Светлой памяти, 290-летию со дня рождения

Михаила Матвеевича Хераскова

посвящается.

Происхождение. Образование.

…Кто же такой «Херасков»?.. Об этом удивительном человеке, к сожалению, ныне мало кто знает и помнит. Но ввиду важности этой фигуры для русской литературы и заслуг его перед родным Отечеством, на наш взгляд, имеет смысл напомнить о нем ныне живущим гражданам, а также современным поклонникам русской литературы.

***

Родился будущий поэт в семье Матвея Андреевича Хераскова, происходившего из старинного валашского боярского рода, и приходился шурином полководцу Фоме Кантакузину (1665-1720). Матвей Хереску (так звучала в то время фамилия отца поэта) командовал валашской конницей на стороне Петра I. После неудачного Прутского похода, в 1711 году, множество знатных молдаван во главе с Дмитрием Кантемиром переселилось в Россию и были взяты на службу.

Матвей Андреевич получил поместье в Переславль-Залесском на Левобережной Украине, и властью ему было пожаловано «на прокорм» 5000 крепостных. Но службу Херасков не оставил, дослужился до майора Кавалерградского полка, и впоследствии был назначен комендантом города.

Женился Матвей Андреевич на урожденной княжне Анне Даниловне Друцкой-Соколинской, замечательной красавице, подарившей супругу 5 ноября 1733 года сына Михаила. К сожалению, вскоре после его рождения в 1734 году отец семейства скончался. Но неутешная вдова недолго предавалась печали, уже в ноябре 1735 года она вновь вышла замуж за князя Никиту Юрьевича Трубецкого, служившего генерал-кригскомиссаром в Изюме, где и прошли ранние годы Михаила, будущего поэта. Таким образом, по своему происхождению и кругу общения Михаил Херасков принадлежал к высшей аристократии.

В сентябре 1740 года Н.Ю. Трубецкой был назначен генерал-прокурором в северную столицу Санкт-Петербург, куда и перебрался со всей, многочисленной уже семьей. 29 декабря 1743 года князь Трубецкой писал в Сенат о своем желании поместить пасынка в сухопутный шляхетный кадетский корпус, и желание его было исполнено уже 30 декабря – Михаил Херасков был зачислен!.. В те времена Сухопутный шляхетный корпус называли «Рыцарской академией», где давали отличное гуманитарное образование. Кроме того, там возникали литературные кружки, руководить которыми приглашались известные писатели; силами учащихся ставились спектакли, для чего привлекались профессиональные режиссеры.

По преданию, Михаил Херасков уже в то время пытался писать стихи, хотя особых способностей не проявлял. Впрочем, и учился он не слишком примерно: судя по сохранившемся документам, успехи его оценивались как «посредственные».

В 1749 году кадет Херасков был переведен в «капралы», а курс обучения закончил в 1751 году, и 15 сентября был выпущен в Интерманландский полк в чине подпоручика.

Но, как говорится, не лежало сердце Михаила к воинской службе: прослужив офицером около четырех лет, Херасков в 1755 году «перешел в статскую службу», и был зачислен в Коммерцколлегию, но уже в начале 1756 года устроился в Московский университет, где 6 июня того же года получил должность асессора. И в дальнейшем именно с университетом, была, так или иначе, связана его жизнь.

Служба в университете. Первые пробы и успехи в поэзии.

I.

Должность университетского асессора предполагала внимательный надзор за студентами, как не сформировавшимися еще молодыми людьми, способными на всякие необдуманные поступки. Но Михаил Матвеевич и сам был еще не слишком опытен, и в том же 1756 году возглавил университетскую библиотеку, дабы следить за тем, чтобы юноши читали полезную для их взросления и образования классическую, в том числе, и русскую литературу. А чтобы скрасить их досуг, Михаил Херасков стал руководить вновь учрежденным, по его предложению, университетским театром.

Такая активная деятельность сотрудника вызвала глубокое уважение начальства и Михаила Хераскова ввели в состав университетской Конференции (аналог современного Ученого совета – ред.).

Как известно, в университете, кроме чтения лекций, велась активная исследовательская и научная деятельность: писались статьи, готовились диссертации, защищались дипломные работы, все это требовало публикаций в печати. Но подчас эта работа «буксовала», – нередко нужная статья, открытие или оригинальная гипотеза непозволительно опаздывали, а нередко вообще терялись в ворохе бумаг типографии.

Мириться с этим было непозволительно, и Михаил Херасков, по собственной инициативе, связался с академиком Г. Миллером и начал публиковать научную продукцию университета в издаваемом им сборнике «Ежемесячные сочинения», по сути, став попечителем типографии. Академик и попечитель активно переписывались, обменивались идеями, одним словом, «дело пошло». Это не осталось без внимания основателя университета графа И.И. Шувалова, видного государственного деятеля, мецената российского просвещения и первого министра образования. В виде поощрения он назначил Хераскова «за добропорядочную при университете службу» попечителем Московской синодальной типографии.

