Все экономические взгляды и теории, известные из истории человечества, можно разделить на два основных направления в зависимости от их целеполагания. Понятийная основа указанной классификации была заложена еще в античное время и не утратила актуальность в наши дни.
В IV веке до н. э. Аристотель выделил два принципиально разных вида производства и распределения благ в обществе(1). Систему, целью которой является удовлетворение конкретных, рациональных потребностей людей, Аристотель называл экономикой. В рамках такой системы смысл функционирования денег – служить преимущественно для обеспечения удобства обмена. Хрематистика, по Аристотелю, рассматривает ситуацию, когда прибыль и накопление денег становятся основной целью деятельности (ростовщичество, спекулятивная торговля). Деньги как средства обмена теряют своё изначальное предназначение.
Настоящая статья ставит целью показать, что  современная рыночная система является системой всепроницающей хрематистики, губительной бездуховной формы хозяйствования, ведущей к победе «культуры потребления» над Культурой. На этом фоне предпринимается попытка наметить альтернативные пути развития, на которых может быть найдено решение острейших духовных проблем современности.

Понятие экономики (от греч. «oίχος» – дом, хозяйство, и «νόμος» – правило), история которого восходит к Домострою Ксенофонта Афинского (430-354 гг. до н.э.) (2), означает в буквальном смысле «правила управления домашним хозяйством».
Эта система знаний ориентирована на общественно-полезные решения, на удовлетворение естественных потребностей большинства населения. Для определения ее существа следует подчеркнуть, что такая система знаний не может быть локально замкнутой, самодостаточной теорией или практической дисциплиной, а должна иметь в своей основе внеэкономические по своему существу высшие цели.
Именно отсюда становится понятным то истолкование экономики (хозяйства), которое дано Аристотелем и остается в силе для всего классического мышления. В соответствии с этим толкованием, к сфере экономики относятся те и только те вещи, которые выступают исключительно в качестве средств, т.е. по определению существуют ради чего-то другого(3).
Аристотель сравнивает богатство с орудиями, которые мы избираем в качестве средств для преследуемой цели. Под богатством в точном смысле слова Аристотель понимает «накопление хозяйственных благ, необходимых для жизни и полезных для государственного и домашнего общения». Для него быть богатым означает скорее пользоваться, чем владеть: богатство — действительное осуществление владения, или пользование тем, что составляет имущество. Но именно поэтому истинное, самодостаточное для благой жизни имущество не беспредельно. Ценно этически только то, что необходимо для цели, которой подчинено богатство, и благо есть то, что оказывается не в избытке; то же, чего оказывается больше, чем нужно, дурно.
Цель экономики состоит в разумном удовлетворении хозяйственных потребностей «дома» или семьи – первичной единицы общества и государства. Экономика доставляет семье все, что необходимо для того, чтобы ее члены могли достигать высшей цели – блаженства. Приобретение, осуществляемое экономикой, есть приобретение, согласное с природой. Такое приобретение имеет свой предел в естественных и разумных потребностях членов общества. Согласие с природой определяет в глазах античного мира естественность экономики как формы ведения хозяйства.
Термин «хрематистика» (от греч. χρήματα – имущество, деньги), введенный в научный оборот Аристотелем, означает в буквальном смысле умение наживать богатство и делать деньги. В более широком смысле указанный термин обозначает вид хозяйственной (производственной, коммерческой) деятельности, который нацелен на накопление богатства вне зависимости от его использования, т. е. накопление, превращенное в высшую цель деятельности.
Цель хрематистики – служение не высшим (духовным) задачам человеческой жизни, а неограниченной наживе, беспредельному приобретению и накоплению. Здесь стяжание – самоцель, осуществляется оно ради самих хозяйственных благ. В этом античное понимание хрематистики смыкается с марксистским видением капитализма, при котором циркуляция капитала не имеет никаких внеположных себе целей но, напротив, сама становится самоцелью(4).
Хрематистика есть приобретение хозяйственных благ, противоречащее природе, не знающее предела стремление к владению. В частности, Аристотель писал: «Ростовщичество с полным основанием вызывает ненависть и является по преимуществу противным природе, потому что оно делает сами денежные знаки предметом собственности, которые таким образом утрачивают то свое значение, ради которого они были созданы: ведь они возникли ради меновой торговли, взимание же процентов ведет именно к росту денег»(5).
Хрематистика является своего рода «безумством» – извращенным отношением к богатству как к самоцели, свидетельствующим, по Аристотелю, об отсутствии должного уровня образованности. Указанный феномен описывается в аристотелевской теории эгоизма. Люди поступают несправедливо не только из-за неравенства в предметах первой необходимости, но также и потому, что они хотят жить в радости и удовлетворять свои желания. Величайшие преступления совершаются людьми в силу стремления к преизбытку. Вожделения людей по природе беспредельны, и в удовлетворении этих вожделений проходит жизнь большинства людей. Поэтому, по мнению Аристотеля, следует наладить дело так, чтобы люди, интеллектуальные по своей природе, не желали иметь больше, а люди, мало развитые, не имели и возможности желать этого. Это воззрение на духовную природу человека актуально не только для древних греков. По существу мы приходим к тому, что человек нравственный и образованный в своей хозяйственной деятельности руководствуется принципами экономики, а человек бездуховный и необразованный, или получающий безнравственное образование, в своей хозяйственной деятельности руководствуется принципами наживы и накопления, т.е. хрематистикой.
