бродский.
Ее первое стихотворение из отвергнутого сердца выплеснула юношеская любовь. В нем, как водится, жили чудовищные штампы, где слова «кровь» и «любовь» бесстыдно рифмовались. Счастливое время литературных и поэтических открытий. Становилось ясно, что рифма – это еще не поэзия, а одно из условий стихосложения. С таким же успехом можно потонуть в астрономических цифрах и ни на йоту не приблизиться к далеким звездам.
Известные события 90- х вынудили ее с двумя несовершеннолетними дочерьми покинуть Тбилиси и переехать в Горячий Ключ.
…Как безделушкой подменить финифть?
Как отлучить волну от моря,
Ничем в себе нельзя Тбилиси заменить,
Как детство, это – априори!
Статуса вынужденных беженцев или переселенцев им так и не удалось выхлопотать. Переезжали своим ходом, на общих основаниях. Из-за лишений, выпавших на ее семью, она часто болела, дошла до грани отчаяния.

Пусть напрягает
мощную гортань
Пустынных переулков
сиплый ветер
И косит глаз
заплаканный фонарь
На бесприютный дом,
где не смеются дети.
Тот дом – не дом,
его, по сути, нет
Так, пара стульев,
скученная ветошь,
Мосты сожженные
и толстолобость сигарет
Упрямству верная —
извечная примета…

Социальные условия, без преувеличения, были ужасными. От отчаяния и безысходности спасал единственный постулат: самое темное время бывает перед зарей. Семья и творчество удерживали ее на плаву. 1995 г. для поэтессы был особенно плодотворным. Публикации в местных и краевых СМИ, выступления на телевидении, участие в литературных конкурсах и семинарах…
Через два года выходит в свет ее первый авторский сборник стихов «Карнаухий колокол». Само стихотворение с одноименным названием посвящено историческому событию, произошедшему в 15-16 веках в г. Угличе. Оно стало своеобразной визитной карточкой в выступлениях перед аудиторией.
В 1998 г. В межрегиональном журнале «Глагол Кавказа» (г. Майкоп) публикуется большая подборка стихов поэтессы. Адыгейское отделение Союза российских писателей приглашает Т. Сабаньску вступить в ряды профессионального Союза.
Осенью выходит второй авторский сборник «Алхимия ночей» при поддержке Народной артистки России Вероники Журавлевой – Пономаренко.
К 140-летию Горячего Ключа отдел культуры города издает ее легенду о Горячем Ключе «Сказ о красавице Шамсет, князе Алийхане и игрушечном соловье».
Как считает Т. Сабаньска, творчество – ипостась духовная и его не под силу отнять ни болезням, ни прочим житейским обстоятельствам.
Поэтесса успешно овладела как большими поэтическими формами («Золотой потир», «Уреус», поэмы «Ривьера Кубани или «маленький рай», «Эхо ГУЛАГа», «Мох», легенда «Сказ о красавице Шамсет, князе Алийхане и игрушечном соловье», Баллада об Аршалуйс, Баллада о мыслящем камне или дар трех Волхов, «Притча о брадобрее», так и малыми, требующими от поэта еще большего мастерства и точности слова («Чистый четверг», «Послушница», « Самозванка», «Скрипач», «Раковина», «Ловец и зверь», «Силуэт», «Весенняя нега», «Маяк», «В объятьях платана», «Я пью за разоренный дом», «Осень», «Старуха», «На акварель небес», «Мулатка – ночь», Из – под ее пера возрождаются не идеализированные, неправдоподобные образы, а вполне живые, реальные персонажи.
Не навязывая собственную позицию, автор доходчиво доносит то, что сам постиг в процессе познания Вечности. Он не только делится сокровенным, но и беседует с читателем («Неопалимая купина, «В зеркале кармической судьбы», «Изначально»).

Огромная волна эмоциональности и непосредственность чувств, освобожденная жизненность ощущений, пронизывающая передача образа – суть манеры ее письма.

Пристрастные литературные «гурманы» находят в творчестве поэтессы некоторый вольный подход к принятой форме стихосложения. Нетрадиционность (без штампов и шаблонов) манеры изложения Сабаньской, полностью оправдывается качеством создаваемых ею произведений. Пошлость и банальность отнюдь не присущи данному автору, а посему можно с уверенностью сказать, что здесь имеет случай уникальной неординарности мышления. Поэтесса буквально завораживает оригинальностью, смелостью и независимостью. Такая поэзия как истинное искусство не знает границ – в этом ее предназначение и вечность.
«И жизни перемены пульсировали
Под небрежением случайным.
Непостижимые в своем желании отчаянном
— Делить … расти и длиться».
Татьяна Сабаньска – номинант Международной литературной премии литературной «Филантроп». Вот как оценивает поэтическое творчество автора из Горячего Ключа Первый секретарь Правления Союза российских писателей (г. Москва) Светлана Василенко: « Поэзию Татьяны Сабаньской отличает высокая культура чувств, искренность и доверительность, новаторство и поиск. Она способна открывать читателю новый мир – богатый, разнообразный, мудрый».

Деревенская благодать
Жменя птиц, что ветер бросил,
Улетала в некуда…
Белой строчкою вопросов
Ходят гуси у пруда.
Под метелью лепестковой
Закружился теплый день
И весна в наряде новом
Зацепилась за плетень.
Дымкой кипельных наивов
Закипела на ветвях.
Растрепала гривы ивам,
Ветра взяв на облаках.
И глазуньей желтоглазой
Загляделась в небеса,
Одуванчиковым глазом,
Любопытствуя в лесах…

Раковина

В ней дышит тело океана
Соленой, вздыбленной
волной
И спорит с пеною прибоя
Моллюска замок кружевной.
Фрагмент волны
окаменелой,
всплеск серебра жемчужных
брызг.
Там в перламутре
лабиринта
Живет русалочкой каприз.
С ней златокудрая играла,
Присев на гребешок волны,
И сети звездные бросала
На голубые корабли.
Еще живет в ней чья-то
тайна
О чистой, трепетной любви.
Как сказка грустная
печальна,
Но ты о ней не говори…