У Петрухи Клюева появился новый знакомый – редактор районной газеты. Они регулярно вместе в бане мылись, а познакомились раньше, до бани, когда в этой самой газете этот самый редактор напечатал статью о Петрухе, как о победителе районного конкурса токарей-фрезеровщиков. Редактор Петруху тогда почему-то сразу запомнил, и теперь, при каждой банной встрече, радостно улыбался и первым протягивал ему для рукопожатия свою мягкую, приятную на ощупь ладошку, каждый раз при этом преувеличенно радостно приговаривая: «Человеку труда  – от местной интеллигенции!». Это в том смысле, что Петруха – человек труда, а он, редактор – интеллигент. Что Петруха трудится, а он, редактор, так себе. Груши околачивает и пивко сосёт. С воблЫю таранькывой.

Петруха от такого повышенного внимания сначала конфузился, потом смущался, потом привык, и в результате  начал раздражаться. Задолбал уже этим своим человеком труда, думал он, пожимая  редакторскую ладошку. И местной интеллигенцией. Чему он так радуется? С какого бодуна? Или из меня дурака хочет сделать и показать, какой сам он умный-остроумный? Шайкой, что ли, его огреть от такой огромной радости?

Вот и на этот раз процедура была соблюдена. Редактор, увидев Петруху, тут же раздвинул в радостной улыбке пухленькие губы.

– Как дела? — преувеличенно внимательно поинтересовался он, намыливая в шайке пену. – Как производственные показатели? Перевыполняем?

От этих слов, а больше от нескрываемо насмешливого  тона, которым они были произнесены, настроение у Петрухи, до того совершенно превосходное, начало стремительно портится. Надо по четвергам в баню ходить, подумал он. Или в среду. Или в пятницу. Чтоб с этим барбосом не встречаться. Ведь прямо как нарочно попадается!

— Нормальные показатели, — кивнул он. – Потеем по полной схеме. До седьмого пота. И поседения яиц.

— Как, как? – оживился редактор. – До поседения чего? — и начал звонко, прямо-таки по-пацански, хохотать.

— Кстати, вы заметили? – продолжил он, отсмеявшись. – У них здесь в гардеробе написано: «Администрация ответственности за предметы, оставленные в польтах, не несёт!». Представляете? «В польтах!». Грамотеи! – и снова захохотал-залился звонким колокольчиком. Ему опять было весело. Ему, похоже, всегда было весело. Такой вот постоянно жизнерадостный человек. Угроза миру и спокойствию на планете Земля.

Петруха посмотрел на него внимательно-внимательно…Вздохнул. Взял в руку таз и, коротко размахнувшись, врезал редактору этим тазом (к  счастью, пустым) прямо по его блестящему от пота лбу.

(Потом, по прошествии времени, он даже самому себе так и не мог объяснить, почему так поступил. Нет, он хотел, очень хотел задвинуть этому газетному фраеру шайкой по башке, но «хотеть» и «задвинуть» это всё-таки не одно и то же. И даже совсем не одно. А он вот взял и задвинул. Очень приятно. ПолучИте без сдачи с нашим к вам всем разлюбезным газетным  расположением. Как говорит их сменный мастер Ерофеев, «сосите пряники у обезьяники»)

Редактор замолчал сразу, как будто споткнулся и пока ещё не понял, что споткнулся. Потом осторожно дотронулся до лба, словно проверяя, на месте ли он… Повертел глазами, причём не по сторонам, а вокруг: пол, стены, потолок… Раскрыл рот – закрыл рот… Улыбнулся, но на этот раз не придурошно-радостно, а придурошнно-растерянно. Такая улыбка бывает у ребёнка, когда ему показывают конфетку, он открывает рот, а вместо конфетки получает палец. Или ещё чего. Такое же остроумно-вкусное.

— Извините, — буркнул Петруха. – Как-то само собой… Честное слово.

Редактор улыбнулся ещё раз. Потом шмыгнул носом и, уткнувшись взглядом в мочалку, начал преувеличенно тщательно натирать её мылом…

С того дня Петруха в их городскую баню не ходит. В соседний город ездит. Туда езды на электричке – всего полчаса, и баня — рядом с вокзалом. За час помывки берут сто пятьдесят рублей (а в их городской – триста. Правда, мойся и парься сколько хочешь). Да ему и часа – за глаза! За час и намоешься и упаришься до посинения и опупения. Главное, можно спокойно помыться. Без разговоров. Да и хрен ли трепаться! Это ж баня! Не какое-нибудь ток-шоу…

Алексей Курганов