Пишу сегодня. Потому что вчера общался с папой, и мы пили тёмное и сладковатое пиво (эль), смеялись, не думая о грустном. Мой отец страшно хочет, чтобы я однажды написал современный роман о жизни на Старой Московке, где проживает великое множество интересных людей. И прочитав серьёзный труд, он бы заявил, что его сын – не простой земной человек и школьный учитель, а писатель – оригинальный, востребованный, большой! Я смотрю в глаза отца – в них беспокойный блеск, отражается воля и решимость предпринять попытку – помочь мне в заветных исполнениях.

А сегодня, будучи с ребёнком, в квартире нашей с бывшей женой, я немного раскис. За утро съел приготовленное ею на целый день, накормил ребёнка, который мечтает стать учёным и создать лекарство от всех болезней. И подумываю собраться в путь – в поисках удачного знакомства, способного изменить мою жизнь школьного учителя и писателя. Да, вот и становлюсь я похожим на американского классика-битника Генри В. Миллера, переехавшего жить и работать в Париж. Неужели я похожу своими душевными терзаниями на героя романа Джека Керуака «В дороге»? Читали этот роман? Не стоит – лучше прочтите в интернете мою повесть «Белая и чёрная роза» или «Ориентир». Вбейте в поисковик мои крупные рассказы: «История влюблённых», «Спасибо, мама», «Дом надежды» и «Завтра взойдёт солнце»!

– Я уйду к другому мужчине, Вить, как только появится возможность, – обещала мне супруга, когда мы грызлись, казалось, по пустякам.

– Как скажешь, милая, – отмахивался я, сидя за экраном ноутбука. Писал очередное произведение: статью или рассказ.

Тогда моя жена не была противной, как сейчас, меня тянуло к ней как, наверное, лешего в болото или продвинутого режиссёра в столицу. Тянуло как новомодных супергероев – предотвратить вселенскую опасность!

Дошло у нас на сегодняшний день до того, что смотреть и разговаривать друг с другом не можем. Дышать одним воздухом нам тяжело рядом. Я взял ноги в руки, в прихватку со своими книгами и ноутбуком – и переехал в квартиру бабушки, где также живут мама и папа.

– Я поговорю с дочерью, Вить, – обещала мама супруги. – Буду молиться – Господь управит! Нельзя вам разводиться, не по-божески это. Она не должна повторить мою судьбу. Ваши дети нужны только вам и никому больше, поймите!

Из рассказов её матери по скайпу я помню, что рассказывала она о своём первом браке. Её сорокадвухлетний сын до сих пор обижен на отца, который бросил семью, найдя другую женщину. Мама смиренно приняла уход мужа, поскольку уже являлась религиозной женщиной.

Моей жене всегда было мало денег, которых я зарабатывал. Работал в одной школе – получал мало. Ушёл в другую – тоже не хватало. Теперь в третьей (работаю с утра и до вечера) – получаю много, все равно было мало…

Такое впечатление, как будто бес вселился в мою суженную. Она стала другой. Не после ли общения с подругой, с которой она познакомилась несколько лет назад? У Евгении двое детей от двух разных мужей. Сегодня Жека обхаживает третьего, молодого парня, просиживающего время за игрой в компьютер. Он купил недавно системный блок за сто тысяч рублей – об этом парнина рассказал мне сам, когда был у нас в гостях.

Я стал замечать злость жены, когда она общалась с подругой… Я захожу на кухню в прекрасном настроении – сообщить, что мне пришёл гонорар из православного журнала «Фома», она меняется в лице, темнеет и выпрыскивает:

– Почему ты не поздоровался, когда зашёл? Мы сегодня первый раз увидели друг друга!

Я ночевал у бабушки, потому что в нашей квартире были гости.

Эту злобу начала замечать и моя мама. Она не делилась со мной по началу, наблюдая и присматриваясь.

На некоторые вещи я не обращаю внимания, находясь в приподнятом расположении духа. Да и какая разница, почему я не поздоровался. Быть может, я недолюбливаю эту разведёнку («подругу») за её хитрость, бегающие глазки, неискренность и напыщенность? Она часто подтрунивала надо мной в присутствии моей супруги.

