От редакции

Недавно в нашем журнале дебютировала талантливый журналист, прозаик и поэт Ирина Гирш. Её стихи и прозу отличает очень личностная интонация и обостренное ощущение мистицизма жизни, взаимовлияния мира реального – и воображенного, невероятным образом, отраженных в подсознании. Предлагаем вниманию читателей новый рассказ Ирины Гирш.

—

Туран

Я часто вспоминаю детские поездки к бабушке в Сибирь. В дошкольном возрасте во время очередного отпуска родителей, я твердо решила поскорее вырасти и переехать в Хакасию – край аномальных мест, шаманов и курганов, менгиров и бубнов. Именно там много лет назад мне стали сниться мистические сюжеты с моим участием. Совсем маленькой девочкой я стала появляться в своих снах и потом долго жить этими эмоциями.

Первый сон, который я отчетливо помню, приснился в виде встречи с Божьей Матерью в огромном поле.

Было просторно, тихо и уютно. Несмотря на огромную людскую толпу, я не чувствовала ни страха, ни раздражения — обычного для очередей. Все были какие-то невесомые и не мешали друг другу.

Она… Она была чуть приподнята от земли и совсем не похожа на ту… с бабушкиной иконы. Я не видела нимб, я не видела позолоту и красных материй. Она была небесной и воздушной, в нежных пастельных тонах. Я не успела или не сумела к Ней тогда приблизиться. Да и что у Неё спросить, я тогда тоже еще не знала. С этим вопросом я и проснулась. И теперь очень часто представляю Её именно такой, где-то вдалеке… где тепло и уютно, а, главное, безмолвно.

Я росла, и сны становились все более странными. Снилась я себе однажды хохочущей ведьмой, чувствуя в себе необъяснимую силу и желание быть непобедимой. Да, было жутко. Я парила над своей огромной квартирой, пролетая из комнаты в комнату, загоняя своего недруга в угол.

Загнала, не отпуская его какое-то время. Я понимала, что надо просыпаться и срочно выходить из образа, иначе можно и душу Дьяволу отдать, наслаждаясь сомнительными возможностями.

Заставил меня остановиться жалкий взгляд жертвы. Я проснулась в холодном поту от своего собственного крика. Недруг исчез не только из сна, но и из моей жизни, хотя долгое время он мучал меня своим присутствием и тупиковыми отношениями. А сил человеческих разорвать эту ситуацию, видимо, мне не хватало.

Снов было много. В них я странным образом знакомилась со своими предками. Кто-то жаловался на то, что его могилу разрыл медведь, потому как деревня умерла и стала вместе со старым кладбищем частью тайги. У кого-то фотография на памятнике испортилась от дождя. Снилась мне прабабушка, показывая костлявой рукой на родственников, проклиная некоторых из них. Я не знаю причину этой ненависти, а, может быть, не помню.

Но есть один, который не выходит из моего подсознания уже несколько лет. Это сон больше похож на мистическую короткометражку. Он необычен переплетением миров. Только вместо отеля или вокзала — между небом и землей огромная пещера. Как обычно бывает во сне, ты попадаешь сразу на место действия, ты не видишь пути. Так случилось и со мной. Я ощутила себя в пещере.

Навстречу мне шел шаман. Рядом шла белая собака, больше похожая на белую лисицу.

В реальности я боюсь собак, а уж лисиц, тем более. Но во сне почему-то было спокойно за себя. Я стала рассматривать шамана. Вроде бы ничего особенного. Все те атрибуты, которые я видела много раз на рисунках, фотографиях. И когда наблюдала за камланием.

Конечно же, лица шамана я не увидела. На голове шапка с «наглазником». У этого… «моего» шамана лицо было закрыто полосками кожи, цветными ленточками, ракушками. Камлайка – халат, был кожаным и почему-то без пояса. За плечами и в руках ни колокольчиков, ни бубна. Только круглое зеркало, не те, что привычны нашему глазу, а металлическое.

Взгляд соскользнул на белую лисицу. Шаман мягким голосом сказал: «Не бойся, она не укусит. Тебя уже кусала белая змея».

Я задумалась, вспоминая: не снился ли мне сон во сне, в котором меня кусала белая змея. Ничего не приходило на ум, и я спросила шамана: «Где я?». В ответ: «Это – Туран». И исчез вместе со своей белой лисицей также тихо, как и появился.

Я растеряно оглядела пещеру. Ничего особенного, кроме одного входа, который был, но потом исчез, и двух круглых окошек в виде выхода. Перед этими окошками ввиде маленького водопада струилась вода. Я посмотрела на воду и поняла, что это для омовения. Рядом было глубокое отверстие вниз, напоминающее выгребную яму. И тут до меня дошло, что перед тем, как попасть наружу через эти окошки – отверстия, необходимо очиститься. А это значит либо умереть, либо отречься от мирской жизни и посвятить себя духовному. Я посмотрела на воду, на яму… подумала, что как-то я не готова еще к этому всему неизведанному и непонятному, и, слава тебе, Господи, проснулась.

Подскочила и первым делом в Интернет — искать разгадку таинственного Турана. И всезнающая Википедия пришла мне на помощь.

Но и тут не все так просто. По одной версии, Тура́н — исторический регион в Центральной Азии, населённый в древности скифскими иранскими племенами с общим названием «тура». Но есть и другой Туран. Это город в Туве, основанный в 1885 году русскими переселенцами.

