Четверг, 28.03.2024
Журнал Клаузура

Иван Жердев. «Мир в хату. Вовчик». Рассказ

В тюрьме тоже люди живут – эта цитата, в том или ином виде, присутствует у любого классика русской литературы. Казалось бы зачем писать банальность, ну люди и люди, что тут такого, были бы звери жили бы в зоопарке. Ан нет, не банальность, есть тут нюансы именно в русском языке, потому как в России. Но об этом позже, коли сложится.

Вовчик в тюрьму попал, как член ОПГ, то есть организованной преступной группировки. При этом он реально был юродивым. Какой-нибудь бес грамотный, дипломированный доктор, без труда поставил бы ему диагноз – сильное отставание в умственном развитии. Следователь же поначалу считал, что Вовчик косит на дурку, но уже после третьего допроса его перестали бить и запугивать, и стали задавать вопросы больше относящиеся к смыслу жизни, чем к уголовному делу и сильно задумываться над ответами. Дело в том, что он физически не мог соврать, а когда чувствовал, что вот этого говорить не надо, что словами своими он может предать и причинить зло своим друзьям-подельникам, ему становилось так плохо, что приходилось отпаивать водой и даже вызывать врача. То есть побои он мог терпеть и с улыбкой, а вот когда наступала необходимость соврать, то вместо слов у него изо рта шла пена.

К бандитам он прибился случайно, когда работал подсобником в ресторане, который бандитам то ли принадлежал, то ли ими контролировался. Вовчик исполнял в кабаке все обязанности, которые начинались словом – «сходи». «Сходи, принеси… Сходи, купи… Сходи, помой…» Короче все, что не хотели делать другие, он шел и делал. Ему пару раз приходилось вывозить и закапывать в лесу трупы и делал он это с той же детской непосредственностью, с которой шел и мыл овощи к столу или посуду. Работал он за еду и жильё. Денег ему не давали, а если бы и дали, то он бы не знал, что на них купить, а если бы и купил, то явно, что-нибудь совсем не нужное. Если его посылали в магазин, то очень точно говорили название того, что надо купить, и заставляли повторять, потому как, если точно не скажешь, то он мог купить, что-нибудь только ради красивой упаковки.

В хате Вовчик появился утром, получил «пальму» (верхнюю шконку) и быстро обжился. Ввиду своей не заискивающей услужливости был приближен к смотрящему, Ване Америке, и вечером уже «гасил солнце», закрывал картонкой лампу над дверью, и охотно рассказывал о своей жизни. Поначалу над ним даже посмеивались и пробовали поизгаляться, но смотрящий попытки быстро пресек, и этим, как бы взял его под защиту, а Вовчик защиту принял, и к Америке привязался, но все также без лести и заискивания, вроде как само собой. Его готовность помочь всем, и даже насмешникам, сначала удивляла, потом обезоруживала. Такой вот человек, Вовчик, очень добрый. Оно и на гражданке редкость, и в тюрьме, и просто по жизни.

Решили в тот день забодяжить бражку-однодневку. Через баландёров Америка произвел нехитрый обмен и получил от Амбара (бригадира обслуги) маленький кусочек дрожжей за весьма приличную сумму. После вечерней проверки замесили мякиш из хлеба на теплой воде, добавили дрожжей и сахара, всё это герметично запаковали в целлофановые пакеты, и, назначенный грелкой Вовчик улегся на свою шконку и прижал продукт к животу. Его заботливо укрыли подушками и одеялом, и стали ждать. Ожидание бражки время особое. Все говорят о другом, но думают только о том, как оно там на животе у Вовчика происходит — бродит и пенится самый сладкий «запрет».

В тюрьме много «запретов». Запретами является все, что может скрасить бродяге жизнь. Ступики (заточенные под ножик стальные ложки, полотно и т.д.), балалайки (телефоны), пулеметы (карты), зажигалки, не проштампованные книги и журналы, домашние одеяла и подушки, лишняя одежда, иголки, нитки, веревки, шнурки, ножницы, гвозди, шурупы, медикаменты, перец, соль, горчица и другие запрещенные продукты (на усмотрение режимки) и все остальное, что может понравиться или наоборот не понравиться режимке, на их же усмотрение.

