часть 1

НЕВЕДОМЫЙ ИСХОДНИК

Первые впечатления, как гласит мудрость, бывают обманчивы. Но применительно к искусству первые впечатления, основанные на свежем взгляде и интуиции,  дόлжно ценить и анализировать, потому что в них часто сокрыто зерно истинной сущности рассматриваемого явления. Они нечто вроде творческого исходника, который со временем может обогатиться в сознании новыми образами, понятиями, эмоциями, наполниться новым содержанием, полнее раскрывая или личность автора или художественное произведение, или любое другое проявление яркого и безудержного мира искусства.

Мне казалось, что мои первые впечатления о художнике Искандере Ильязове давали исчерпывающее представление о его творчестве. Сегодня я понимаю, что то был только литературный исходник, начальное знакомство с миром живописи этого человека.

Вспоминается пушкинская строка: «Родился я с любовию к искусству».

О сколько душ людских охвачено этой пламенной страстью. Среди них, несомненно, и тонкая художественная душа Искандера Ильязова (Искана).

В августе 2015 года он написал о себе:

«Из богоборчества в альянсе с нонконформистами я плавно перешёл к богоискательству с живописцами, поклоняясь богу кисти по десятку часов в неделю и заигрывая купно и порознь с девятью музами, за неимением в пантеоне покровительницы именно художников».

И правда, в живописи Искана выражена и поэзия, и наука, и музыка, и пластическое движение. И поняв природу абстракционизма, вы можете всецело ощутить весь этот альянс искусств, он может стать для вас реальностью. Пантеон муз оживёт и щедро наградит внимательного и вдумчивого созерцателя. Тогда в картинах Искана вдруг прочитаются классические стихи, увидится языческий танец, услышится средневековая музыка и почувствуется власть, стройность и красота математического пространства. Но за всем этим простирается в бесконечность человек, природа и мироздание.

Сам Искандер Ильязов много говорит и пишет о том, что его абстрактная живопись, его картины дарят людям прежде всего эмоции. Лишь один раз в его записях встретилось маленькое замечание по поводу логики. В его картинах присутствует логика цвета. Но не только. Художник утверждает, что в геометрической абстракции миллиметр в сторону уже портит линию. Следовательно, есть и логика развития формообразующей линии. В конечном итоге создаётся цветоформа, наполненная эмоциями и энергетикой.

«Мои  картины не нарративны, но и не концептуальны. Я стараюсь писать их так, чтобы они  апеллировали непосредственно к чувствам  и вместе с ассоциациями зрителя подразумевали  эмоционально цельное  постижение бытия  и сингулярность пространства и времени».

Этот тезис – один из многих, подготовленных Исканом для своей 90-ой выставки, ставшей к тому же и персональной. У художника было уже 19 персональных выставок, из них 5 прошло за рубежом. 6 персональных выставок состоялось в различных музеях.

90-ая выставка – юбилейная, тем она особенно дорога Искандеру Ильязову.

Столь важное событие в жизни художника послужило отправной точкой для новых размышлений о его творческом пути. Оно, словно некий исходник, дающий пищу для воображения. Не для подражания, а именно для воображения, способного художественно развить, усовершенствовать, преобразовать окружающую действительность. Например, когда насыщенный вкус чая рождает в чашке образы далёкого детства и переносит в прошлое, как  «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста.

Или же, как аромат духов, создавший во время репетиции пьесы в актёрской природе О.Л. Книппер сценический образ Маши в «Трёх сестёрах» Чехова.

Коль зашла речь об исходнике как основе для дальнейшего творчества, исходнике, скрывающем истину-предпосылку, хочется упомянуть ещё одно небольшое высказывание Искандера Ильязова:

«Художественная правда сильнее фактической истины! Буди эмоции! Пиши правду эмоций из своей творческой головы — только она и остаётся, а тленный и бренный мир фактических вещей и событий никому не интересен и поэтому стирается и исчезает, заменяется интересными и будящими живые эмоции легендами и мифами!»

