Первая любовь

В XVIII-XIX веках на месте этого Дворца культуры было Смоленское поле, где проводились казни. В советское время здесь решено было возвести Василеостровский дом культуры  с театральным залом на 4000 мест. Строительству помогали рабочие и служащие Балтийского завода, Севкабеля, Красного гвоздильщика, Пневматики, Электроаппарата, студенты Университета, Горного института. Архитектурный стиль — конструктивизм с элементами неоклассики. Формы здания создавали впечатление большого корабля, тем более, что недалёко был Финский залив.

Здание долго достраивали и перестраивали. Ряд помещений был отделан мрамором и ценными породами дерева. Так возник известный многим Мраморный зал. Прекрасный танцевальный зал! Сюда любили ходить многие горожане. Хотя в семидесятые годы, как утверждают очень многие и автор тоже, это было весьма злачное место, где было много пьяных, много разборок (в туалете женщины таскали друг друга за волосы из-за мужчин)… Но в праздники и выходные здесь устраивались хорошие вечера отдыха с интересными концертами, в Новый год часто проходили неплохие балы до утра во всех огромных залах дворца.

Андрей  с удовольствием ходил сюда — интересно было бродить среди этих колонн, переходить из зала в зал… Ему нравилось не только танцевать, но и слушать музыку — в этом зале тогда кто только не выступал из известных джазовых исполнителей! Музыка захватывала всех. Стоявшие кучками и в одиночестве при первых звуках любимого фокстрота бросались на паркет и вытворяли нечто невообразимое. Часто через несколько минут после начала танца у колонн не было ни одного человека — все качались, прижимались, улыбались, нашептывали… Атмосфера была несравненная.

Он хорошо помнил свой первый приход сюда. Тогда, действительно, всё было великолепно. Ещё молодой, неопытный, всему удивляющийся, Андрей пригласил эту Галину с необычайным волнением и даже дрожью в кончиках пальцев. Сердце стучало, он двигался как робот. Галина даже начала гасить это волнение, плотно прижалась к нему, периодически заглядывала в глаза, ждала, когда он заговорит. Ни черта не помнит, что он говорил, пошли после танцев вместе. Прямо за этим ДК был небольшой сквер — там часто застревали парочки на скамейках под пристальными взглядами многих людей из окон окружавших высоких домов. Зелени вокруг было мало. Сквер просматривался (или простреливался — как угодно!) замечательно. О чём он  говорил с Галиной — Андрей опять не помнил. Скамейки были без спинок (тогда это было нормально), неожиданно для самого себя он завалил её на эту скамейку и бодро начал что-то делать. Поверженная не издала ни единого звука, похоже, ей это понравилось. Действительно, натиск был такой быстрый и мощный, что никто бы не смел сопротивляться! Так повержена была его первая женщина.

Покинув этот сквер, они долго ходили по линиям Васильевского острова, пока, наконец, не дошли до какой-то подворотни. Стояли там, целовались бесконечно долго… Он не раз и не два встречался с ней — Галина активно зондировала его отношение к женитьбе. Как-то раз шли вдоль Невы.

— Тебе не надоело ходить в Мраморный? Может, пора жениться? — шутливо спросила она.

Андрей огляделся. Они проходили по Неве возле Дворца бракосочетаний. Показывая на Неву, а потом на Дворец, так же шутливо сказал.

— Лучше туда, чем сюда!

Понятно было, зачем они здесь оказались! Женщины часто намного умнее мужчин. Раз одна девушка, с которой он долго встречался, дабы расставить точки, привела его на Марсово поле, куда часто приезжают новобрачные после Дворца бракосочетаний. Разговор не мог не пойти о женитьбе… Так они расстались.

Потом Андрей узнал, что она лежит в больнице по гинекологии.  «Может, это аборт? — подумал он».

Когда она вышла из больницы, то ни за что не захотела с ним встречаться. Пригрозила, что, если будет звонить, ему будет плохо — изобьют! (Такие угрозы раз уже были.) Он подумал, что Галина не хочет снова залететь от него и прекратил всякие отношения. Тем не менее, в памяти осталась эта жадная до любви женщина, её улыбка — не сравнимая ни с одной другой… Казалось, эта Галина проникала в душу, знала всё о нём, а он так до конца и не узнал её!

