«Несмотря на обилие выпускаемых книг

и премиальную чехарду,

литературный пульс России  едва заметен».

Земский врач Московской губернии

Антон Павлович Чехов

Есть слово, и есть Слово. Большинство пушкинских творений явлены Словом. Почти вся русская советская  поэзия написана словами. Поэзия наших дней представляет собой жалкое зрелище. Усреднённый Поэт начала 21-го века кое-как рифмует пустоты. Поэтической критики нет и в помине. Всё это –  кричащие симптомы духовного оскудения России, что Время, которое движется  только на зов будущего, уже тридцать лет, как впало в пошлое  коловращение, и это может закончиться вполне возможным растлением русской цивилизации.

Оживить Россию смогут только революционные преобразования, но им, как правило, предшествует духовный подъём в обществе, вызванный мощным посылом будущего, который способствует появлению Поэта-предвестника неизбежного и оздоровляющего народ катаклизма. Но что это за Поэт?.. Откуда он почерпнёт силы для взлета, когда ему явится Слово пророческого звучания и смысла, подобное по мощи и красоте Слову пушкинского «Пророка?» Да и возможно ли такое чудо сегодня?..

Человек создан Словом по образу и подобию Божию. Следовательно, каждый из людей имеет в себе частичку этого Слова, и она есть не что иное, как его Душа. Но  она ешё и мысль, и красота, то есть поэзия, которая возникает в Поэте по счастливому сосредоточению в нём частички животворящего Слова. И сам он в момент творческого озарения становится совершенным органом, который транслирует божественную речь, облекая её при этом в стихотворную форму.

Частичка Слова Божьего пробуждается в Поэте далеко не сразу с его рождением. Для того, чтобы она пробудилась и обрела способность к самонасыщению поэтическим веществом, Поэт должен образовать себя знанием классики, родного языка, истории, пылать негасимой любовью к Правде и Красоте и жить в своём народе. Последнее жизненно важно, поскольку Поэт не может существовать вне пространства своего народа. Конечно, он может писать стихи, но они никогда не станут подлинной поэзией, ибо всё в них будет безжизненно, потому что вышло не из души   коренного  народа, а из головы, пусть даже талантливого, стихотворца иной культуры.

Когда же в Поэте произойдёт достаточное накопление поэтического вещества, которое следует понимать как особое состояние Души, объятой пламенем благодатного огня Слова, то рождается Поэзия – самая своевольная стихия Духа, где переплетены Божественное и человеческое, сознательное и бессознательное. И всё это, от стихозачатия до явления законченного творения, есть целостный процесс, который нельзя  подвергнуть точному анализу, но можно попытаться изобразить его в виде схематичного наброска.

Для этого надо согласиться с тем, что невозможно написать стихотворение уровня русского классика путём даже самого тщательного подбора слов. И дело тут не в том, что ЭВМ не совладеет с этой задачей. Она её решит только в том случае, если у неё самой возникнет Душа. Только она способна побудить к действию частичку Слова, чьи творческие возможности несоизмеримо больше и разнообразнее человеческих, способны сделать подсказку истомлённому безмолвием Поэту всего лишь одной строкой, чтобы он подхватил её и развил  «дар случайный» до логического завершения в форме стихотворения или поэмы.

Разбуженная поэтическая мысль находится в энергетическом пульсирующем состоянии, которое можно назвать «танцем сознания». И выглядит это, как

Рассудка танец на обрыве бездны,

Полёт над тьмой, таинственный мираж…

Мысль касается то одного, то другого предмета, совершает массу проб в поисках мотива, ассоциации, воспоминания, ощущения, играющих роль ниточки, которую она захватывает в хаосе подсознания, и начинает разматывать в надежде, что это и есть то самое искомое поэтическое Слово. Часто случается, что «ниточка» рвётся, и «танец сознания» возобновляет свои замысловатые движения, руководствуясь памятью для отыскивания потери, но может случиться и совершенно необъяснимый перескок с одного на другое, который резко изменит и смысл задуманного стихотворения, и его форму. И, вполне возможно, это случается, только потому, что в стихах Поэта мыслит его душа, о внутренней жизни которой мы можем только догадываться.

В другом, более редком случае, стихотворение может явиться всё целиком как свиток, который разворачивается строка за строкой, только успевай записывать. Поэт, пламенея восторгом, спешит сохранить дарованный ему шедевр, в эти мгновения его нельзя ни в коем случае отвлекать, но если это случится, то могут пройти годы, прежде чем Слово сжалится над ним и продиктует недописанные строчки. И это обстоятельство убеждает в том, что Слово первично по отношению к мысли Поэта, оно уже всегда существовало в первичном и неизменяемом виде, в каком необходимо для данной строки и художественного произведения в целом и было вызвано к поэтической жизни силой неведомых обстоятельств.

Здесь следует сказать о «муках творчества», которые давно стали общим местом в рассуждениях о творческом труде писателя. Настоящие муки испытывают только те писатели, в коих частичка Слова пребывает как бы окаменелом состоянии и никогда не отзывается на мысль, которая до изнеможения бьется в тенётах немоты, дабы обрести творческое озарение.

Поэзия возникает только в соединении Слова и Поэта, но кто из них играет ведущую роль решить трудно тому, кто в этом процессе не задействован. Поэт же всегда скажет, что его лучшие стихи возникли сами собой, а он их просто записал под чью-то диктовку.

«… Но для народа своего

В душе всегда имею слово.

Оно всегда взойти готово,

Хоть я не сеял ничего.

Был занят этим русский гений,

Соратник пушкинских прозрений,

А я лишь вымолвлю его».

(«Как хорошо, что жизнь прошла»)

Поэты нашего времени почти поголовно беспамятны. Они, к общему несчастью, не ведают, что частичка Божьего Слова, доставшаяся Пушкину, оказала влияние не только на судьбу Поэта-пророка, но и на судьбу России. Она была столь мощно энергетически насыщенной, что её токи очеловечивающего народы напряжения дотянулись до нашего поколения. А вот продолжаться ли они далее – это главный вопрос настоящего дня. И на него сможет ответить Поэт будущего, кто встанет с Пушкиным вровень. Кто явит России свою частичку Божьего глагола.

Николай Полотнянко