Искан никогда не настаивает на определённых трактовках его работ, каждый может создать для себя свою собственную галерею образов. Но иногда в приливе вдохновения у него проскальзывают небольшие пояснения к картинам. Ведь любому создателю приятно поговорить о своих детищах. Видение художника не менее важно и интересно, чем домыслы зрителя. Профессиональная точка зрения может раскрыть перед аудиторией невообразимо богатый мир внутреннего содержания, внутренней жизни полотна. И приблизить нас к тайне исходника, к исходному событию замысла. Это стоит многого.

Иногда ловишь себя на мысли, что в некоторых композициях Искана чувствуется нота театральности. Словно слуги просцениума в одночасье меняют декорационное убранство. И действительно, творческий взгляд художника бывает обращён и к Мельпомене.

В одной из композиций под номером 121 (80x70 red—black arrow on yellow v green) повеяло на меня этим древним искусством. И недаром. Заметив интерес к своей картине, Искан открыл её «тайную родословную»:

«Сделал «абстрактное музыкальное переложение на тему старинной японской песни».

Композиция 121 возникла из темы цветения сливы в Японии. Она притягивает своей атмосферно-образной насыщенностью, контрастностью и обострённостью.

Но на полотне вместо искривлённых ветвистых деревьев – ровная, прямая острая, колющая стрела – это перерождение одного образа в другой, это противопоставление, есть глубокий и драматичный конфликт, как в хорошей театральной трагедии.

В стихотворных текстах, посвящённых цветению сливы, можно найти очень поэтичный символический образ, связанный с самурайским мечом.

А есть и такие строчки про сливовые бутоны: «Они пока в коричневой броне, в которой спрятано жало, и скрючены голые ветки – такими мне представляются людские сердца».  И нет уж сомнений, что на картине Искандера Ильязова мы видим или острый разящий самурайский меч, или безжалостное жгучее жало растения, нераспустившегося, плотно сомкнутого цветка.

При этом картину отличает неуловимая красота, она полна изящества: и композиционно, и цветово, колористически, и образно. Зафиксированная чёткость образов, линий и форм фиксирует на себе и внимание, поглощает его. Косая красно-чёрная вертикаль, пронзающая жёлто-зелёную плоскость, ассоциируется в некоторой степени с осью координат, что придаёт изображению ощущение математической точности, сродни траектории движения самурайского меча. Думается, что яркость цвета вызывает остроту и яркость ощущений. Так же как пронзающий образ – многогранность его восприятия.

Мне знакомо иное прочтение этого образа (кощеева игла); его толкователь (Н. Прокофьев). У меня же картина стойко ассоциируется с письменами. В реку чернильных потоков, где вихрями хаотично носятся мысли, вплывает лист жёлтого пергамента или бумаги, чтобы при помощи острого пера, похожего на стило, вобрать в себя самые нужные и важные из тех мыслимых значений, поэтических, философских, научных, которые пронзают умы, колют, жалят, как игла, заноза, стрела. И нет от них покоя. Может, это будет песнь о любви, может быть, ряд постулатов, а может, стихи о красоте цветущей сливы.

Мир фактической истины может породить безграничный мир художественной правды, несущий свой энергетический код.

Что ж, если в композиции 121 среди прочего можно было увидеть сливовый сад, то в композиции 53 (red circle 50×60 canvas on board 02-2016), возможно, кто-то возьмёт да и разглядит сад вишнёвый.

А в композиции 12

(70×50 ty dolphin) –  необычного дельфина – синего Королевского! При взгляде на которого, кажется, что тот в силе исполнять желания.

Эти картины составили часть новой экспозиции.

И перед тем, как пуститься далее в мир художественной правды, – два слова о фактической истине.

С 15 сентября 2020 года по 15 января 2021 года в Ружейном переулке, 4/1

открыта выставка (собрание камерных полотен для камерной галереи «Живая жизнь»)

«Цветоформы солнечного Искана» 

«Я не пишу фигуры, а пишу то, что я назвал «цветоформы», где цвет – главное, и где цвет диктует форму, но рождается с ней вместе, одновременно»

ИСКАН

часть 2

ПОЦЕЛУЙ ВЕЧНОСТИ

Поцелуй Вечности снизошёл на зрителей в галерее «Живая жизнь». Представленная 90-ая выставка художника-абстракциониста Искандера Ильязова подарила массу впечатлений гостям библиотеки В.В. Вересаева.

