Мексиканская режиссер Лила Авилес уже известна зрителям полнометражным фильмом, показанном на нескольких фестивалях в 2018 году. Острый режиссерский стиль — через повествование о служанке, нанятой в крупном международном отеле, рассказать еще о многом.

«Тотем» также участвовал в нескольких кинематографических мероприятиях, был удостоен премии на Берлинском фестивале 2023 года. Сценарий, написанный режиссером, посвящен наблюдению за ребенком во время подготовки к дню рождения ее смертельно больного отца, когда вся ее семья собирается в загородном доме дедушки.

Лила Авилес уточняет этот момент в интервью: «я хотела создать зрелую героиню — несмотря на ее юный возраст, семилетняя девочка осознает реальность и стремится создать мир, соответствующий ее взглядам. Сегодня мы настолько поглощены внешним, что склонны пренебрегать своим внутренним миром».

Фильм, показанный и (среди прочего) в небольшом парижском кинотеатре, длился пару часов. Зрителей было немного, возможно, по причине позднего времени сеанса. Кинотеатр — совсем скромный, с выходом на железобетонные задние дворы, пивоварни, с кислым запахом. Никакой роскоши, хотя и центр Парижа.

Почему же так много номинаций? Печальный, полный людей мексиканский дом. Кудрявый отец семейства, неизлечимо больной, усталый, с красивый шевелюрой, рисующий иконы с животными для своей дочери.

Первые кадры фильма – мать и дочь, туалетная комната, ванная. Все так открыто, без подтекста, очень естественно и жизнерадостно. Смеются, болтают, вместе едут на машине дальше. Потом еще много кадров, пожилой дедушка. Старая комната, из которых соседка, или ведьма, изгоняет духов. Потом колдунье плохо, ее тошнит, потом она гладит стену в поисках нечистой силы, для ее устранения. В общем, исключительно латиноамериканская тематика. Смерть, любовь, духи, предопределение, магические силы, и снова – магия жизни, как она есть.

Как ни странно, хочется сравнивать этот фильм с классикой. У Маркеса очень много этих смен кадров, разных эпизодов, много случайных неглавных героев, а главные герои при этом – долго разговаривают, сидят, что-то делают, активно мешают друг другу. В этом смысле, фильм переполнен людьми. Нет здесь никакой возможности постичь одиночество среди природы. Все время люди, разные люди, мешающие, помогающие, сочувствующие, любящие. Целая семья, которая постоянно передвигается, поет, пьет, обедает, танцует, почти как в Бразилии.

О любви – отдельный разговор. Она в фильме и, правда, – зашкаливающая. Без романтики, натуральная, непроходящая, через край. Совершенно неевропейское ощущение, не французское, и не русское. Любовь, которая – все. Ее много, она вся реализованная, без подтекстов, недоговоренностей, «недодали», «недопоняли». Мать говорит дочери, как ее любит, испанский с отрытыми гласными – навыворот, полностью, без португальской грусти, и даже испанской горделивости. Все – просто, ясно, отдано зрителю и героям. От этого ощущение очень сильное.

Напрашивается и сравнение с Альмодоваром. Там тоже был какой-то абсолют во всем. В «Поговори с ней», или «Все о моей матери». Было там всегда это «абсолютное» в чувствах, и при всем при этом ничего не оставалось «за кадром», все реализовывалось, хотя и не показывалось. Вот такое же ощущение от этой девочки, главной героини, которая все чувствует, видит, переживает, удивляется, впитывает, но при этом ничего телесное или житейское картину не портит. Порок словно не существует в этом пространстве, где мог бы запросто возникнуть. Там, где могла бы быть страсть, предательство, грубость, насилие – его просто нет. Словно магические силы, любовь и улыбка отгоняют это все на задний план и прочь из картины, прочь отсюда! Это выглядит еще более необычно!

Кадры – специфические. Крупные планы, интересные ракурсы, насекомые, бесконечные нюансы голого, слегка прикрытого тела, растирание пряностей, но без намека на дразнения или желания. Все очень естественно, словно снято не среди людей, а среди мирных и любящих друг друга животных.

Нина Щербак