- Антиох Дмитриевич Кантемир (1708 -1744) — Русский поэт-сатирик и дипломат
- В ожидании премьеры: новая постановка в Театре-студии Всеволода Шиловского
- Зинаида Гиппиус (1869 – 1945). «Мне нужно то, чего нет на свете»
- Никита Николаенко. «Газонная травка». Рассказ
- Первый фестиваль пародий на Кубани
- Евгений Татарников. «Я ее искал 3 дня и три ночи. Профессорскую столовую». Эссе-воспоминание о студенческой жизни
Владимир Аветисян. «Кроссворд жизни». СКАЗ.
28.09.2011У нас на Узоле народ тёртый: перевидал на своём веку и голод, и холод, и великие посты. И сквозь нужду окаянных дней пронёс он мечту о грядущей благодатной жизни – авось, не мы, так хоть детки наши в достатке понежатся.
И то сказать, ведь кряхтя живём, брат: ночь во сне, день во зле – так оно и тянется это зряшное действо. Того и гляди, за недосугом без покаяния помрёшь. А кому жизнь-то не мила!? И кто от хорошей-то жизни в петлю полезет?!
Эх, знать бы ещё, какая она – эта хорошая жизнь, как пахнет, и чем её запивают! Мы ведь её, как Христова Рождества дожидаемся!
А тут слышу, кричат: жизнь-то хорошая уже пришла, — глазки-то разуйте, люди!
Ага! Пришла… Явилась, не запылилась… Стоит на пороге да сверлит христианскую душу: это, мол, я — твоя хорошая жизнь! Але не узнал?..
Как не узнать? Все глазёнки проглядел ожидаючи. Входи, кума, раз пришла. И самовар, вон, уже стоит, попьём чайку, пошепчемся… Спрашиваешь, с чего это у меня рожа такая кислая? И почему я не скажу тебе пару ласковых?.. Нет, кума! Слов-то не жалко, а вот нужных не подобрать! Хоть копейкой тебя обзови, хоть тетёркой дохлой кликни – маловато будет! Под горячую руку – ты и стерва, и докука малахольная, и вобла тухлая – прости Господи! – язычок-от без костей да без хрящика, чего с дури не ляпнет…
Вспомнился мне кум, Даниил Ильич, покойный свет. Он так говаривал: «Парнишки, не ищите хорошей жизни, — пустое дело. Лишь одно важно: чтоб пилось бы да елось, и чтоб работа на ум не шла. А чего ещё желать-то? Ведь помрём, ничего с собой не возьмём!»
И что он, старый хрыч, помереть так спешил, как поповна замуж? Нешто грешный человек рождён для одной лишь заботы — как бы себе брюхо набить до отвала да валяться на печи до одури, а там уж, Богу молясь, сойти в сырую землицу? И не оставить под солнцем ни памяти о себе, ни следа? Говорил-то наш Ильич, как кроил, да швы у него все наружу…
Велика премудрость Божья, и одному человеку, видно, её не постичь. Может, кто иной дельнее скажет. Давайте-ка спросим Арсения Гузожирова: мужик он башковитый, авось, глубже копнёт. Гой еси, Арсений-свет Кузьмич, мы тебе челом, а уж ты знаешь о чём…Покручивает Кузьмич рыжий ус, покашливает в кулачок, — дескать, как не знать, — умный поп хоть губами шевели, а мы уж догадываемся. – Вот, мол, чего я вам скажу, дружбаны вы мои: жизнь не мудрёна, когда киса ядрёна; копите, пока копится, а будут денежки, будут и крылышки, — с ними и в гору, как с горы!