В ходе развития современных экономических отношений хрематистика стала основой хозяйственной деятельности. Разработка и описание схем и способов обогащения индивидов, корпораций и народов в настоящее время являются основной целью теорий, которые именуются экономическими. Главным показателем экономики становится движение денег – рентабельность, цена денег (кредита), валовой внутренний продукт и пр. Получаемая прибыль считается единственным критерием  эффективности и правильности применяемых схем ведения дела. В современном мире произошла инверсия этической оценки двух видов хозяйствования – экономики и хрематистики. Начиная с «экономического человека» А.Смита, именно эгоистическое стремление к обогащению стало представляться мотором хозяйственной жизни, соответственным природе человека и приносящим пользу обществу(6). Это либеральное воззрение, потеснившее альтернативные взгляды, стало рассматривать хрематистику как естественную и полезную форму хозяйствования. Те же принципы перенесены и в систему глобальной экономики.
Основополагающая роль хрематистики в современном обществе не сводится исключительно к значению финансового капитала. На бесконечный рост ориентированы не только производство и торговля, но и потребление общественных благ. Возникла замкнутая самодостаточная система: производство, торговля, реклама, потребление. В современном мире вращение этого круга является самоцелью, общество эксплуатирует эгоистическое стремление человеческой природы к переизбытку. Другая же сторона человеческой природы, стремление к самоограничению ради целей, лежащих вне удовлетворения личных потребностей индивида, современным социумом не поощряется.
Сформировавшееся общество потребления сыграло ключевую роль в определении форм современной экономической жизни. Мотивы абстрактного члена общества потребления сводятся исключительно к стремлению обогащаться и потреблять. На этом этапе рассуждений мы подходим к психологическим аспектам формирования потребителя как ключевого объекта рынка, как носителя хрематистической модели сознания. Рынок воспитывает потребителя, формирует его и манипулирует им. Потребитель убежден, что чем больше он потребляет – тем больше растет его уровень жизни. Это верно, но только на уровне определения, ибо уровень жизни в современном мире определяется именно через способность потреблять. Исчезает модель этической оценки потребительского выбора. Если для Аристотеля ценно только то, что необходимо для цели, которой подчинено богатство, то современный мир навязывает обратную схему – богатство как самоцель.
В результате воздействия современных потребительских доктрин через средства массовой информации намеренно формируется одномерное видение мира: ориентация на абсолютную эффективность производства, ориентация на искусственное создание развращающих людей потребностей, представление о тождественности технологического и духовного развития общества(7). Деградация современного потребителя наиболее ярко проявляется в новом типе потребления информации. По статистике, 47% телевизионной аудитории проводят время перед телевизором, постоянно переключаясь с канала на канал. При постоянном переключении картинка, воспринимаемая зрителем, оказывается составленной из отрывков программ, идущих параллельно по разным каналам. Зритель словно «монтирует» свою собственную передачу из кусков разнородного видеоматериала. Как следствие, люди массово лишаются навыка грамотно излагать свои мысли, теряют уровень культуры. Потребитель как ключевой объект современного общества деградирует, и эта тенденция необратима. Так как такая деградация выгодна рынку  – вспомним Аристотеля, – невежество и бездуховность являются питательной почвой хрематистики.
При этом современное потребление имеет мало общего с личным наслаждением. Оно является принудительным социальным институтом, который программирует поведение на подсознательном уровне. Средства массовой коммуникации, предметы домашнего обихода, пища и одежда, неисчерпаемый выбор развлечений и информационная индустрия несут с собой предписываемые отношения и привычки, устойчивые интеллектуальные и эмоциональные реакции, которые привязывают потребителей посредством доставляемого им большего или меньшего удовольствия к производителям и через этих последних – к целому. Продукты обладают внушающей и манипулирующей силой; они распространяют ложное сознание, снабженное иммунитетом против собственной ложности. И по мере того, как они становятся доступными для новых социальных классов, то воздействие на сознание, которое они оказывают, перестает быть просто рекламой; оно превращается в образ жизни(8).
В современной цивилизации не существует рационального потребителя, самостоятельно осуществляющего свой выбор. Индивидуальный, продиктованный реальными потребностями выбор иллюзорен – он продиктован самой структурой общества потребления, придающей значение не предметам, а абстрактным ценностям, тождественным отчужденным от них знакам. Потребности производятся вместе c товарами, которые их удовлетворяют. В основе выбора товара лежит стремление к социальному отличию, и, поскольку поддержка таких отличий есть жизненное условие существования современной цивилизации, потребность всегда остается неудовлетворенной. Социальная обеспеченность, «счастье» становятся императивами общества потребления, которое не поощряет пассивность и экономность (умеренность, уместную для экономики Аристотеля), поскольку за ними следует утрата потребительской способности.