Деятельность Михаила Хераскова была исключительно многообразна: с 1759 года он стал надзирателем минералогического кабинета, а с 1761 года был утвержден главным покровителем русской актерской братии в Москве; кроме того, ему поручалось заключение контрактов с итальянскими певцами, желающими продемонстрировать свои таланты на русской сцене. Забегая вперед, следует заметить, что главную роль, видимо, сыграл успешный дебют самого Хераскова, – постановка в 1758 году его пьесы – «Венецианская монахиня», рецензии на которую публиковались в иностранной прессе.

В 1761 году Михаил Матвеевич был удостоен чина надворного советника, а с 10 июня того же года был назначен исполняющим обязанности Директора университета в виду отпуска по состоянию здоровья занимающего этот пост И.И. Мелиссино. В том же году Херасков поставил героическую комедию «Безбожник», где проявил свое отношение к религии и ее хулителям. Видимо, этот спектакль задел многие неравнодушные души, и во избежание возможных ссор и распрей, эта постановка, увы, стала последней для университетского театра…

II.

По зодиакальному знаку, М. М. Херасков – «стрелец», иными словами, это был человек искренний, правдивый и свободолюбивый, склонный к лидерству, никогда не впадающий в депрессию; при любой неудаче всегда трезво оценивающий обстановку, свои ошибки, и тут же переключался на другую сферу деятельности.

Драматургию он оставил в покое и занялся очень важной и востребованной обществом сферой деятельности – издательством. Херасков стал организатором и руководителем ряда печатных изданий, выходивших в типографии университета («Полезное увеселение», «Свободные часы», «Невинные упражнения», «Доброе намерение» и др.). Вокруг него возникла активная группа молодых литераторов (свыше 30 человек), публиковавшихся в университетских изданиях. Среди них выделялся И.Ф. Богданович, поэт, автор поэмы «Душенька», которого Херасков зачислил сначала в университетскую гимназию и поселил у себя дома, а затем перевел в университет, поручив ему ответственную работу «Назидание за классами» (впоследствии Богданович, спасенный от нищеты, стал служащим иностранной коллегии, секретарем русского посольства при Саксонии – ред.). Впрочем, Михаил Матвеевич помогал очень многим бедствующим людям, к примеру, бездетные Херасковы приютили сироту Анну Карамышеву, было ей в ту пору 13 годков, дали образование, а в последствии она вышла замуж за известного масонского деятеля Александра Лабзина.

По инициативе Хераскова и при его деятельной поддержке издавалось с 1762 г.

«Собрание лучших сочинений к распространению знания и к произведению удовольствия или смешанная библиотека о разных физических, экономических, также до мануфактур и до коммерций принадлежащих вещах».

Редактировал «Собрание» профессор Иоганн Готфрид Рейхель; материалы для него, в основном, переводы, поручались готовить студентам, получающим за это вознаграждение, среди которых был и будущий классик Д.И. Фонвизин.

III.

В начале января 1762 года в Кремле происходили важные события: на престол «восшествовал» император Петр III, и Херасков обратился к нему с Одой, прославляющей его царствование и процветание державы. Но, увы, в июле того же года взошла на престол Екатерина II, очень умная и властная женщина, жестко и крепко взявшая после переворота в руки управление таким огромным государством, как Россия. И поэт посчитал своим долгом поздравить Императрицу, написав стихи, ей посвященные:

Еще Тебе венцы лавровы

Должна вселенна соплетать!

Еще достойно жертвы новы

Богине Нашей посвящать;

Чем доле Ты владеешь нами,

Тем светишь вящими лучами;

Так солнце движась к высоте,

Сияет над землею краше;

Но Ты сияй, о Солнце наше!

Всегда в полуденной черте.

(отрывок – ред.)

С тех пор каждый год Херасков писал стихотворения и оды во славу этой великой Правительницы, как лично от себя, так и от имени Университета, о чьем благополучии у него постоянно болела душа.

В конце 1762 года М.М. Херасков был назначен в комиссию по организации коронации вместе с Ф.Г. Волковым, выдающимся русским актером и основателем русского театра, а также с А.П. Сумароковым, известным поэтом и первым русским драматургом.

Михаил Матвеевич взялся за это ответственное дело всерьёз: написал «Стих к большому маскараду» и подготовил к показу уличный маскарад «Торжественная Минерва». Торжества продолжались три дня: с 31 января по 2 февраля 1763 года. В процессии приняло участие 4 тысячи человек, всех нарядили в маскарадные костюмы, пошитые за государственный счет, а завершалось шествие картиной золотого века и торжеством победившей пороки богини Минервы, т.е. пришедшей к власти Екатерины.

Сатирические маски, которые участвовали в маскараде (откупщики, ябеды, взяточники и пр.), обличали общественные пороки, распространенные в предшествующем царствовании.

Следуя замыслам устроителей маскарада, Сумароков, которому было поручено сочинять хоры для каждого действия, должен был рассказать об «идеальной стране», какой он себе представлял. Так появился «Хор ко превратному свету». В этой «совершенной заморской» стране нет лихоимства, казнокрадства и жестокого отношения к крестьянам:

В землю денег за морем не прячут.