Интересно и неожиданно вписалась экспозиция из 26 полотен в небольшой библиотечный зал. Оптически она расширила пространство, наполнив его воздухом, светом и энергетикой картин. Их цветоформы плавно перетекали одна в другую, превратив стены зала в большую палитру, где тёмные краски сменяли светлые, а тёплые – холодные.

«Я горжусь своей развеской!» – заметил художник.

Да, здесь всё было развешено умело и продуманно. Картины не перебивали друг друга, не спорили, но дополняли. Каждая картина, являясь законченным произведением, составляла часть целой композиции. И всё здесь равноправно привлекало внимание.

На выставке представлены не только чисто абстрактные полотна, но и фигуратив. Свою позицию художник объяснил следующим образом:

«Да, я не блюду чистоту стиля, а пишу то, что просит душа, но написано всё это опять же по-абстрактному, то есть с очень большой степенью обобщения, и изображение стремится к символу».

Вот композиция 316. (60×60 sky 4red-yellow corners vertic) Она напоминает фреску, которая проступает на разрушенной стене. И остатки кладки, будто выложенной из солнечных лучей, открывают свежие чистые краски голубого неба и отчётливые ясные блики света.

Неподалёку – композиция 57. (Bactrian 60×70 orange black) Страстные, дикие оранжево-чёрные захлёстывающие волны! Это верблюдик. Его абрис пронзает высь, – и две формы: оранжевый двугорбый бактриан и чёрный небосвод, плотно срастаются друг с другом.

«И если кто-то разглядит в нём оранжевого верблюда из некогда популярной детской «Оранжевой песни», будет прав», – открыл секрет художник:

«Оранжевое небо, оранжевое море,

Оранжевая зелень, оранжевый верблюд.

Оранжевые мамы оранжевым ребятам

Оранжевые песни оранжево поют».

Однако для кого-то картина может стать источником иных ассоциаций, к примеру, библейских сюжетов, позволив увидеть пустыню и кочующих людей. Их силуэты в покрывалах очерчиваются на фоне ночного неба.

Дорожка водяной глади, композиции 106 (Vivi Pier 60×40), словно из сновидения, где метафора или образ может воплощаться буквально. На картине дорожка приобрела конкретные очертания дощатого пирса, на котором отразилась игра света и воды.

«Это пирс в Каннах рядом с кафешкой MOURE ROUGE. Деревянные пирсы нынче редкость на Лазурке, в Каннах их всего два», – прокомментировал Искан.

В композиции 20 (orange T-shirt 50×70) – оранжевая футболка – та самая пустая форма, которая осталась без содержания. Ещё сохраняя заданные внешние очертания, она будто живёт самостоятельной жизнью. Она блуждает, подобно одинокому кораблику с раздутым парусом, а фактурные слои краски напоминают налипший ракушечник, который утяжеляет её и тянет ко дну.

Композиция 261 (40×50 silver moon graded blue) – Серебряная луна на синем небе. Серебряная луна – такая замкнутая, холодная и чужая и выступает как антипод ласкающим и энергетически тёплым солнечным пирамидам – композиция 322. (50×70 2red pyramids w sun) Глядя на них, физически ощущаешь их нагретую поверхность от лучей высокого далёкого солнца. В нежной успокаивающей дымке пирамиды молчаливо вырастают перед нами, храня прикосновения вечности.

Композиция 17 (50×65 ty) – «начало осмотра»! Глядя на эту цветоформу, вспоминается пьеса «Женщина в стиле Осень». И про картину хочется сказать «Женщина в стиле». Фиолетовый цвет задаёт её стиль, её притягательную женскую силу, а плавные округлые линии делают её загадочной, как Джоконда. Жёлтый и оранжевый цвет зрительно приближают её к тебе, а синий и фиолетовый неизменно отдаляют. Она то идёт к тебе навстречу, то бежит от тебя. Она ускользает. Она, как неуловимый образ вечной женственности, который ищут художники, и которому Максимилиан Волошин посвятил строки стихотворения «Она»: «В напрасных поисках за ней я исследил земные тропы…»

Про эту картину Искан также сказал несколько слов: «Её французский русист, славист и искусствовед Ренэ Герра выделил и забрал бы себе, будь она не в России. Это 2015 год, через три месяца после того, как я начал писать картины».

