Конец ноября 1901 года. Санкт-Петербург.

Дом миллионщика и мецената, кавалера ордена Белого Орла

Эдуарда Абрамовича Надымова.

Хозяин кабинета морщась, словно от зубной боли, слушал очередного просителя. Тот, по третьему разу, излагал проект привлечения посетителей в Михайловский манеж:

— Уверяю это будет нечто невиданное. Такого ещё не было. Народ валом повалит. Вот увидите.

— Бросьте, Хватов, — устало возразил Надымов. — Под Рождество и на Новый год любители весело убить время и так все места расхватают, можете не сомневаться. Зачем ещё что-то выдумывать, и иностранцам подражать? Россия — не Европа, у нас иные порядки и пристрастия.

При этих словах Эдуард Абрамович швырнул на стол пожелтевшую от срока давности бельгийскую газету, которую полчаса назад всучил ему назойливый посетитель:

— Вы хоть понимаете, что для русского уха фраза «конкурс женской красоты», есть полнейший моветон! — и уже открыл рот, чтобы уведомить гостя об окончании аудиенции, но тот молниеносным движением развернул перед миллионщиком пахнущую типографской краской афишу.

«Только один раз! В Михайловском манеже! С благотворительной целью! Первый в империи «Вечер в Спа» с выдачей премий! Первая премия — бриллиантовая брошь, вторая — бриллиантовый браслет, третья — золотая медаль!»

Прочитав это, Надымов привстал от негодования:

— Любезнейший! Вам надобно съездить в этот бельгийский городок Спа и полечиться у тамошних докторов новомодным электричеством! Сами-то внимательно читали газетёнку? Первой красавице, креолке, из какой-то там заморской Гваделупы вручили пять тысяч франков! Вице победительнице —две тысячи. А нашим барышням бриллианты и золото подавай. За чей счёт этакое расточительство, позвольте полюбопытствовать?

— За Ваш, — промямлил Хватов, — но ведь окупится сторицей. Ей Богу! Ещё и в солидном барыше будете. Билетами станем торговать в центре, в магазине Эйлерса и в ресторане «Медведь», на Конюшенной. Эти места исключительно состоятельные горожане посещают. Цену установим: на входной билетик — пять рубликов, в ложу уже тридцатник.

— Да за такие деньжищи можно купить пару добротных кожаных ботинок и ещё останется, если поторговаться, или в белокаменную прокатиться в вагоне первого класса, причём туда и обратно, — уже без прежнего негодования, возразил Эдуард Абрамович:

— Неужто отыщутся столь щедрые любители поглазеть на наших прелестниц?

— Все непременно. Ещё и в очередь выстроятся, просить руки и сердца у победительницы, — Хватов ухмыльнулся, поняв, что визит заканчивается успехом.

— В Европе туземка первый приз взяла. Полагаете, что и наши дамы из высшего общества с кухарками на равных должны соперничать? — привёл последний аргумент меценат, — этому не бывать!

— Эдуард Абрамович, как можно? И об этом я побеспокоился, — парировал Хватов, — в нашем Спа будут состязаться исключительно дворянки, причём имена станут называть только по собственному желанию.

— Не понял? А как же мы их звать-величать станем?

— По цвету платья, по размеру декольте, по форме шляпки, да мало ли способов. Такие мелочи уже не наша забота. Главное, чтобы всё это быстрее закрутилось. До сочельника-то рукой подать. А ведь ещё о достопочтенном жюри подумать надобно. Дело нешуточное!

***

Хватов оказался прав. Билеты, несмотря на дороговизну, раскупили за считанные часы.

Членов жюри выбирали тщательно из местной богемы: — артистов, художников, журналистов, и конечно же, господ благотворителей. Основным требованием отбора было отсутствие личного знакомства с конкурсантками. Предполагалось, что каждый из них ещё до начала состязания проведёт беседу с девушками на предмет умения поддержать тему разговора.

Как и было задумано, почти все красавицы дали согласие на участие в конкурсе исключительно на условии полной анонимности. Кроме одной.

Лилия Барятова. Дневник

Сегодня долго ругалась с подругой Оксаной. Надумала отговорить меня от открытого, под своим именем, участия в первом конкурсе красоты.

Никак не могла ей втолковать, что прятаться под каким-нибудь идиотским псевдонимом «а-ля девушка в бирюзовом» для такой известной личности, как Лидия Барятова — смешное и бесполезное занятие. Напомнила ей, что в этом году мне стукнуло уже тридцать. И хотя, я благодаря супругу княгиня, но в первую очередь, всё же актриса! И если мне перестали давать главные роли в спектаклях, то надо срочно создать свой собственный театр, а для этого надобно обязательно победить в этом, удачно подвернувшимся «Вечере в Спа». Затмить молоденьких «неумех» я смогу без особого труда. От этих выскочек всего-то и потребуется, что банально дефилировать по подиуму, оттеняя мой профессионализм и помогая быстрее стать обладательницей главной драгоценной безделушки.

Подружка, не выдержав моего напора расплакалась и ушла. И чего расстроилась, ведь я же права. Предложи устроители выступать в неглиже ради личного театра, согласилась бы и на это.

Седьмое декабря. Утро. Дом князя А. В. Барятова

Лилия после долгих колебаний и мучений, наконец, выбрала себе платье, в котором вечером будет блистать на подиуме. Попросила служанку сварить крепчайший кофе.