Со крестьян там кожи не сдирают,

Деревень на карты там не ставят,

За морем людьми не торгуют.

В этой стране нет места невежеству и бездарности:

Вздору там ораторы не мелют,

Стихотворцы вирши не кропают;

Мысли у писателей там ясны;

За морем невежа не пишет,

Критика злобой не дышит.

В той стране все люди преисполнены чувства гражданского долга и преданно служат своему Отечеству:

Подлости за морем не видно.

Ложь там велико беззаконье.

Все люди за морем трудятся,

Все там Отечеству служат.

Императрица, судя по всему, осталась довольна, поскольку 13 июня 1763 года Михаил Матвеевич в чине советника канцелярии, был назначен директором Московского университета, которому он отдал в общей сложности более 40 лет!

IV.

Ситуация в университете, между тем, сложилась достаточно напряженная, о чем профессор Рейхель писал академику Миллеру в Питер: «Новый директор не в ладах с куратором и тот с ним, полномочия теперь основное слово и ученость – нечто несущественное».

И самом деле, конфликт директора университета с куратором В. Адодуровым, а также с университетской профессурой принял открытый характер. Куратор в мае 1765 года, разбирая дела в университетской гимназии, выяснил, что профессора «повысили свою компетенцию», и, не советуясь с Херасковым, решил вопрос по-своему, формируя план и штат университета. Естественно, узнав об этом, Михаил Матвеевич потребовал, чтобы куратор впредь показывал «точные на представляемое дело из Проекта пункты, указы и ордеры, а также наблюдая в речах и требованиях надлежащую пристрастность», поскольку дела профессоров «принадлежат единственно компетенции директора, а не до профессорских собраний, и не до Конференции».

К счастью, в декабре 1765 года профессор Рейхель привез из Петербурга приказ Императрицы к профессорскому собранию, которому предстояло создать новый проект университетского Устава и штатного расписания в трехдневный срок, и немедленно предоставить его Екатерине II. При этом немецкие профессора (их было большинство) стали собираться ежедневно, отменив занятия и отстранив от работы над проектом даже директора, на том основании, что М.М. Херасков не был упомянут в распоряжении Императрицы. В результате, новый Устав, как это частенько бывает в России, так и не был принят. Еще одним важным поводом для конфликтов возник вопрос о языке преподавания, поскольку немецкая профессура потребовала учредить в Москве, как было принято в Европе, обязательное чтение лекций на латинском языке как «основании всех наук».

Но предложение о чтении лекций на русском языке прозвучало еще в 1758 году от профессора Николая Поповского, поскольку «нет такой мысли, чего бы по-российски изъяснить было невозможно». Это вызвало серьезную оппозицию со стороны Конференции университета, а также конфликт с И. Рейхелем и куратором.

Но эту наиважнейшую проблему, в результате, реализовал именно М.М. Херасков.

Во время путешествия Екатерины II по Волге в 1767 году, Михаил Матвеевич в числе группы придворных сопровождал Императрицу. Именно в этот период он и добился Указа о переводе преподавания в университете на родном, каким разговаривают россияне, языке, и с января 1768 года в университете началось чтение лекций на русском языке!..

Но дело этим не кончилось: в том же году Херасков добился, чтобы на русском языке издавались для студентов и учебные пособия, в частности, для начала были выпущены в трех частях избранные статьи из «Энциклопедии», которые он сам перевел, а именно: «Волшебство», «Наррацию» и «Натуру».

Кроме того, директор, обнаружив в речах преподавателя А.А. Третьякова «сумнительства и дерзновенные выражения», ввел обязательную предварительную цензуру публичных университетских речей и лекций, что, естественно, вызвало недовольство многих преподавателей.

Между тем, по инициативе Хераскова, в Московском университете начинают издаваться первые журналы: «Полезное увеселение», «Свободные часы», «Невинное упражнение», «Доброе намерение», где публиковали свои произведения Фонвизин, Богданович, Дмитриев, Жуковский Карамзин, Державин и другие достойные литераторы.

Вполне естественно, первые номера журналов доставлялись в Кремль – Её Императорскому Величеству Екатерине II.

К чести ее, следует заметить, что она читала все сама, анализировала и делала соответствующие выводы. В частности, морально-поэтическую пропаганду литературного кружка Хераскова она истолковала как попытку создать дворянскую оппозицию. Опасаясь его влияния на московскую молодежь, и не без основания подозревая поэта в масонстве, Императрица повелевает назначить его, в чине статского советника вице-президентом Берг-коллегии, ведавшей в то время горной промышленностью России, в результате чего, в феврале 1770 года Херасков был вынужден переехать в Петербург.

Северная столица. Масонские связи. Цели и задачи.

I.

С русским масонством Михаил Матвеевич был знаком с 1773 года. Но именно здесь, в северной столице, укрепились его масонские связи. Херасков состоял в ложе «Гарпократ», с 1776 года стал оратором ложи «Озирис», а в 1781 году стал её почетным членом.