Вот и гадай теперь, что мне снилось: пещера как машина времени для путешествия в древний Иран-Туран или дорога в астрал, потому как до Тувы есть более цивилизованный путь, там даже аэропорт есть, а в Туране построен субурган, что уже само по себе священно.

А может мне встретилась шаманка, а не шаман, ведь пояса-то не было… И именно такие ленты и такое зеркало я видела у моей знакомой шаманки, когда она первый раз спасала меня или мою душу от гибели.

Это было очень давно, лет двадцать назад. В одно летнее утро я просто не смогла встать с постели.  Несколько часов пыталась пошевелиться, но кости ломило, ноги не слушались. Я как-то очень быстро сдалась, страх остаться калекой шептал: «лучше уйти, чем оставаться и мучиться». В тот момент было непонятное ощущение. Я не видела неоновых тоннелей, не видела лиц близких, я не хотела прощаться, хотя сил не было. Они убегали. Как песчинки в часах.

И тут случилось странное. Такое бывает только в жизни или в дешевом сериале. Раздался звонок в дверь. Я не знаю, через какие усилия, подползла и открыла. Я увидела хрупкую женщину с чемоданом.

— Ой, здравствуйте! Вы кто? — спросила она.

Я, сидя на полу, смотрела на нее, пытаясь произнести свое имя.

Она зашла, положила мне руку на лоб и сказала: «Ну здравствуй, ведьмочка. Где же тебя так покусали. Ну ничего… потерпи, сейчас».

Остатки сознания говорили мне: «Зачем ты открыла дверь, это же могут быть воры и мошенники». Но мне было уже все равно. Я была где-то далеко и смотрела сверху, как вокруг меня ходит женщина в кожаном халате и протяжно воет, стонет, плачет голосами животных и птиц.

Я очнулась на диване от можжевелового дыма и тихо стучащего бубна. Женщина сидела рядом на полу. Пот не просто стекал по ее лицу, он капал на руки, на одежду. Того странного халата я уже на ней не увидела.

У нее было умиротворенное выражение лица. И я улыбнулась.

— Теперь-то чего не улыбаться. Ну, с возвращением тебя. Завтра кого первого увидишь, тот и твой обидчик. Завистников у тебя много.

— Да чему же завидовать, у меня и нет-то ничего.

— Эти… найдут чему завидовать.

— А вы все же кто?

— Меня зовут Варвара Никитична. Приехала вот к дочери из деревни, пришла по записанному адресу, а тут вон ты умираешь.

— Адрес-то какой вам нужен?

Она достала из кармана помятую бумажку и прочитала: «Дом номер пятнадцать».

— А я живу в доме номер тринадцать. Точнее опять живу, благодаря вам.

— Меня вот и пронесло мимо нужного адреса, я даже на номер дома толком не посмотрела. Квартиру, думаю, главное вспомнить.

— Может быть, вам чаю с дороги?

— Да ты отдыхай, сейчас у тебя будет все болеть, но уже другой болью. Завтра поднимешься. А я пошла. Все же к дочери приехала.

Незнакомая спасительница взяла чемодан и ушла, захлопнув за собой дверь.

Я лежала недолго. Желание двигаться и жить накрыло как волной. Странное ощущение, когда внутри тебя огромная энергия, а оболочка — кожа болит. Очень болела кожа головы, будто за волосы меня таскали.

Но желание быть победило.

На следующий день первой я увидела мою коллегу. При виде меня, ее перекосило как старую избушку. Я поздоровалась, улыбнулась и пожелала ей счастья и здоровья.

После случившегося она прожила несколько лет и ушла от онкологии. Перед самой смертью она мне позвонила и попросила прощения.

— Помнишь, когда ты была в командировке и тебя обокрали, стащив из квартиры только телевизор и твое платье?

— Да, конечно. Мне была очень неприятна эта ситуация. После этого я сделала ремонт и продала квартиру.

— Это мы с моим другом к тебе залезли, а платье твое, я на покойницу одну надела, ее в нем так и похоронили. Ненавижу тебя. Не знаю, за что. Думала, ты сдохнешь — мне свободнее дышаться будет. А оно, видишь, как случилось. Скоро меня не будет, но оттуда я тебе мстить не буду, не бойся.

— Я вообще-то и не боюсь. Только вопрос один у меня. За что ты мне мстишь?

Ответа я не услышала. Пришла на отпевание. Посмотрела на нее и пошла.

Много лет прошло с того момента. Много снов. Но этот, про Туран с его многочисленными трактовками, не отпускает. Этих «может» много, фантазировать и придумывать таинственность, представляя себе миры, увлекательно. Но после этого сна на каком-то подсознательном уровне было принято решение уехать из страны шаманов и менгиров, из сказочной страны, в которую я так стремилась в детстве.

Через полгода после сна я узнала, что именно тогда Варвары Никитичны не стало. Она уходила легко.

Ее дочь разыскала меня уже в Москве и передала мне оберег от матери-шаманки — ввиде когтя лисицы. А еще ее слова о том, что крохотной птице мешают большие крылья, превращая ее в ангела. Теперь всегда со мной маленькая икона от бабушки и коготь лисицы.

Ирина Гирш

Фото-иллюстрации к рассказу автора

На фото автор