По большому счёту «запрет» — это то, что позволяет сидельцу чувствовать себя человеком свободным. И самый сладкий запрет – это брага-однодневка. Брага-однодневка – это не просто хмельной напиток. Это событие, когда лишенные всех прав и возможностей люди произвели и выпили самый страшный запрет – жидкость мутно-коричневого цвета, градусов 15-16. Вы скажите «Hennessey», я скажу – дерьмо. Сядьте в нашу гостеприимную тюрьму, добудьте ингредиенты, изготовьте, сохраните, выпейте и почувствуйте незабываемый вкус. Поверьте, вам понравится.

Когда смесь на животе у Вовчика перебродила, ее надо было процедить и спрятать. Процедить не проблема, а вот спрятать… И спрятать надо так, чтоб пережить два шмона, утренний и вечерний.

В то время в тюрьме ждали очередную проверку. Надо сказать, что тюрьма всегда живёт ожиданием проверки и наказания, как нашкодивший ребёнок. К этой проверке по камерам раздали баки для воды, хотя сама вода добывалась только из под крана, и особого смысла в этих баках не было, кроме того, что на них стояли инвентарные номера и они, баки, каким-то образом олицетворяли заботу о заключённых. Любая власть в любой стране копирует верховную и Россия не исключение. Если забота о подопечных прописана в документе, но исполнить эту заботу нет возможности, её надо изобразить. И бак, надо сказать, реально выручил.

За последние несколько дней шмона все обратили внимание, что бак ни разу не осматривали. Видимо оттого, что он стоял на самом видимом месте, хранение в нём запрета исключалось само собой. И мы рискнули, и выиграли. Рядом с баком поставили вентилятор, который дул через бак в открытое окно. Брага была задраена в ведре, как батискаф перед погружением, установлена внутрь бака и сверху ещё укутана одеялом, но свободный дух, всё ещё бродящей браги, пробивался микрочастицами и мог быть унюхан стражниками. Благо стражники сами постоянно были источниками похожих запахов и родное внутри перебивало знакомое снаружи. К тому же бак заполнили водой, на случай если кому-то из осматривающих придет фантазия открыть краник. Пережив несколько минут в коридоре на корточках, в ожидании радостного режимного мата, мы вернулись в камеру в настроении банкета. И он состоялся.

Стол был сервирован с особым шиком. Запрещенными ступиками сало и колбаса были порезаны более тонкими ломтиками, чем обычно. На стол пошло лучшее из общака и понемногу лучшего из личного. Брагу ещё раз процедили и аккуратно разлили по пластиковым бутылкам. Получилось две с половиной полторашки тёмно-коричневой жидкости. И началось застолье и разговоры.

Разговоры в тюрьме очень похожи на разговоры в армии. И жизнь на воле там и здесь называют «гражданкой». Видимо оттого, что и там и здесь люди лишены гражданских прав и оттого, что «гражданка» всё таки женского рода, а стало быть – баба. А о чём ещё говорить молодым и здоровым мужикам?! Мы эти разговоры пропустим, и даже не потому, что литературно они не приемлемы, а потому, что тебе, мой редкий и умный читатель, не должно быть интересно всё это – кто кого, и как. Поверь на слово – ничего нового ты не узнаешь. А вот рассказ Вовчика про утку передать не премину. Там и сюжет-то не бог весть какой, а вот запало.

Рассказывать Вовчик начал уже под конец застолья, почти под утро, когда все уже насквернословили вдоволь. Как-то тихо так начал, а урки замолчали и слушали. И прослушали историю до конца, все двенадцать человек за столом при тусклом свете, закрытого картонкой солнца.

— А меня утка любила, — начал Вовчик, как бы продолжая тему, — а тесть не любил. Я утку Зяблик называл, а она отзывалась. Я как с работы иду, она бежит навстречу и крыльями машет, вот так.

Вовчик встал и показал, как к нему бежит Зяблик и машет крыльями. И даже покрякал немного. Он называл утку то он, в смысле Зяблик, то она, в смысле утка.