Несмотря на то, что масонские организации имели, в основном, религиозно-мистический характер, в своих уставах никаких политических задач не ставили. Тем не менее масонство всегда было политическим орудием в руках различных общественных сил, как реакционных, так и прогрессивных. В частности, Херасков в рамках масонской организации искал возможности политической деятельности, направленной против политики Екатерины II и ее правительства. Даже впоследствии, после разгрома масонства в 1791-1792 годах, он по-прежнему проповедовал идеи масонства, продолжая свою деятельность не только как литератор, но и как организатор дворянской оппозиции.

В частности, с 1777 года русские, «истинные» масоны начали издавать свой журнал «Утренний свет», в котором проповедовалась идея самопознания, а также делалась попытка теоретически обосновать этические нормы масонства, призывая уравнять всех людей независимо от их классовой принадлежности. На деньги, которые приносил журнал издателям, было открыто в Петербурге два начальных училища для бедных детей.

Кроме того, в 1779 году в университет был принят новый профессор немецкого языка И.Г. Шварц, член московской ложи князя Н. Ю. Трубецкого. По инициативе Шварца, при активной поддержке Хераскова, на средства членов «Дружеского ученого общества», были открыты: Педагогическая (1779) и Переводческая семинарии (1779). Труды воспитанников этого общества и университетских студентов публиковались в журналах «Московское ежемесячное издание», «Вечерняя заря» и «Покоящийся трудолюбец», что служило очень существенной материальной поддержкой молодежи.

…Но верховная власть тоже не бездействовала. После восстания Пугачева (1773-1775) Императрица начинает методически искоренять всякое «вольномыслие». Предполагая, что с помощью масонов престолонаследник Павел может захватить власть, она отправляет Хераскова в отставку без сохранения жалования. Подобная мера наказания применялась Императрицей редко и расценивалась современниками, как знак крайней немилости, одним словом, опала, и Херасков, не имевший своих поместий и родственной поддержки, оказался в очень затруднительном положении. Спасало его отчасти сотрудничество с Вольным Российским Собранием и Вольным экономическим обществом, поскольку он входил в состав редколлегии издаваемого Н. И. Новиковым журнала «Утренний свет».

В это же время Херасков завершил эпическую поэму «Россиада», над которой поэт трудился 8 лет!.. Это была самая значимая и великолепная его работа, высоко оцененная и критикой, и читателями, переведенная впоследствии на многие иностранные языки. И Михаил Матвеевич сделал очень удачный ход – преподнес «ироничную поэму» Императрице еще в рукописи. Она ее прочла и по достоинству оценила политическое и литературное значение поэмы, которое та произведет в Европе.

В 1778 году опала с Хераскова была снята, более того, он получил большую денежную премию, и 28 июля был назначен куратором Московского университета.

II.

Вернувшись в Москву, Михаил Матвеевич немедленно заключил с Н.И. Новиковым договор об аренде университетской типографии на 10 лет, и как стало впоследствии известно, в руках Новикова она превратилась в мощный центр просвещения в России. Забегая вперед, следует упомянуть, что именно Новиков опубликовал «Россиаду» первым и приступил к изданию собрания сочинений Хераскова.

В том же, 1778 году Херасков организует так называемый Благородный пансион, где впоследствии получили образование такие крупнейшие представители русской литературы, как В.А. Жуковский, В.Ф. Одоевский, А.С. Грибоедов, Ф.И. Тютчев, М.Ю. Лермонтов и другие. Но теперь, когда опала была снята, Михаил Херасков с огромным удовольствием и жаждой занялся любимым делом – писать, писать и писать!..

Пожалуй, нет жанра, в котором бы он не оставил свой след, как поэт и литератор. Он писал басни, сонеты, эпиграммы, оды, поэмы, оперы, драмы, трагедии, романы.

Настоящий успех принесла поэту одна из первых его трагедий – «Венецианская монахиня», в основу сюжета которой автор положил защиту человеческих чувств любящих героев, свободных от религиозных традиций и условностей. По тому времени, эта оригинальная концепция автора, отступающего от канонов классицизма, была чрезвычайно смела и оригинальна.

С годами убеждения Михаила Матвеевича меняются, что отражается и на его творчестве: назидание, морализирование, философические рассуждения наполняют его произведения. В частности, в конце 60-х годов русская общественность обсуждала пути дальнейшего социально-экономического развития России. Херасков откликается на эти веяния, – пишет «Нума Помпилий, или Процветающий Рим» (1768). В нем писатель, по сути дела, дает русскому самодержавию ряд советов в духе конституционализма.

Крестьянское восстание под предводительством Е.И. Пугачева также оказало значительное влияние на творчество Хераскова. Писатель был глубоко уверен в том, для того чтобы литература выполняла свою важную, оздоровительную роль в обществе, крайне необходима более тонкая и доверительная пропаганда моральных истин. А для этого нужно было найти задушевный тон беседы с читателем, исключая назойливость и прямолинейную назидательность. Но чтобы увлечь публику, требовались: занимательная интрига и нетрадиционный сюжет, одним словом, «полезное с приятным», чему Херасков неизменно следовал.

