С писателем Игорем Минутко мы познакомились в 1993 году. Прошло 22 года моего противостояния с Союзом писателей – наверное, рекорд для книги Гиннеса. Уже развалился сам Союз Советских Социалистических Республик, а следом разодрался и разделился на части СП… а я всё числился в его абитуриентах… В мой день рождения дома раздался телефонный звонок, и Алёна Аршалуисовна Аршаруни, секретарь нового Союза, объявила мне, что на вчерашнем заседании Приёмной комиссии СП Москвы я принят в Союз писателей и могу приехать за билетом – вот уж подарок! «Но это ещё не всё, – продолжала она, – Председатель Приёмной комиссии Александр Михайлович Ревич просит Вас стать членом этой комиссии! А я прошу Вас не отказываться!» – добавила она. Такие случаются в жизни казусы… из абитуриента сразу в члены Приёмной СП. Времена настали другие.

 Вот тогда, в апреле 1993 года, на первом для меня заседании, я познакомился со многими замечательными писателями и, в частности, с Игорем Александровичем Минутко.

Почему так подробно? Да чтобы понятно стало, как всё устроено было советской властью, как она грубо, и в то же время ловко, вторгалась в жизнь всего и каждого и в творчество в том числе…

Книгу «Извечный поединок света и тьмы», к тому времени уже мой добрый друг, Игорь Минутко подарил мне в 2007 году с очень тёплым и оптимистическим автографом. Написана эта книга Сергеем Норильским об обширном и многожанровом творчестве писателя Игоря Александровича Минутко.

Невозможно перечислить все книги рассказов и очерков, романы, пьесы, фильмы и т.д. , которые создал Минутко, но именно о них эта книга, очень интересная и дискуссионная, и предисловие к ней самого писателя, которому она посвящена. Предисловие, мне кажется, – это лучшие страницы книги, оно небольшое, и хотелось бы привести его целиком, но придётся только процитировать.

Вот что пишет в «Предисловии основного персонажа» Игорь Минутко.

«Эта увлекательная книга не только обо мне. Может быть, – прежде всего – не обо мне…

Игорь и Валентина Минутко

Она о Времени, если угодно, об эпохе в советский (и чуть-чуть постсоветский) период российской истории, когда исследуется локальный объект этих периодов – искусство, прежде всего литература, а моя персона, моя работа в литературе  – материал для этого исследования.

Естественно, всё это было «моим временем»: я в нём жил, мучился вопросами, на которые, казалось, нет ответов, но всё-таки я – хотя бы для себя – находил их, и всё это часто становилось жгучим, взрывоопасным материалом для моих книг.

И краткий вывод – о себе: за полвека, о котором идёт речь, я проделал мучительный путь от фанатичного борца за коммунизм, «светлое будущее всего человечества», – каковым я вступил в самостоятельную жизнь ещё при Сталине – до убеждённого противника коммунистической кровавой ереси. И прозрение у меня окончательно свершилось в 1962-63 годах, когда я был слушателем Высших сценарных курсов при Союзе кинематографистов СССР.»

Мне очень дорого это высказывание, потому что эти слова и мысли относятся, действительно, к большинству честных людей, живших в нашей стране в течение прошлого кровавого века и начале нынешнего, не менее кровавого и не менее лживого.

Для нынешнего молодого поколения, прагматичного до цинизма и космополитичного до эгоцентризма, возможно, покажутся странными такие переживания и страдания. Но ныне живущим «шестидесятникам» хочется успеть рассказать и доказать им, что существует любовь к родине не на словах, не с чёрными знамёнами со свастикой, что попса, затопившая всё и «низы», и «верхи» страшнее любого наркотика. Может быть, пример людей недавнего прошлого, умевших оставаться самими собой под прессом наглой и безнравственной власти, поможет вылечиться больной стране, чтобы у неё появилось не фигуральное, а действительно чистое и светлое будущее.

Книга о писателе Минутко – на самом деле обо всех, о времени, о том, что «честь надо хранить смолоду».

И вот ещё одна цитата из «Предисловия основного персонажа».

«Теперь – о самом главном, или вторая уникальность книги: она – документ минувшей эпохи в прямом понимании слова «документ».

…Тула, советская провинция. (Первая книга И. Минутко вышла в Туле, где он жил. М.С.) Жизнь и «деятельность» творческих союзов, писательской организации в том числе. То же самое происходило – безусловно! – во всех областных городах России и Советского Союза. Может быть, только со своей спецификой.

Я прочёл всё это о себе, сконцентрированное на ста сорока страницах компьютерного набора. И задохнулся… Боже мой! Неужели всё это было?! Как я только выжил, и в принципе, хотя и с потерями, остался самим собой?.. Да я там был белой вороной. Как и Анатолий Кузнецов и Владимир Лазарев. Нас, белых ворон, безусловно, было немало по городам и весям огромной страны. И вот так нас отстреливали – кого насмерть, кого «выдворяя» в эмиграцию, кого упекая в психушки, кого придавливая медленно, наверное, со сладострастием ожидая: «когда же он уймётся и придёт к нам с протянутой рукой?» И это мой случай.

Нет, я не пришёл к ним, я выстоял».

Здесь уместно сказать об авторе книги Сергее Львовиче Норильском-Щеглове. Норильский – потому что он отбыл не один год в сталинских лагерях за Полярным кругом у Норильска, слава богу, выжил и взял себе этот псевдоним.

Да, написав книгу об огромном творчестве Игоря Минутко, он рассказал о времени, обо всех нас, живших в это время, о стране, которую мы любили и любим и поэтому так страдали и страдаем вместе с ней.

Примерно в это же время, когда я получил в подарок книгу, был закончен мой роман «Ощущение времени», о том же самом – о времени середины прошлого века. Он тематически стал продолжением романа «Под часами», рецензию на который написал Игорь Минутко.

Так всё связалось, так всё неразрывно. И когда задумывалась эта книга, один опытный и бывалый редактор П. посоветовал мне: «чтобы тебя там было как можно меньше». Я очень усомнился в его правоте и ответил: «я» в данном случае – не моя персона, а человек, живший в то время и вобравший в себя его. И рассказ о каждом автографе – лишь повод, чтобы рассказать о том времени и о том человеке, который, к счастью, остался жив.

Игорь Минутко своим автографом убедил меня в этом окончательно. Это автограф на всех его работах, на той эпохе, в которую нам довелось идти по жизни.

Михаил Садовский