Своя Марина

В комнате, где рождались технические справочники Андрея, работали также расчётчики и экономисты. Тут было много молодых и, кажется, интересных женщин. В перекурах, небольших проветриваниях, все выходили в предбанник и с удовольствием общались. Эти женщины заигрывали с ним, а он старался развеселить их. Все были замужние, находились под негласным надзором (через кого-то) мужей, поэтому никаких романов не было. Однако, именно в этот период он познакомился с Мариной. Возможно, эти частые разговоры подтолкнули всегда боявшегося женщин Андрея на это знакомство.

Мраморный зал в ДК им. Кирова был в те годы местом, где можно было познакомиться с женщиной любого поведения, но скорее всего — лёгкого. Так и говорили: Пойду в Мраморный на… дальше шло слово — понятно тогда всем какое! Андрей жил недалёко от этого культурного заведения, поэтому, натянув на себя доспехи в виде слегка поношенного костюма, часто отправлялся туда на очередной турнир. Призом, как правило, была одна из дам разного возраста, но в основном, как говорится, «для тех, кому за тридцать», с которой он потом на трезвую голову не знал, что делать. Так однажды в его сети попалась некая Марина. Но она выгодно отличалась от традиционного улова: во-первых, была еще молода, на вид — лет 26-27, во-вторых — красива, и наконец, в третьих — с отличной фигурой.

— Разрешите Вас пригласить!

Красотка осматривала его, как что-то ужасное (иногда этот приём действует на мужчин!) Сделала шаг навстречу. Музыка помогала. Он прижимался изо всей силы к её красивому бюсту (некоторые женщины Мраморного зала тогда разрешали это делать — все понимали, зачем пришёл он и зачем пришла она) и чувствовал, что вот-вот они улетят куда-то… Но танец заканчивался, надо было начинать знакомиться, или «клеить» (как говорили тогда) эту полногрудую. С трудом оторвал от неё своё тело.

— Как настроение, прекрасная вы моя?

— Я не ваша, — она оценивающе смотрела на него, затем добавила, — пока ещё… А настроение, как всегда хорошее!

— Какой обнадёживающий ответ!

— Что есть всё при мне.

— Кое-что есть, — заметил Андрей, уставившись в её грудь.

— Может скажешь одинокому ковбою, как тебя зовут?

— Марина, — последовал кроткий ответ.

— Марина, так Марина. Есть предложение — заканчиваем тут передвижения  и сваливаем на просторы.

— На какие просторы? До конца вечера ещё далеко, может быть, ещё потанцуем, я очень люблю танцевать!

Пришлось мирно дотанцовывать до конца. На остановке она стояла вся красивая и недоступная. Андрей не знал, что с ней делать, обычные варианты, кажется, не подходили.

— Слушай, может, встретимся и обменяемся политинформацией, — как-то промямлил он. Она смотрела сурово. Потом изрекла.

— Можно, если, действительно, хотите…

Так они начали встречаться.

Он не хотел потерять её, поэтому всегда делал то, что она придумывала. Вернее, придумывал он.

— На Виноградову не хочешь в Музкомедию? Мистер Икс и всё такое… Кальман, хорошая музыка. Богданова-Чеснокова — похохочем…

Хохотали, но в антракте народ ринулся в буфет, Андрею пришлось тоже встать там в очередь, хотя в буфере ничего толком не было. После театра Марина, не слыша новых предложений с его стороны, поспешно рванула домой. Мероприятие закончилось.

— Марина, — звучал его голос у телефона, — я могу взять два билета на «Журналиста» Герасимова? Две серии. Махнём не глядя!

После фильма ходили, как заведенные, по Невскому, говорили о Герасимове и иных, опять разошлись. Его тянуло к ней, постоянно хотелось новой встречи, после каждого посещения очередного театра мысль о женитьбе становилась всё приятней, но, увы, Андрей отгонял эту мысль. Однажды сидели в кафе Мариинского театра в антракте

Ты что-то хочешь сказать мне важное, — вдруг резко начала она. — Ну, говори, я же вижу, говори!

Он, действительно, хотел ей сказать что-то насчёт женитьбы, но не знал, как и что? Мужчина, который сидел за этим же столиком, насторожился и стал прислушиваться. Андрей замолк. Марина встала и они ушли.