Никто, следует заметить, из русских писателей XVIII века не использовал эту формулу в своей литературной работе: простота, ясность, чистота слога – вот к чему стремился поэт. Херасков, как идеолог передового русского дворянства, отстаивал приоритет нравственного начала, искренне полагая, что именно оно способно перевоспитать общество.

Но над головой Хераскова в 1790 году вновь нависла угроза: московский главнокомандующий А.А. Прозоровский донес Императрице, что куратор университета устраивает в Очакове тайные масонские ритуалы и сборища.

Серьезность обвинений была очевидна, как и намерение Екатерины II отстранить Хераскова от должности. К счастью, благодаря заступничеству Г.Р. Державина и фаворита императрицы П.А. Зубова, Михаил Матвеевич сумел оправдаться и удержаться на посту. Ему пришлось клятвенно отрицать свою связь с масонством, уверяя, что его оклеветали завистники-недоброжелатели.

Однако после ареста Н.И. Новикова в 1792 году, как доносил Императрице Прозоровский, Н. Трубецкой и М. Херасков срочно выехали в Очаково, где уничтожили все компрометирующие бумаги и прочие, вызывающие подозрения бумаги.

1 августа того же года вышел Указ Императрицы о наказании Н.И. Новикова и его сообщников-масонов, но имя Хераскова там не упоминалось. Однако делами университета Михаил Матвеевич более не имел права заниматься. И несмотря на ежегодные обращения к Императрице, его положение не изменилось, это была «негласная опала».

Жизнь, отданная любимому творчеству.

…Современники относились к Михаилу Матвеевичу с робким благоговением. «Причиною этого, – писал В.Г. Белинский, – было то, что Херасков одарил Россию двумя эпическими поэмами – «Россиядою» и «Владимиром Возрожденным». Эпическая поэма считалась тогда высшим родом поэзии, и не иметь хотя бы одной поэмы народу значило тогда не иметь поэзии».

Но появлению «Россияды», самого важного и талантливого произведения поэта, предшествовал его двадцатилетний литературный труд в различных жанрах. В частности, была написана поэма «Чесменский бой», где автор описывает блестящую победу русского флота над турками (26 июня 1770 года). Но прежде Херасков с огромной скрупулезностью собирал для нее материал: изучал газетные сообщения, беседовал с участниками боя и поставил перед собой задачу – досконально описать подвиги матросов русского военного флота, а не прославлять отдельных полководцев. Автор увековечил в поэме многих русских моряков, отличившихся в Чесменском бою: Спиридонова, Степанова, Долгорукого, Плещеева, Ильина и других. В частности, Херасков зримо, словно был участником битвы, представляет картину боя, ведя наблюдения с разных точек: с воздуха, из открытого моря, видит пожары на вражеских кораблях и спасение русскими моряками тонущих турецких матросов.

Поэма изумляет своим кинематографическим видением материала, а ведь это XVIII век – пора утверждения классицизма на русской почве!.. Поэма получила широкую известность и была переведена на французский и немецкий языки.

Следующий и самый блистательный творческий взлет Хераскова – монументальное полотно, знаменитая «Россияда». В период репрессий Екатерины II против дворянской оппозиции Херасков создал художественный памятник и вооружил оппозицию идеями, которые перерастали рамки официальной идеологии самодержавия. Невиданным в русской литературе был и жанр – торжественная героическая поэма, включающая 12 песен александрийским стихом. Это был жанр Гомера и Вергилия, поэма о героях, о судьбах государства и народов, его населяющих.

Идейные позиции Хераскова в этой поэме выражены особенно ярко: она исполнена глубокого уважения к историческому прошлому России, нашей родины. Поэме предшествует предисловие, где автор говорит, что «…писана она для людей, умеющих чувствовать, любить отчизну и дивиться знаменитыми подвигами своих предков, безопасность и спокойствие своему потомству доставивших».

Тема эпопеи – завоевание Иваном Грозным Казани; Херасков связывал с ним окончательное освобождение России от иноземного ига. В этом произведении автор высказал свой взгляд и на общественное устройство России. Царь у него – не бесконтрольный самодур, а лишь первый среди равных. Он – вождь дворян, но дворянская доблесть, а также инициатива его способствуют тому, чтобы внутриполитический и внешне политический курсы такого правителя были благоприятны государству и подданным.

В этом произведении ярко выражена позиция Хераскова-историка. Он понимал, что победа над татарами – это победа всего российского воинства!..

«Общенародное значение Казанской победы и общенародный подвиг… дали основание поэту назвать свое творение «Россиядою», – отмечали критики. – Живописуя разложение в среде казанских руководителей, автор косвенным образом критиковал придворные круги во главе с императрицей, которая не сумела предотвратить ужасов крестьянской войны, пренебрегая советами просвещенных дворян».

