У него было отчасти особое положение в литературе: и хвалить его, и ругать представлялось бессмысленным, когда не отдавало дурновкусием: слишком знаменит, слишком триумфален, слишком наверху…

Были в стране советов определённых периодов люди, не знавшие Евтушенко?

Едва ли…

Можно ли вообразить в современном мире поэта, общающегося с людьми уровня Кеннеди, английской королевы, с представителями закрытых политических элит?

Невозможно…

…его рифмы порой стоило выписывать в столбик: столь свежи, оригинальны, хороши: стихи не требовались…

Футуристы сочли бы сие не плохой игрой: столбики оригинальных, в основном корневых рифм, без стихов…

В семидесятые он писал сильно: интенсивность насыщения строк была высока, и солнечная наивность, бившая от них пучками, покоряла…

Нечто от песни: Солнечный круг, небо вокруг… – мерцало во многих стихах Евтушенко: детская, радужная простота при несомненном мастерстве.

Но «Казнь Стеньки Разина» рвалась и бушевала, разлеталась суммою цветовых картин, и гудела колоколом…

И вдруг – как на другом полюсе: «Со мною что-то происходит…»

Совсем иное, с примитивной рифмовкой, но… столь трогающее за душу, что само просится в песню.

Песен, разумеется, на стихи его было сложено много, разных, удачных  и не особенно, но это ни о чём не говорит: на стихи Б. Слуцкого нет песен, что нисколько не умаляет его поэтического величия.

Казалось, Евтушенко готов был писать всегда, обо всем, двумя руками: лирика, поэмы, зарифмованная публицистика, шуточные стихи, романы, пьесы: необъятный ком его катился на реальность, и чего только не мелькало внутри оного кома: каких только материалов не пошло на его состав…

Мы те,

кто в дальнее уверовал,—

безденежные мастера.

Мы с вами из ребра Гомерова,

мы из Рембрандтова ребра.

Не надо нам

 ни света чопорного,

ни Магомета,

ни Христа,

а надо только хлеба черного,

бумаги,

глины

и холста!

Смещайтесь, краски,

знаки нотные!

Так заявляет якобы Ван Гог: персонаж одноимённой драмы Евтушенко, и с заявлением едва ли поспорить.

У Евтушенко было много красок в палитре, он мог петь разными голосами и примерял совершенно не похожие маски.

Он и восхвалял, к примеру, и ниспровергал Сталина совершенно искренне: так думал в момент написания текста.

Вероятно, будущих антологий: не нынешних, скороспелых, постоянно выпускаемых кем-то, а взвешенных, когда пройдёт время без стихов Евтушенко представить нельзя.

И это также верно, как и то, что никогда уже в технократически-технологическом, закрученных на денежных стержнях социуме поэты не будут обретать популярность, адекватную популярности Е. Евтушенко.

  Александр Балтин

фото взято с сайта www.interfax.ru