Вроде бы светлая Пасха на дворе, радоваться надо, есть крашеные яички, по которым всамделишно соскучился, и винца в этот день не грех пригубить, много вкусного яства готовится к этому светлому дню в нашем сердобольном народе. Сколько раз замечал, что и печаль в такой день отступает, по-настоящему хорошо на душе. Такая вот загадочная наша жизнь, и ни за что не догадаешься, что случится с тобой через доли секунды. Звонок, а в трубке голос батюшки Андрея Огородникова:

— Поехали в тюрьму — в такой день надобно быть с теми, кому хуже, Господь велел помогать людям, а кто в тюрьме сейчас — каково им там.

В этот день я был приглашён на центральную городскую площадь читать стихи на пасхальном празднике.  Но батюшкино предложение — оно не обсуждается, и вот мы едем на его машине, заезжаем по дороге к благотворителям, они дают нам четыре больших торта, чая и сладостей.  Везёт меня батюшка, а на душе хорошо, невольно думается: вот всегда он вот эдак — без гостинцев не поедет, читаю по дороге два маленьких рассказика из новой книги для детей. Батюшка на это одобрительно кивает головой.  Заезжаем за майором Линой Сергеевной Злобицкой — эта замечательная женщина помогает организовать такие вот встречи. Очень добрый человек, прихожанка храма, где служит уже более двадцати лет отец Андрей Огородников. По дороге говорим о жизни, о том, что дорога до тюрьмы вся разбита, молимся, чтобы колёса не отлетели. Большие колдобины наводят на такие мысли.

Решиться ехать в тюрьму не просто, там туберкулёз, там отбывают наказание люди с очень непростыми судьбами. И что ты будешь делать? Читать рассказы, а зацепишь ли души? Нет, непросто всё было на душе. И вот мы стоим в большой комнате, батюшка читает молитвы, мы молимся.  После молитв отец Андрей обращается к заключённым, говорит просто, от души, как с родными братьями:

— Вот вы, наверное, думаете: мы на свободе, и нам легче. Да мне бы, дорогие мои, себя бы спасти на этой самой свободе. Там ведь в городе сколько соблазнов, греха. Вот где надо держать ухо востро. Только с молитвой и выживешь, когда вокруг столько злобы и зависти.

Говорил батюшка просто, но за этой простотой прослеживалась его не простая жизнь. Болела сильно его жена, поднял четверых сыновей, сделал главное в своей жизни — достроил храм Всех Святых в земле Российской просиявших. Я видел, как зэки с интересом слушали батюшку, жалко, что, когда проходишь проходную, у тебя всё забирают, записать бы на диктофон батюшкину речь. А отец Андрей продолжал говорить:

— Я привёз вам писателя Анатолия Казакова, давайте послушаем его рассказы. Пейте чай, кушайте торты, а то мы так далеко вам их везли, не пропадать же добру.

Слушали зэки рассказы внимательно, после вопросы задавали. Рискнул и спел песню из репертуара группы «Любэ» про коня.  И вот ведь жизнь — разве объяснишь её: пою «Выйду в поле ночью с конём», и человек пять мне подпевает «Ночкой тёмной тихо пойдём».  Шибко популярна в нашем сердобольном народе эта великая песня. Сразу вспомнилось, как в школах и в детских садах детки знали слова и подпевали. Рассказываю после песни об этом заключённым, вижу многие улыбаются, ведь все мы — прежде всего люди.  Встреча проходила более часа. И вот мы сидим с батюшкой, ждём, когда нас поведут через проходную. Ко мне подошёл зэк, протянул листок со своими стихами, но не подписался. Я уговорил подписаться, приведу их, да и к месту, похоже, они:

Пасха – самый светлый праздник,

Даже ярче Рождества,

Неспроста по всей планете

Разнеслась сия молва.

Зэки пасхами считают,

Сколько до конца сидеть,

Потому что лишь воскреснув,

Души могут полететь.

Воскрешение Христово —

Он на Царства трон воссел,

А до этого учил всех,

Что Господь от нас хотел.

Бог по-прежнему желает

Наши души исцелить,

Ну а мы в грехах как жили,

Так без них не можем жить.

Боже Сил, прости, мы слабы,

Дай нам духа путь пройти

По стезям твоей лишь правды,

И не дай с него сойти.