Кроме того, литературные единомышленники Хераскова, вместе с ним, боролись за ограничение власти монарха, порицали произвол, тиранию вообще, с презрением относились к торгашеской и полицейской деятельности придворной верхушки. Но при этом они были против кардинальных изменений в государственном строе России, предпочитая лишь «подправить» российские порядки, ограничивая власть монарха.

Последние годы.

Новый российский император Павел I с 1796 года, сын Петра III и Екатерины II, весьма лояльно относился к масонам, и Херасков обратился к нему с целым рядом од и стихов. Такое необычное обращение, судя по всему, весьма польстило императору, и Павел удостоил Поэта очередным чином тайного советника, подарив ему 600 душ крепостных.

А 16 февраля 1798 года особым императорским рескриптом Михаилу Матвеевичу была объявлена благодарность за стихи, кроме того, 10 марта 1799 года он был награжден орденом Святой Анны I степени. Естественно, поэт искренне поблагодарил императора, посвятив государю новую поэму «Царь, или спасенный Новгород», за которую 29 марта 1800 года Херасков был вновь удостоен благодарности. Тем не менее, незадолго до убийства Павла Петровича, поэт, без объяснения причин, был отправлен в отставку.

Царский трон после смерти отца занял его старший сын – Александр I, воцарению которого Михаил Херасков также посвятил оду, который восстановил поэта в прежней должности куратора.

Однако реформы Александра I в области просвещения были чужды 70-летнему поэту, и 10 ноября 1802 года Херасков с пенсионом «по прошению и за старостью» был уволен со службы. Вместе с отставкой он был удостоен чина действительного тайного советника.

Последние годы поэт вместе с семьей жил в Москве, на Земляном валу. Вставал рано, и с утра либо читал, либо писал, что-то переделывая, исправляя и улучшая. О его творческом методе говорили, что при этом Михаил Матвеевич имел привычку расхаживать по кабинету, проговаривая вслух тексты, которые затем заносил в тетрадь.

Каким он был – Херасков Михаил Матвеевич?.. Практически все современники и старшие, и младшие отмечали «кротость» его нрава и благородство характера, а также воздержанность в пище и одежде. Например, он никогда не шил сапоги на заказ, покупал обувь на базаре.

А после официальной отставки он, несмотря на многочисленные просьбы прочитать лекцию, или встретиться с читателями, стал всячески избегать светских мероприятий. И даже, находясь в родном Очакове, стремился к уединению; особенно любил липовую рощу, по которой гулял, несмотря на погоду и время года.

Прежде дом Хераскова был по-русски широко гостеприимен и всегда полон народу, ибо хозяева были добры и щедры на угощение и увлекательные беседы. Здесь бывали и писатели, и актеры, и художники, и всем было привольно и комфортно. Херасков стал «крестным отцом» многих известных потом литераторов. С его благословения сделали свои первые шаги в литературе: Фонвизин, Державин, Карамзин, Дмитриев, Жуковский.

Многие знакомые стали в последние годы замечать некую «угрюмость» хозяина, но это объяснялось тем, что Херасков не любил новых лиц в сложившемся круге его друзей. Но среди «своих» отличался красноречием, и «шутки» его всегда были занимательны и остроумны. В противоположность нравам аристократии XVIII века, к которой он имел прямое отношение, Михаил Матвеевич не любил карточные игры ни в юности, ни тем более в старости, как и прочие «развлечения» сильных мира сего.

Семейную жизнь Херасковых современники описывали в идеалистических тонах. Особую теплоту вносила в атмосферу быта жена Михаила Матвеевича – Елизавета Васильевна Неронова, тоже пишущая и увлеченная литературой. Она полностью и во всем поддерживала мужа. Легкость нрава и общительность Елизаветы Васильевны уравновешивали некоторую подчас «неприветливость» мужа по отношению к новому гостю или знакомому. Как замечал иронически Д.И. Фонвизин, «Херасков с женою живет смирно. Он так же с полпива пьян, а её дома не застанешь».

Мировоззрение поэта в последние годы было чрезвычайно пессимистично. Прожив долгую жизнь, целиком посвященную литературе, Михаил Матвеевич пришел к печальному выводу, что его творческое наследие не переживет его самого, что, впрочем, подтвердилось впоследствии.

***

Но, к великому сожалению, годы безжалостны. Большой дом Херасковых, некогда бывший, по сути, литературным клубом Москвы, где не умолкало веселье и шумное застолье, опустел, поэтому отапливали теперь лишь несколько комнат. И гости, к большому сожалению, отныне весьма редко заглядывали сюда.

…Грустно встречать свою семьдесят четвертую весну. Как известно, старость всегда грустна. Однако почему так одиноко и тревожно сегодня?..

Все, что в мире ни встречается,

Тлеет, вянет, разрушается,

Слава, пышность, сочинения,

Сокрушатся, позабудутся…

Да, в самом деле, разве все эти годы он не писал с огромным желанием оказать людям дружескую помощь?.. Искренне хотел предостеречь от пороков, от неразумных решений и поступков. Видимо, поэтому он оказался для них, молодых, пришедших в мир, «скучным моралистом», хотя совсем еще недавно его называли с почтением «российским Гомером»!

