Как-то в классе эдак в третьем в школе, где училась дочь, дали задание на выходные выучить стих про осень или написать свой. Хотя бы четверостишие. К школьному осеннему балу.

Мой ребёнок вырос в творческой среде, в которой мамины новые стихи были частью этой среды и воспринимались ею как нечто само собою разумеющееся и очень легко дающееся. Поэтому она выбрала второй вариант — написать стих. К этому времени у неё уже был свой небольшой опыт стихосложения. Первое поэтическое творение она выдала играючи в шесть лет. Во всех смыслах этого слова  — легко сложив слова в рифмы во время игры в куклы.

Кукла, плача удивилась,

А потом остановилась.

Постучалась «тук-тук-тук».

Выходи смелее, друг!

Я была свидетелем рождения этого стишка и сначала подумала, что дочь повторяет реплику утренника, к которому в детском саду активно готовились. Дело было под Новый Год. Но ликующий вопль дочурки «Мама, я стих написала!» заставил прослезиться. Моя дочь!

— Ещё одна… — скептически, но не без гордости за своё чадо наутро выдавил отец.

А полгода спустя, летом на выпускном вечере в детском саду благодаря этому факту она в роли Феи Поэзии открывала торжественную часть праздника.

В общем, мой ребёнок убедился на личном опыте, что стихи даются проще некуда. Буквально сами из тебя выскакивают. И за это окружающие любят тебя ещё больше.

Не удивительно, что дочка не захотела заучивать чей-то банальный текст, а решила выдать свой. Авторский. Уникальный! Хотя память у неё феноменальная. Тексты даже на слух легко запоминает. Лет с двух таким образом выучила почти все сказки Чуковского и любила их «читать», зная, на каком слове нужно перевернуть страницу.

Процесс написания стихотворения, как и все остальные домашние задания, был отложен на вечер воскресенья. Быстро справившись с русским и математикой, дочь полулегла в кресло у окна (видимо, подражая мне) и, не долго думая, нараспев выдала первую строку: «Осень наступила. Листья пожелтели… » Вторая долго не давалась. Мысли, посетившие её сообразительную русую головку с большим розовым бантом на макушке, либо были не в рифму, либо рифма была не в тему, либо слова вдруг обретали несуществующую форму.

— Рыжей пеленою дерева одели…

— Нет такого слова «дерева».

— Но «деревья» здесь не звучат, — упрямо отстаивала свою точку зрения юная поэтесса.

— Попробуй строчку перефразировать. Иначе построить предложение.

Варианты мы перебирали ещё долго. Ужиная. Моясь в ванне. И даже заплетая косы для красивой причёски на праздничный утренник.

Никогда не забуду её полные слёз и отчаянья заплаканные глаза:

— Я больше никогда не буду писать стихи! Это ужжжжасно трудно!

Путём титанических совместных усилий, после долгих отчаянных споров с мамой четверостишие, наконец, обрело окончательную форму, устроившую начинающего автора.

Осень наступила. Листья пожелтели. 

Рыжей пеленою всё вокруг одели.

До весны куда-то улетают птицы.

Как и мне, им лето тоже будет снится.

Было заметно, что результатом юная поэтесса, мягко говоря, не довольна. Но вносить правки в текст у неё уже не было ни моральных, ни физических сил.

Впрочем, своё обещание никогда не писать стихов дочь всё же нарушила. Однажды по дороге домой из поликлиники, где мы с ней провели весь день, она вдруг залпом выдала:

Ненавижу я больницы.

Там лежат большие шприцы.

А медсёстры по утрам 

Делают уколы нам.

С тех пор моя дочь тоже знает, что стихи особенная стихия. Их невозможно написать специально. Они приходят к тебе сами. В самые трудные моменты жизни. И лечат. Эффективнее любых лекарств.

Лариса Есина