О своих абстракциях Искандер Ильязов говорит следующее:

«Нефигуративная живопись выразительна по-своему: геометрические фигуры красивы и так же вечны, как природа, они существуют испокон веков, причем не только в живописи, геометрии и чертежах, но прежде всего и первоначально – в природе. Природная чувственность ощущается в изгибах и плавности линий. Мои абстракции высвечивают эстетическую, художественную ценность и красоту природы».

Среди картин Искандера Ильязова легко испытать на себе законы «нездешнего мира», иного измерения, где во главу угла поставлено искусство, пронизанное вдохновением. А что может быть лучше искусства, созданного по вдохновению?! Думаю, что, находясь среди картин Искана, каждый человек невольно обращается к своим истокам, к природе, ощущая взаимодействие природы и человека как важную составляющую мироздания.

Композиция 115. (60×60 lips) «Губы» вбирает в себя множество смыслов. В ней читается покой и созерцание, надежда на обновление и медленное, постепенное, но неустанное продвижение вперёд. Подобные чувства и настроения навеваются светлой цветовой палитрой: серой, голубой, желтовато-песочной. Эти цветовые области картины – как бесконечные временные отрезки. В этой возникающей атмосфере и пространстве ясно очерченные губы дарят зрителю оберегающий, хранящий, возвышающий поцелуй Вечности. Но конкретность выписанных губ, их влажность, цвет, микроскопические капельки и трещинки, из отвлечённого образа на мгновение обращает нас к реальности бытия для осмысления себя и познания, чтобы вновь затем унести в мир высших духовных сфер для развития и устремления вперёд.

Эта картина наполнена музыкой. Она звучит как апофеоз вечной и истинной художественности, как гимн искусству, что по определению В.В. Кандинского, есть «неприкрытое звучание вечности».

На своей 90-ой юбилейной выставке Искандер Ильязов вывел и свою формулу звучания Вечности:

«Красота природы, гармония мира, беспредельность Космоса, бессмертие, познание Вечности – все это притягивает  и удерживает внимание зрителя.

Чувственные, женственные, изящные изгибы линий, гармоничное сочетание цветов, мужественность фрагментов – гимн высшей форме Любви, которая и есть основа жизни».

Можно сказать, что выставка «Цветоформы солнечного Искана» осветила пятилетнюю работу художника, его поиски и замыслы с 2015 по 2020 год. Теперь в жизни художника наступил новый творческий период. Этап «малых и средних форматов» пройден и теперь его живописные интересы устремлены к картинам бóльших размеров, от одного до полутора метров. Начало этого периода было положено во Франции летом нынешнего 2020 года. Мне кажется, что переход от малых форм, от малого холста к большому, символичен. Большие полотна – как открытый финал творчества. Ведь у творчества нет предела.

—

часть 3

КОРИЧНЕВЫЙ ПЕРИОД

Необычайно плодотворно вести диалог с автором как Искандер Ильязов, который может  обстоятельно и вдумчиво рассказать о себе:

«Абстрактная геометрия – что-то вроде высшей математики, это очень редкий для России стиль, он ещё называется логический абстракционизм или интеллектуальный абстракционизм, и даже «холодная абстракция». Стиль этот происходит из классического модернизма начала двадцатого века, идёт от отечественного Малевича и голландца Пита Мондриана, которых я считаю отцами-основателями стиля. Но Мондриан и Малевич, вместе с нашим же Кандинским – основали более ста лет назад не только геометризм, а вообще весь  абстракционизм. Так что я, грубо говоря, продолжаю традицию, зародившуюся у нас, но прижившуюся на Западе».

Отсюда и перейдём к новой части описания, поскольку «Коричневый период» Искана начался на Западе. «Коричневый период» – название условное. Оно возникло в сознании, точнее в воображении, из-за того, что первые пять больших полотен, выполненные художником на одном дыхании, были преимущественно в коричневой палитре.