Я разговаривал с первым мужем Евгении: он матерился на счёт бывшей жены, ребёнка жалко, упомянул он тогда грустно. Разговаривал со вторым – всё было хорошо, пока тот не остался на севере – работать на какую-то частную компанию, позволяющую ему скрыться и не платить алименты. Впрочем, первый муж также не платит алименты, уклоняясь. А симпатичной Евгении лишь 30 лет, у неё всё впереди, в прямом и переносном смысле. Она мечтает стать парикмахером года и звездой шоу-бизнеса. Подрабатывает шугарингом на дому – способом эпиляции с использованием густой сахарной пасты, если кто не знает.

– Писькадёрка! – шутит друг детства. – Как можно драть письки, Вить? Запашок же стоит будь здоров, если и подмыт народ?!

Всё!

Мы в разводе. Официально. Бесповоротно. Я плачу алименты со скромной зарплаты учителя. Вряд ли можно на них прожить, конечно. Слава Богу, что моей бывшей жене платят за нашего второго ребёнка, инвалида. Выходит у неё на растрату средняя омская зарплата в общей сложности.

Оставив одного ребёнка на меня в одной квартире, второго она передаёт во вторую – бабушкам и дедушке. Я не один, а с любимым сыном – тоже печально. Без жены ведь. Она поехала в соседний населённый пункт к подруге… На сутки. По крайней мере, она так сообщила, а я и моя родня – склонны верить её словам. Вместе мы как-никак прожили лет восемь.

Я играю с детьми. С обоими. На улице.

Стоит середина апреля и должно быть прекрасное настроение.

Возвращается моя бывшая, бредёт с чёрным пакетом вдоль хоккейной коробки – не выпускает из руки мобильного телефона. Он стал уж продолжением её рук. Она говорит по телефону, набрасывая на своё лицо весёлость. Я вижу, что это живая маска, а под ней – глубокое несчастье. Хватит мучиться, моя дорогая и ласковая. Стань уже тем внимательным и радушным человеком как месяца четыре назад буквально. Вот-вот она вернётся в себя и скажет, мол, давай начнём с начала, так нужно нам и нашим детям!

– Сколько вы гуляете? – бросает она, сердясь, замечая меня в хоккейной коробке.

– Сколько надо, – отвечаю равнодушно.

Она матерится, не выпуская мобильного устройства. Она болтает с подругой-Жекой… Она болтает с ней каждый день. Каждый час, похоже, сообщая, что происходит вокруг, и что сказали знакомые люди.

Забирая детей домой, она спешит захлопнуть дверь. Ругается. Снова матом.

Я ушёл из этого дома, чтобы не воевать с ней. Вдруг она вызовёт полицию? Я лишусь работы, простите, а деньги мне нужны. Писательство приносит доход небольшой и редкий. В России это скорее хобби, чем заработок. Этак и во Франции, этак и в США, как письменно делился мыслями классик-битник Генри В. Миллер – в «Тропике Рака» или в трилогии «Розы распятия». Трудно живётся обыкновенному работяге в любой стране, а писателю или художнику – подавно!

Настроение у моей бывшей меняется-колыхается как трава на ветру – это происходит последние месяцы. Из боевого оно перерастает в спокойное и наоборот. Угадать сложно – она накручивает себя как флюгер. Эти перепады остаётся испытывать на своей шкуре, увёртываясь от последствий подобно Ведьмаку в бою с чудовищами. Каждый раз бывшая прибегает с новым приёмам: то дверь закроет на щеколду, чтобы я не проник к детям или выложит мою куртку на коврик у порога. Требует по телефону звонить перед моим приходом, представляете?!

А как здорово нам было вместе, не поверите, милые! Как описывал Генри Миллер в своих рассказах и в одном известном романе… Она щедро подставляла мне свою симпатичную попку, втыкая мне её прямо в лицо, а я облизывал её, и мне было приятно. Я лизал сначала красивый и влажный бутон, потом аккуратный анус. Лизал медленно, как мог, пуская слюни как барбос. Войти в неё не торопился, сначала ощутить вкус… Это не проза старика-бродяги Миллера, у него другой стиль. Я кончал своей жене куда угодно.

Нет, было не так, простите. Религиозность моей супруги не позволяла вести себя как героиням порнофильмов. Не позволяла быть той, что мне грезилась во снах. Нельзя было делать то, не могло быть этого…   В пост – тем более не следует… в православный праздник – надо подумать… я – писатель, вы поймите! Автор повести о любви ниндзя «Красный лотос» и романа-предыстории «Последний рассвет»! Да у меня множество художественных работ, насыщенных сценами любви, размышлениями о главном стимуле жизни – плодотворных отношениях между мужчиной и женщиной. То есть я должен обладать женщиной всецело, как один из героев своих же произведений. Я хочу обладать женщиной страстно до безумия!