— Она так подбежит, я ему дам хлебушка и он рядом идёт до самого дома. А тесть меня не любил, почему-то. Дураком обзывал и даже говорил, что Ванька тоже дураком вырастет. А Ванька – мой сынок, ему тогда годик был с небольшим. Он ходить только начал, а Зяблик с ним играл, когда меня не было и ходить учил. Они по двору когда идут… смешные такие. А Зяблик всё понимал. Он мне навстречу далеко выбегал и мы пока идем разговариваем. Ну я говорю, а он слушает и крякает. Ну я ему, что на работе было, а он – «кря, кря…» А когда я уходил утром он меня провожал тоже далеко и не крякал совсем, просто рядом шёл.

Он немного помолчал, будто вспоминая дом, Ваньку и как Зяблик его встречал и провожал.

— А тесть, когда ругаться начинал я из дома выходил и шёл за огород. Я его не боялся, тестя, просто не хотел, чтоб он ругался. Я всё понять не мог, почему он ругается… И я иду, а он сзади кричит… Всё кричит, кричит, а за мной не идет. За мной Зяблик идёт. Ну он взял Зяблика и убил. Голову отрубил, когда я на работе был и его жена, тёща, суп сварила. А суп такой жирный получился, наваристый. Утка большая была толстая, — он даже как-то похвастался, что ли, тем какой толстый и наваристый был Зяблик, — потом помолчал и добавил, — а я мяса не ел… Нет не ел…

Вот и весь рассказ. Зачем я это помню? Не знаю. Мы с Вовчиком потом много говорили. Он, оказывается ходил купаться из Краснодара в Джубгу, это километров сто пятьдесят, где-то так. Он просто ходил, пешком. Идёт, идёт, переночует где-нибудь, поест что-нибудь и дальше идёт. Придёт, искупается и обратно. Я спрашиваю:

— А когда идёшь, что делаешь?

— Молчу, — говорит.

Мы как-то до утра просидели. О том, о сём. Он очень просто говорил о вещах важных, но я видел, что он не совсем понимает, о чём говорит. И я, под конец, не выдержал и спросил, в надежде на простую мудрость:

— Вовчик, а что вообще в жизни делать?

Он говорит:

— Идти.

— И что?

— И молчать.

Тогда я не понял, да и сейчас еще не до конца, но уже где-то рядом.  Может быть и пишу сейчас только для того, чтобы не выбрасывать слова на ветер. Может быть словам нужны не уши, а глаза. А может быть и глаза им не нужны. И, наверное, можно дожить до того, что и слова сами уже нужны не будут совсем. Зяблик, тесть, суп…

Иван Жердев


комментариев 17

  1. Иван Григорьев

    Спасибо, жизненно… очень напоминает рассказы Шукшина В.М. Тёзка, Вам нужно продолжать писать.

  2. Владимир

    У меня такой товарищ был в Ставрополе, все его Халёмой звали, считали «придурошным». Он тоже отбывал немного за угон. Я с ним любил посидеть поговорить вечером после работы. За его «придурошностью» скрывался большой философ и я его увидел, поэтому не давал его в обиду. «Идти и молчать» — в этих словах большой жизненный опыт и смысл. Спасибо за рассказ.

  3. Юрий Моисеенко

    Душевно. И написано неплохо.

  4. Андрей Долгохвостов

    Все правильно , и́ по жизни верно. Здоровья и жизни честным людям .

    • Иван Жердев

      Спасибо, Андрей за добрые слова. А также хочу всем сказать спасибо за отзывы и обсуждения — Александру, Славе, Антону, Алексею, Валерию Васильевичу, Сергею, Ларисе и ещё раз Алексею и Александру. Всем здоровья и тепла.

  5. Александр

    Душевный рассказ, пиши истчо!

  6. cлава

    а в тюрьмы как попал ?шол молчал и тут бац и нары ..в жизни много чего нужно делать кроме как идти и молчать

    • Алексей

      Да ни ужели так и не понял ?? Он своего тестюшку за Зяблика того ! а чего того то ?? ну того прибил значит !!