Эх, век бы тебя слушал, Кузьмич, только побойся Бога, не говори ты о деньгах, — от них, проклятых, нынче всё зло! Из-за них, проклятых, не стало теперь ни стыда, ни чести, ни совести! Люди во всём изверились. Иные уж и деньгам-то не рады: хоть с ними, хоть без них — один чёрт, — правды нигде не сыщешь, вот что! Семиликой она стала, шутовской колпак с бубенцами напялила, ходит меж людьми да позвякивает… Даром, что народу языки поразвязали, каждый теперь до всего договаривается – хоть святых выноси, да и сам уходи!
Гой еси, Степан Павлыч! Ефстифей Савельич! Кланяемся вам в пояс: одарите нас мудрым словом. Долги ваши годы, седы ваши бороды, вам ли не знать про хорошую-то жизнь?
Молчат старички, — знать, цену себе набивают: о чём, дескать, не сказывают, о том и не допытывайся.
Ай-ай, что уж так? Меня спросить, я и дорожиться бы не стал — выложил бы с три короба, какие сам чёрт на печку не вскинет! Был бы запрос, брат, а мы всегда с подачей. Как уж не поклониться в ножки властям за такую житуху! И то сказать, у русского мужичка в адрес любимых вождей всегда отыщется за пазухой крепкое словцо … Сказал бы, какое, — да не наш нынче черёд: у других сильнее наболело, пусть у них сперва отольётся слеза, а мы уж добавим… Только, чур! – хаять жизнь грешно! Не то дурно, как мы живём, а то – зачем мы живём? И то сказать, не живём, брат, а так, изгаляемся над жизнью. Опустили её ниже плинтуса, её богу! Приравняли к обыкновенному кроссворду, мол, она устроена по тем же меркам: «по-вертикали» — власть, «по-горизонтали» — народ!
К примеру, живёт на свете некий хрен, Мизгирь Свистоплясов. Рожей неказист, уменьем – не артист, да мешком харчист: на крепкой должности сидит – к «вертикали» присосался, одна рука в меду, другая в патоке. Он эту демократию «по-горизонтали» только в бане признаёт, а в жизни – ни-ни! Попробуй, возьми его за жабры, — не выйдет. У него каждый поворот схвачен: любому законнику глаза замаслит и губки патокой запечатает. А полезешь на рожон, считай, ты списан, брат. Мизгирь, значит, живи, благоденствуй, потому как его доля — «по-вертикали»!
Не в пример Онуфрию нашему, Кузякину: и дел невпроворот, и забот полон рот, а жизни никакой – хоть оторви да брось! А всё потому, что у него на лбу написано: «по-горизонтали». Вот и знай, Онуфрий, свои полати, и нечего лезть в калашный ряд!
Как тут не смириться, брат, — раз обычай у нынешней жизни такой. Этим обычаем нынче каждого младенца с пелёнок по рукам повязывают – одним на роду смешное, другим слёзное; одним, значит, мясное, другим постное… Капитализьм, говорят. Да слава Богу, что ещё живы! Даром что житьё как вытьё, а жаловаться не приходится. Лишь бы войны не было!
Как тут не сказать о Семихвостовых! Вот кто, брат, икона жизни. Вот у кого бы пример перенимать! Глаза на всё наведены, нос держат по ветру, своего нигде не упустят. Оттого и дом у них полная чаша, и в семье лад херувимский – друг дружкой не надышатся: она ему — «Мой Пахом с Москвой знаком!», он ей – «Моя Астра шустра и до вестей быстра!». Не речи – ангельская музыка! И сами-то чисто ангелы, брат, — небожители. У них особый нюх на «вертикаль» — отыщут её хоть на ощупь и присосутся намертво. Любые времена переживут, к любому правительству приноровятся, голуби Моисея.
А взять Кукуевых, Тита да Мирошку. Жить, брат, не живут, а проживать проживают. Мирошка пьёт понемножку, а у Тита и пито, и бито. Заведётся в кармане денежка – пьют, гуляют, последняя копейка ребром: э-гей! – знай наших!.. Проспятся, встанут, — карманы в дырах, ножки съёжились, живот Христа величает… Покряхтят, почешут затылки: «Ах, Дунае, мой Дунае…» Делать нечего, идут, сердешные, просить в долг, чтобы хворь согнать; глядишь, Христос по пути… Ведь и пользы от них, как от вербы яблок, а всё же и они – Божья тварь, — за жизнь зубами цепляются, так и тянут лямку, пока не выкопали ямку.