Что подтолкнуло художника выйти за привычные рамки холста? Просто время пришло? Вновь вспоминается пушкинская строка: «Пора пришла, она влюбилась».

Может быть, и действительно пришла пора… Ведь пять лет неутомимых трудов у мольберта могли принести свои результаты, сыграть свою роль.

А может быть, жизнь под давлением нагрянувшей мировой эпидемии повернулась так, что заставила взглянуть на привычные вещи иначе: когда жаркое лето и Лазурный берег Франции, и плеск моря, и просторные набережные, и бездумная толпа отдыхающих стали чем-то бренным и томительным. А душа потянулась к чему-то главному, большому и вечному, о чём не выскажешь словами.

На двух самых первых полотнах «Коричневого периода», рождённых под жарким солнцем Лазурного берега, хочется остановиться подробнее. Эти первенцы возвестили художнику о начале нового времени и нового опыта в его творческом постижении.

Свои работы Искандер Ильязов назвал: (1) Коробка – Композиция 305. 120×150 acrylics Box 3D brown; (2) Мандала (типа масонского знака) – Композиция 302. 1-st Mandala 2cm 120×120 more_silver .

У меня эти композиции вызвали определённые ассоциации: (1) «Ящик Пандоры» и (2) «Облачный атлас».

Первые впечатления были очень эмоциональны: «Картины завораживают, пленяют воображение. За первыми впечатлениями пришло желание в них разобраться. Осмыслить изображения, их содержание и форму, цветовое решение.

Интуитивно  определялась одна выразительная деталь  – в этих картинах много символической противоположности при схожей цветовой гамме.

Первое изображение: «Коробка»

Глядя на коробку, я даже ни о чём не успела подумать. Моё подсознание сработало молниеносно – «Ящик Пандоры»! В таких мгновенно возникающих образах – много правды. Это говорит сама Природа, а мы только считываем.

Рассматриваю картину дальше и пытаюсь объяснить свою ассоциацию. Эта коробка уже не принадлежит вещественному миру. Это некий чертёж коробки, идея коробки. Белые фотографические контурные, не линии, а целые рамки, (белые рёбра скелета) словно ставят непреодолимые границы для этой идеи, оставляя лишь условную проекцию, не позволяя ей воплотиться в предмет материального мира. О невещественности говорит и отсутствие тени как таковой. Яркий контраст между цветами, без плавных переходов, резкость очертаний предмета, как в каком-то безвоздушном пространстве.

Да, это именно какое-то воспоминание, какой-то маячащий, блуждающий образ из прошлого: ведь коробка открыта, действие уже свершилось. Идея опустошённого пространства, выплеснувшегося «содержания» рождает символический смысл изображения – утраты, потери.

Теперь начинаешь замечать, что масштаб «коробки» велик, что она не умещается в рамках картины, что края её «срезаны» рамками. Что она «перспективно» выезжает на тебя из мрака, из темноты, будто давит извне и может раздавить. Изображение смыслово становится ещё более значимым и приобретает зловещий оттенок. Утраты множатся опасностями и бедами.
Далее – фон, до которого зрительно, сознательно доходишь не сразу. Мрак и темнота не занимают всё окружающее пространство картины, а остаются за чёрными рамками, которые открывают их в форме тёмного квадрата, почти чёрного, но более светлого, чем рамки. В чёрном пространстве угадывается безмерность чёрного космоса.

Вспоминается Малевич с его «чёрно-квадратной» моделью Вселенной.

И идея пустой коробки возрастает до вселенского масштаба.

Для меня – это однозначно «Ящик Пандоры».

Второе изображение: «Мандала»

Это, во-первых, просто очень красиво! По моему разумению, на первый план выходят красота и гармония, которые заключены в голубом свечении. Свечение порождает и форму и содержание; и геометрию и движение. Возникает ассоциация с Абсолютом, энергией (Праной), светом Истины.

Издали свечение ярче и отчётливее видится световым потоком. Вблизи оно преобразуется в очертания геометрических фигур.
Издали заметно, что свечение распространяется не только внутри сферы, но и выходит за её границы в сопредельное пространство куба. Его цветовая неоднородность показывает, что общий фон рисунка – не плоскость.