Когда, в 1779 году, увидела свет его «Россияда», впечатление читателей и критиков было огромное, но у молодого поколения появился новый кумир – Гаврила Романович Державин, автор оды «На смерть князя Мещерского». Он был моложе Хераскова на 10 лет, служил в сенате, занимал пост губернатора в Петрозаводске и Тамбове, был секретарем Екатерины II, министром юстиции при Александре I.

Державин в значительной степени разрушил систему классицизма с ее условностями, ввел в стихи просторечие и элементы фольклора. Палитра державинских красок была необыкновенна ярка; высокие гражданские чувства, мощь и самобытность его стихотворений оказали огромное воздействие на развитие русской поэзии.

И молодые литераторы Карамзин, Жуковский и иже с ними пошли не за Херасковым, а за Державиным. Так что не сбылось пророчество поэта И.И. Дмитриева, который был убежден, что поэмы «Россияда» и «Владимир» введут Хераскова в храм бессмертия:

Пускай от зависти сердца Зоилов ноют,

Хераскову вреда они не нанесут,

Владимир, Иоанн щитом его покроют

И в храм бессмертья приведут.

Увы, ни та, ни другая прекрасная поэма не ввели его в храм бессмертия. Прочем, возможно ли «бессмертие» в принципе?..

Слишком много в мире издано

И духовных книг и нравственных,

А сердца не исправляются,

Люди также развращаются…

Даже только эти строки из поэмы-сказки «Бахариана» Михаила Матвеевича дают представление о том, сколь горька и одинока старость большого поэта: напряженный многолетний труд оказался бесплодным, а надежды на оздоровительную роль литературы в обществе рушились.

Фигура Хераскова, по сути, трагична. Будучи первым и самым востребованным поэтом России, непревзойденным авторитетом среди литераторов, автором 20 пьес (драмы, комедии, трагедии); трех романов; семи героических и эпических поэм; богатырской сказки; бесчисленного количества басен; двух сборников стихотворений, но уже в 1820-х годах началась переоценка его творчества.

Ни один из русских поэтов не восходил так высоко во мнении современников и не падал так низко во мнении потомков, как Херасков. Перед ним преклонялись такие таланты, как Державин и Карамзин, Жуковский и Батюшков. И пережить полное забвение еще при жизни было мучительно чрезвычайно: его многолетний напряженный труд оказался бесплодным, и надежды на оздоровительную роль литературы в обществе рушились.

А через 5 лет после смерти Поэта критика низвела «российского Гомера» до «плодовитого стихотворца», а его сочинения изредка издавались лишь в «учебно-хрестоматийном порядке».

Михаил Матвеевич предчувствовал такой поворот. И в беседе с другом С.Н. Глинкой престарелый поэт, уже стоящий одной ногой в могиле, признался ему, что верит лишь в бессмертие души, но в поэтическое бессмертие не верит:

Которое всегда парило,

Не отдыхая вдаль текло,

Здесь время крылья отложило

И в недрах вечности легло.

Как в море возвращены реки,

Исчезли в ней летящи веки,

Или как в воздухе слова;

Вкушают души жизни росу,

И смерть, свою отвергнув косу,

Лежит сама во тьме мертва.

Но какова причина такого «перерождения»? Бурное развитие русской литературы в конце XVIII – начале XIX веков по пути к реализму – вот главная причина увядания литературной славы Хераскова, которая, естественно, не могла выдержать соперничества со стремительным восхождением новых звезд: Радищева, Державина, Карамзина, Жуковского, Батюшкова, Крылова, Пушкина – представителей новой эпохи.

Виссарион Григорьевич Белинский, оценивая литературное наследие Хераскова и его просветительскую деятельность, писал, что такие люди, как Сумароков, Херасков, Княжнин, «размножали на Руси книги, а через книги – читателей, распространяли в обществе охоту и страсть к благородным умственным наслаждениям литературою и театром», и что их имена «навсегда останутся в истории русской литературы».

***

Последнее стихотворение «Солнце», которое поэт оставил нам, его потомкам, написано в 1806 году:

Но Солнце, ты само не вечно,

И ты угаснешь наконец;

Всему творенью скоротечно

Назначил бытие Творец.

И ты с звездами помрачишься,

В источник прежний возвратишься,

Откуда свет твой проистек…

…Умер Михаил Матвеевич 27 сентября (9 октября) 1807 года в Москве. Похоронен на кладбище Донского монастыря. На его надгробии написано:

«Здесь погребено тело М.М. Хераскова, действительного тайного советника и орденов: Святой Анны I класса и Святого Владимира 2 степени, и Большого Креста Кавалера, который родился в Переславле в 1733 году, октября 25-го и скончался в 1807 году на 74-м году жизни своей».

С двух сторон памятника выбиты стихи:

«Здесь прах Хераскова; скорбящая супруга

Чувствительной слезой приносит дань ему;

С ней музы платят долг любимцу своему:

Им важен дар певца, мила ей память друга.

Здесь дружба слезы льет на гробе

И добродетель с ней скорбит;

А имя слава сохранит.

