Уже в который  раз  думаю: а что потрясает меня в образах тех, которых я выбираю для своих очерков, героинь и героев, полузабытых  красавцев и красавиц, поэтов и шутов, непризнанных гениев и  властителей пера? Что  такого поразительного в было и есть  них,  какая черта, какой штрих, что недостижимое и волшебное вдруг заставляет меня браться за перо, включать мигающий монитор, неустанно плутать в паутине сети, перелистывать страницы книг, искать в архивах фото и документы. Наверное, я никогда  бы не  смогла  объяснить, что именно.

Одухотворенность, некий  прорыв личности в поступке, создание и  свершение ею чего то неординарного. Проявление духовной смелости, отваги, благородства. Вот все  это как раз и было в характере и душе Виктории Колонна ди  Ферранте, маркизе ди Пескара, единственной возлюбленной Микеланджело, чьи письма он берег ,как зеницу ока, чью руку осмелился  поцеловать и на смертном одре не как влюбленный, а как  почитающий.

В  лекциях об эпохе  Возрождения о Виттории Ферранте   ди Колонна сказано, что она «начинает собою эпоху талантливых женщин, преданных искусству: поэзии, музыке, живописи».

В те  времена посвятить себя такому влечению, такой  страсти, было делом необычайным, если женщина была не куртизанкой, а знатной и почтенной вдовою.  Виттория Колонна, маркиза ди Пескара, синьора Ферранте, как  раз  и  осталась вдовою в тридцать пять лет, ее  брак был счастливым и гармоничным, сохранилась ее переписка с мужем, которому она посвящала многие из своих сонетов и баллад.

Что поражает в ней, как  в личности, Женщине,  в первую очередь?

• Виттория — дама из знатнейшей семьи в Италии. Ее отец —  коннетабль, мать из  старинного рода, потомок фамилии Монтефельтро, дама Агнесса. Фамилии вписанные в историю Италии, если не золотом, то  бронзой, патиной. Не тускнеющие  во времени.

• Знатная синьорина помолвлена в четыре года, а   в семнадцать лет  —  уже  и отдана замуж. Брак меж молодыми заключен был по глубокой любви, в которой присутствовал и  горячий пыл, и уважение,  и страсть.

• Супруги Колонна писали друг другу стихи всю   их жизнь вдвоем;  хранили полные  признаний и свежести чувств письма.  Не надо же забывать, что Фернандо ди  Ферранте был храбрым воином, а не изнеженным римским сибаритом! Несколько  детей супругов умерли во младенчестве, они теряли близких и друзей,  сподвижники супруга  Виттории  то и дело умирали от ран.

• Стало быть, семью сплачивала не только  высокая романтика, но и горе, и долг, и духовное родство.

• Виттория была блестяще образованна, одухотворенно сочиняла и музицировала, изучала  латынь по древним свиткам и иные трактаты  мудрецов были ей понятны и мудро истолкованы ею своим    внимательным слушателям и поклонникам.

В стихах  Виттории Колонна все историки  литературы отмечают и сдержанность, и гуманизм, и сострадание,  и внутреннюю силу,  цельность образов и высокую  дань традиции.

Но маркиза — поэтесса имела и  свой  собственный голос, почерк, манеру. Никто не писал так до нее и после нее – страстно – изысканным, сильным, ясным слогом,, оказывающим на читателя такое воздействие, точно он прикоснулся в жаркий полдень к ледяной, целительной родниковой струе или в прохладный вечер ощутил в сердце жар костровой. В стихах  дамы Виттории таился некий абсолют, жажда совершенства, духовного поиска, очищения от страданий. И современники не  могли не  ценить это. Век  Возрождения и сам был вечной тягой к Совершенному, духовному, эмблемой и знаком Совершенного, его кредо и сутью

Яркими и зримыми красками в сонетах  Виттории нарисован  портрет ее доблестного героя, любимого супруга:

Сюда вернулся он, мое светило,

Добычей царской нагружен богато.

Ах, мука вновь зреть место, где когда-то

Для глаз моих день солнце озарило.

Тысяча слав его здесь окружила,

Почет от самых знатных; в час возврата

О слышанном свидетельствовал свято

Изысканный рассказ и взоров сила.