– Нет, Витя, не получается направить беседу в нужное русло! – жалуется мама жены по ту сторону мобильного устройства. – Если одному человеку в браке не комфортно, то начинаются поиски… Буду молиться дальше! Господь управит! Всевышнему видней!

 Уйдёт к другому мужчине, ей-Богу! Будет об него тереться и стонать, зверски получая удовольствие!

– Пусть уходит, попытает счастье!.. – отмахивается моя мама, переживая втайне. – Кому нужны чужие дети?

Мама приводит примеры из жизни знакомых – они были разочарованы во втором браке. Жаловались на время, которое не вернуть.

Покидает родные пенаты моя бывшая суженая, удаляясь, как она объясняет к подруге. С ночёвкой. Но я-то не знаю далеко ли она отправляется, верно?! Переживаю за маму моих детей. Вдруг она планирует страстно и всецело отдаваться кому-то более искушённому в любви? Вдруг она собирается раздвинуть свои стройные ноги перед чужим мужчиной? Из-за этих мрачных мыслей у меня начинается расстройство кишечника. Прохватывает понос… воет бедное нутро! Бегу в туалет. Тихо ругаюсь. Не матом, конечно. Вот зараза!..

Ремонт у нас почти завершился в квартире. Новая стенка и многое другое. Любо мило посмотреть, поверьте.

– Ну точно, зараза!.. – подхватывает моя восьмидесятилетняя бабушка – она еле-еле выперла коробку с книгами в коридор, на макулатуру. – Русских, французов, англичан, американцев – перекладывай, дочь, на полку, а казахов, киргизов, бурятов, всю эту дружбу народов – по рукам надо пустить…

По хорошим рукам, надеюсь, пойдёт Чингиз Айтматов и его верный товарищ Булат Окуджава, потом какие-то трудно выговариваемые киргизы и буряты пусть переедут на новое место удачно. Признаться, я думаю об этих не прочитанных мной книгах в печали. Из туалета я выбрался.

Заходит к нам тётя Ира, огромная как лошадь, с больными суставами в коленях. Бухается на мигом приставленную табуретку и внимательно выбирает книги. А сама подслушивает, что там бабушка с мамой говорят на кухне про бывшую невестку.

– Тёть Ир, интересно? – вдруг спрашиваю, предлагая относительно недавно приобретённые мной книги. Чарльз Буковски, Захар Прилепин, Хэнк Муди, Юкио Мисима, Харуки Мураками, Рю Мураками, Джон Фаулз. Я точно не буду их читать второй раз.

– Да-а, да, Вить, – отвлекается она. – А что у вас произошло? Я видела твою супругу, грустную, отрешённую какую-то… она каждый вечер выходит гулять по Московке, пряча руки в карманы, когда приводит к вам детей.

– Долго рассказывать, тёть Ир, – вздыхаю, передавая книги в её широкие руки-черпаки.

– Простите, – вертит она своей взлохмаченной головой, с виноватым видом. – Это всё моя любопытность!

Действительно, приводя к нам детей, она выходит прогуляться вечерами по выходным…. Помнится, давно она рассказывала мне, как познакомилась со своим первым сожителем, который был старше её на несколько лет. Гуляя по улице, она заметила человека, который недвусмысленно дал понять, что не прочь познакомиться.

Проверяя домашнюю работу, спрашиваю ребят по-очереди перевод диалога и отдельных фраз, а сам пропадаю в мыслях, перекраивая реальность в альтернативную историю, да, как моя повесть о средневековой Японии «Красный лотос» – о любви ниндзя которая, о войне кланов за господство. Надо просто жить и не забывать о детях. А пока мы живём в одном доме, только в разных подъездах, представляете?!

Пишите мне: https://vk.com/vvlasov87

Хочу любви, а регистрироваться на сайте знакомств – глупое дело.

Пиши мне любимая женщина хоть издалека – я за тобой приеду, как за своей первой женой…

Виктор Власов

P.S.: На мои стенания отвечает генеральный директор журнала «Наша молодёжь» П.Ф. Алёшкин, где я состою специальным корреспондентом, мудрый человек даёт понять, что если женщина и мать детей не одумается, то будет винить вскоре лишь себя.

– Плюнь ты, Виктор, на это, не переживай! Пиши, трудись, живи! Ты – писатель!