Восплачьте: уж певец не дышит.

На урне лира возлежит.

Но, ах! Гордитесь: слава пишет:

Он был и Росс, и был Пиит!» 

Эпитафия принадлежит перу В. Измайлова, опубликованная в ж. «Русский Вестник» в 1808 году. Уже после кончины поэта была опубликована его последняя трагедия «Зареида и Ростислав», получившая премию Русской Академии в 500 руб., отданную вдовой в распоряжение Академии…

Но память о прекрасном человеке, глубоко верующим и всем сердцем любящий свою Родину, еще долго жила после его ухода в мир иной: он оставил соотечественникам гимн, который играли часы-куранты на Спасской башне вплоть до 1917 года. И до появления гимна «Боже, Царя храни» это был неофициальный гимн Российской империи, музыка Д.С. Бортнянского:

«Коль славен наш Господь в Сионе»

Коль славен наш Господь в Сионе,

Не может изъяснить язык,

Велик Он в небесах на Троне,

В былинах на земле велик,

Везде Господь, везде Ты славен.

Во дни, в ночи сиянием равен.

Тебя Твой Агнец златорунный

В себе изображает нам:

Псалтырью мы десятиструнной

Тебе приносим фимиам.

 Прими от нас благодаренье,

Как благовонное куренье.

Ты солнцем смертных осеняешь,

Ты любишь, Боже, нас, как чад;

Ты нас Трапезой насыщаешь,

И воздвигаешь вышний град;

Ты смертных, Боже, посещаешь

И благодатью питаешь.

Господь! Да во Твои селенья

Воспрянут наши голоса,

И наше пред тобою пенье

Да будет чистым, как роса!

Тебе в сердцах алтарь поставим,

Тебя, Господь, поем и славим. 

Отзывы о М.М. Хераскове:

«Стихотворство его чисто и приятно, слог текущ и тверд, изображения сильны и свободны; его оды наполнены стихотворческого огня, сатирические сочинения остры и приятных замыслов, а «Нума Помпилий» философических рассуждений; и он по справедливости почитается в числе лучших наших стихотворцев».

(Николай Новиков, 1772 г. «Опыт исторического словаря о российских писателях»).

***

Пускай от зависти сердца в Зоилах ноют,

Хераскову они вреда не нанесут:

Владимир, Иоанн щитом его покроют

И в храм бессмертья проведут.

(Иван Дмитриев. «Надпись к портрету М.М. Хераскова, 1803 г.)

***

Херасков – наш Гомер, воспевший древни брани

России торжество, падение Казани…

(Александр Воейков. «Сатира к сборнику об истинном благородстве», 1806 г.)

***

«Язык Хераскова и ему подобных отцвел вместе с ними, как наречие скудное, единовременное, не возросшее от корня живого о прошедшем и не пустившее отраслей для будущего… Херасков оставил нам полную книжку басен, подпавших жребию его трагедий и комедий; большая часть из них отмечается скудостью мыслей и слабостью изобретения, но притом и легкостью в стихосложении и свободою в рассказе».

(Петр Вяземский. «Известие о жизни и стихотворениях И.Д. Дмитриева, 1821 г.).

***

Любимец русских муз, в нем наш Вергилий цвел,

Монархов подвиги, дела героев пел:

Се вид его лица, души – стихи свидетель,

А жизни – добродетель!..

(Г.Р. Державин. «К портрету М.М. Хераскова, 1779 г.).

***

«Херасков очень уважал Кострова и предпочитал его талант своему собственному. Это приносит большую честь и его сердцу, и его вкусу. Костров несколько времени жил у Хераскова, который не давал ему напиться». (А. Пушкин. «Table-talk», 1830-е годы).

Пушкин откровенно не любил Хераскова, но признавал его достоинства.

***

Еще, Херасков, друг Минервы,

Еще венец ты получил!

Сердца в восторге пламенеют

Приверженных к тебе детей,

Которых нежною рукою

Ведешь ты в храм святой наук, –

В тот храм, где муза озарила

Тебя бессмертия лучом.

Дела благие – вечно живы;

Плоды их зреют в небесах;

И здесь, и там их ждет награда;

Здесь царь венчает их, там – Бог!..

(В.А. Жуковский, 1805 г.) 

***

«Я упорно держусь той роковой мысли, что… Херасков в прославлении на лире громкой славы россов, сравнялся с Гомером и Вергилием и под щитом Владимира и Иоанна по добру и здорову пробрался в храм бессмертия».

(Виссарион Белинский, 1834 г.)

***

О, россы!.. Век грядет, в который и у вас

Поэзия начнет сиять, как солнце в полдень.

Исчезла ночи мгла – уже Авроры свет

В (…) блестит, и скоро все народы

На север притекут светильник возжигать,

Как в баснях Прометей тек к огненному Фебу,

Чтоб хладный, темный мир согреть и осветить.      

(Н.М. Карамзин называл Хераскова «первым и лучшим из поэтов,

заслуживающих быть читанными», 1808 г.)

Римма Кошурникова