Вздохнёшь иной раз: ведь самая малая травинка и та жизни радуется, а что уж про человека-то калякать! Все мы под Богом ходим, и нам, рано или поздно, перед ним ответ держать. Хоть жировал ты «по-вертикали», хоть маялся «по-горизонтали» — один чёрт! – закрывай глазки да ложись на салазки! А помирать-то никому не хочется. Пока солнышко светит, теплом его не насытится душа наша. Нет, как ты не крути, и у Кукуевых свой резон: есть деньжонки – живут «по-вертикали», нет деньжонок – топают «по-горизонтали». Путная ли, нет ли, такая жизнь – не нам судить: живы — и на том, слава Богу!
Про всех обсказали, про одних Коммунаровых не обмолвились. Чур, наперво — крёстное знамение… Еретики, брат, гнилая порода! Спят и видят, как бы из грязи да прямо в князи, и всё «аминем» да по-щучьему веленью… Только выходит один шиш! А потому ходят презлющие, всем-то недовольны, все-то перед ними виноваты. А уж сил нет, как завидуют чужому добру – ночи не спят: у других есть, а у них нет! Боже, святые крестители! Переполошили окрестных вещунов да гадалок: всё дознаться хотят, отчего это у людей и петухи несутся, и быки доятся, а у них и последняя скотина околевает?! Мол, видит Бог, и по будням-то затасканы, и не досугами замяты, и во щах-то ветчины нет, и денег-то девать некуда – кошеля купить не на что… Послушаешь бедных, так уж рады бы смерти, да пришибить их некому…
Нет, брат, заезжему человеку они, может, и наденут очки на нос, а местный народ им задёшево не взять: знаем, где Савраска, а где Каурка!
Рассудить бы здраво: с чего бы им так завидовать? Коль у нас нет, пусть и у других не будет!? Вот, всё стонут: «по-вертикали» им не воздастся никак. А сами-то палец о палец не ударят! Привыкли на жизнь колуном замахиваться, и теперь норовят пасть ей порвать да туда на четверне с оглоблей въехать – хоть лопни!
Придержите коней, рожёные! Не жизнь виновата в вашей дурости. А уж на всякую дурость у неё припасена своя премудрость. И в Писании сказано: что ты, милок, посеешь, то ты, голубок, и пожнёшь! А как же иначе-то? Посеял с гулькин нос, а собрался пожать на три амбара да на двенадцать закромов?.. Не выйдет, мой барин! «Вертикаль» с «горизонталью» должны сойтись в кресте да поладить меж собою, тогда-то и наступит вечный Иерусалим… Таков обычай, брат, — железный кроссворд жизни.
комментариев 5
Pingback
30.10.2011http://klauzura.ru/2011/10/vladimir-avetisyan/
Валентина
17.10.2011Замечательно написано, с шутками и прибаутками описана жизнь россиянина. Не всегда же последними словами ругать ее , иногда можно и посмеяться. Если можем посмеяться над собственными недостатками, то не все еще потеряно! Чем -то это напомнило Кола Брюньена у Ромена Роллана.
Валентина Лунева
17.10.2011Ай, какая прелесть!!!Я смеялась и чуть не всплакнула! Себе припрятала в копилку…Огромное спасибо!!!
Валентина Лунева
17.10.2011Ай, акая прелесть!!!! Я смеялась аж до слёз…и чуть не всплакнула….Чудо как хорош рассказ!!! Я себе его припрятала…Спасибо, так спасибо!
Pingback
28.09.2011http://klauzura.ru/2011/08/soderzhanie-vypusk-4/