В результате мы получаем одномерного человека, смысл существования которого сводится исключительно к способности потреблять. Такой экономический субъект выгоден современному всеохватному рынку. Не случайно рынок признается «зоной нравственного риска». Хрематистика – вненравственна. Рейтинг становится определением качества любого продукта. Уже давно не литература воспитывает людей, а так называемые средства массовой информации. «Посмотрите, что произошло с представителями творческой интеллигенции в одномерном обществе. Если в XIX веке писатель был свободомыслящий интеллектуал, который подходил к реальности с позиций критического реализма, то теперь это просто такой же представитель рынка рабочей силы, монотонно, по заказу буржуазии, её корпораций и рыночного спроса выполняющий свою работу и получающий за это свою долю участия в «обществе благоденствия»», – пишет Герберт Маркрузе(9).
Нередко можно услышать, что конкуренция является двигателем прогресса, что в современных условиях, несмотря на все негативные стороны, хрематистическое соревнование (всеобщая гонка за деньгами и «удовольствиями») является одной из мощных форм повышения эффективности и конкурентоспособности национальной экономики.
Надо, наконец, осознать, к чему ведет ориентация глобального рынка на потребительскую сторону природы человека. Мы оказываемся в обществе распространившейся, тотальной конкуренции, которая действует на всех уровнях – на экономическом, на уровне знания, желания, тела, знаков, импульсов; все вещи отныне производятся как меновые ценности в непрерывном процессе дифференциации и сверхдифференциации(10). Но инструменты формальных рыночных отношений не подходят для решения задач, в которых значимую роль играют качественные составляющие человеческой деятельности. Рейтинги беспомощны при анализе творческого труда и созидательного потенциала человека. В реальном мире существует не «одномерный человек», а многогранный, живой человек, руководствующийся в экономическом поведении многими критериями. Доктрина рыночных отношений – это доктрина, в которой результат рано или поздно уничтожает предпосылки.
Как уже говорилось выше, понятие экономики происходит от греческого слова «oίχος», означающего «хозяйство». В контексте данной понятийной системы экология – это наука об организации хозяйства на планете Земля, а экономика – правила организации этого хозяйства.
Понятию экономики-хрематистики можно противопоставить понятие эко-экономики, т. е. мировоззрения, интегрирующего законы природы и результаты человеческой деятельности, мировоззрения, в котором рассматривается взаимозависимость человеческой деятельности на Земле в целом.
Мы часто говорим об экологии языка, экологии души. Наиболее общий философский смысл, соответствующий современному широкому пониманию экологии как области знаний, состоит в рассмотрении закономерностей развития совокупности организмов, предметов или сообществ как единой взаимозависимой системы. Рассматриваться могут  любые объекты или человеческая деятельность в целом.
Экологическая катастрофа проявляется не только в критическом состоянии природы, но и культуры, языка, науки. Формируется язык глобализации, английский язык поглощает другие языки, либеральная культура поглощает традиционные ценности. Наступили экологические пределы свободному рынку.
Антропоцентризм привел к социуму, вращающемуся вокруг Эго, эгоцентризм к мировоззрению потребления, и, как следствие, к процессу необратимого истощения природных ресурсов. Сейчас уже природа ставит ограничение цивилизации частной собственности, частных интересов, безудержного потребления. Последствия антропогенного деструктивного воздействия на окружающую среду переходят границы отдельных государств и требуют международных усилий в охране биосферы в целом. Эти важные для судеб человечества проблемы могут быть решены только путем тесного международного сотрудничества.
Одной из геостратегических задач является смена парадигм, переход от ЭГОцентрического мировоззрения к мировоззрению ЭКОцентрическому. Понятия ответственности и общности должны превалировать над понятиями эгоизма и потребления. Интересы сообщества и принципы, соответствующие приставке «со-» или «с-», должны превалировать над частными интересами и механизмами конкуренции и отбора. Духовные ценности должны стать вектором глобального развития.
В заключение хочу вернуться к размышлениям Аристотеля о хрематистике, приведенным в начале настоящей работы. Аристотель предостерегал нас от ситуации, в которой люди малоразвитые по своей природе (бездуховные), руководствующиеся принципами наживы и накопления, диктуют правила человеческой деятельности. По существу, в современном мире культурной глобализации низкопробные средства массовой информации воспитывают человека-потребителя, а образование теряет нравственную составляющую. Это неизбежно ведет к деградации человеческой природы. Такие понятия как нравственность, совесть на сегодняшний день оказываются «вне тренда». Такая формулировка звучит как приговор. Приговор понятиям, способным изменить вышеописанную деструктивную тенденцию и развернуть вектор развития глобализации от культуры потребления в сторону  духовности и сбалансированного развития.