Он, побежденный просьбами моими,

Мне показал рубцы, сам повествуя

Про ряд побед, столь многих и бесспорных.

Грущу о них, как веселилась ими.

В различных мыслях радуюсь, тоскуя,

Лью мало сладких слез и много скорбных.

Перевод: С. Шервинский

О сути любви, понимаемой ею  самой всегда в жизни,  как   высокое служение и искреннюю самоотдачу, восхищение и открытость другой, родственной,  душе,  как воспарение души, синьора Ферранте —  Пескара писала с экспрессией живого сердечного восторга,  и одновременно  — четкостью, изящной  графичностью в малейшем  изображении эмоций:

Птенец, когда его терзает голод,

Вдруг видит мать и птицу над гнездом:

Любовью возникающей ведом,

За ней готов лететь он в зной и холод.

Он сердится, что слаб еще и молод,

Что крылья расправляются с трудом,

Но наконец покинут тесный дом,

И воздух криком радости расколот.

Так сердце торжеством твоих лучей

Питаю я, о истинно живая,

Неугасимая лампада дня!

Пером скрипучим водит за меня

Любовь, и часто, солнце воспевая,

Не понимаю собственных речей.

Для Виттории  Колонна любовь —  истинный полет, серьезный, тернистый  путь Души к светлому, необъяснимому, к тому, что возвысит, обогатит, обожжет благодатным огнем, сформирует  и сделает  и сердце,  и душу неким священным сосудом жертвенным, и благородным,  чистым, глубоким, дающим силу Жизни.

Не  только тому, кто испытал и взрастил  в себе это чувство, но и  дальним потомкам влюбленного, возлюбленной.

Виттория не сумела спасти своего мужа, он умер в тяжких страданиях  после неизлечимой раны,  на ее руках. Но  и в скорби  тридцатипятилетняя вдова сохраняла силу  и энергию любви к жизни, высокую чистоту  чувства. Она никогда больше не вышла замуж, хотя поклонников у нее  было очень много и множество среди них – достойнейших людей с высоким понятием чести.

Божественный Микеланджело  не  смел тревожить ее ничем, кроме стихотворений и подарочных рисунков, в которых прятался, таился его восторг и восхищение цельностью натуры синьоры Колонна. К советам и речам ее он всегда прислушивался, не докучал признаниями, а  если они и были, то  в шутливой форме и никто не воспринимал их серьезно.

В  изысканном доме Колонна  неукротимый скульптор и художник, гений резца  и Духа, всегда мог отдохнуть —   и разумом, и душою, сосредоточиться на  каком то  новом замысле, прогуляться по  благоуханному саду. Просто побыть в одиночестве. Или, напротив, встретиться с друзьями, чей совет ему был необходим.

Вся сила  страсти  была  истинным  Художником  сокрыта в его могучем сердце.

Прорывалась иногда лишь, в строфах, подобных  этим:

Бескрылый сам, на ваших  крыльях вслед,

За вашею душой, ввысь себя я движу,

Послушен вам —  люблю и ненавижу,

Я зябну в зной, и в холоде согрет.

Своею волей весь я в вашей воле

И ваше сердце  мысль  мою живит

И речь моя часть вашего дыханья.

Синьора  знала обо всем? Не берусь гадать и додумывать. Вероятно, да. Но ответить  — не хотела, не  могла мучить ложными надеждами, понимая отчетливо и ясно, силою мудрой  души, всю  мощь его великого дара и преданности искусству, которое все  эти силы могло и отнимать.

Маркиза не хотела вставать между гением и тем, чему он был истинно предан? Вероятно, так. Привязанность и память Микеланджело к маркизе  Пескара  была столь велика, что     он хранил ее образ в глубинах своего сердца до самой старости и  он  умер  почти в одно с нею число  —  18 февраля 1564. Пережив ее  почти на  двадцать лет с лишком лет.  Не доказательство преданности для не романтиков.  Отнюдь. Но нужны ли   в этом случае  доказательства?  Любовь не подчиняется разуму. У нее своя логика. Логика сердца.

Светлана  Макаренко – Астрикова