  7. Валерий Васильевич Тихонов

    очень правильный рассказ по жизни нужно идти и не останавливаться остановился все сожрали иван спасибо за рассказ добра тебе

  8. сергей боков

    Отличный рассказ!!! Пишите ещё!!

  9. Лариса

    Я Вовчика понимаю. Кузя появился в нашей семье 11 лет назад. Мы принесли его из детского садика. Трехцветная кошка родила трех котят: черного, белого и рыжего. Воспитатели показывали их детям, и моему сыну полюбился рыжий. Кошачьего ребенка нам пришлось забрать рано, когда ему исполнился 1 месяц. У него еще были трудности с самостоятельным опорожнением кишечника- приходилось массировать ему животик вместо мамы-кошки, но уже было собственное имя-Кузя. Он спал в обнимку с моим сыном, был его хвостатым братиком. Кузя был удивительно умным котом, почему-то сразу понял, что дома метить смысла нет никакого, все кошки все равно живут в деревне. В деревне было раздолье, он уходил гулять на ночь, но всегда возвращался домой, поцарапанным, покусанным, но победителем. Только один раз он прервал свои ночные похождения. Сын заболел ангиной, у него поднялась огромная температура и болело горло. Так сильно, что мальчик плакал навзрыд. Кот услышал, бросил все свои ночные дела и мохнатым пушечным ядром влетел в комнату через окно. Улегся на горле у сына, грел его, мурлыкал и успокоил -таки. На следующий день болезнь отступила. Кузя вообще заботился о членах нашей семьи. Когда у меня болела голова, он ложился на нее, обхватывал лапами и боль отступала. Он стоял на страже порядка: если я, по его мнению, не справедливо ругала сына, он всегда за него заступался. Вставал между нами и рычал на меня так, что больше ругаться уже не хотелось. Но если мальчик не засыпал вовремя, тот же Кузя подходил ко мне и настойчиво звал в комнату сына, требуя восстановить порядок. Кузя был членом нашей семьи. Но на беду в деревне он побеждал всех котов в их котовских разборках, и не всем котовладельцам это было по вкусу. Сначала ему выдирали когти на задних лапах. Он приползал домой с окровавленными , загнившими уже ранами и я лечила его. Что я могла поделать? Доказательств у меня не было. Но даже с выдранными когтями он был воином и побеждал. Вечером я видела, как он гнал соседского кота до его собственного дома. После этого он пропал. Я знаю, что его убили, знаю, кто убил, но никаких доказательств у меня нет. Есть только огромная боль! Сын не спит ночью, он не может поверить, что Кузи нет, ходит по деревне, зовет его. Вместе с Кузей у нас отняли кусок нашей жизни.
    Кузю убил Виктор Алексеевич Гимик, он работает в Институте химии высокочистых веществ РАН, Нижний Новгород, а раньше работал на ГАЗе.

  10. Алексей

    Иван, прекрасный рассказ!

  11. Александр

    Много в нашей жизни наносного , лишнего, а Вовик правильно сказал, в жизни нужно идти. Буквально-двигаться, не сидеть ждать, отдыхать, перекуривать! Вокруг полно работы для ума и для рук

    • Иван Жердев

      Спасибо за отзыв, Александр.

  12. Евгений

    Красиво,и просто мило.

    • Иван Жердев

      Спасибо, Евгений.

Добавить комментарий для Александр Отменить ответ

Ваш email адрес не публикуется. Обязательные поля помечены *

Копирайт

© 2011 - 2016 Журнал Клаузура | 18+
Любое копирование материалов только с письменного разрешения редакции

Регистрация

Зарегистрирован в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Электронное периодическое издание "Клаузура". Регистрационный номер Эл ФС 77 — 46276 от 24.08.2011
Печатное издание журнал "Клаузура"
Регистрационный номер ПИ № ФС 77 — 46506 от 09.09.2011

Связь

Главный редактор - Дмитрий Плынов
e-mail: text@klauzura.ru
тел. (495) 726-25-04

Статистика

Яндекс.Метрика