_______________________________________________________________

(1) Аристотель. Политика // Сочинения в 4-х томах. М., Мысль, 1983. Т.4. С. 398. См. также Асмус В. Античная философия. М., Высшая школа, 1998

(2)Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. СПб., 1993. С. 247.
(3)Аристотель. Указ. соч.

(4)К. Маркс. Капитал. М., Терра-Книжный клуб, 2009. I т., II, 4, 2.
(5)Аристотель. Указ. соч., 401.

(6)Городецкий В.К. История экономических учений. М., 2003. VII, 2. См. также Кара-Мурза С. Евроцентризм: скрытая идеология перестройки. М., СИМС, 1996.
(7)Маркрузе Г. Одномерный человек. М., МГУ, 1994.
(8)Бодрийяр Ж. Общество потребления. М., Культурная революция, Республика, 2006. С. 95 и далее
(9)Маркузе Г. Указ. соч.
(10)Бодрийяр Ж. Указ. соч.

Ильина Я.В.
© 2012

Использованная литература:
1.    Аристотель. Политика // Сочинения в 4-х томах. М., Мысль, 1983;
2.    Асмус В. Античная философия. М., Высшая школа, 1998;
3.    Бодрийяр Ж. Общество потребления. М., Культурная революция, Республика, 2006;
4.    Городецкий В.К. История экономических учений. М., 2003;
5.    Проект дистанционного экологического мониторинга ЗГНКМ. 1993-1996;
6.    Кара-Мурза С. Евроцентризм: скрытая идеология перестройки. М., СИМС, 1996;
7.    Кормилицын В.И., Цицкишвили М.С., Яламов Ю.И. Основы экологии. М., 1997;
8.    Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. СПб., 1993;
9.    Маркс К. Капитал. М., Терра-Книжный клуб, 2009;
10.    Маркузе Г. Одномерный человек. М., МГУ, 1994;
11.    Национальный форум «Экология и экономика России» – 1995. Экология. Экономика. Бизнес. М., 1995;
12.    Пыльнева Т.Г. Природопользование. М., 1997;
13.    Доклад Программы развития ООН «Что стоит за нехваткой воды: власть, нищета и глобальный кризис водоснабжения»: http://hdr.undp.org/en/reports/global/hdr2006/