Через какое-то время в её голове, видимо, стал зреть другой план его осады. Они поехали за раскладушкой в Мельничный ручей, где бабка Марины отдыхала летом, и забыла забрать данный предмет у хозяйки. Та с удовольствием отдала раскладушку, распили бутылку крымского марочного портвейна Алушта, который Андрей купил еще в городе (Марина намекала, что лучше купить две бутылки). У всех троих не было ни в одном глазу. Хозяйка нехотя ушла из комнаты.

— Давай я запру дверь, — шепнул Марине её Ромео.

— Ты знаешь, что-то расхотелось, — продекламировала она, глядя на пустую бутылку.

Когда привезли раскладушку бабке, та пришла в дикую ярость. Оказалось, что она нарочно оставила её там, дабы вернуться следующим летом.

Вдруг, старушенция негромко сказала, как бы одной Марине, но так, чтобы услышал и Андрей:

— Он же не женится на тебе, неужели ты не понимаешь этого!

Бабка решила расставить все точки, упростить их отношения. Марина молчала. Андрей молчал. Так они и уехали от этой старой и мудрой женщины.

Тогда у Андрея не было возможности пригласить её, скажем, в компанию двое на двое, где и остаться на ночь. Просто пригласить её к себе — она не хотела. Ей нужна была именно компания.

— Слушай, приходи ко мне, поиграем в пинг-понг.

— У тебя есть пинг-понг? А стол хороший?

У него не было никакого настольного тенниса, но фраза сорвалась, и она пришла.

— Это твоя квартира? Стола не вижу.

Андрей стоял, как пришибленный, начал говорить, что под словами «пинг-понг» он имел в виду совсем другое.

— Так бы и сказал! Я бы не обиделась. Меня приглашают каждый второй день. Я бы сразу поняла и отшила.

— Ты извини, но ещё не поздно всё исправить! Перейдём на кухню, там отличный лежак.

— Нет, уж, не выйдет! Я не хочу с тобой просто так! Если хочешь, я пришлю к тебе девицу!

— Зачем мне твои девицы! Мне нравишься ты…

— Посмотри, какой подарок совсем недавно получила я от первого мужа! — она протянула ему руку с золотым колечком и бриллиантом.

— Сколько ж у тебя в итоге было мужей? — вопросил уничтоженный Андрей.

— Тебе не надо много знать.

— Значит, их было много?

— Один.

— Всего-то? А дети есть?

— Нет, — просто ответила она, и тут Андрею стало ее на мгновение жалко, и он понял, что она хочет детей, но не от кого попало… Он понял, что зашёл слишком далеко, и дальше он от неё, по крайней мере, здесь, уже ничего не получит. Тем не менее, перекрыв отступление с кухни, Дон-Жуан попытался захватить её в свои объятья. Но увы! И здесь ему не повезло (какой-то день неудач)! Эта не юная богиня любви проявила большой опыт в подобных переделках. Ей удалось проскользнуть мимо него, как случайный мяч иногда проскальзывает мимо многоопытного вратаря, схватить с вешалки лёгкое пальто и щёлкнуть затвором (видимо, изученным заранее на двери) было делом нескольких секунд!

Да, такова жизнь!.. Но его проблема с этой Мариной  не исчезала.

Однажды наш несчастный Ромео услышал следующее:

— Я хочу встретить этот Новый год вместе с тобой! Ты не против?

— Я не против, но кроме похода в кинотеатр с последующим гулянием по ночному городу ничего предложить не могу.

— Ты знаешь, я согласна!

У этого составителя справочников не было ни денег, ни желания, но как он мог не согласиться? Потом уже он догадался, что она, наверно, надеялась на приглашение в какую-нибудь компанию, или к нему домой на знакомство с родителями. Увы! Ничего не получилось. Компаний не было, к родителям тащить её не хотелось…

В кинотеатре собрались такие же, как и они — у кого-то сорвалась встреча Нового года, кто-то и не собирался его встречать… Фильм был интересный, граждане — подвыпившие, некоторые настолько, что встреча Нового года для них не имела никакого значения (есть ли жизнь на Марсе, или нет? — какая разница). Хотя до встречи оставалось ещё несколько минут, бутылки шампанского стреляли одна за одной, многие, наверно, и не ушли бы отсюда… Однако, администрация, ещё надеясь встретить этот праздник в своей компании, бодро начала выталкивать этих ночных посетителей на улицу — фильм окончился, выходите, выходите, с Новым годом, с Новым годом!… Кто-то сильно не хотел уходить, надеясь на Майдан, но милиция всё просчитала, и все двери опустевшего кинотеатра были прочно заперты изнутри.