Во-вторых, в изображении всё объёмно и всё в движении! Не просто треугольник, круг, квадрат, а конус, сфера, виднеющаяся грань куба, вписанного в сферу, и фон картины, как внутренняя полость куба. Проступают большой и малый конус или большой и малый циркуль (вспоминая масонов). Конус временами напоминает разворот и вращение циркуля, очерчивающего сферические окружности.

Ощущение, что вся эта геометрия вращается, живёт: приближается и отдаляется, взаимодействует друг с другом, пронизывая, вплывает друг в друга. И это сложное движение можно видеть, благодаря эффекту отражения и поглощения света (внутри и снаружи сферы), блеску, «парению» и перетеканию красок, образующих сферические складки, подобие облачных скоплений, тёмные и светлые зоны рисунка.

В памяти всплывает образ – название одного фильма – «Облачный атлас».

Голубое свечение, дымка, струящаяся изнутри сферы, делает очертания мандалы мягкими, нежными и напоминает облачное сфумато Леонардо да Винчи (кажется, Леонардо да Винчи был масоном? – вспоминая о масонах).

Эта голубая мандала напоминает символическое пересечение граней тонкого мира, работу неуловимой вездесущей мысли.

Параллельно возникает иной симметричный образ: вписанные в сферу слои голубого тумана и сизоватых парообразных скоплений скрывают в своих глубинах небесную механику – замысловатый проект Архитектора Вселенной (вспоминая о масонах).

А концентрированный голубой блик света на поверхности сферы оставляет место тайне.

Чем больше всматриваешься в рисунок, тем больше нюансов начинаешь различать. Видишь, что свет не только струится потоком, но и выстраивается в опоясывающие световые дуги разной степени яркости. Что бесконечное внутреннее движение, отражённое на картине, затрудняет бесспорно определить источник света. Но, кажется, само голубое свечение – это и есть источник. При этом внешняя поверхность сферы тоже отражает свет. Он повсюду. И он не поддаётся научным вычислениям, как явления высшего духовного порядка.

Подмечается ещё одна деталь – у голубого блика есть пара – белый блик, расположенный чуть выше. Эти два блика на сферической окружности, как два полюса, делят её на тёмную и светлую часть.

Единение красоты, философии и движения, столь очевидного и столь неуловимого, –неотъемлемые составляющие этой картины.

Непостижимо, как это возможно передать?!

В заключение отмечу, что на картинах по-разному создаётся объём предметов.

В первом случае (Коробка) трёхмерное изображение складывается из контрастных двухмерных плоскостей с помощью геометрических приёмов построения. Во втором случае (Мандала) объём создаётся при помощи живописных приёмов светотени.

Период больших форм Искандер Ильязов продолжил уже в России. Недавно он написал новую картину «Пейзаж на севере Франции». Композиция 323. (70×120 Fr Landscape). Цветовая палитра здесь совсем иная, иные настроения пейзажа и иная энергетика. Неизменным остаётся творческий метод автора, о чём он не преминул высказаться:

«Искан по сути модернист, он не решает на холсте задачи, находящиеся вне живописи: сюжет, идея, сходство – а являет зрителю средства самой живописи – цвет, форму, композицию, заставляя их непосредственно и напрямую рождать мысли и чувства.

В какой-то мере это чистая визуальность, игра по-крупному, однако минималистскими средствами. Таким и должно быть чистое искусство.

У меня часто спрашивают, кто больше увлекается моими цветоформами – россияне или западники. Естественно, западный зритель любит мои картины, он привык к абстракции, ему это знакомое и родное, он абстракцию  понимает, насмотрен, но и в России тоже немало ценителей. Мои картины есть в  Виндзоре и в Лондоне; в Берлине и Кёльне; в Минске и Монако; в Голливуде и Лас-Вегасе; в Каннах и Париже».

Творческая стезя – путь неисповедимый.

Но задача у автора неизменна – идти, искать, впечатляться, созидать.

Светлана Волошина-Андрийчук,

член Союза театральных деятелей РФ,

член Союза писателей России,

действительный член ПАНИ

(Петровской академии наук и искусств),

 профессор