— Госпожа, а как же цвет вашего лица? Ведь… — попыталась возразить та.

— Сегодня можно. — перебила её актриса. Мне надо сосредоточиться, подумать. Заморский напиток для этого самое то. А на счёт лица, так в Бельгии, на конкурсе победила вовсе не белолицая европейка.

***

Получив желанную чашку, хозяйка дома села у окна и предалась воспоминаниям.

С чего всё началось с кружка любительских спектаклей в Киевской гимназии. Потом поездка в блистательный город Париж и постижение актёрского мастерства на курсах господина Франсуа-Эдмона Го, ведущего солиста «Комеди Франсэз», затем лично Суворин пригласил играть в спектаклях одного петербургского театра.

— Милый Франсуа Го научил меня многому, но мой вздорный характер изменить не смог. Чего уж от самой себя это скрывать. И что в результате? Разругалась с дирекцией театра по поводу антисемитской пьесы «Контрабандисты», хлопнула дверью и ушла из труппы. Но сегодня я буду блистать! Обязательно! Обо мне напишут на первых страницах столичных газет. И назло всем в Петербурге появится «Новый театр»! Мой! Собственный. Будем ставить современников: Горького, Чехова, Ибсена. Отправлюсь с гастролями в Европу, за океан.

В холодное зимнее утро её вернул настойчивый электрический звонок.

— К вам госпожа Натали с коллекцией новой макияжной продукции, — сообщила горничная, пропуская вперёд солидную даму, с большим кожаным корфом.[1]

Вечер того же дня. Михайловский манеж

Многочисленные кандидатки на звание «Самой красивой» давно покинули сцену и ждали за кулисами вердикта.

Члены «Ареопага»[2] совещались долго. Выбрать самую, самую оказалось делом непростым. Уставшие посетители, потеряв терпение, откровенно позёвывая, начали разъезжаться.

Лишь в третьем часу ночи, следующего дня, королева красоты России была объявлена. Бриллиантовая брошь досталась молоденькой баронессе Л. княгиня Барятова довольствовалась браслетом. Что поделать, молодость всегда берёт своё. Это неоспоримый закон природы. Золотую медаль одели на очаровательную шейку «Шатенки в розовом декольте».

Тридцать лет спустя

(Из зарубежной прессы)

«Победительницей конкурса «Краса русской эмиграции» признана дочь великого певца Федора Шаляпина — Марина. Корону на её очаровательную головку возложили наши знаменитые соотечественники Иван Бунин и Александр Куприн.»

***

Десять русских прелестниц, победительниц ежегодных конкурсов красоты в период с 1929 по 1939 годы. Их могло быть и больше, но помешала война, разом отменившая уже запланированные мероприятия.

Они жили в разных странах Европы, в тех, куда их забросила злодейка-судьба.

***

Бывшая манекенщица и член французского сопротивления, княгиня Вера Оболенская обезглавлена в 1944 году, в немецкой тюрьме Плетцензее.[3]

Очаровательная и элегантная модель. Её фотографии красовались на обложках самых известных журналов Гали Баженова, — графиня Ирэн де Люар, носящая титул «Эталон красоты», в годы войны возглавила передвижной госпиталь и получила орден «Почётного легиона» из рук проставленного Шарля де Голя.

Анна Бетулинская, вице-мисс международного конкурса «Зарубежная Россия 1937». Певица и танцовщица, будучи в оккупации, создала знаменитую «Песню партизан», которая стала гимном Сопротивления. Текст с русского на французский язык перевёл лично Морис Дрюоном.

Говорят, что и очаровательная Ариадна Гедеонова, «Мисс Россия-1936», супруга сына кинопромышленника Патэ так же помогала «Маки»[4]

***

Вера Волошина, символ советской женской красоты, и модель для знаменитой советской скульптуры «»Девушка с веслом», отчаянно сражалась во время Отечественной войны в партизанском отряде. Была захвачена фашистами и погибла, выполняя очередное боевое очередное задание.

Зинаида Троицкая — первая женщина машинист, лицо со знаменитого советского плаката-призыва «Женщины на паровоз!», осенью сорок первого, под носом у фашистов вывела состав с раненными советскими солдатами, будучи беременной!

Несколько дней спустя генерал-фельдмаршал фон Бок подписал директиву о приостановке наступления на Москву.

Лицо с плаката, простая русская красавица, ничего об этом не знала. Ей было не до вражеских директив. Рядом с ней мирно посапывала, только что появившаяся на свет, гражданка Страны Советов — дочка Алла.

***

Война заставила облачиться модели в безликие гимнастёрки и бушлаты. Но женщины во все времена умели оставаться обаятельными и привлекательными в любом наряде и в любой ситуации.

Уж такими их создала матушка природа.

Александр Ралот

_____________

[1]— сундук, чемодан или дорожная сумка с несколькими отделениями.

[2]— в Древних Афинах орган власти, осуществлявший государственный контроль, суд и другие функции

[3]— Александр Ралот «Княгинюшка». Журнал «Свой вариант» http://mspu.org.ua/prose/21057-knjaginjushka.html

[4]— Маки (Maquis) — часть движения сопротивления во Франции, нацистским оккупационным войскам и коллаборационистским формированиям во время Второй мировой войны