Оказавшиеся на панели Андрей и Марина, начали двигаться в сторону Невского.

Новогодняя ночь на улицах города! В этом для многих масса прелести. Трезвого тут вряд ли встретить. Степень опьянения — это другое. Типажи совершенно разные. В основном — масса орущих без толку — эмоции выплёскиваются беспорядочно, упоминание Нового года по своей частоте похоже на стрельбу не из винтовки, а из автоматического оружия. Некоторые становятся похожими на истериков, другие уходят в себя, становятся загадочными, умиротворёнными, как будто знают то, что другим никогда не узнать. Есть просто алкоголики, напрашивающиеся на дружбу, или на драку… Алексей начал читать ей свои стихи.

От стихов она не была в полном восторге, видимо, кто-то раньше пытался таким образом распахнуть её душу и объятия — осторожность, внимание, а, в целом, недоверие… Но это помогло Андрею лучше узнать её, а ей, возможно, его. Когда читаешь кому-то стихи, человек становится прозрачнее. Скажем, они ещё лучше узнали друг друга. Наверно, лучше, чем при поездке на дачу.

— Ну, куда идём сегодня? — вопрошала Марина при следующей встрече, и не дождавшись точного ответа (Давай погуляем! — это не в счет), разворачивалась и быстро уходила домой. Так продолжалось больше года.

Андрею начало надоедать это странное знакомство. Никакого просвета в туннеле! В том же Мраморном однажды к нему подошла девица лет двадцати пяти.

— Разрешите Вас пригласить на белый танец!

— Я не танцую.

Он хотел пригласить какую-то более интересную… Никого! Через танец сам подошел к этой девице.

— Разрешите?

Она улыбнулась. Так он повстречался с первой женой.

Там пошла своя жизнь. Оказалось, что его бабка, которая всю блокаду работала на Карбюраторном заводе в Ленинграде, была в дружбе с её тёткой с того же завода. Они вместе тушили зажигалки на крышах этого завода. Судьба!

Андрей стал реже встречаться со своей Мариной. Она была, как ему почудилось, опечаленной. Однажды так и сказала: «Иди к своей копировщице!» (Это была профессия первой жены Андрея в конструкторском бюро).

Суровая Марина ещё оставалась в памяти, невозможно было просто порвать с ней, но при встречах Андрей всё больше сравнивал её со своей женой. Красота Марины так и осталась для него недоступной. Он часто думал, что никогда не будет мужем этой почти красавицы. Хотелось бы, но что-то сильно мешало. Трудно было сказать: «Люблю. Давай поженимся». Своей жене он тоже не мог сказать эти слова. Как-то сказал их по телефону: «Давай поженимся, что ли?»

Но годы-то шли.

Снова Мраморный. Тогда он вовсю ходил на танцы, хотя с женой ещё не развёлся. Рядом, вдруг, оказалась женщина, которая сама заговорила с ним. Он не узнал её, ничего не понимал, потом, вглядываясь, вдруг, вспомнил. Это была сильно постаревшая Марина. Да, несколько лет он не встречался с ней. Но она сама оборвала эти встречи. Она куда-то переехала и не оставила никому своего телефона — так сказали в трубке, когда он позвонил на её старый номер.

Да, это была Марина! Он тогда ухлёстывал за молодой — кровь с молоком! — архитекторшей (как оказалось впоследствии). Эта постаревшая Марина была как-то ему уже ни к чему. Кроме того, она прямо сказала, что ей теперь надо выходить замуж, никакие лёгкие связи не нужны! Андрей так и не отошёл от новой девицы, сделав вид, что не замечает Марину.

Затем пригласили на концерт и «кровь с молоком», видя явно ждущую рядом особу, потащила его в зрительный зал. Больше он никогда не видел своей Марины. Бывают же чудеса на белом свете! У многих ли были такие Марины? Когда он об этом думает, ничего не может понять. Может быть, это очередная загадка судьбы, за что-то сильно разозлившейся на него?