На тетрадном листке зэк написал: Афанасьев О. А.. Ещё сказал, что написал это за время, пока проходила наша встреча.  Прошло, наверное, несколько минут, мы по-прежнему сидели с батюшкой и ждали конвоиров. Откуда-то появился ещё один зэк, возрастом намного моложе, чем предыдущий, и снова протянул мне листок, и снова там не было указано, кто написал. Я снова говорю, чтобы указал имя, фамилию, он же робко говорит, что у него немецкая фамилия. Ну, и что, отвечаю, пиши. Эти строчки заметно отличались от предыдущего более зрелого человека. Грамотёшка почти на нуле, но ведь это писал молодой человек, отбывающий срок в тюрьме, это были его мысли, может, он и в школе-то толком не учился. Вспомнился мой сосед по парте Витька Головин: полгода отсидит в тюрьме, и снова со мной за партой. Хороший, добрый был Витя, почему был, потому что его убили.

Привожу стихи человека с немецкой фамилией:

Крик души

Мы здесь живём иль существуем?

Мы здесь молчим и здесь кричим.

И душу рвём на части тоже,

Когда родителям звоним.

С законом в спор вступили лихо,

И ничего уж не сказать.

Вам написать хочу стихи я,

Но будете ли вы читать?

Хотя, быть может на досуге,

Прочтёте, сделав вывод свой.

Но думаю, что не поймёте

И боли, и тоски всей той.

С глубоким чувством превосходства

Я сверху вниз бросаю взор,

Вы видите лишь в нас уродство,

Рубашки, форму и конвой.

Дальше видно, что написанное было отложено и спустя какое-то время продолжено на другой стороне крохотного листочка:

Но где-то там с души исходит,

Слова заветные мечтой.

И просит только лишь одно:

Любите так же, как всегда.

Последняя строчка изначально была написана «Любите сильно вы всегда», но потом автор зачеркнул и переделал.  Подписался человек — Циттель Пётр Александрович.

Строки, написанные в тюрьме, они особенные, выстраданные, именно потому я и выписал их. Главное, что у этих двух зэков идёт внутренняя борьба, и, на мой взгляд, есть надежда на их внутреннее исцеление.  Всегда есть надежда на жизнь, когда звучат слова «Бог» и «любовь», а в тюрьме-то каково эти слова произносить? Нет, дорогие мои, не просто всё это. Подошла Лина Сергеевна, и по дороге к проходной поведала такую историю:

— У нас тут три брата сидело, не сразу, конечно, сначала один срок отбывал, потом другой. В общем, все трое здесь перебывали. И вот старший из братьев, будучи на свободе, наложил на себя руки. Один из младших братьев отбывает сейчас у нас срок. Когда он получил тяжкое известие, так вы бы видели, как он мучился. Мы его тут все, как могли, утешали. Правда — очень сильно страдал.

И вот мы возвращаемся в наш город Братск, батюшка снова добродушно философствует:

—  Понимаешь, Толя, мы сегодня были у тех, кому реально плохо, поделились с ними едой. За это Господь радость нам принесёт.

Прошло не многим более часа, и нам сообщили, что сегодня днём на центральной площади нашему другу поэту Юрию Розовскому была вручена православная медаль. Вот и радостная новость подоспела. Поздравляем по сотовому телефону Юру, а тот вдруг говорит: «Лучше бы я с вами в тюрьму поехал».  Нет, такое действо всамделишно трогает душу. Юра — наш дорогой инвалид-колясочник, член Союза писателей России. И мы не раз отправлялись вместе по деревням нашего Братского района, как же были дети этому рады, выступали так же с Юрой и батюшкой в тюрьме. Такое вот стихотворение написал сравнительно недавно:

Терпи, браток, али сестра болезнь,

Как Юра её стойко переносит.

Ни разу с жалобами на мигрень,

А только улыбнуться всех попросит.

Терпи, браток, али сестра болезнь,

И отправляется в коляске инвалидной.

На праведном пути поэта много деревень,

Наш батюшка везёт его машиной.

Терпи, браток, али сестра болезнь,

А в школах сельских всех детей собрали.

Стихи читает Юрий. Он кремень.

От действа эдакого всю печаль прогнали.

Терпи, браток, али сестра болезнь,

Мы с настоятелем опять в дороге.

Нам некогда присести на плетень.

В пути далёком говорим о Боге.

Терпи, браток, али сестра болезнь,

В молитве – сила веры православной.

Вновь льётся поэтическая песнь.

Чтоб для кого-то она стала главной.

Вот и закончился тот день светлой Пасхи.  У батюшки Андрея большие проблемы с сердцем, сейчас он лежит в больнице. Помоги Господи отцу Андрею Огородникову.

Анатолий Казаков

Фото с сайта zekovnet.ru