Кровь с молоком

Сначала он не верил, что она будет долго встречаться с ним… Прежде чем добраться до её тела, Андрей долго и методично преследовал эту архитекторшу, звонил, при встрече изо всех сил старался развлечь, озадачить, как-то подать себя с новой стороны. Чувствовал, что это не всегда удаётся, хотел даже бросить всю эту дружбу с ней – не твой это уровень, пора заканчивать! Между тем она продолжала верить в его возможности (ни кола, ни двора!), раскрывалась дальше и дальше. Он уже знал что-то о её работе, о мужчинах, которые там преследовали её, знал о начальнике, который активно предлагал ей командировку вместе с ним… Короче, её болтовня иногда заходила слишком далеко… Алексей не мог ответить ей такой же откровенностью.

Прогулки по берегу Финского залива от Репино до Комарово, поездки за грибами имели несомненный успех. Но желаемых результатов?.. Когда Андрей начинал бодро заваливать её на одной из опушек не очень густого леса, эта Рита холодно отодвигалась и начинала поучать его, — ну, зачем тебе это нужно?

— Как зачем? — с холодной яростью вопрошал он. — Ведь никто ещё не отменил любовь между женщиной и мужчиной!

— Ну, да! Но всё это напоминает любовь между двумя животными в лесном массиве!

— В каком ещё массиве? — ревел он. — Чем мы, вообще, отличаемся от этих двух животных?

— Если ничем, то я поехала одна отсюда!

Всё-таки уезжали вместе.

Ей нравилось гулять по берегу у самой воды рядом с чайками и массой отдыхающих. Навстречу шли люди настолько разные, что только по их лицам можно было составить целую энциклопедию. Каждое лицо излучало столько тепла, о каждом можно было написать какой-нибудь удивительный рассказ! Плеск волн, морской воздух, низкий полёт чаек — много чего способствовало хорошему настроению людей, проявлению скрытой обычно доброты… Эти встречные шли и обменивались иногда долгими, иногда очень поспешными взглядами, передовая друг другу информацию, которую невозможно высказать никакими словами. Всё это на фоне бесконечного неба  и бескрайнего моря, туманного берега и лёгкого ветерка. Когда они проходили мимо какого-нибудь пансионата, в  шелестение волн вторгались крики отдыхающих… Но вскоре это всё исчезало, и вечный шелест волн снова охватывал их. Когда же это окончится, — думал Андрей, — зачем мне уговаривать её на какие-то любовные дела? Всё и так замечательно! Эти волны направляют мысли совсем в другое неожиданное русло.    Чёрт возьми, может быть, между словами заниматься любовью и любить, действительно, есть какая-то пропасть?»

Добрели до какого-то кафе на крутом высоком берегу в Зеленогорске. Заказал сытный обед. Всё было уничтожено с большим удовольствием. Обратный путь проходил в весёлых разговорах на весьма прозаические темы. Чувствовалось, что настроение у его приятельницы начало резко меняться.

«Неужели обед помог? — задавал себе вопрос воистину неугомонный Андрей. — Неужели через желудок можно завоевать и женщин?»

Оказалось, что можно. Одно из многочисленных предложений достигло цели, Рита согласилась прийти к нему в гости, точно убедившись, что её неплохо покормят. Андрей старался как мог, журнальный столик у тахты был уставлен аппетитной едой. Красное полусладкое вино приятно дополняло картину. Дальше всё шло как по маслу. Всё как по пунктам на каком-то серьёзном совещании. Когда он перебрался на тахту, эта посетительница Мраморного зала тожественно встала и не спеша начала раздеваться, точно зная, куда что положить, — ну, как на пляже. Эта процедура длилась настолько долго, что его орудие начало стремительно опускаться вниз без всякой надежды на движение вверх. О, женщины! Чего вы только не делаете с нами!

Он, конечно, чисто формально забрался на неё, но, представляете, что это было? Ни моря наслаждений, ни островов блаженства! Ну, как Евстигнеев кричал в кинокартине Рязанова «Приключения итальянцев в России»: «Я не хочу её! Уберите её от меня!»

Расстались. Его дальнейшие звонки Рите не приносили результатов. Видимо, для обоих тема была исчерпана. Она даже пригрозила кого-нибудь нанять, чтобы избили его, если будет надоедать. Андрей решил лучше сходить ещё раз в Мраморный. Его спортивный интерес к женщинам только возрастал. Именно, спортивный, хотелось чего-то достичь, что-то превзойти…

Лев Фунчиков